Ментол и мята

Удивительная штука — жизнь. Несмотря на все свое разнообразие и многогранность, умудряется сочетать в себе несочетаемое и сводить на своем пути несводимое. Такие разные, на первый взгляд, Дэстер и Ри казались идеальным примером того, как умело расставляет свои ходы Чертовка Судьба. Колоссальные видимые отличия между двумя актерами невозможно было игнорировать. Начиная со становления карьеры и заканчивая сформировавшимся характером. Несмотря на небольшую разницу в возрасте, пропасть между мужчинами в кинематографическом опыте была непреодолима: семнадцать лет против четырех. Приобрести такое преимущество в свое время Дэстеру помогло участие в одном из самых популярных многосерийных ситкомов, в который, будучи двенадцатилетним мальчишкой, посчастливилось попасть Мэтью. История стара как мир. Человек, верно распознавший талант ребенка, не стал сидеть сложа руки. И таким человеком для Дэстера оказалась не сошедшая с ума мать, не ищущий легкой наживы отец, не держащийся особняком подальше от странной семейки дядя, а классный руководитель. Пожилая женщина старой закалки, неравнодушная к своей профессии и подопечным, за которых несла ответственность на протяжении всего периода обучения, как-то раз сняла на видео юного Мэта и отправила на первый этап кастинга в «Мою семью похитили инопланетяне». На коротком двухминутном ролике низкорослый, худощавый мальчишка с вороньим гнездом вместо волос на голове и проникновенным взглядом рассказывал стихотворение. Жюри привлекло не выражение, с которым Дэстер читал, не отсутствие запинок и даже не осознание того, о чем велась речь в, безусловно, взрослом произведении, а количество масок, что успел сменить парнишка. Он будто влезал в шкуру каждого героя, которому автор давал слово, с невообразимой легкостью сбрасывая предыдущую и надевая новую. Мэтью позвали попробовать свои силы в следующем этапе, и он оправдал возложенные на него ожидания, получив роль среднего сына в большой и шумной семье. Два долгих и насыщенных года Дэстер провел, совмещая игру в сериале, обучение в школе и нескончаемую тиранию дома, пока не превратился в помеху для еще одного юного актера – отпрыска богатеньких предков, которому критики пророчили большое и безоблачное будущее. И сценаристы Семейки не нашли ничего лучше, как весьма глупо и комично убить персонажа Мэта: мальчик всегда появлялся в кадре с жевательной резинкой во рту и часто подшучивал над домочадцами и их гостями, притворяясь, что та попала ему в дыхательные пути и он вот-вот отдаст концы. В итоге его нареченная семья и половина страны несколько минут наблюдали за очередным шоу, после которого от бездействия первых мальчик скончался. И все бы ничего, если бы затея сценаристов сработала, и о парнишке благополучно забыли, переключив внимание на второго не менее комичного персонажа, но все оказалось куда сложнее. Телезрители, умирая у экранов от смеха, настолько были впечатлены случившимся, что странным образом полученная слава бегала по пятам за Дэстером еще долгие восемь лет. Куда бы парень ни шел, где бы ни снимался, всюду в спину он слышал: «А, это тот самый Рикки, что по-дурацки умер, подавившись жвачкой». И прежде, чем стать тем, от кого сходят с ума женщины и девочки, потому что в трусиках резко стало мокро, Мэтью несколько лет подрабатывал Национальным Клоуном. И если Дэстеру повезло с чутким классным руководителем, то рядом с Ри в свое время не оказалось такого человека. Он собственными силами выгрызал себе путь на вершину, всё свободное время и все, далеко не лишние, деньги отдавая школе актерского мастерства и различным кружкам. Бегал от одного кастинга к другому, терпел одну неудачу за другой, пока однажды не попал в цепкие когтистые лапы женщины по имени Эммануэль, которую в узких кругах коротко называли Ма. Она поманила семнадцатилетнего мальчишку дутым муляжом в виде своих связей с акулами бизнеса в индустрии развлечений, пообещав замолвить за него словечко, если он примет участие в нелицеприятной картине, которой вряд ли похвастаешься семье за обедом. Но к счастью, как бы горько это ни звучало, к тому времени никакой семьи у Брайана уже не было. И он, долго не размышляя, согласился, нырнув в это болото с головой. Красивое лицо с еще не огрубевшими чертами, не по годам развитое тело и приличных размеров член — что еще нужно для съемок в порно? Разве что капля уверенности и еще меньшая — умение работать с камерой. И то и другое у Ри имелось в куда большем количестве, чем требовалось, и потому, когда первые видео появились в сети на частных сайтах, в планах Ма уже не значилось скорое расставание с одаренным и притягательным красавчиком. Да. Вы не ослышались. Именно одаренным. Умение трахать людей до сквирта через камеру — еще тот дар. В этих цепких когтях Брайан провел чуть больше года, и кто его знает, как долго еще не смог выбраться из этой трясины, если бы не облава Ма. Бизнес женщины рухнул в один миг, как карточный домик, а сама она бесследно пропала. Горевать было некогда. Ри повезло, что в ее базе он числился под вымышленным именем, а на записях, что выкладывались в сеть на всеобщее обозрение, а не попадали в частные руки, он появлялся исключительно в вороньей маске времен XIX века. Ни о каком «залечь на дно» и речи идти не могло. Брайан так и не смог расстаться со своей мечтой в этой жизни — стать актером. На то была своя причина, и ее одной хватило, чтобы запастись космическим рвением и двигаться вперед. Минули долгие три года, и удача — если это слово вообще относилось к человеку, который столько лет не опускал руки, — не обошла Ри стороной. Его первой, пускай и не звездной, ролью стало участие в документальном фильме, где он сыграл молодого механика, чья команда разработала двигатель аэромобиля. Мечта любого актера — трехминутное появление в кадре в двух с половиной часовом ролике? За тремя минутами последовали семь. За семью — целый эпизод в неплохом сериале. За эпизодом — несколько ролей второстепенных персонажей в различных картинах. За второстепенными — та самая главная роль, на которую изначально пригласили Мэтью, но в самый последний момент режиссер передумал и дал зеленый свет Ри. Именно она стала для него той самой звездной. Оглушительный успех картины подарил возможности, которыми Брайан тут же воспользовался, прекрасно понимая, что другого шанса не будет... Дэстер и Ри, как идеальный пример грамотной многоходовой игры в жизнь, несмотря на все свои видимые и невидимые различия, одновременно оказались так схожи друг с другом. *** Негромкий хлопок входной двери окончательно пробудил Мэтью. Мужчина открыл глаза и непонимающе уставился на уже одетого Брайана. — Проснулся? — Пока не понял, — почесывая взъерошенный затылок, ответил Дэстер. — Куда-то ходил? — На допрос, — Ри шагнул из ботинок и прошел внутрь, присаживаясь на край кровати. — И как оно? — несмотря на все свое немногословие и нежелание с кем-либо общаться по утрам, мужчина не мог унять свое любопытство… и беспокойство. — Полтора часа бесед ни о чем. Стоило начинать, если в итоге с меня сняли все подозрения, лишь взглянув на запись с дорожных камер и… отеля, в котором я был, — запнулся Брайан, чувствуя некое подобие неловкости перед мужчиной. «А сейчас-то с чего вдруг?» — удивился сам себе Ри. — Повезло тебе, — хмыкнул Мэт и рухнул обратно на кровать. Взлетевшая вверх простынь накрыла лицо. — Я так легко не отделаюсь, — будто жуя слова, с трудом выговорил он. — Хватит думать о том, чего не будет! Твои руки чисты — никто не повесит на тебя то, чего ты не делал! — уверенно заявил Ри, понимая, что нет смысла разговаривать об этом сейчас — появились дела куда важнее. — Собирайся, нам нужно идти, режиссер Томас просил приехать, у него для нас плохие новости. — Какие? — тут же встрепенулся Мэт, занимая на кровати сидячее положение. — Кажется, большая часть спонсоров поджала хвосты и свернула финансирование фильма. *** Всю группу собрали в большом ангаре, в котором размещалось сразу четыре съемочные площадки для еще не вышедшего на экраны, но уже нашумевшего фильма. Несмотря на толпу в пару сотен человек, в огромном помещении царила гробовая тишина. Никто даже не перешептывался, хотя, видит вселенная, тема для этого в кои-то веки была более чем щепетильная. Томас — статный мужчина средних лет в очках в тонкой оправе и неизменной папкой в руках, с которой он не расставался, кажется, даже в туалете, встал на импровизированный постамент, которым ему послужил потертый ящик, — часть декорации предыдущего фильма, что снимали в данных стенах. Мэт и Брайан зашли в ангар одними из последних, на них тут же уставилась пара сотен глаз, с любопытством оглядывая обоих парней. Дэстер, несмотря на моральный апокалипсис, старался держаться бодрячком. Перед выходом парни серьезно задумались о том, в каком же виде лучше предстать перед командой, с которой они успели породниться. Мир слухами полнится. Брайан даже не сомневался, что слухи о том, что они оба находятся под подозрением, уже разлетелись и попали в уши как скептиков, так и дураков. Не стоило и сомневаться, кто-то из этой группы людей были уверены в их виновности, а потому следовало представить себя в таком виде, чтобы никто после встречи с актерами и помыслить не мог о их причастности к неожиданному кошмару. Ри не рассчитал лишь одного, что они вместе с Дэстером все еще оставались достаточно видными молодыми людьми. А яркий внешний вид вкупе с дорогими вещами иногда создавал совсем не тот эффект, которого добивались изначально. Натягивая на Мэта один из своих черных костюмов, Брайан рассчитывал продемонстрировать скорбь. Но когда они вошли в ангар в костюмах, при галстуках и в начищенных до блеска кожаных туфлях, люди увидели что угодно, но не скорбь. — Только посмотрите на них, мы скорбим, а они вырядились, — послышался смешок из толпы. — Мы не вырядились. У нас траур, — раздраженно фыркнул Мэт, начиная жалеть о том, что заставил себя сходить в душ и пойти на поводу у Ри с этими чертовыми костюмами. Надо было приходить в таком виде, в каком Дэстер был утром: с взъерошенными смотрящими в разные стороны каштановыми волосами; с залегшими под глазами фиолетовыми синяками, что колоритно выделялись на светлой землистой коже актера; в несвежей рубашке и штанах, которые Мэт, как он заметил позже, умудрился где-то порвать. Вот тогда толпа бы ликовала и видела всю его боль. Но он выглядел как принц, и сегодня это всех раздражало даже больше обычного. — Нет смысла обвинять нас в том, что мы решили отдать усопшему дань уважения, — металлическим, не терпящим возражений тоном выдохнул Ри, почему-то с самого утра казавшийся на взводе. Движения его были резкими, взгляд жестким, а маленький хвостик на затылке, в который брюнет собрал волосы, почему-то делал его похожим на Якудза, который в любой момент мог выхватить из-за пазухи катану и порубить всех в лапшу. — Если уж на то пошло, тут каждый пятый присутствующий до сих пор к дознавателям таскается, никак вопрос своей невиновности урегулировать не может, нам теперь на каждого коситься с ненавистью и осуждением? — ткнула в бок локтем Того Самого выскочку Та Самая пухленькая гримерщица, которой посчастливилось не так давно обзавестись тайным воздыхателем в лице популярного молодого актера. И пускай об этом никто, кроме свидетелей случившегося, не знал, а сам Тайный Воздыхатель так ни разу с ней словом больше и не обмолвился. «Что тут поделаешь, кругом папарацци, приходится скрывать свои чувства», — утешала себя девушка. — Да какого… — Да они… — Вы только посмотрите… — Я те, блять, сейчас посмотрю… — Довольно! — прикрикнул Томас, прекращая весь поднявшийся балаган. — Вы только взгляните на себя, дегенераты недоделанные, один другого лучше, — медленно кипел и бурлил от злости он. — Если бы только нас сейчас видел Рэн, — мужчина хотел сказать еще что-то, но лишь добела закусил губу, сглатывая ком в горле. Все присутствующие были хорошо осведомлены о многолетней и крепкой дружбе между покойным сценаристом и режиссером Серебряной крови. На площадке над их шутками смеялись в голос. От их свирепого взгляда в душе умирал каждый, к кому он относился и не относился. К их мнению прислушивались. Их замечания воспринимали со всей ответственностью и серьезностью. И сейчас, когда одного из лютых, но, безусловно, мудрых зверей не стало, никто и представить не мог, какая атмосфера воцарится на площадке в последующий месяц. И в связи с нынешними событиями, воцарится ли вообще. — Я собрал вас здесь не просто так, считаю, что каждый должен знать об угрозе, которая нависла над нами, — Томас поправил на носу очки — он делал так всякий раз, когда собирался с мыслью и готовился выдать очередную жесть жестецкую. — Из семи спонсоров четверо перекрыли кран и дали от ворот поворот нашему фильму. Из разных мест послышалось недовольное гудение — видимо, о повестке дня знали не все. — До выхода фильма на экраны осталось меньше трех месяцев, и я понятия не имею, что нам теперь делать, — мужчина закашлял в кулак, кто-то передал бутылку с водой, и только промочив горло, режиссер снова продолжил. — Я бы не собрал вас здесь, если бы у меня не было запасного плана. Но сегодня утром я уже привел его в действие, и он провалился. Мы с оставшимися спонсорами порознь провели десятки переговоров на каждого, и в итоге с нами согласились сотрудничать еще двое. Послышались скупые аплодисменты — оставшиеся, хорошо уловившие суть первой фразы, ждали подвоха. — И вместе с ними мы едва собрали половину необходимого бюджета, — с досадой закончил Томас. — Вот и приплыли, — невесело шепнул Ри на ухо Мэту. — Я ожидал чего-то подобного, но не думал, что мы окажемся в такой заднице, — добавил Дэстер. — Что же, вселенская скорбь подождет, нужно что-то решать. Томас, — негромко позвал актер, мгновенно сталкиваясь с его взглядом. Под нижними веками мужчины залегли фиолетовые тени. «На пару слов отойдем», — одними губами шепнул Мэт, кивая в сторону самого дальнего угла. Ситуация выглядела комично, когда трое скрылись в тени с глаз оставшихся зрителей, но всем было не до шуток. — Сколько? — спросил Дэстер у Томаса, и тот без запинки назвал необходимую сумму, одна шестая из которой являлась зарплатой самого актера. И даже эта часть была весьма приличной и внушительной. — Ахуеть не выхуеть, — тяжело выдохнул Мэт. Ри, стоявший все это время рядом и не принимавший должного участия, не мог отделаться от ощущения, что, если сейчас что-то не предпримет, то все улетит, если не к чертям, то точно в далекие дали. Словно ножом по сердцу полоснули последние слова Лихвана в записке: «Я поставил на тебя самое ценное, что у меня есть!» — и Брайан не выдержал, наконец отмирая. — Я отказываюсь от своего гонорара, — решительно заявил он, опережая своего коллегу. Мэтью смотрел на Ри с неподдельным восхищением и гордостью в глазах, не испытывая даже в самом потаенном местечке своей души злобу за то, что буквально сорвал слова с языка и не дал повыкобениваться в такой ситуации, теша свое ЧСВ. — Хорошая идея, — рассудительно добавил он. — Я поддержу твое решение и откажусь от своего, — уверенно кивнул Мэт, а затем повернулся к Томасу и спросил. — Но ведь этого все равно не хватит? — Но это уже значительно облегчает задачу, быть может, если я поговорю еще с несколькими… — Не стоит, — грубо прервал вмиг поднявшегося духом режиссера Брайан. — Я выступлю в роли спонсора и внесу недостающее. Пойду ва-банк и соглашусь лишь на процент от сборов за свою работу. — Ты уверен? — в голос спросили Томас и Мэтью. Вот теперь Дэстер действительно был шокирован поступком коллеги. «Смело, очень смело и рискованно», — рассуждал он, не спеша бросаться в огонь за боевым товарищем. Для себя актер уже решил: он обязательно поможет Ри и разделит с ним это бремя, но сперва только холодный расчет и проверка счетов, встреча с обозначенными спонсорами и лишь после – личное вливание в коллективную работу. Странно всё это. Еще пару месяцев назад Ри лишь грезил о съемках у великого и ужасного режиссера, а пару минут назад встал в ряды спонсоров, возможно, самой скандальной ленты за последнюю сотню лет, которую довелось бы увидеть зрителям. При условии, что съемочная группа, несмотря на все неприятности и смерть самого создателя, доведет дело до конца. Брайан и хотел бы похвастаться, что является неисправимым оптимистом и слепо верит в успех, но лишь с его губ сорвалось предложение, как из самых потаенных уголков подсознания мгновенно вылез давно забытый долбанный Здоровый-сучье-он-вымя-Скептицизм. «Правильно ли я поступаю? Не слишком ли много рисков?» — как славно, что Брайан сделал Томасу предложение до того, как сотни шестеренок у него в голове заработали, переваривая тысячи возможных сценариев провала и не давая ни единой возможности помечтать о хэппи-энде, которого в столь суровый век так не хватало обывателям. — То, что ты сделал… Это восхитительно, — череду мрачных мыслей прервал Мэт, который слово «восхитительно» произнес с таким суровым выражением лица, что Ри даже поежился. Так вот как Мэт выглядит, когда не играет и не строит из себя капризную фифу? До чертиков серьезен, аж мороз по коже. И впервые в голову Брайана пришла мысль о том, что Такому Дэстеру совсем не идет роль пасса. «О да, Брайан, браво! Сейчас самое время думать о расстановке ролей в постели!» — про себя зааплодировал парень, ловя себя на мысли, что даже самые гнетущие размышления быстро сходили на нет, лишь в них вклинивался чертов Мэт Дэстер. А если учесть, что актер с его больным сердечком, обескураживающе переменчивым настроением и сводящей с ума неприступностью в последнее время не давал Брайану покоя ни днем, ни ночью, Ри готов был поклясться, что впервые за долгое время ощущает себя… счастливым. «Кажется, у меня, наконец, поехала крыша», — поставил себе диагноз Брайан, запоздало понимая, что молча пялится на Мэта уже пару минут. — У тебя ступор? — попробовал Мэт привести парня в чувства, пощелкав пальцами у него перед носом. — Лучше и не скажешь! Не каждый день сам Мэтью Дэстер сообщает тебе о том, что ты восхитительный, — придя в себя, тут же сориентировался Ри. — Не ты, а твои поступки, — мгновенно поправил Мэт. — А это не одно и то же? Разве не поступки делают из нас тех, кем мы являемся? — обезоруживающе парировал Брайан. — Быть может, — чуть подумав, сдался Мэт. Ему явно не хотелось спорить с кем-либо, даже в шуточной форме. — Я бы предложил выпить за усопшего, но что-то мне подсказывает, что алкоголь — не лучший вариант на данный момент. Вызвать на очередной допрос могут в любую минуту. Еще решат, что я праздную убийство, окончательно запишут в маньяки и пропишут до конца жизни в метровой комнате с десятью предполагаемыми сексуальными партнерами, — невесело пошутил он. Если за однополые связи где и карали когда-либо, то точно не в тюрьме. — Полагаю, нам обоим стоит немного выспаться, — кивнул в знак согласия Ри. — Умное решение! — окликнул актеров Томас, который уже объявил съемочной группе о продолжении проекта. — Ведь съемки возобновятся уже завтра. — Мы даже не подождем похорон? — удивился было Мэт. — Похороны? — встрепенулся Томас, будто данное мероприятие вылетело у него из головы. — Плевать на похороны. Если хотите отдать дань уважения моему дорогому другу, играйте, как никогда не играли. Вдохните в его детище душу. А социальные каноны оставьте. Лихван мертв. Но мы подарим ему бессмертие Серебряной кровью, — сухим металлическим голосом произнес режиссер. — На этом все. Завтра в шесть утра жду вас на площадке. И видит Бог, опоздаете хоть на минуту, не посмотрю ни на то, что вы великие актеры, ни на то, что теперь работаете бесплатно, и даже на то, что один из вас теперь наш спонсор. *** День перед возобновлением съемок прошел, на удивление, тихо. Мэтью так и не смог вернуться в свой номер, все еще остававшийся местом преступления. Проходя мимо него, он лишь окинул задумчивым взглядом дверной проем, крест-накрест оклеенный желтой лентой, и завернул в квартиру Ри. Оба провели безвылазно в четырех стенах весь день. Оградили себя от выхода в сеть, не рискуя знакомить свою психику с новыми потугами фантазии прессы. Не отвечали на телефон, исключение составили лишь звонки от следователей. Но они, впрочем, не спешили их беспокоить. По крайней мере, так считал Мэтью, вовремя слинявший в уборную, когда оставшийся в кресле аппарат призывно мигнул. Трубку снял Ри, ответив на сухое форменное приветствие служащего коротким «слушаю». — Мы провели полный анализ найденной в Вашем номере части тела. Язык был срезан с уже мертвого человека, время смерти на момент отрезания плоти составило приблизительно сорок часов. Также обнаружено два разных ДНК — кровь на языке принадлежит живому человеку. И оно на 100% соответствует ДНК найденному на теле убитого Рэна Лихвана, — порция за порцией выдавал всю необходимую информацию сотрудник, словно являлся не обвиняющей стороной, а защищающей. «Кстати, о защите, следует подумать об адвокате, если дело и дальше так пойдет», — подумал Ри. — Что насчет обвинений, они сняты с меня? — Брайан вел разговор от лица Мэта. — На данный момент точно нельзя сказать, как только будет установлена взаимосвязь между первым и вторым преступлением… — Хорошо, если от меня ничего не требуется, то буду рад, если продолжите держать в курсе дела, в долгу не останусь, — Ри отключился, так и не выслушав до конца последовавший после фразы «в долгу не останусь» воодушевленный лепет сотрудника. «Деньги, мать его, решают все. Какую хочешь информацию расскажут в преддверии призрачной надежды на вознаграждение», — шумно выдохнул Ри, подавив глупую усмешку в тот самый момент, когда вернулся Мэт. — Кто звонил? — Кто же еще нам может звонить, в связи с этим, — Ри помахал перед носом Дэстера его смартфоном, — очередной желающий отхватить личное интервью с Великим и Прекрасным Мэтью, — в глазах Брайана сверкали насмешливые искры. — И что же ты ответил? — сложив руки на груди, Дэстер с насмешливым прищуром в глазах посмотрел на коллегу. — Сказал, что Великий и Прекрасный тут только я и бросил трубку, — часто кивая, мол «правда-правда», признался Ри. — Шут, — прыснул Мэтью, закатывая глаза в ожидании «сейчас начнется». — Парашют. — Какой-то хреновый из тебя парашют. — Почему? — Раскрываешься в самый неподходящий момент. — Это еще как понимать? — в голову Ри полезли двусмысленные ассоциации. Пошлые, дурацкие и такие, за которые мама по головке не погладит. «Сбрендил», — актер мысленно разогнал странные картинки, появившиеся перед глазами. Мэтью провел двумя скрещенными пальцами по своим губам, имитируя молнию. — Рот у тебя вечно не закрывается. — А-а-а… — с миной «до меня дошло» протянул Брайан. — Ну такой уж родился, ничего не могу с собой поделать, — пожал он плечами, чувствуя острую потребность сбросить с себя вещи. Как ни крути, за четыре часа, что они околачивались от одной стены к другой, напрочь игнорируя присутствие друг друга, витая в фантазиях по поводу предстоящих завтра и послезавтра сцен, планируя каждый шаг до мелочей, оба вновь забыли о личном удобстве и комфорте. — Эй, раз уж никуда не идем и заняться вроде как нечем, может, напялим домашние шмотки и залипнем в кино? — И что предлагаешь смотреть? — не то чтобы Мэту совсем нечем было заняться, но предложение коллеги он счел заманчивым. Как давно он вообще мог позволить себе просто валяться в кровати и наслаждаться просмотром какой-либо картины? Обычно на это не оставалось ни сил, ни времени, ни желания. А сложившаяся напряженная обстановка так и благоволила разрядиться под какой-нибудь захватывающий блокбастер. — Только обещай не бить меня, но я видел всего парочку фильмов с твоим участием, и то дело было давно, не хочешь поглазеть на себя со стороны еще разок, посмотрим одну из твоих работ? — О нет, только не это! — умоляюще взвыл Мэт, который никогда не смотрел фильмы со своим участием. Более того, даже когда он приходил на закрытые кинопоказы, жал руки критикам и лучезарно улыбался прессе, с самого кинопоказа он предпочитал уходить. Лишь в кинотеатре гас свет, как Мэт, притворившись больным или человеком с мочевым пузырем размером с горошину, срывался со своего места и возвращался не раньше титров. — О да, именно это! — торжествующе воскликнул Ри, который из-за реакции Дэстера, кажется, захотел посмотреть фильм раз в сто сильнее. — Надеюсь, там есть постельные сцены с твоим участием?! — Брайан быстренько нашел в сети кинотеку Мэтью и ткнул в первый попавшийся на глаза. — Понятия не имею… — В каком это смысле? — опешил Ри. — Этому фильму семь лет. Первая полнометражка с моим участием. Единственное, что припоминаю — я играл молодого полицейского, который, желая подняться по карьерной лестнице, полез разбираться с делом, в которое его не звали. Еще помню, что он был юным алкоголиком. — И? — Брайан все еще не понимал, как можно сняться в фильме и не помнить, что же там было. — Я был молод и глуп. Боялся, что не смогу правильно сыграть человека, находящегося в постоянном алкогольном опьянении. — И-и-и-и?! — напирал Ри. — Ну… я… прибухивал, — выдохнул Мэт, явно стыдясь своего прошлого. — Серьезно? Пил на съемках?! И как тебя терпел режиссер? — Вообще-то его все устраивало до тех пор, пока я хорошо играл. А выходило у меня это на удивление отлично. — Нифига себе! — в голосе Ри мешался восторг с возмущением. — Вот это, я понимаю, непыльная работенка! Да ты же как Мэрлин Монро, которая в сцене «В джазе только девочки» изображала пьяную, на самом деле находясь под наркотой! — Мэрлин… кто? — не понял Мэт. — Известная актриса черно-белого кино, — объяснил Ри и, поймав недоумение в глазах Дэстера, решил не вдаваться в дальнейшие объяснения. — Не важно, — отмахнулся он. — Давай лучше фильм смотреть. Ри отдал голосовую команду «воспроизвести», и на экране появилась заставка. Мэт со стоном опустился рядом с Ри на кровать, понимая, что убежать уже не получится. Фильм оказался на удивление интересным. Детектив с псевдомистическими нотками и нуарным антуражем был хорош. И Дэстер, еще совсем молоденький и не оперившийся, играл… неподражаемо. Ри смотрел в экран во все глаза, полностью поглощенный сюжетом. Мэт же, даже проявляя общий интерес, все равно то и дело отворачивался и с куда большим любопытством рассматривал стены. Наличие собственного лица на экране заставляло его ежиться. Как смотреть на собственного двойника, который тобой тем не менее не является. Это вызывало тревогу, если не страх. Кроме того, былая юность, от которой теперь не осталось и следа, раздражала. — Постой-ка… — внезапно воскликнул Ри в середине фильма, буквально подскакивая на кровати. — Чего?! — вместе с коллегой встрепенулся и Мэт, который уже пятнадцать минут изучал настольную лампу с забавными завитушками на плафоне. — Бля! Бля! БЛЯ! — продолжал эмоционировать Брайан, судорожно останавливая видео и мотая его назад. — Да что случилось? Крупным планом показали мои сопли? Или что? — Лучше! Или хуже! Не знаю, — Ри выглядел крайне взбудораженным. — Сейчас… Где же это… Вот! — актер остановил картинку, в которой молодой Мэт сидит за покалеченным временем деревянным столом. Перед ним прозрачные пакеты с уликами. Нож. Сигареты. Обертка от конфеты. И обрывок бумаги, на которой четко и ясно читалось «Молчание — золото». *** Одна капля таит целое море. Одна песчинка скрывает бескрайнюю пустыню. Одна зацепка может подтолкнуть к другой, создавая непрерывную цепь. Одно крошечное упущение в одночасье может стать роковым и привести прямиком к виновнику банкета, сыграв на его погорелом теле траурный марш. Стоп-кадр с пробирающей до костей фразой мозолил глаза уже битый час. В помещении царила атмосфера под стать фильму семилетней давности. Актеры будто срослись с масками детективов, по щелчку пальцев нацепив на лица выражения серьезности и сосредоточенности. Каждый мускул, каждая мышца каменели, не пропуская наружу ни одну лишнюю эмоцию. Мэт и Брайан некоторое время кропотливо сравнивали имена из титров Недооцененного со списком всех привлеченных в настоящее время к съемкам Крови. — Нашел что-нибудь? — не прекращая поиски, спросил Дэстер. Он так и не смог разобрать собственных чувств, чего он на самом деле хотел больше: наткнуться хотя бы на одно совпадение или вовсе обойтись без потенциальных соучастников. — Пока нет, в верхушке чисто, но я уверен, что-то должно быть, — под верхушкой Ри подразумевал главные лица картины: актеры, режиссеры, сценаристы, композиторы, художники, дизайнеры, спонсоры. Одним словом, те, чьи фамилии были более-менее на слуху среди кинематографической индустрии. Минуты превратились в часы. Напряжение возросло до набухших на висках вен и сведенных до головной боли челюстей. Брайан, вновь того не замечая, принялся расчесывать сгиб локтя на левой руке — дурацкая привычка пародировать заядлого наркомана некстати напомнила о себе. С таким усердием он наверняка бы разодрал кожу в кровь, но неожиданный возглас Дэстера заставил отвлечься. — Нашел! Нашел!!! — Мэтью схватил с журнального столика фиолетовый маркер — какой нашелся — зажал зубами колпачок, вынимая с громким щелчком и не вкладывая выразительности в буквы, записал необходимую информацию. — Специалист по спецэффектам Эндрю Шибер. Ри взглянул на листок, внимательно читая разборчивые, но все-таки каракули. — Давай не будем впадать в истерику и перешерстим список полностью, — со знанием дела осадил он. — Напугал тебя своими воплями? — Мэт вернул письменную принадлежность на столешницу и окинул компаньона внимательным взглядом. — Прости, я просто до конца не верил, что мы что-то найдем. — Если честно, сам придерживаюсь того же мнения. На том и решили. Поиски продолжили. До последнего имени дошли. И в итоге с уже менее серьезными, местами прихуевшими, чуточку шокированными лицами смотрели на целых семь имен на листке. В список попали: помощник художника-костюмера, гримерщица, ассистент оператора, инженер звукозаписи, пиротехник, монтажер, технолог декораций и, как уже упоминалось, специалист по спецэффектам. — Жуткая команда, если так посмотреть, — с досадой выдохнул Мэт. — Прямо отряд самоубийц, — с куда большей живой энергией в голосе добавил Брайан. — Вот только что нам с ними делать? Прижать к стене и выбить всю правду? — Будем чувствовать себя еще теми глупцами, если впоследствии все семеро окажутся обыкновенным совпадением. Все-таки людей на площадке всегда много требуется… — Но и сидеть сложа руки нельзя, — покачал головой Ри, складывая пальцы в замок на груди и опрокидываясь в глубокое кресло. — Может, наймем своего следопыта? Он по-тихому нароет всю инфу про них? Других-то вариантов у нас все равно нет. — Возможно, так и следует поступить. Не знаю… как-то сложно и запутано все это. Видел, как на нас накинулись в ангаре, стоило только показаться. Атмосфера и так напряженная сейчас. И в итоге получится, мы ничем не будем отличаться от тех, кто косо посматривает на нас. — Да мы не наделаем много шума, они во всяком случае об этом не узнают, если после небольшой проверки все останется чисто — мы просто потеряем немного наличных. — Твоя взяла, наймем частного сыщика, — слишком быстро сдался Мэт. Идея показалась ему не такой уж и плохой. *** Механический бездушный палач без сбоев в системе отсчитывал оставшееся до казни Земли и ее жителей время — «1 год 6 месяцев 23 дня 10 часов 11 минут 54 секунды». Гигантская жаровня медленно, но верно продолжала затухать, превращаясь в покрытый редкой огненной плешью диск. Вампиры, никогда не чувствующие холода или жары, игнорируя всё разнообразие погодных условий, впервые за несколько тысяч лет кожей ощущали пронизывающую мерзлоту. Что уж было говорить о самом восприимчивом к малейшим колебаниям температуры человечестве. Кутаться в сто и одну шубу, натягивать трусы и колготки с начесом было бесполезно, когда вместе со светилом медленно гасло желание и стремление к жизни. Весь смысл существования при здравом рассуждении начинал утекать сквозь пальцы как вода, брызгами разбиваясь о бетонную плиту под названием «неизбежность». Неизбежность висела над всеми. Но несмотря на пессимистичный климат и общий настрой существ, населяющих планету, хандра и апатия настигла не каждого. Как и во все времена, сидя в онкологическом центре один на один с лечащим врачом, у пациента с итоговым результатом «смертный приговор объявлен, обжалованию не подлежит» было два пути. И выбор, по какому из них пойти, всегда оставался и останется исключительно за обладателем погибающей оболочки. Душа, мать его, она же вечна и незыблема. Душу оставьте в покое. И в ситуации, когда пациентами онкоцентра стали все без исключения, проценты, выбравших тот или иной путь, разбились шестьдесят на сорок. С теми, что составили большую часть, оказалось все до безумия просто и понятно. Люди опускали не только головы, не желая смотреть на Палача, но и руки. Конечно, более Умные и Находчивые, год за годом сходя с ума под пристальным надзором электронного табло, не выдерживали и сводили счеты с жизнью: стрелялись, бросались под машины и поезда, глотали таблетки или морили себя голодом, не желая участвовать в борьбе за оставшийся провиант. Еще меньшая доля Энтузиастов, все же попадающих под список «помрем, но эффектно», сбивалась в стаи и устраивала массовый суицид, транслируя его по сети. Остальные же сорок предпочли совершенно иной путь. Пользуясь убийственной логикой, дающей весьма конкурентоспособную аргументацию: раз иного выхода нет, почему бы не пожить какое-то время в свое удовольствие и не пройтись по списку заветных мечт из разряда «я никогда не». Конечно, сложившаяся обстановка накладывала некие ограничения на этот список, но и в то же время открывала новые горизонты. Выучить язык, научиться играть на гитаре, выполнить разряд по плаванию, набить тату, разобрать и собрать компьютер без инструкции для чайников, посмотреть все вышедшие сериалы, нажраться в хлам и не просыхать неделю — все это, конечно, было забавным и интересным, но меркло на фоне новых пунктов, ставших практически мейнстримом. Сгонять на экскурсию с аквалангом в компании русалки. Взять в «заложники» богатство гномов, сесть за стол переговоров и выдвинуть требование «если перепьете нас, вернем все до последнего цента». В попытке научиться магии и обуздать какую-нибудь примитивную руну, расшибить нос ввиду отсутствия опыта и мозгов. Посоревноваться с эльфами в меткости, обязательно используя в качестве мишени не яблоко, а голову товарища из преобладающих шестидесяти процентов. Устроить разборки с любым из видов и гоняться друг за другом по всему городу, играя в недетские салочки, с насилием или изнасилованием в предупреждениях. И, наконец, стать завсегдатаем в клубе Доноров в обмен на сказочный трип с помощью яда вампиров. Развлечений можно было найти массу. На любой вкус и цвет. С привкусом пацифизма или милитаризма. Вот и Том, бизонья натура в чьем теле никак не желала сидеть смирно, развлекался как мог, чаще всего встревая в передряги из разряда «я-же-теперь-большой-и-быстрый-а-не-навешать-ли-мне-кому-нибудь-пиздюлей-по-самые-баклажаны». Как маленький ребенок, шалости которого не вписывались в детские рамки, он махался сначала с эльфами, а после — вроде как с собратьями — вампирами. И пускай не всегда он являлся провокатором или зачинщиком. Все равно не мог вовремя прикусить свой язык и проигнорировать зуд кулаков. Большую часть потасовок избежать было возможно. Вот только следовало ли? У Тома никак не получалось игнорировать две вещи: неоправданную, тоннами льющуюся на него агрессию со стороны эльфов в отношении своей новой сущности и не менее обескураживающую ответочку от самих вампиров, за то, что им подобный якшается с ушастым. При всем при том, чует вампирское рыло, одним «якшается» их общение не ограничивается. И как тут поступишь, когда со всех сторон сыплются обвинения, по большей части в которых ты чист, как неюзанный презик. Только бить рожи и подставлять свою. — Что б я голой жопой на ежа сел, ты опять за свое? — негодовал Фрай, вновь оказываясь в эпицентре заварившейся каши: четыре вампира стеной нависали над ними. Не то чтобы эльф старался слиться во время любой стычки, выкидывая белый флаг. Но за последний месяц это была уже дцатая потасовка, в которой он с легкой руки Тома (или острого слова) принимал участие. «Так и на тот свет отойти раньше отпущенного срока получится. Я ж, блять, не бойцовский пес, чтобы с таким рвением каждый раз в бой кидаться», — рассуждал он. И у эльфа было полное право так считать: еще неоперившийся вампир со своими силами справлялся куда хуже, чем те, у кого были десятки лет, а то и столетия практики. — Эй, граф Дракула, что ты там тявкнул по поводу «клыки во время отсоса не мешают», хочешь лично проверить? — напрочь игнорируя слова эльфа, вновь завелся с пол-оборота Том. У Фрая, глядя на возлюбленного, складывалось впечатление, что как раз таки с Дракулой он и встречался. Вампирский образ несильно отличался от человеческого, скорее завершал оформление и доводил его до совершенства. По всем внешним признакам он напоминал ему дикого и свободолюбивого ворона. Хищный взгляд желтых глаз, черные глянцевые, словно утюгом выпрямленные, волосы с неизменной пурпурно-синей прядкой в челке, острые скулы и вечно поджатые губы, да еще и этот строгий плащ цвета смолы с высоким воротом, за которым часто Том скрывал часть лица. Особенно тогда, когда готовился к лобовой атаке. — Сейчас, милашка-залупашка, встанешь на коленочки и сам продемонстрируешь, чему успел научиться, — вовсю развлекался один из четверых вампиров, тут же получая в клыки за оброненную издевку. — Все, пиздец тебе, — налетел Том, вмиг превращая кулаки в орудие правосудия. — А ну иди сюда, мудила, — тут же спохватился другой из компании валявшегося на земле кровососа. Нанести удар в спину ему не позволил клинок, ребром вставший у самого горла. — Дернешься, вскрою на месте, а дружков сожгу живьем, — ответно парировал Фрай. — Эй, мать твою, Том, отцепись от него и встань, живо!!! — словно ребенка отчитывал он. На удивление подействовало. Вампир выпрямился во весь рост и повернулся к Фраю. — Если не понимаешь, за что он сейчас огребает, то лучше встань на его место! — зло прошипел он. Эльф, будто оцепенел: слова Тома показались льдом. — Я все понимаю, но всем… всем не докажешь, что же теперь, посвятить все оставшееся время нравоучению и просвещению? — наконец отмер он, продолжая держать клинок у горла и внимательно следить за оставшимися двумя вампирами. — Как же все это достало, — сплюнул на асфальт Том и, пнув под дых лежачего вампира, оттолкнулся от земли и в три прыжка по баннерам и балконам оказался на крыше двадцатиэтажной высотки. — Да еб твою… — взвыл Фрай, вмиг возвращая себе самообладание и одновременно с этим стараясь не упустить удаляющуюся фигуру из виду. — Мой вам совет, лучше оставайтесь на месте. Хотя… — недолго думая, эльф все же рассек глотку кровососа, прекрасно зная, что на их благоразумие сейчас полагаться не вариант — не хватало, чтобы еще увязались за ними. А так, пока будут друга спасать, гляди и отстанут. Фрай, повторяя траекторию Тома, взобрался на крышу, желая нагнать беглеца. — Ну и куда ты так несешься? — кричал он в спину взбесившегося Ворона. — Отвали! — прилетело в ответ — бегство набрало обороты. — Подожди, давай поговорим. — Дай мне остыть, сейчас не лучшее… — Фрай хотел было закончить фразу, но раздавшийся лязг стали выбил из-под ног равновесие. Сделав по инерции очередную попытку допрыгнуть до следующей крыши, вампир почувствовал, что воздух под ногами больше не пружинит, а тело по всем законам гравитации несется вниз. — БРАЙАН! — последнее, что услышал Ри, перед тем как один из двух тросов оторвался, и его тело, описывая дугу, понеслось на бешеной скорости к стене.