9
18 декабря 2017 г. в 06:00
Уставшие от забот и чрезвычайных происшествий супруги Свон-Миллс пьют в столовой какао с корицей.
«Мое последнее какао в этом доме», — думает Эмма и тихо качает головой.
— Все из-за того, что я напилась на нашей годовщине, да? — спрашивает она, бессмысленно пялясь в сторону.
За окном снова идет снег. Пустота на месте, которое раньше занимал Томас, резонирует с засасывающей пустотой в ее груди.
— Хотя это и случилось после нашей годовщины, но все же я не думаю, что именно из-за твоего поступка, — рассудительно отвечает Реджина.
«Конечно, — думает Эмма, — я ведь всегда косячила… Удивительно, что она меня раньше не выгнала».
Оценив сгорбленную спину и скорбно опущенные уголки губ жены, Реджина мягко спрашивает:
— Ты в порядке, дорогая?
— Да… Я… уже да. Только допью сейчас и… пойду.
— Куда пойдешь?
— К родителям, — вздыхает Эмма. — Поживу пока там.
— Что? Почему? — бледнеет Реджина. — Ты… бросаешь меня? Да еще и накануне Рождества?!
— Я?! — удивляется шериф. — Подожди, а ты хочешь, чтобы я осталась? Ты не офигела, милая?
— Но почему? Эмма, что я сделала? — хлопает ресницами Реджина и кажется такой испуганной и маленькой.
— Реджина, я не могу. Просто не могу оставаться здесь и видеть, как ты прилаживаешь…. как налаживаешь еще один свой счастливый конец… Я… у меня не настолько широкие взгляды, любимая.
— Объяснись, черт возьми! — требует взволнованная супруга.
— Конечно, — продолжает бубнить Эмма, — он светило медицины и все такое… у него-то наверняка целая гора приданого… а я…
— Да о ком ты?!
— О Вейле, разумеется!
Эмма достает из джинсов помятый листок и кидает его Реджине.
— Конечно, зачем тебе жена-идиотка… — обиженно произносит она, — и, потом, у вас с ним столько общего…
— С Вейлом?! Что у нас с ним может быть общего?!
— Ну… ты ведь любишь морепродукты… и, как оказалось, он тоже… без ума от моллюсков.
Когда до Реджины доходит смысл происходящего, она тратит почти минуту, чтобы приглушить эмоции, не взорваться, не испепелить все вокруг и не лопнуть от смеха. Причем, буквально. Потом она достает из ящика ручку и приписывает новый пункт на потрепанном листке:
«11. Моя жена становится полной истеричкой, но я все равно ее люблю и никогда ни на кого не променяю. P.S. Особенно на Вейла».
Она протягивает листок Эмме.
— Любишь? Правда? — загорается надежда на лице шерифа.
— Правда, — улыбается Реджина и берет руку жены в свои. — Я люблю Эмму Свон-Миллс, шерифа Сторибрука, мать моего сына. Люблю ее неуклюжесть и глупые шутки. Люблю ее блондинистую голову в смешной шапке и ноги в подростковых джинсах. Люблю ее бахвальство и скрываемую им неуверенность. Я люблю принцессу-бесприданницу, которая смогла подарить мне самый дорогой подарок в жизни. Я люблю мою Эмму, которая вечно коверкает слова и, не зная, что такое перфекционизм, все же идеальна для меня. Я очень сильно люблю тебя, дорогая.
— Ты… ты правда меня любишь… — понимает сразу Эмма и предпринимает усилия, чтобы не захлюпать носом.
Она тянет Реджину за собой и останавливается в дверях столовой, под веточкой омелы. Эмма нежно гладит щеку жены и приближает губы к любимым губам. Реджина выглядит озадаченной трогательным жестом супруги, но Эмма не успевает этому удивиться, потому что омела над их головами с треском взрывается, ошметки летят на чистую одежду, а, главное, на свежий макияж и вымытые, красиво уложенные волосы Реджины.
Действуя на инстинктах, Эмма мчится наутек, а вслед ей несется разъяренный рык жены: «Сво-о-о-о-о-о-н!!!»