Подопытные

— «Вы отправляетесь в Японию. Тсуна, возражения не принимаются», — в который раз пробурчал шатен, мутным, скучливым взглядом смотря в окно автобуса, лбом почти прижимаясь к холодному стеклу. — Не принимаются у него возражения. — Парень тихо говорил, сминая в тонкой ладони документ — тот самый, подтверждавший его личность и принадлежность к семье Савада. Он мечтал, как выйдет из машины и разорвет несчастную бумажку, разбросает клочки над собственной головой и еще посмеется. Глава был строг и вряд ли за такой поступок погладил бы голове; Орион, напротив, понимал Тсунаеши как никто другой, и даже сам посоветовал как-то так и сделать. Рембрандт — по фамилии приемного отца, того самого Ориона — не желал заводить какие-либо отношения с семьей, отдавшей его на предполагаемую смерть — мало кто выживал в те времена на японских базах Эстранео. Однако Тсунаеши свезло — его перевели из Японии в Америку, да там и оставили, почти забыли. Вскоре японские отделы были уничтожены, и уже никто в этой стране не мог дать Саваде Емитсу точную информацию о сыне — как раз в то время и активизировался Внешний Советник, неожиданно вспомнив о старшем сыне, вдруг захотев узнать, так умер тот или нет. Ха. Да Тсуна с таким усердием вырывал свой рассудок из лап пищащих над ухом устройств и кучи жидкостей, должных расслаблять ткани тела. Теперь уже семнадцатилетний, тогда он был слабым ребенком — даже слабее, чем сейчас после перегрузки — причем постоянно, но держался на воле и смутном понимании, что жизнь — она нужна. Казалось, только так можно было выжить в такой мафиозной семье, как Эстранео — и не только подопытным, но и ученым. Все же эти люди — немногочисленные в сравнении с детьми взрослые — имели кучу возможностей свихнуться, нередко подхватывали что-то непонятное и болели. Иногда их жизни ничего не угрожало, частенько их удавалось спасти, но еще чаще — еще чаще — они умирали. Не заразиться, целыми днями просиживая штаны в лабораториях, где чего только не изучали и в воздухе которых какие только пакости не витали, было и сложно, и не очень — все же остальные территории баз были стерильны. Но вернемся к настоящему времени. На слова Тсуны уже не стала нервно посмеиваться даже Скай — сейчас она спала, упав головой на плечо Рэя. В данный момент двоицу рассадили — не дай бог угробят автобус, — а рядом с единственной девушкой, как в конкретной ситуации самого адекватного, посадили Брэдбери — и теперь парень не знал, как себя вести, пытаясь, по крайней мере, как-то удержать миниатюрную головку подруги на месте. Сай сильно нервничал — если не сказать: бесился, — а потому находился под боком у Голда и сейчас скучающе рисовал на окне паром, созданным Пламенем Тумана. Солнце же сидел, словно выпрямившись по струнке, и не мог уснуть — недолюбливал автомобили и подобный дорожный транспорт. Ария вел машину, вместе с ним спереди устроился Линк, а с Тсунаеши сидел Ямабору — и тоже и не думал засыпать. Они уже подъезжали к пункту назначения, и ни у кого сна и в одном глазу не было. — Тсунаеши, — под конец пути позвал его Ямабору, косясь в сторону командира, выглядящего хмурнее тучи. Автомобиль останавливался около какого-то магазина — совсем близко к месту их проживания на неизвестный промежуток времени. Шатен в ответ на реплику соседа выдохнул, прикрывая глаза. — Да ты не волнуйся, — сипло проговорил парень, скользя уставшим взглядом по пространству перед собой, — не буду же я на вас срываться, ей-богу. Не тот возраст, — и слабая улыбка как доказательство слов. На самом деле она была знаком того, что Небу жутко от скорого приезда в дом самых интересующих, но и едва ли не самых ненавистных людей из всех, кого он припоминал в данный момент. Он боялся, и в последние несколько дней потратил огромное количество энергии на все вот это вот: волнение и всяческие эмоции, раздумья и представление различных поворотов событий. Родная семья, на самом деле, больше отталкивала, чем привлекала. Так уж сложилось. — Это так, но все же. — Японец повернул голову обратно вперед, глядя, вроде бы, строго сквозь барьер из лобового стекла. — Ты волнуешься? — задал вопрос парень. Рембрандт почувствовал, как от, казалось бы, безэмоционального тона по телу пробежали мурашки. — Не совсем. Это, скорее, неприятие. Не хочу я с ними встречаться, — пробурчал шатен, пытаясь пропустить сквозь мышцы немного согревающего Пламени. А голова пускай остужается, ей не повредит. — Это потому, что они отдали тебя Эстранео? — полюбопытствовал Ямабору — казалось, ничего в этой теме такого нет, и он совершенно привычен к подобным вопросам. Тсунаеши же было не по себе — ему разговор не нравился. — По большей части, — едва заметно кивнул он, откидывая голову к спинке сиденья. — Ян, когда мы уже приедем? — это было и своеобразным спасением от неприятного диалога, и действительно интересовавшей Тсуну в данный момент деталью. Солнце очнулся, услышав голос своего босса. — Вроде бы сейчас километрах в шестидесяти, — проговорил Голд, поглядывая краем глаза на уснувшего соседа, выдыхая от облегчения. — Может, еще около часа при неспешной езде. Небо благодарно кивнул Хранителю и развернулся к себе. Как же, черт возьми, быстро летит время! А он вот до сих пор не смог разобраться в себе и окончательно понять, как относиться к выданной миссии. Ужасное чувство. Но ничего и не поделаешь. — Тсуна, — позвал с переднего сиденья Ария, поворачивая руль налево, — буди всех. Мы приехали. Глубокая ночь, за стеклами автомобиля жутчайшая темень, редко завывает ветер. Тсунаеши приоткрыл окно, и ему в лицо ударил холодный, ночной воздух — чистый и невыносимо свежий, быстро согнавший усталость. Жаль, ненадолго. Ну да и ладно. Рембрандт сперва раскачал сидящего справа Ямабору и попросил того разбудить Скай и Рэя — те сидели на одном уровне с ними. Сам шатен встал со своего места вслед за соседом, перемещаясь к Голду и Джину. Сначала разбудил Яна — Солнцу хватало настойчивого прикосновения босса к его плечу. На цепкий взгляд Тсуна улыбнулся, глядя в сонное лицо товарища. А затем чуть повернулся в сторону Тумана, легонько раскачивая того за плечо. Сай не проснулся до конца, но все же встал — уже что-то. — Мы на месте, — сказал француз, заглушая мотор, — собираемся и на выход. — А может, все же здесь переночуем? — зевнул Джин, потянувшись. — Не люблю спать в незнакомых местах. Нервирует очень. Тсунаеши готов был поддержать Хранителя, да только многие не смогут нормально выспаться в не слишком-то и большом автобусе. Стоило бы подумать о товарищах, — а их он одних в чужой дом не отпустит. Ария тем временем вздохнул. По сути, он был готов к такому вопросу, да и Туман еще не проснулся — его гораздо легче переубедить, но все же — ведет себя, как ребенок, честное слово. Хотя почему бы и не вести — Туман далеко не самый старший. — Мы не можем. Нам было приказано начать миссию в тот момент, когда мы прибудем на место, — а ведь ты ничего не почувствуешь, сидя в машине. Нужно зайти в дом, да и нас, вроде бы, должны ждать. — Джин вздохнул и почти сразу еще и зевнул — спать хотелось неимоверно. — Ладно, давайте войдем, только поскорее, — сонно и тихо ответствовал парень. Пожалуй, сейчас бы он уже где угодно поспал — даже попросил больше по привычке, мол, может, прокатит. Не прокатило. Теперь оставалось только надеяться, что им там ночной допрос не устроят — Вонгола могут всякое учудить. Вместе выбрались из машины — последним вышел Ария, который закрывал автобус на ключ. Самыми заспанными выглядели Линк и Сай — что не так и странно, самые энергопотребляющие способности имеют. Дома вокруг были до чертиков одинаковые — сложно было поверить, что в одном из таких живет семья Внешнего Советника и первого кандидата на роль Десятого Босса такой древней Семьи, как Вонгола. Тсуна предположил, что, возможно, это для большей безопасности. Или секретности. Интуиция склоняла парня к первому варианту, но сам он, не будучи уверенным хоть в чем-то — информации-то им выдали кот наплакал, — больше обдумывал второй. Ну Вонгола же — сын самого Савады Емитсу. Некстати вспомнить, что Рембрандт тоже его сын, было неприятно. Небо даже поморщился. Черт. — Ну что ж, — он, несмотря на всю свою внутреннюю борьбу, выступил вперед, — пойду постучу, что ли, — и зашагал вперед — вроде бы вполне уверенно, но сам шатен чувствовал, как внезапно ослабли и дрожали его ноги. Жалкое зрелище: семнадцатилетний выходец из Эстранео, Небо с полным набором Хранителей — боится встретиться с настоящей семьей, родителями. Хорошо хоть и Орион, и Глава — хмуро тогда посмотревший, но не в этом суть — заверили, что о самих телохранителях-тренерах информации толком не сообщалось. Да, Эстранео, да, главный штаб в Америке. Да, пресловутая сильнейшая команда. И все. Личности не были озвучены, как и способности. Даже количество точное не сказали — не знали, поедет ли Ямабору — все же скоро осмотр, можно было остаться и подготовиться. Но парень наотрез отказался, и теперь вместе со своими товарищами стоял на пороге коттеджа семьи Савада. Казалось, немое волнение Тсунаеши передалось всем остальным. Но юноша все же нажал тонким пальцем на кнопку звонка — и каждый из Эстранео услышал, как за дверью несколько раз прозвучала шумная, раздражающая мелодия. Рембрандту почему-то казалось, что сие приспособление включили только сегодня из-за их прибытия — иначе его давно бы заменили на что получше и потише. Да. — Кто там? — негромкий, но все же твердый мужской голос. Ну, слава богу, их все же встречают. — Эстранео, — привычно отозвался Тсуна. Открыл не слишком высокий блондин в рубашке и брюках от официального костюма, с приспущенным галстуком на шее и не до конца застегнутой рубашкой — видимо, решил ждать в костюме, но просидел долго и ослабил хватку. — Меня зовут Рембрандт Тсунаеши, я — капитан основного отряда Главного штаба Эстранео, состоящего из восьми человек, — слегка поклонился шатен; так же, но несколько выше, сделали и стоявшие за спиной подчиненные. — Будем рады сотрудничеству, — и аккуратная улыбка тонких губ — именно улыбка, ведь карие глаза, пусть слабо, но тоже улыбнулись.