Подопытные

Когда Тсунаеши проснулся, стрелка часов, висящих на противоположной от него стене, прямо над еще посапывающим Ямабору, указывала на едва различимую цифру — шесть утра. Эх, уехал — а старые привычки остались. Нужно вставать. В девять утра в Американском штабе у их отряда обычно начинались тренировки — будили их за два часа до того. Собраться, одеться, пообщаться, поесть. Побить друг друга — любили это дело некоторые известные личности. Покапать друг дружке на мозги, проверить небольшой опыт в лаборатории, проведать расписание или медкабинет. Вообще, большинство успевали переделать столько дел и наведаться чуть ли не во все кабинеты исследователей — и не совсем понятно, зачем поднимали в такую рань. Вернее, непонятно было многим, например — все тому же засоне Джину, он вообще был совой и без проблем проспал бы и сутки кряду. Но Тсунаеши-то знал — не стоит приходить на боевую тренировку, едва проснувшись. А за два часа их будили как раз из-за Сая — тот раскачивался только часа через полтора. Бедняга — сам источник своих же бед. Шатен еще недолго полежал в кровати, думая о чем-то своем, потом медленно сел и начал одеваться. Спортивки и длинные свободные кофты всегда были его друзьями, пока не начинались тренировки или работа. Ступать по непривычно теплому полу было странно — на базе полы в комнатах были ледяными, и парень уже привык, что ногам вечно холодно. Тут же все было по-другому. Миссией номер два было настолько тихо выйти из комнаты, чтобы не разбудить товарищей. Если Голд был чуток именно к Пламени Рембрандта, и вряд ли бы проснулся от легкого шороха, то вот Ямабору — совсем другое дело. Тсуна надеялся, что он, если и проснется, то останется досыпать — все же рациональное мышление у соотечественника Тсунаеши было на месте. Успешно выбравшись из комнаты, парень прислушался к чувствам — ну точно, Ария уже не спит. Медик вообще почти всегда вставал первым — но, однако же, оставался в постели и читал. Ему всегда было, что почитать — а читал Брис едва ли не все, пробовал разные жанры и авторов. Да, вы правильно поняли, не только медицинской литературой питался Гроза. Спускаясь по лестнице — тоже как можно тише — Тсуна уловил-таки легкий запах чего-то съедобного. Оказавшись на первом пролете, он уже знал — аромат идет из кухни. — Здравствуйте, — сказал он, входя в кухню и останавливаясь в дверном проеме, рассматривая невысокую, каштанововолосую женщину с каре — сейчас в фартуке, перед плитой, тихонечко напевающую неизвестную мелодию. На реплику шатена она вздрогнула и резко обернулась, с забавным вопросом на лице уточняя: — Вы же один из друзей моего мужа, да? — Забавное определение, сам себе сказал Тсунаеши. Но кивнул, предполагая, что так Емитсу задумывал — нужен же хоть какой-то обоснуй их появлению в чужом доме. — Я вас разбудила? Тсунаеши добродушно усмехнулся — так ему казалось, он надеялся, что выглядел именно так — и оперся плечом о край деревянного проема. — Давайте начнем с того, что меня зовут Тсунаеши, — он приветственно кивнул, — и я вас младше, так что зовите на «ты». И, нет, не разбудили, я всегда встаю примерно в это время — тем более, что в дороге вполне себе отоспался. Как мне вас звать? — вернулся к знакомству Рембрандт. — Нана, — ответствовала с улыбкой женщина, вновь поворачиваясь к плите. — Ты умеешь готовить, Тсунаеши-кун? Может быть, поможешь мне, а то муж сказал, вас много. — Она тихо посмеялась, продолжая нарезать овощи и временами посматривая что-то в кастрюлях, помешивая их содержимое, пробуя. Парень отклеился от деревяшки и подошел к хозяйке дома, вставая слева от нее. — Конечно же, умею, — весело отозвался он, осматривая разложенные на столе продукты. — Отец говорил, что каждый мужчина обязан уметь готовить, тем более — Эстранео. Чем могу помочь? — Он вгляделся в профиль Наны, и та вскоре подняла на него свои большие темно-карего цвета глаза. — Подсоби пока с нарезкой всего этого великолепия. — Она окинула взглядом разложенные овощи. — Ты должен с этим быстро справиться. Потом покажу, как нужно подготавливать курицу. Я пока займусь пирогом. Юноша резво кивнул и принял из рук шатенки нож, вставая на ее место и слушая инструкции — что и куда класть. Принялся за дело. — Где сейчас твой отец? — спросила жена Внешнего Советника, раскатывая тесто на кухонном столе. — Остался там, откуда мы приехали, — ответил парень, не в силах придумать, как можно по-другому назвать Главштаб Эстранео. Вроде не общага, да и домом назвать сложно. Научный институт? Потом придется объяснять некоторые тонкости… — Оу, секрет, а? — Она обернулась и подмигнула, скоро отворачиваясь обратно к себе. — А вы с друзьями живете вместе, да? Наверное, очень близки, — все еще говорила Нана, а Тсуна слушал и методично нарезал овощи. Совсем скоро повернулся к хозяйке. — Я закончил, Нана-сан, — отчитался он и подождал, пока шатенка проверит, как он сделал свою работу. Удовлетворенно хмыкнула: — Все отлично, спасибо. Отец тебя хорошо выучил, — и лукавая, но все равно заботливая улыбка. — А сейчас, если ты не против, отдохни тут, я тебе что-нибудь попить налью. Мне нужно, чтобы ты разделал мясо на этом столе, — она похлопала по своему рабочему месту, — а я бы в это время приготовила завтрак Барри. Но, так как ты справился быстрее меня, придется подождать, пока я закончу с пирогом. Садись, — скомандовала она и поменялась с шатеном местами — Рембрандт и сообразить не успел, когда уже сидел на прежнем месте, за столом. — Чай или кофе? — осведомилась женщина, открывая буфет и привставая на носочки, оглядывая его содержимое. — Давайте чай, — выбрал Тсунаеши, думая, что кофе сейчас — не самый подходящий напиток. Просто так парень редко его пил, да и любил несильно — да, готовил сам, но не более. Обычно, если нужно было подождать и успокоиться при этом, он пил зеленый чай. Хозяйка и здесь припомнила, что гость прибыл из другой страны. — О, Тсунаеши-кун, ты же иностранец? Тебе какой чай: черный или зеленый? — Шатен даже про себя посмеялся — как-то очень по-домашнему прозвучал вопрос. — Зеленый, Нана-сан, — ответствовал он, и Савада вытянула из шкафа жестяную баночку, тут же начиная при помощи ложки пересыпать ее содержимое в заварочный чайник. Тсуна наблюдал, щекой лежа на согнутой в локте руке. — И я не то чтобы иностранец, родился в Японии. Жил тут даже — правда, только до трех лет. И изредка посещал страну после переезда в Америку, — поделился он. Эта информация далеко не секретна, так что ее можно было бы и выболтать — тем более, уточнение не помешает. — А сколько тебе лет, Тсунаеши-кун? — Рембрандт завел правую руку за спину, потирая и обхватывая ладонью шею сзади. — Семнадцать, — выдохнул он. Вроде бы Емитсу говорил, что эта женщина далека от мафии. Но он столько всего ей сейчас наговорит… — Ого, да ты же совсем молодой, — удивилась Нана, подходя к Рембрандту и ставя перед ним кружку. — Где-то учишься? — продолжала диалог она, накрывая пирог сверху заранее подготовленным и раскатанным куском теста и защипывая концы. — Нет, — покачал головой шатен, попивая чай и, на всякий, готовясь скоро встать и продолжить работать, — я и мои друзья закончили домашнее обучение. Сейчас мы скорее работаем и — не все, но большая часть — занимаемся собственными исследованиями. Вскоре Нана закончила с пирогом и поставила тот в духовку, после чего помыла руки и показала Тсунаеши, как подготовить туда же мясо. Сама, закончив с ценными указаниями для юного помощника, встала на его прежнее место — около плиты — достала из одного из шкафов коробочку для бенто, начиная накладывать туда рис и еще что-то. Рембрандт только улыбнулся, ощущая эту уютную атмосферу и видя, с какой заботой мать укладывает обед своему сыну. Баррис, несмотря на то, что уже минуло семь часов, не просыпался. — Нана-сан, а Баррис так не опоздает в школу? — поинтересовался Тсуна, памятуя, как Емитсу говорил, что его сын младше Тсунаеши. Женщина беззаботно ответствовала: — Он вчера поздно лег спать. Встанет, когда захочет. — Но, может быть, я все же схожу и разбужу его? Мне не сложно, — ведь, в конце концов, они тут не только телохранители, но и тренера. И Рембрандт, как Небо и командир прибывшего отряда, становился непосредственно наставником Барриса — и нужно было приучать парня к режиму. Завтра Эстранео поднимет школьника раньше и потренирует — еще чего, такого засони ему — да и не только — не надо. Было видно, что женщина задумалась. Однако уже через полминуты обернулась к гостю, кивая: — Да, пожалуй, все же стоит его разбудить. Спасибо, Тсунаеши-кун. — Тсуна не знал, о чем он сейчас думал. — Эй, соня, подъем, — зайдя в комнату, Тсунаеши наклонился над новым подопечным и стал раскачивать его за плечо, — не при твоих талантах спать, сколько захочется. — Ну еще пять минуточек, — донеслось приглушенно из-под одеял, и Тсуна вздохнул, беря единственную преграду между подростком и реальным миром за кончики, стягивая оную с парня. Тот проснулся почти сразу. — Хэй! — и подскочил на кровати. Неплохо, что еще сказать. Рембрандт хмыкнул, кладя одеяло обратно на кровать, вдоль нижнего края. — Пора бы и в школу идти, не считаешь? — произнес шатен, пытаясь понять, собирается ли этот пацан хотя бы с кровати встать. Не собирался — да к тому же недовольное выражение с лица убирать и не думал, видимо. — Слушай, — проговорил парень, — не веди себя как ребенок малый, хорошо? Не тот у тебя уровень, чтобы себе такое позволять. Вставай и одевайся, а то опоздаешь — и это последняя моя просьба. Не выполнишь сейчас, потом придется худо. Баррис хмыкнул, так и пыша упрямством, но таки встал с кровати. Тсуна еле подумал на пресловутую гиперинтуицию Вонголы — пожалуй, парнишка еще не настолько безнадежен. Эта штука ему уж точно пригодится в тренировках, да и в принципе. — А тебя как зовут? — одеваясь, заговорил брюнет — а Савада был брюнетом, — даже не поднимая глаз. Ну и отлично, вот еще один плюс — не отвлекается, если нет необходимости. По крайней мере, зачатки этого качества в парне имеются. — Тсунаеши, — ответствовал Эстранео, скользя взглядом по комнате, находящейся сейчас в полумраке. — Ты всегда так поздно встаешь? — задал в свою очередь вопрос он. — Нет, — покачал головой кандидат в Дечимо, застегивая ремень и подходя к письменному столу, скидывая в сумку некоторые учебники и тетради, — раньше меня будил Реборн своими спартанскими методами. Знаешь его? — Нет, — пожал плечами Рембрандт. — Лично — нет. Нашей Семье ни к чему услуги кого бы то ни было, и на заданиях мы не пересекались, хотя по большей части и занимались тем же, чем чаще всего занимается он. Я, пожалуй, знаком только с тремя из проклятых младенцев… — Ого, так Реборн и в самом деле не один такой, — как бы между делом удивился мальчишка, вешая сумку на плечо и спешно подходя к новому преподавателю. Баррис был почти на голову ниже и, говоря, сейчас поднимал глаза наверх, чтобы видеть собеседника. — С кем уже знался? Тсунаеши вышел из комнаты первым, после чего вышел и Савада, прикрывая дверь и идя вниз. — Тебе о чем-то скажут их имена? — с некоторой иронией спросил Рембрандт, но, вздохнув, сказал: — Хотя, ладно, информация лишней не бывает. Лишь бы ты не забыл. Наша семья сотрудничает с Аркобалено Грозы Верде — мой Хранитель Грозы некоторое время обучался у него, ну и мы встречали на миссиях Аркобалено Урагана и Облака. Скалл, Облако, нам и вовсе помогал с переправой — повезло, что было по пути. Баррис кивнул — это значило, что он услышал. — Доброе утро, мам, — войдя в кухню, сказал он и тут же упал на стул перед самым свободным пространством на столе. Нана поставила перед сыном тарелку с завтраком и наскоро налила чай, тут же возвращаясь к прежнему занятию. Когда вошел Тсуна, она как раз ставила на специальную подставку кружку — парень кивнул ей и принялся за мясо, ненадолго оставленное. На него во все глаза смотрел наследник Девятого. — Так ты и готовить умеешь, — проговорил тот, беря в руки кружку и запивая еду чаем, как бы показывая этим свое пренебрежение. На самом деле — это чувствовал и Тсуна, — школьнику было интересно. Почему-то все всегда удивлялись, когда узнавали, что Тсунаеши готовит. Будет забавно, когда они поймут, что в их отряде хоть как-то готовить не умеет только Сай — парень предпочитал, на крайняк, съесть стряпню Рэя, чем готовить самому. Рембрандт качал головой, но не возражал — Туман уже доказал свою полезность и силу, да и Брэдбери не имеет ничего против того, чтобы поделиться едой с напарником. — Конечно, — ответил Тсуна, продолжая отделять мясо от костей, — еще бы не уметь. Мой отец говорит, что мужчины тоже должны уметь приготовить себе что-нибудь — мало ли. — И, кстати говоря, Тсунаеши-кун прекрасно обучен. Не хочешь тоже поготовить, Барри-чан? Я же могу и научить чему-то простому, — отозвалась на маленький пересказ Рембрандта Нана, улыбаясь и через плечо наблюдая за сыном. Тот насупился и как-то надул щеки. — Но у меня нет времени, мам, — и такой еще ленивый тон — у Тсуны по спине аж мурашки пробежали. — Тренировки все эти, учеба, вот и еще сейчас… — и замолк, вспоминая, что матери про битву Колец говорить нельзя. А шатен прямо напротив него хмыкнул, сдирая последний кусочек с бедра курицы. — Ничего-ничего, — парень в то же время тронул женщину за плечо, показывая, что закончил, так что не было особенно понятно, к кому он сейчас обращался, — я включу это в необходимые навыки. Найдем тебе время научиться готовить, — и еще такая улыбочка — на грани усмешки и оскала. Баррис, было видно, собирался что-то возразить, но на глаза ему попались кухонные часы — и он так и сорвался с места. — Черт, опаздываю! — было последним, что услышал Тсуна, когда парень выбежал из дома. И Рембрандт, было, задумался над чем-то, когда Нана совсем рядом чуть громче обычного проговорила: — Ой, а бенто, бенто забыл! — Казалось, сначала женщина хотела прокричать, но, наверное, вспомнила об еще спящих гостях. Тсуна обернулся и задумчиво посмотрел на упакованную в ткань коробочку с палочками, как бы вплетенными в узелок сверху. — Не беспокойтесь, Нана-сан. Когда у него обед? — спросил Рембрандт, вспоминая, что и товарищей пора бы идти будить. А Джина, похоже, придется запихать под холодный душ… Ох, черт! Этот мальчишка своим поведением все в голове напутал! Можно же просто первым поединком поставить Ямабору с Рэем… — В одиннадцать, — ответствовала наивным, мягким голосом Савада, с любопытством глядя в карие глаза собеседника. — Тогда я отнесу попозже, — спустя несколько секунд отозвался шатен. — А сейчас, с вашего позволения, пойду наверх и разбужу своих. Иначе ведь не очнутся к тренировке, — и с улыбкой удалился. Нана подумала, что и эти мальчишки будут тренироваться где-то. «Лишь бы не пропадали надолго,» — было последней мыслью перед тем, как женщина вернулась к готовке.