Сет

Утром мир показался мне слишком ярким. Навязчивым. Неприятным. И вновь осуждающим. Мать смотрела подозрительно, солнце специально светило в глаза, мерзкая манка была слишком жидкой, а отец выглядел угрюмее, чем обычно. Словно разочаровался в единственном сыне. Разумеется, все эти чёртовы детали были созданы моей воспалённой, уставшей от самой себя фантазией. В универе я весь день молчал, слабо реагируя исключительно на Вадьку, взволнованного очередной ссорой с Катей. Впрочем, ко второму перерыву её голова уже привычно покоилась на кораблёвском плече. Я отвернулся от сладкой парочки и бездумно уставился на толпящихся у буфета студентов. Есть не хотелось. Едва заметная тошнота временами подкатывала к горлу. Кажется, утренняя манка до сих пор стояла где-то в пищеводе в отместку за то, что я посчитал её отвратительной. В кармане толстовки завибрировал телефон. «Блять. Лишь бы не…» Не сдержавшись, я грязно выругался, стоило взглянуть на дисплей. С трудом подавив желание проигнорировать звонок, раздражённо провёл по экрану. – Кот, привет, – в трубке послышался счастливый голос Ветрова. Вадим отвлёкся от столовской котлеты и с нескрываемым интересом уставился на меня. – Ты у меня шарф оставил, я завезу. До скольких у тебя пары сегодня? – До четырёх. – Отлично! Как раз перед тренировкой успею. Удивимся тогда, отключаюсь, – спешно попрощался Сет, бросая трубку, в которой уже слышался чей-то недовольный голос. Видимо, преподавателя. – Ага, давай… – мрачно ответил я гудкам. «Чёртов шарф...». – Сань? Ты чего? – Кораблёв внимательно посмотрел на меня. – Судя по выражению лица, ты не особо рад видеть своего недопарня. – Не спрашивай, – отмахнулся я, отметив, что Катя ничуть не удивилась неосторожно брошенным словам друга. – Пойду… покурю. – Сиди уже, у нас сейчас лекция у Кравченко, она стопудово не пустит, если хоть на минуту опоздаешь. – Похуй. Вчерашний инцидент сильно ударил по моей уверенности и, как не странно, самоуважению. Весь недавний отчаянный запал и инициатива показались чистой воды фальшью и желанием эксперимента. Так вот, он не удался. Я затянулся и, задержав дыхание, посмотрел в безоблачное, по-зимнему высокое небо. Совсем не такое, как в горах. Теперь всё казалось мне глупым. Ну, какой из меня бисексуал? До сих пор так легко было позволять себя целовать, толком не отвечая взаимностью и в случае чего перекладывая ответственность на чужие плечи. Это ни к чему не обязывало. Я никогда ничего не обещал, не клялся, не выказывал того, что влечение обоюдно. Я просто наслаждался моментом и плыл по течению, познавая прелесть быть ведомой стороной в отношениях, при этом диктуя их условия, ставя рамки, молчаливо пользуясь незыблемой любовью партнёра. Но я испугался близости... или своих желаний? А может, последствий выбора, за который так или иначе пришлось бы отвечать? Быть с Сетом… наверное, круто. Но эти отношения бесперспективны, а я во всём привык искать смысл. Проходящие чувства разве являются поводом терять голову? А что потом? Семья, счастливое будущее? Наивные глупости. Дальше – пустота. Наверняка буду жалеть. Снова причиню ему боль своим эгоизмом. Что для меня такое эти отношения? Всего лишь попытка. Желание нового. Любопытство. Игра. Риск. Интерес. Всегда забавно пробовать, чувствовать сладкую дрожь перед неизведанным. Только и всего. Так ведь? Выругавшись, я выбросил окурок, обжёгший замёрзшие пальцы. – Блядство. Конечно, так. И никак иначе. Это не то, чего я хочу. Это не то, что мне нужно. В голове сформировался приблизительный план, и вот на большом перерыве я уже подхожу к удивлённой – чего уж там, сам в шоке – Кругловой. Но выхода нет, необходимо кое-что выяснить. Не зря же заносчивая ботаничка называет себя старостой. После пар приехал Влад, как и обещал. Я сразу увидел его, радостного, машущего мне рукой от припаркованной чёрной машины. Сердце пропустило удар, сомневаясь, продолжая спорить с доводами разума. Заткнись, глупое. Или всё же… я поспешил с решением? Нет. Не поспешил. – Привет, котяра, как день? Чего мрачный такой? – Сет приблизился и легко хлопнул меня по плечу. – Нормальный. – Опять от тебя сигаретами несёт, фу бля, когда только бросишь. Привычное замечание показалось мне раздражающим. Давай скорее. Отдай мою вещь, и разойдёмся. Пожалуйста. Пока я ещё уверен в том, как будет лучше. – Держи, – словно прочитав мои мысли, Влад протянул знакомый вязаный шарф. Неожиданно вспомнилось, как он притягивал меня за него для поцелуя. Давно. Кажется, в прошлой жизни. – Спасибо. – Эй… всё точно в порядке? – нахмурился Сет. – Ты какой-то странный. – Знаешь, в чём прелесть быть пьяным? – тихо спросил я и посмотрел прямо в медовые глаза, что так редко позволял себе раньше. Почему? Наверное, потому что боялся в них утонуть. Ведь именно так происходит в грёбаной манге? Но сейчас было пугающе всё равно. Пустота послушно заполняла трепещущее сердце, и этот процесс был уже необратим. – Эээ… ну и в чём же? – растерялся Ветров, ещё не улавливая нить разговора. – На следующий день всегда можно сказать, что ничего не помнишь. Сет на секунду завис, обдумывая мои слова, а потом в его глазах мелькнуло понимание и болезненное неверие. – Вчера ты не был пьян, – севшим голосом возразил он. – Да, не был. – Но хотел бы? Чтобы не помнить? – Пожалуй, что так, – глупое сердце пропустило удар. – Кстати, я уезжаю с родителями... если вдруг тебе интересно. – Понял, – Сет как-то ссутулился и словно потух. Потом горько улыбнулся, небрежно смахнул с лица рыжую прядь и посмотрел на меня прежним снисходительно-понимающим взглядом. – Удачи, Баг. – И тебе, – я пожал протянутую руку. Совсем как при памятной встрече на даче, когда Ветров был незнакомцем из прошлой жизни, просто старым интернет-другом, чужим. Чужим он стал и сейчас. Вновь. Всего за пару минут. Удивительно, как быстро рушатся человеческие отношения. И как сложно их строить. К метро я шёл, не оборачиваясь. И не чувствуя больше совершенно ничего. На ходу позвонил матери. – Алло, мам, я решил остаться… Да… Всё будет отлично. У старосты спросил, места в университетском общежитии есть, так что за квартиру вам платить не придётся… да, продавайте, конечно, вещи я на неделе перевезу… нет, проблем быть не должно… Ага. А и ещё… мам, не говори Ветровым, что я остался в Москве… нет, не поссорились. Просто не говори… честно всё хорошо… Спасибо, ма. Пока. Вот я и остался один. В родном городе, который резко показался равнодушным, холодным и тусклым, совсем не тем, что прежде. Но ведь к этому я и стремился, верно? Чтобы меня оставили в покое. В своей чёртовой скорлупе, в любимом комфортном мирке, который я много лет так бережно ограждал от перемен. Это же именно то, чего я хотел? Правда?