Сет

– Саня! Алло, Александр Дмитриевич! Саня, блять! – Мм? – я отвлёкся от созерцания серого пейзажа за окном и, вытащив один наушник, перевёл взгляд на мельтешащего рядом чуть полноватого брюнета. Вадим, мой лучший друг, гневно размахивал руками и смешно хмурился. С ним мы были одноклассниками, а затем поступили и в один универ, правда в разные группы попали. Но каждый большой перерыв проводили стабильно вместе, в хорошую погоду слоняясь по территории университета, а в такую, как сейчас, сидя в столовке, гордо именуемой кафетерием. – Ты что-то хотел? – Хотел, блять, да расхотел. Ты меня вообще не слушаешь! Я демонстративно состроил кислую мину. Как бы сказать… Вадиму категорически не шло материться. И он об этом отлично знал, но в минуты особо сильного раздражения всё же мог допустить в речи пару ласковых. – Извини. Устал. – У меня твоя усталость уже вот где! – повысил голос Кораблёв, ребром ладони проводя по шее. Но, мгновенно успокоившись, тяжело опустился на стул, с которого в порыве вскочил минутой ранее. – Сань, я же вижу, что-то не так. Ты уже второй месяц как в воду опущенный ходишь. Забываешь постоянно всё, уходишь в себя, опять курить начал. Я уже задолбался начинать этот разговор и не получать в ответ ничего вразумительного… В очередной раз я подумал, что Вадим – отличный друг. Он всегда чувствовал моё настроение и был таким проницательным, что я, не замечающий обычно ничего вокруг себя, диву давался. Единственным минусом его характера была импульсивность и вспыльчивость, он легко мог быть психологом для других, но сам отпускал ситуацию сразу же, как только начинал гореть. Впрочем, остывал он так же быстро. Сразу после того, как наломает дров. Наверное, поэтому мы и поладили: будучи абсолютным пофигистом, я единственный мог выдерживать эти вспышки гнева и колкости, не принимая их на свой счёт. В любом случае, Вадиму я мог доверить абсолютно всё, он был человеком, проверенным временем. Но сейчас… мне нечего было ему сказать. – Всё хорошо, Вадь. Правда, – я натянуто улыбнулся, совершенно точно зная, что друг не поверил ни единому слову. – Пойду… покурю. Я поднялся и, закинув за плечо полупустой рюкзак, двинулся к выходу. Мне нужно было проветриться. Желательно одному. А Вадим не переносит запах дыма, так что… прости, друг. В том, что я хожу «как в воду опущенный» Вадим был не совсем прав. У меня ничего не случилось, и я не был расстроен. Ни страданий, ни тёмных кругов под глазами, ни необдуманных решений. Я как обычно жил. Ел, спал, ходил в универ и очень много думал. Как раз последним я и доводил себя до края душевного равновесия, отчего нервничал и снова начал курить. Впервые после того, как бросил в 11 классе. Несмотря на мою тотальную невнимательность к окружающим меня людям, я всегда был человеком, который привык анализировать каждый собственный шаг и каждое чужое слово в свою сторону. Я привык оценивать ситуацию со всех сторон, пытаясь понять человека, себя и происходящее. Я привык строить свою жизнь так, чтобы ничто не нарушило её размеренного течения. И когда я не мог понять, съедал себя изнутри мыслями, не отпуская их до последнего. Часто мне вспоминаются чьи-то умные слова о том, что чем дольше ты держишь стакан с проблемами в вытянутой руке, тем тяжелее тот становится. Мой стакан уже весил целую тонну, ибо отпускать гнетущие мысли я решительно не умел. Поэтому любимое с детства осеннее время не доставляло радости, голова вечно раскалывалась, а я упорно пытался раствориться в дыме и серости, присущей концу октября. Я зашёл за угол бежевого здания университета и тут же пожалел, что не заскочил в гардероб за пальто. Промозглый ветер сразу забрался под тонкую ткань лёгкой рубашки, заставляя меня поёжиться. Прикрывшись рукой, щёлкнул дешёвой зажигалкой и закурил. Мысли жрали меня с той самой недели на даче Ветровых. В утро нашего отъезда я не стал будить Сета, чтобы сказать «до встречи» или «пока», я просто трусливо сбежал, протрезвевшим мозгом осознав события ночи. Зачем Влад поцеловал меня? Почему я не разозлился? И его слова после… он сказал, что не думал о поцелуях в целом, намекая на некоторую конкретику. На меня? Он хотел поцеловать именно меня? Это не давало мне покоя. Какого чёрта он вообще полез? И почему потом остался спать на матрасе? Почему избегал меня в самом начале? Вопросы посыпались как из решета, стоило впервые подумать об этом быстром поцелуе на трезвую голову. Он стал спусковым крючком, неожиданно для меня освещая все поступки, фразы и взгляды Сета совсем с другой стороны. Всё вдруг приобрело подтекст, которого я боялся. А ещё хуже была вероятность того, что все эти домыслы рождены исключительно моей паранойей и не имеют места в действительности. Столько раз разобранная до мельчайших деталей, полутонов и мимолётно-брошенных фраз общая картина той августовской недели уже не складывалась, постепенно тускнея в памяти, теряя цвета и извращаясь моим воспалённым мозгом. Вскоре я был уже не уверен в том, что именно было, а что сгенерировал я сам, не способный обуздать свою больную фантазию и переходящую все границы мнительность. События пьяной ночи определить было сложнее всего. Кто по молодости не целовался в неподходящем месте с неподходящими людьми? Кто не делал глупости, играя в сомнительные игры? Стоит ли придавать значение и искать подтекст в каждом действии – а в моём случае бездействии – совершённом под влиянием момента, гормонов и алкоголя в крови? В итоге, я передумал все возможные и невозможные варианты, каждый раз неизбежно утыкаясь в неутешительный вывод, что Сет заинтересован во мне. В конце концов, его ориентация давно не была для меня секретом. Но что чувствовал по этому поводу я?.. Я безумно скучал. Мне не раз снилась река, снились бархотки и медовые глаза с крапинками. И это сводило меня с ума. Я не испытывал отвращения и, пожалуй, смог бы признаться себе в симпатии к мужчине, но я не был уверен в том, чего хочу. Любовь? Слишком сильно сказано. Влечение? Проходящее. Дружба? Уже второй раз наша дружба заканчивалась ничем. Секс?.. А встанет ли у меня на парня? Блять. Два месяца я ебал себе мозг, чувствуя давящую вину за это двухмесячное молчание после поспешного отъезда по-английски, и ненавидел себя за слабохарактерность. Каждый день мониторил страничку Сета, найдя того вк, сотню раз пытался написать, но каждый раз терялся и не мог сформулировать то, что хочу сказать. «О, привет, ты случайно не запал на меня? Я тут просто соскучился так, что на стены лезу, и вот задумался, бисексуален я или нет. Ты не в курсе?». Звучало максимально ущербно. И я в который раз закрывал лс. Однажды в пустой переписке с Сетом высветилось «печатает…», но почти сразу пропало. Над этим я размышлял добрую пару недель, списав, в итоге, на какой-нибудь идиотский глюк. Мне часто звонила Полина. Она каким-то женским чутьём сразу поняла, что я не заинтересован в отношениях, так что мы просто общались. От неё я узнал, что Сет сильно потянул мышцу на тренировке и ему на некоторое время запретили играть в баскетбол. Я закашлялся, затянувшись слишком глубоко, и чертыхнулся. Потушив сигарету, кинул её в обрезанную банку из-под пива, служившую студентам пепельницей, и вытер влажные щёки. Во время сильного ветра у меня всегда слезились глаза. Напишу ему. Сегодня. Нужно разобраться с этим. На оставшиеся две пары я не пошёл. Попросил вновь подгорающего Вадима сказать моей дотошной старосте, что я заболел, забрал пальто и, замотавшись бордовым шарфом, двинул домой. Родители были ещё на работе, чему я не мог не обрадоваться. Люблю их, но съехать хотелось до зубовного скрежета. Мне остро не хватало личного пространства, атмосфера знакомой комнаты давила, а голоса за стеной раздражали без меры. Я быстро сварил кофе, это была 4 кружка за день. Каждый день я собирался сократить количество кофеина, напоминая себе о сердце, жёлтых зубах и прочих прелестях, которыми грозило данное пристрастие. Но с силой воли у меня всегда были проблемы. Я и курить-то бросал с огромным трудом, таблетками, пластырями и срывами через день. А теперь вот… всё впустую. Через несколько минут пустая чашка отправилась в посудомоечную машинку, а я, воодушевлённый своей смелостью, – в комнату. Решительность поутихла, стоило мне остаться один на один с окошком лс. Но отступать было уже слишком глупым, даже для меня. На секунду я задумался, что написать, чтобы было ёмко, но по возможности кратко. Пальцы сами набрали вопрос: «Почему ты разозлился тогда? Два года назад, когда у меня появилась девушка. Ответь». Мне показалось, это логичным и правильным. Ответ смог объяснить бы всё. Ведь именно в то время началась эта история. Но… уже через минуту я, так и не нажав Enter, трусливо слился и, удалив всё к чёртовой матери, перепечатал. «Привет». Мда, что называется, решил начать издалека. Сообщение было прочитано мгновенно. Ответ так и не пришёл. Спустя два дня я действительно стал «в воду опущенным», как выразился Вадим. Я злился на себя, на Сета, какого-то хера на Веронику и расстраивался просто потому, что не получил ни строчки в ответ. Более того, тем же вечером Сет закрыл личку от тех, кто не числится в списке друзей. К пятнице я накрутил себя так, что был готов признать Сашеньку немножечко и по мальчикам тоже. Самую малость. Пусть только Сет не игнорит меня. Впрочем, последний день учебной недели оказался насыщеннее, чем я мог представить. После пар у ворот моего универа я наткнулся на Кирилла. Представить совершенно случайное столкновение в Москве было сложно, тем более, Кир явно кого-то ждал. Как выяснилось, меня. – Какого хера ты делаешь? – зло выплюнул он, стоило мне подойти. – И какого же? – грубовато ответил я. Меня бесил его мгновенный необоснованный хейт. – Зачем ты ему написал? Скучно стало? Ты… неплохой же парень, только тупой. Не понимаешь ровным счётом ничего и своим непониманием делаешь больно всем, кто тебя окружает. Нет-нет, заткнись. Просто умолкни, – остановил Кирилл, стоило мне попытаться открыть рот. – Это вообще не моё дело, я зря, наверное, влез. Но просто не пиши ему больше, пожалуйста. Парень вытер рукавом очки, как-то виновато шмыгнул носом и, ссутулившись, быстро пошёл в сторону метро. Я пребывал в ступоре. Какого чёрта сейчас была за тирада?! Внутри всколыхнулась злоба. Если Сету есть что сказать, так пусть говорит прямо! А не ведёт себя как девчонка. Хуже меня, ей богу. «Не пиши». Ага! Не очень-то мне и позволяют. Впрочем, эта встреча, хоть и взбесила меня не на шутку, оказалась довольно неплохим профилактическим пинком в моём плане под кодовым названием «Доебаться до Сета и выяснить сам-не-знаю-что-именно». Во-первых, затянувшееся состояние постоянного раздражения подпиталось злостью на Кирилла и достигло своего пика, что добавило мне решительности. А если уж я упёрся, пиши пропало. Во-вторых, сама фигура Кирилла натолкнула на мысль о возможности узнать у круга общения Сета его адрес. Почему бы и нет, раз уж иначе достучаться не получается? Думать о том, что я буду делать с этой информацией и хватит ли у меня наглости притащиться в квартиру к недодругу, пока не хотелось. Иногда проблемы стоит решать исключительно по мере их поступления. К тому же я хоть и с неохотой, но признавал, что во многом основательно накосячил и теперь желание исправить хоть что-то стало почти маниакальным. Узнать адрес Ветрова оказалось задачей не из лёгких. Самый простой вариант, к сожалению, оказался провальным: Полина понятия не имела, где обитает Сет, и вообще, как выяснилось, вне дачи они общались только в общей конфе, обходясь крайне редкими встречами на нейтральной территории. Пришлось приступать к плану B. Поначалу я ненавязчиво попытался выведать данные у родителей, ведь они частенько ходили к Ветровым в гости. Благо, моя мама была достаточно болтливой. В итоге, я уяснил только то, что Сет давно жил отдельно, где-то на юго-западе Москвы. В общем, ничего умнее, чем написать Кириллу я не придумал. Пусть я его раздражаю (в последнее время это взаимно), он обязан помочь. Так я решил и в вечер воскресенья отбил сообщение: «Привет. Скажешь адрес Сета?». Потом ещё немного пораскинул мозгами и, включив бьющееся в предсмертных конвульсиях обаяние на максимум, добавил идиотское: «Пожалуйста ^^». Дальнейший наш диалог был похож на диалог двух упёртых баранов. Кирилл ожидаемо поинтересовался: – Ты больной совсем, да? – походу смайлик всё же был лишним. – Мне очень надо. Кстати, ему не говори. – Больной. С чего ты взял, что я дам тебе его адрес? – Потому что я попросил. И мне очень надо. Правда. – Иди нахер. – А если я скажу, что мне нужно с ним поговорить? Лично. – О чём? – О… личном. – Я так и знал. Этот придурок тебе что-то написал? Забудь. Не трогай его. – Почему? – я нахмурился. Интересно, что он должен был мне такого написать, после чего я решился бы наведаться в гости. Ладно, будем дальше играть дурачка. – А не понятно? – Нет. – Не играй Мать Терезу, а. Тебя никто ни в чём не винит. Просто так сложилось, поэтому отъебись от Сета. Чегооо? Мать Терезу? Я завис. Что там надумал себе этот парень? Если я хоть что-то понимаю в этом диалоге на разных языках, он думает, что я… жалею Сета? Что блять происходит вообще. – Ты меня не знаешь, - отбил я. Пофиг, игра в недомолвки продолжается. Не собираюсь с ним объясняться, я для этого к Владу пойду. – И не хочу. – Не думаю, что ему нужна твоя опека. – Иди нахер [2]. – Пожалуйста. Я не обещаю, что не накосячу, но мы должны поговорить, а ты должен понять. Если каждый раз не ставить точку… это ни к чему не приведёт. Словно время движется по спирали, – загнул так, что аж сам охуел. Всё же не зря я в школе мангу читал, столько пользы, закачаешься. А уж нагнетать атмосферу – это вообще моё излюбленное занятие. Сейчас такую драму и душевные метания ему продемонстрирую, не устоит. – … ты заебал. Слишком долго комедию ломать не пришлось. Адрес он мне всё-таки скинул. Я решил, что поеду завтра же, после пар.