Подопытные

В гостиной сейчас находилась парочка шкафов — очевидно, подчиненные уже самого Емитсу — и какой-то пацан — относительно мелкий, лет четырнадцать, не шибко высокий, зато жилистый. Савада попросил отряд расположиться, как захотят — на входе в саму комнату Тсунаеши приостановил за плечо Рэя, уже достаточно осознанно оглядывающегося. — Возьми к себе Сая, — прошептал парень, слегка качая подбородком в сторону уснувшего в стоячем положении, едва положив голову на плечо босса, Джина, — с тобой ему будет спокойнее. Сядьте на диван — пускай поспит в более-менее подходящей обстановке; я собираюсь остаться стоять. Брэдбери спешно кивнул и как можно более мягко разбудил в очередной раз товарища — тот ворчал и потирал глаза, но напарник умело заговорил его и кое-как добрался до дивана. Дальше проще — положить голову друга на собственное плечо, подождать, пока тот засопит, и поднять взгляд на босса. Рядом неприятно поглядывал тот самый мальчишка. Вот уж что — только встретились, а уже раздражает восприятие. Не умеет парень связи налаживать, и в руках себя держать не может. — Итак, — начал Внешний Советник, видя, что Эстранео кое-как распределились по комнате. Из угла справа за ним внимательным взглядом наблюдал босс всей этой своры — не в плохом смысле, — а за мальчишкой стоял, к тому же, один из его Хранителей. Разница между двумя атрибутниками была разительная — смуглый, тонкокостный парнишка невысокого роста и за ним такая себе махина не ниже двух метров, с развитой мускулатурой на руках и груди — преимущественно. Зато цвет кожи не сильно различался — просто Рембрандт был чуть светлее, возможно, в силу наследственности, — меня зовут Савада Емитсу, я нахожусь в прямом подчинении Девятого Вонголы. Это мой сын, — мужчина указал на сидевшего рядом с Рэем паренька, и тот встал прямо, непонятным взглядом обводя комнату. Задержал взгляд на Голде, который сузил глаза, показывая, что не испытывает к наследнику особо теплых чувств, а затем спустился к Тсунаеши — да так и застыл. Казалось, в груди что-то ухнуло вниз и похолодело — таким странным и пугающим был пронизывающий взгляд карих глаз, в которых сейчас горели миниатюрные, почти неразличимые всполохи рыжего пламени. Небо? Так они атрибутники? Отец не говорил… -…Савада Баррис — тот, кого вы должны будете защищать. На данный момент он готовится участвовать в Битве Колец за свое право Наследника, и мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь позарился на его жизнь раньше той же битвы Небес. Завтра я уезжаю. Также здесь живет моя жена — она далека от мафии и всего этого, старайтесь не обращать на наши дела ее особенное внимание. — Он замолчал — и было видно, что Савада ожидал ответа на свои слова. Тсунаеши выступил чуть вперед, тихим, намеренным шорохом в полной тишине привлекая к себе всеобщее внимание. Улыбнулся — на этот раз лукаво, едва не ухмыляясь, но все же пока сдерживаясь. — Мы примем к сведению, господин Внешний Советник. Отвечаем за вашего Наследника своими головами, — и показательно наклонил голову. Средней длины светло-каштановые волосы упали вниз — оно было понятно, но привлекало изрядное внимание — непонятно почему. Савада-старший облегченно выдохнул, затем негромко хлопая в ладоши, просто чтобы показать, что переговоры, как таковые, окончены, да и разрядить обстановку бы не помешало. — А теперь, если позволите, я покажу вам ваши комнаты. Их, к сожалению, мало — боюсь, кому-то придется поселиться по три человека, и еще кому-то вдвоем. Это возможно? — Он глянул в глаза Тсунаеши с вопросом. Парень легко мотнул головой, ответствуя: — Конечно. Тогда вы покажете, где комнаты находятся, а мы потом распределимся. И, если можно, я хотел бы еще побеседовать с вами, чуть позже. — Емитсу, было видно, несколько удивился, но был короток: — Конечно, — кивнул он, — а теперь идемте на второй этаж. Баррис, можешь вернуться в комнату, уже поздно. Брэдбери услышал, как едва зевнул наследник — устал, парень. Даже грубияны являются людьми, как и когда ни посмотри. Рэй покачал головой, и уголки губ сами собой приподнялись в мягкой улыбке — вскоре Ураган уже встал и, придерживая совершенно худого — и, следовательно, легкого — напарника, крепко и бережно прижимая оного к своему плечу, шел вслед за боссом, позади Арии. И тихо переговаривался с медиком — Гроза и Ураган были по определению самые активные атрибуты, а француз, к тому же, привык мгновенно просыпаться — он же врач своей Семьи. Пожалуй, Эстранео были из тех Кланов, которые вполне себе славились своими специалистами в медицине. Хотя, все же они несли за собой шлейф неприятного прошлого всего клана, и потому не то чтобы славились — просто все знали, что на крайний случай всегда есть профи — ученые, в свое время истребленные самими Вендиче на территории целой страны. Рэй внезапно сглотнул. Вспоминать такое было неприятно. — Так, Голд со мной. Скай, ты одна, комната слева. Ария, я бы не хотел оставлять наших психов без присмотра — могу я попросить тебя? — Тсунаеши раздавал указания прямо в присутствии отошедшего пока на второй план Внешнего Советника. Тот спокойно, однако же не без легкого изумления наблюдал за прибывшей командой; на другом конце этажа присвистнул младший Савада, пока и не думавший заходить в комнату — слишком было интересно. Тем временем Брис согласно кивнул на вопрос босса — конечно, он бы и сам пошел в комнату к этим лоботрясам, даже без просьбы Тсунаеши. Рембрандт кивнул, переходя дальше. — Линк, ты, наверное, с Арией? — В ответ несколько приторможенный, резкий, но все же кивок — Дождь тоже дико хотел поскорее добраться до кровати. — Тогда, Ямабору, можете с Голдом заселяться. А я с мистером Савадой пока обговорю некоторые детали. — Он напоследок улыбнулся, оглядывая разбившуюся на маленькие группки команду — такие высокие, вроде бы сильные, но все же немного помятые и явно уставшие с дороги, они в кои-то веки виделись самыми настоящими людьми, на свой возраст. Почти все они возрастом доставали до какого-то курса университета или, по крайней мере, старшего звена школы — почти все там ходили с мешками под глазами и с туманом в голове. Хотя Тсунаеши всегда знал их именно как людей — слишком много лет вместе, слишком большой опыт совместной работы и слишком большое доверие даже самых больных на адекватную коммуникацию людей — таких, как тот же Сай, когда парень бывал в настроении. И слишком крепкая Связь — большинство ощущений порой по минимуму, но всегда прослеживалось — оттого в свое время не подружиться было невозможно. Даже Скай они втянули в свой кружок по интересам, и Ямабору за годы отсутствия так и не отвык от разношерстной компашки. — Итак, мистер Савада… — Тсунаеши, если позволите, зовите меня Емитсу, — покачал головой, перебивая, блондин. — Английское обращение с японской фамилией никуда не годится. И я буду называть вас по имени — идет? — Глаза сияют — почти как у ребенка; Тсуна снова убеждается, что Внешний Советник чертовски непонятный, и парень уже совершенно запутался в своем отношении к нему. Одно было ясно — раскрывать факт того, что он тот самый маленький Тсунаеши, отданный когда-то этой семьей в одну из японских лабораторий Эстранео, юноша не собирался, даже видя такие проявления характера Вонголы. Даже, пожалуй, причина добавилась: ни к чему ему проблемы с Кланом Моллюсков — заявят еще, мол, ты сильнее и старше, значит, Наследник. Не-ет уж, с ним такое не пройдет — Рембрандту и так счастья привалило. Тем временем шатен кивнул на просьбу более старшего, продолжая прерванную реплику. — Я надеюсь, вы рассказали сыну, кто мы и чем занимаемся? Его взгляд на моего подчиненного был очень неприятен как мне, так и, думаю, остальным моим товарищам. Баррис понимает, с кем имеет дело? — Тон серьезный, почти деловой, в голосе прорезалась та нотка, которая появляется, когда Рембрандт начинает заботиться о своих Хранителях в диалоге с посторонним человеком. Сейчас это было похоже на тон менеджера какого-нибудь актера или певца, который, по совместительству, являлся близким другом своего клиента, почти семьей — и требовал от принимающей стороны, соответственно, больше обычного наемника. — Я поговорю с ним еще раз, — задумчиво проговорил Савада, почти сразу снова оживляясь и поднимая голубые глаза на собеседника. — Из ваших слов следует, что вы на себе ощущали взгляд моего сына, хотя он, вроде бы, смотрел только на соседей — двух ваших товарищей. Тот самый знаменитый эксперимент Эстранео в стадии разработки? — Казалось, глаза Советника заблестели еще ярче. Тсуна усмехнулся — как ребенок малый, ну и ну. — Да, — с легкостью ответствовал Небо, проводя по волосам пятерней, в конце зарываясь пальцами в густые, мягкие волосы, — Связь называется. Большего, однако, сказать не могу, — и снова улыбка — почему-то даже мягкая. Неужели он начинает чувствовать симпатию по отношению к этому человеку? Но лишь как к человеку — все же, забавный этот Емитсу. Интересно, а сын его такой же любопытный? Просто Тсуна чувствует, что есть некий подвох во всех действиях и словах Внешнего Советника — он не прекращает работать, даже когда интересуется насчет чего-то — вроде бы невзначай и по мгновеному желанию, но интуиция заставляла своим звоном видеть этот прозрачный план за спиной мужчины. Тсунаеши не боялся его только благодаря почти детскому взгляду — видимо, это был способ вонгольца завоевать доверие. Савада же в это время понимающе кивнул на последнюю реплику Рембрандта — и, было видно, стал ждать продолжения диалога именно со стороны своего юного оппонента. Тот не заставил себя ждать, запрашивая о второй теме его разговора с заказчиком. — Возможно ли, чтобы нам как-то частями присылали жалованье? Я так полагаю, вы не заключали контракт о выплате сразу всей суммы нашему штабу — у нас так дела не делаются. А вы, наверное, являетесь своеобразным посредником между нашей Семьей и доном Тимотео, оплачивающим охрану своего наследника. Так? — Вы правы, — согласился Емитсу, отводя взгляд куда-то в сторону, скорее всего, вспоминая что-то. — Я думаю, что смогу договориться об этом с боссом. Мы действительно не заключали договора о выплате суммы кому-то конкретному, да и сама цена была указана, как «в зависимости от внешних факторов». С этим все в порядке. Зачем вам деньги? — обратил он свое внимание обратно на собеседника. Тсуна почти отмахнулся: — Не хотелось бы долго сидеть на шее у вашей семьи, Емитсу. Родной семьи. Как только накопим достаточно денег — снимем себе небольшой коттедж где-то поблизости, да и еды на нашу компанию надо бы немало — так хотя бы будем пока продуктами помогать. А дальше уж решим с вашей хозяйкой, чем еще можно извиниться за балаган, — усмешка на губах — такие вот привычные будни, которые теперь необходимо было как-то урезонить. Те же поединки вблизи жилых кварталов устраивать не следовало — средства на починку, конечно, найдутся, но потом смотреть, как Глава лично, своей могучей дланью, карает непослушных детишек — не хотелось. Внешний Советник улыбнулся. — Сколько тебе лет? — вдруг спросил он. Тсуна думал недолго. — А это принципиально? Если нет, я не хотел бы говорить, — твердым голосом ответил он, хотя и прекрасно ощущал, что сейчас творилось в его голове. Зачем это Емитсу? Почему он так странно улыбался? Что вообще с ним такое? — О, не принципиально. Я не настаиваю. — Мужчина легко качнул ладонью, как бы показывая все свое пренебрежение подобной информацией. — Просто, насколько я понимаю, ты ненамного старше моего сына. Но вы так друг от друга отличаетесь… Даже говорить не приходится, чем. Достаточно пары слов. — Савада поднял глаза на Тсунаеши, пронизывая того непривычно острым, цепким взглядом. — Баррис ребенок. Ты — уже нет. Рембрандт сдержал сильнейший порыв подавиться воздухом. Да что с этим человеком не так?!