Ментол и мята

— Хм… — протянул Брайан, с любопытством вчитываясь в статью. — Хм? И это все, что ты можешь сказать? — монотонно поинтересовался Дэстер, прочитавший уже половину текста и не пришедший от его сути в экстаз. — Ну… грубовато, — немного подумав, добавил брюнет. — Да. Самую малость. Как будто тебя расчленили, засунули в мясорубку, а получившийся фарш смешали с дерьмом и слепили из этого пирожки. — Какая у тебя яркая фантазия, — нервно усмехнулся Ри. — Боюсь, это не фантазия… — проворчал Мэт, постукивая ногой по полу, что выглядело весьма комично, если учесть, что он все еще оставался в коротких шортиках. — «Уже в юном возрасте достопочтимый Брайан Ри демонстрировал мастерскую актерскую игру: подросток великолепно изображал жадного до секса извращенца, сексиста и садиста». Что ж ты, блять, с ними там делал? — Трахал, что еще в порнухе делать можно? — Да все что угодно! — А ты, я смотрю, разбираешься? — продолжал против воли сыпать шуточками Ри. Текст статьи действительно был слишком жестко подан публике. Настолько, что это могло привести не только к краху его карьеры, но и к скоротечному окончанию жизни, так как общество — особенно нижние его слои — подобных промашек не прощали. Люди, замученные монотонной работой, маленькой заработной платой, угнетаемые и влачащие жалкое существование, не позволяли звездам с небес делать ошибок. Ведь в таком случае оказывалось, что кумиры ничем не лучше обычных смертных. А ничто людей так не бесило, как осознание того, что при иных обстоятельствах и при должном усердии они бы могли быть на их месте. Бесило понимание, что в какой-то степени их сомнительное благополучие — их вина. За такой тычок носом в правду могли и линчевать. — А ты все никак не воспримешь происходящее всерьез? — в тон Ри пробормотал Мэт, за своим бубнежем скрывая неподдельный страх за Брайана. И все-таки Селкет была еще той сукой! Как она могла написать ТАКОЕ, поставив под удар человека и его дальнейшую жизнь?! Впрочем, она ведь журналист. А их прямой обязанностью как раз и являлось уничтожение чужих жизней. — Сука, — в сердцах прошипел он, выключая телефон и пряча его в карман шорт. — Ну… я сам попросил ее об этом, так что… — Ты сделал ЧТО?! — охнул Мэт. — Отдал ей материал по моему делу, — неохотно ответил Брайан. — Нахера?! — Были причины… — Какие? — Веские. — Да ясно, что ты это сделал не с бухты-барахты. Какие причины? — настаивал Дэстер. — Так, давай отойдем, — вздохнул Брюнет, касаясь локтя коллеги и осторожно отводя его в сторону от любопытных глаз и ушей. Пусть на съемочной площадке и велась бурная подготовительная деятельность, он то и дело ловил на себе скользкие взгляды. Если изначально он решил, что виною оного является странный наряд Брайана, то теперь он был уверен, что все дело в статье. Ее уже многие прочитали, и каждый сделал свои выводы. Надеяться на то, что в основном выводы будут положительные, он даже не смел. Нихера не положительные, а как раз таки наоборот. — Ну? — в нетерпении протянул Мэт, хмурясь, когда они скрылись в старой келье, отведенной под подсобное помещение. — Ты не подумал, почему я решился открыть тебе свой секрет именно этой ночью? — начал Брайан издалека. — Вообще-то я решил, что тебя на это подтолкнула большая и светлая любовь к моей персоне, йоп твою мать, — бросил Мэт, даже не стараясь притворяться спокойным, как он это делал обычно. То ли всему виной была бессонная ночь после тяжелого трудового дня, то ли он так бесился из-за того, что слишком сильно беспокоился о Брайане. Ри предпочел выбрать второй вариант. — Ну-ну, не злись так. Это же не конец света, — мягко произнес брюнет. — Как раз таки он! — А вот и нет. Если моя карьера полетит в тартарары, я не пропаду. Устроюсь в какой-нибудь магазинчик. Буду продавать носки! — попытался парень разрядить обстановку. — Какие, в жопу, носки?! Да тебе из дому носу показывать нельзя! — Значит, в нашей семье мне придется взять на себя тяжелую роль домохозяйки, — развел Брайан руками. — Какая, в жопу, домохозяйка?! — Слушай… ты уверен, что сегодня ночью сверху должен был быть именно ты? А то в твоих речах слишком многое посылается в… — Ри, мать твою! Будь серьезнее! — Прости, — сдался Брайан, понимая, что глупые шуточки, что рвались из него, являлись лишь защитным механизмом перед тем адом, который рисовала ему его же собственная фантазия. — Но я все равно не жалею. Я хотел слезть с крючка. И я сделал это. Наверное, — вздохнул он, и на немой вопрос, прочитавшийся в глазах Мэта, пояснил: — Они меня шантажировали этим. Все обещали предать огласке мое прошлое. В общем-то, по этой причине я проделал много грязных делишек. Но… их последнюю просьбу я выполнить просто не мог. Совесть бы не позволила. И потому… Я решил предать все огласке самостоятельно. Погибать, так красиво! — И что же они у тебя попросили? — Ой, да какую-то чушь с детьми, трупами, собаками. Ну ты понял… — Что. Они. Попросили? — прорычал Мэт, вглядываясь в Ри с таким выражением лица, будто видел его насквозь. — Они пожелали увидеть наш с тобой секс. Через камеры наблюдения. — И ЭТО ВСЕ? — не выдержав больше эмоционального напряжения, выкрикнул Мэт. И в растерянности застыл. «И это все!» — пронеслось в голове повторно, а осознание обрушилось на актера, будто ледяной дождь. «Он пытался защитить то, что ему дорого», — шепнул внутренний голос. «Искупавшись в канализации раз, второй — уже не кажется таким отвратным и пугающим», — подсказал другой. «Ты просто не оставил ему другого выбора», — подметил третий. «Всего лишь жалкая попытка очернить тебя, и он бросился в атаку не раздумывая. Эта статья была не предупредительным выстрелом от него, она стала щитом для тебя», — закончил четвертый. Звук входящего звонка отвлек Мэта от мысленного препарирования и отсрочил для обоих, возможно, один из самых откровенных разговоров. Высветившееся на дисплее имя контакта радости не прибавило. Звонившим оказался менеджер Ри. — Видимо, это не терпит отлагательств, раз уж он потрудился набрать мой номер, — Мэт передал трубку Брайану. — Значит, я узнал еще не обо всех Хороших новостях этого дня, — улыбнулся брюнет, отвечая на звонок. — Я слушаю. — Раз ответил лично, уже знаешь, что я звоню не поинтересоваться, мягкой ли была твоя ночная постель вне отеля или нужное ли количество ложек сахара положили в твой кофе, — актер удивился, сколько желчи оказалось в голосе Трумана. Мужчина точно не был уверен, где сейчас находился его менеджер, но судя по тому, как вибрировали от злости его голосовые связки, он был явно вне себя. — Тогда поторапливайся и выкладывай, мне и без тебя дел хватает. — О-о-о-о-о, — насмешливо протянул Труман. — Я как раз звоню затем, чтобы сказать, дела твои поубавились. Ты мечтал о свободном времени? Ты его получил! — конечно, когда вышла утренняя статья, связать два и два менеджеру не составило труда. В конце концов, он являлся тем, кто собственно-машинно-ножно-тельно-ручно переправил необходимый для нее материал. Мужчина не стал лезть в это дело и вносить коррективы только по той причине, что Селкет с недавних пор, появившись на их фронте, аки рыцарь в доспехах защищала бедовую киношную парочку. Против своего внутреннего чутья, подпитанного многолетним опытом, что подсказывало «Этого делать не следует», он доверился журналистке, как и его подопечный. И все они проиграли. — Френсис Коллапсар и компания S&M разорвали с тобой рекламные контракты. Для них твое лицо потеряло имидж. Размер неустойки, который мы должны выплатить в случае несоблюдения условий контракта, превысил твой доход от его заключения. Так что, дружок, мы теперь еще в должниках перед ними. «Пиздец, а я почти все деньги вложил в Серебряную кровь», — пронеслось в голове Ри, Мэт по-прежнему стоял рядом, и актер не мог позволить себе озвучить эту мысль вслух. — Я тебя понял, — выдохнув, спокойно ответил он. — Я что-нибудь придумаю, обязательно. Но… чуть позже! — Брайан перевел взгляд на Мэта, который настолько увлекся его разговором, что, кажется, забыл, для чего они задержались на съемочной площадке. — Ты ведь запомнил адрес, куда просил приехать Каролли? — Дэстер согласно кивнул. — Что ж, тогда времени у нас осталось совсем немного, нужно выезжать, — с этими словами Ри выключил телефон, для надежности вытащил еще и аккумулятор, и передал в разобранном виде хозяину. — Думаю, в узенькие кармашки твоих шорт в таком виде он поместится лучше. *** Тэ’Ниэс считался главным центром кинематографа во всем мире. Восемь киностудий, общей площадью более тысячи километров, больше сотни съемочных ангаров, семь из которых располагались на искусственных островах. Островные считались самыми ценными и, соответственно, самыми дорогими. И это было далеко не только потому, что на них с минимальными затратами на спецэффекты клепались тысячи фильмов о пиратах, которые на данный момент балансировали на пике популярности. Главным их плюсом оставалась изолированность от остального города, что защищало не только от проходящих мимо зевак, но и от не в меру любопытных журналистов. Войск, сколько себя помнил, всегда мечтал пробраться на островную строго охраняемую съемочную площадку и поймать за хвост парочку сенсаций, а быть может, и целую дюжину. Но время шло, острова становились все более недосягаемыми, а журналист далеко не молодел. Когда же он опустился в кресло главного редактора, подобные мечты и вовсе полностью вытеснил постоянный дедлайн и многочисленные судебные иски с онлайн-газетой. Но сейчас, запертый в собственном кабинете, будто в тюрьме, немолодой мужчина с тоской взглянул в окно и ненароком наткнулся взглядом на один из таких островов, с высоты сорок первого этажа казавшийся брильянтом в изумрудной воде. Как бы было здорово оказаться там прямо сейчас. — Вы вообще слышите, о чем я вам говорю? — донесся до него уже порядком поднадоевший голос Томаса Каролли. Раньше Войск дивился, почему на этого молодого и с виду безобидного сценариста Селкет спускает всех собак, он даже не раз скандалил с ней по этому поводу, считая, что публике не интересно читать дерьмо об одном и том же человеке. Им каждый раз следовало подавать кого-то новенького. Но чертова девчонка, избалованная и совершенно отбитая от рук и на голову, всегда умудрялась настоять на своем. И только теперь мужчина оценил всю «прелесть» Томаса. Парень, вальяжно рассевшись на его столе, буравил его взглядом черных глаз, явно готовый если не с помощью уговоров, то при помощи пыток выудить из Войска все, что он знал, а за одно и то, чего не знал и знать не мог. — Слышу, но не слушаю, — нахмурился главный редактор, гадая, куда запропастилась охрана. По его расчетам, несколько вооруженных мужчин должны были ворваться в его кабинет еще минут сорок назад. Но врываться никто не собирался. И это могло значить только одно: его тупоголовая помощница была еще тупее, чем он думал, и, судя по всему, вызвать охрану не догадалась, предпочитая судорожно полировать свои коготки. «Вокруг меня одни полудурки!» — мысленно простонал Войск, почти отчаявшись, когда в дверь постучали. Мужчина буквально подпрыгнул на кресле, но подняться с него ему не позволила тяжелая рука Геральда, пришпилившая его к мягкой сидушке. — Без глупостей, — одними губами проговорил он, и Войск лишь судорожно вздохнул. Во многие он попадал передряги, но еще ни одна не казалась ему настолько тупиковой. Стук повторился. — Эй. Чего забаррикадировались? Открывайте уже, — голос показался редактору смутно знакомым, будто бы он слышал его по радио или, скажем, в каком-нибудь глупом телешоу, которыми любила засматриваться его помощница после секса. — Посмотрите-ка, какие люди, а я без макияжа, — проворчал Томас, слезая со стола. — Я смотрю, вы не слишком спешили, — фыркнул он, отпирая дверь. — Мы вообще-то со всех ног бежали, — хозяин голоса зашел в кабинет и тут же окинул все вокруг оценивающим взглядом, пока не остановил свое внимание на Войске. Без сомнений, это был Брайан Ри. И судя по всему, он пришел лично пустить в лоб Войска пулю за статью, которая заполнила первую страницу его газеты. — Я… я ни в чем не виноват, — неожиданно для себя залепетал Войск, невольно съеживаясь. Но Ри, к его удивлению и глубочайшему облегчению, не торопился выхватывать из-за пазухи пистолет. — От места сьемок до этого здания на аэромобиле двадцать минут полета. А прошло почти сорок, — продолжал ворчать Томас. — Извини… мы правда спешили… Но нам было необходимо принять душ и сменить одежду, — в дверях возникла вторая известная фигура. Мэт Дэстэр. В отличии от коллеги, он выглядел бледно и нездорово, зато по нему куда явнее отразилась его спешка: на лбу выступили бусинки пота, дыхание сбилось и стало сиплым. — Принять душ? Сменить одежду? — Каролли мгновенно вновь заполыхал. — У НАС ТУТ, МАТЬ ВАШУ, КАТАСТРОФА, А ВЫ НЕЖИТЕСЬ ПОД СТРУЯМИ ВОДЫ И ВЫБИРАЕТЕ, КАКИЕ ШТАНИШКИ ПРИОДЕТЬ?! — А что случилось-то? — вздохнул Брайан, и бровью не поведя на вопли сценариста. — СЛУЧИЛОСЬ НЕПОПРАВИМОЕ! — продолжал бесноваться Томас. — Что именно, скажешь или нет? — Селкет! Ее нет! — Я заметил, — пожал Брайан плечами, оглядываясь по сторонам. — Нет! Не здесь! Ее вообще нет! Пропала! — Я бы тоже пропал после того, как выпустил такую статью. Я ж ее если увижу, могу нечаянно и придушить, — полушутливо усмехнулся Ри. — Законченную статью свет так и не увидел. Селкет помешали ее опубликовать. — Тебе-то откуда знать? — недоуменно уставился Ри на Томаса. — Оттуда, что конечный вариант мне пришел вчера вечером на почту. И именно поэтому я названивал тебе половину чертовой ночи. Спасибо, что не ответил! Вот мне очень интересно, чем же таким важным ты, мать твою, был все это время занят? — Ну… — Брайан невольно бросил взгляд на Мэта. — Чем-то, что важнее разгрома карьеры. — А жизни человека? Ри хотел бросить дерзкую фразочку про то, что «Да, это важнее и жизни любого человека», но встретился взглядом с Каролли и заткнулся. На всякий случай. *** Вместо солнца над головой висит красная люстра. Вместо мягкой кровати — неудобное, лишь недавно переставшее приносить дополнительный дискомфорт разрядами электрического тока кресло. Взамен питательного и плотного завтрака — пара катетеров в вену. Не успеваешь задуматься о стерильности процедур и помещения только потому, что мысли все еще не до конца принадлежат тебе. Наркотический трип плавно подходит к своему завершению, награждая напоследок новыми искусственными ощущениями. Страх. Кажется, ты ощущаешь его привкус во рту. Такой же вязкий, как у слюны в пересушенном горле. Тело заметно колотит, а каждый посторонний шорох вызывает отвратительное желание забиться в угол и заскулить. Но даже этого ты сделать не можешь. Чертово кресло все еще сковывает запястья и поясницу. А накатившая вместе со страхом убийственная слабость позволяет лишь в прищуре наблюдать за окружающей тебя обстановкой. Зрение начинает подводить. Все, что находится на расстоянии дальше вытянутой руки, превращается в кашу, смешивается в черно-бурую гамму из-за освещения. И остается только догадываться… Человек в маске крокодила по-прежнему сидит перед тобой на своем помпезном стуле. Чертов психопат-кукловод не разлучен со своей любимицей, одна мысль о которой вызывает в тебе немой ужас, а к горлу заставляет подкатить рвотный комок вперемешку со слезами жалости. Ведь когда-то эта ключевая фигура персонального спектакля была живым ребенком, а быть может, даже детьми. Если кости, из которых ее собрали, принадлежали разным детям. Человек в пресловутой медицинской маске тем временем заканчивает возиться с твоей рукой, убирает две заполненные кровью пробирки и вынимает катетер из вены. Тебе кажется, будто его функционал ограничится на парочке жалких анализов вроде забора крови или мазка изо рта до тех пор, пока в его руке не появляются далеко не маникюрные ножницы. — Ответь, Селкет, ты ведь тщательно следила за своим здоровьем? — тем временем продолжает механическим голосом кукла. Ваша беседа вызывает у тебя парализованное раздражение, ведь ответить, при всем прилагаемом усилии, ты не можешь. Страх. Слабость. Сухость во рту. Язык не желает отлипать от нёба. — Быть может, тебя что-то беспокоит в твоем организме? Никогда ничего не болело? — не унимается кукла, превратившаяся в алое пятно — единственная наиболее светлая точка, выделяющаяся из всей массы. Тем временем металлический лязг раздается прямо над ухом, и ты слышишь, как одна из скрученных прядей твоих волос летит на пол, приземляясь на специально приготовленный целлофановый пакет. Звук ножниц, методично и грубо срезающих белоснежные дреды, повторяется снова и снова. А шелест под ногами, будто превращается в копошение сплетенных в клубок змей. — Хотя, впрочем, какая разница, какой образ жизни ты вела? Претендентов на твои органы у нас хватает. Твоя поджелудочная, печень и почки пойдут девушке, чей отец больше месяца отирает наши пороги, умоляя снизить для него цену или позволить провести операцию «в рассрочку». Органы такой жалкой девчонки, как ты, достанутся ему со скидкой, пусть забирает! Глаза. Сердце. Костный мозг… Мы найдем, куда пристроить абсолютно ВСЕ, и сделаем так, что от тебя полноценной не останется и следа. Так же, как когда-то не осталось даже ноготка от твоего бедового папаши! — продолжает хохотать бездушная кукла. *** Как обычно, в попытке вытянуть из салфетницы одну салфетку, чтобы вытереть руки, вытаскиваешь сразу все — Ри ощущал себя примерно в такой ситуации. Только вместо пачки салфеток — пачка проблем. Выслушав историю Томаса о минувших десяти часах целиком, Брайан подумал, что было бы неплохо, если бы от беспросветного кретинизма люди скоропостижно умирали на месте. По крайней мере, это избавило бы актера от возможности испытывать чувства стыда еще и перед режиссером, а заодно и от навалившегося настроения средней степени паршивости. — С Селкет-то все понятно, она вроде как нуждается в нашей помощи, потому что мы единственные люди, кто заметил ее пропажу и заподозрил что-то неладное. Но объясните, почему мы все ведем себя так, словно сидим в горящем здании и не предпринимаем никаких попыток выбраться? Кто-нибудь что-нибудь уже сделал? Как вы собираетесь ее искать вообще? Зацепки? Наметки? — кажется, Мэт проникся атмосферой грозящей журналистке опасности куда больше, чем Геральд и опешивший от череды новостей Ри. И искренне не понимал, почему тревогу бьют так тихо. Да, конечно же, он не просил Томаса мчаться в первый ближайший участок и заявлять о пропаже, прекрасно зная, что там и палец о палец не ударят, пока, как положено по форме, с момента пропажи взрослого человека не пройдет двадцать четыре часа. Но разве на этом заканчивалась цепочка обширных связей режиссера? На маленькой кучке, состоящей из охранника, редактора журнала и парочке актеров. Разве они должны были заниматься разработкой плана и стратегии по поиску Селкет? — Зацепки? Наметки? — повторил за Мэтом Томас, будто бы находясь в каком-то трансе. — А ты что, внезапно возомнил себя детективом? Или считаешь, что актерских навыков достаточно для того, чтобы разыскать похищенного человека и вызволить его? Я, безусловно, слыхал о твоей суперспособности, но сейчас мы из-за нее-то, возможно, и в полной жопе! — взорвался Каролли, хватаясь за голову. Мэт мгновенно поменялся в лице, прекрасно зная, о какой «суперспособности» идет речь, но так ничего и не сказал. Зато Брайан молчать был не намерен: — Слышь, психичка, — прорычал он, мгновенно преобразившись из обаятельного, купающегося в лучах славы актера в прожжённого гопника, собирающегося на стрелку с братанами. — Еще одно слово, и я тебе вдарю, — проговорил он спокойно, но угрожающе. Геральд после этих слов побледнел вслед за Мэтом, предчувствуя непоправимое. Но Томас, словно отрезвев от этих слов, немного встряхнулся. — Да, — пробормотал он куда тише. — Извините, не знаю, что на меня нашло. — Баба на тебя нашла, — прыснул телохранитель, но режиссер предпочел этот его комментарий проигнорировать. — Прошу прощения, Дэстер. Я мудак. Серьезно, не хотел тебя обидеть. Просто… Просто я реально психую, — вздохнул он, опустившись на кресло для посетителей, стоявшее у стола главного редактора. А этот самый главный редактор, измотанный присутствием в его кабинете четырех непрошенных гостей, практически растекся по своему рабочему месту, отчаявшись дождаться охраны и практически смирившись с крайне скверным положением дел. «Наверное, они меня убьют, — меланхолично размышлял Войск, не смотря ни на кого конкретно. — Выбросят из окна собственного кабинета. И я кончу как любой среднестатистический офисный работник среднего звена, не выдержавший стресса. Никто даже не усомнится в том, что я совершил самоубийство. Да черт бы их побрал, даже я сам не усомнился бы!» — Так что будем делать? Предложения есть? — настаивал Мэт на своем, предпочтя ничего не отвечать на извинения Томаса. В свое время он ему все это еще припомнит. Ох как припомнит. Но прямо сейчас были дела и поважнее. — Ни единого, — вздохнул Каролли. — Ты же, мать твою, известный чувак. У тебя просто не может не быть связей, которые бы нам помогли, — настаивал Брайан. — Связей полно, — подтвердил режиссер. — Но можно ли кому-то из них доверять? Разве что… — Томас задумался, затем поморщился, а затем даже застонал в голос, закрывая лицо ладонями. — Разве что? — приподнял Мэт брови. — Есть тут один… — Начало неплохое! — оживился Геральд. — Только начало, — пообещал Томас. — Не то чтобы этому индивиду можно было доверять. Но… он точно вне всего этого заговора. — Откуда такая уверенность? — осторожно поинтересовался Мэт. — Как бы тебе сказать… Он вообще вне любого коллектива. Одиночка. Но… полностью отбитый на голову. — Многообещающее превью, — ухмыльнулся Брайан. — И как же имя нашего спасителя? — Микки. — Микки? Пф… Звучит как-то по-детски. — Только звучит. *** Микки не очень любил людей. В общем-то, если хорошенько подумать и расставить все по полочкам, оказалось бы, что Микки не любил людей ОЧЕНЬ даже. Особенно женщин с этими их обтягивающими шмотками, дурацкими шубами, клацающими по асфальту каблуками и дебильными сумочками. Особенно мужчин с этими их ухмылочками при виде красивой женщины, с этими их бесконечными понтами, дорогими сигаретами, машинами, амбициями. Еще Микки не любил стариков с их клюшками, котомками и очередями, которые они создавали везде, где бы ни появлялись. А уж о том, как Микки не любил детей, он мог бы слагать оды. Поэтому мужчина редко выходил из своей квартиры. Все необходимое он заказывал прямо туда. Конечно, из-за этого иногда ему приходилось общаться с курьерами, которые все как один бесили Микки неимоверно. Также приходилось притворяться белым и пушистым перед соседями, которых Микки планировал пристрелить в тот день, когда он съедет со своей квартиры. Благо пока мужчина уезжать никуда не собирался, так что люди вокруг могли спать спокойно. Но только пока. Микки не только не любил людей, но еще и презирал все, что они создавали. Все, кроме разве что холодного и огнестрельного оружия. Здесь, как Микки казалось, на людей снизошло божественное озарение, которое, впрочем, быстро рассосалось, погрязнув в бесполезных технологиях вроде телевизоров или компьютеров и всех этих социальных сетях, в которых люди жили куда активнее, чем в реальной жизни. У Микки не было компьютера. А телевизора — тем более. Единственное же средство коммуникации — телефон, был ему необходим, чтобы оплачивать все необходимое и делать заказы. Но этот аппарат уж точно не покупался Микки ради того, чтобы говорить по нему. И потому, когда «глупая человеческая технология» завибрировала на прикроватной тумбочке, первое, что Микки захотелось, — это выстрелить в нее из пистолета, который он чистил уже битый час. Но мужчина взял себя в руки, спокойно отложил пистолет на стол, дотянулся до телефона и прочитал высветившееся имя. — Нет уж, спасибо, не голодный, — проворчал он, скидывая звонок. Но телефон уже через пару секунд завибрировал вновь. — Блядство, — вздохнул Микки, понимая, что так просто от него не отвяжутся. Подождав еще немного, он все же принял звонок и без лишних расшаркиваний тихо выговорил: — Ну и в какое дерьмо ты, Каролли, влез на этот раз? *** — … Он — бесстрашный, опытный и способный детектив. Раскроет любое, даже самое запутанное дело? — Вряд ли бы его зачислили на такую службу, если мне не изменяет память, он не высовывал носу из дома года… три?! После того как четверка покинула кабинет редактора, настоятельно перед уходом посоветовав Войску уведомить их, если появится хоть какая-нибудь, даже самая незначительная, информация насчет Селкет, они сразу же направились в дом Микки. Томас так разрекламировал этого типа, что Брайан никак не мог успокоиться и всю дорогу донимал порядком вымотанного режиссера своими вопросами. Короткий ответ «узнаешь на месте» он напрочь игнорировал, продолжая пытать Томаса даже на ступеньках, ведущих в берлогу Микки. Геральд и Мэт же предпочли молча плестись сзади, даже не намереваясь предпринимать попытки угомонить неумного актера. — Скажи мне, какой прок от человека, который даже из дома не выходит? Чем он сможет нам помочь? Он что, гениальный и неповторимый хакер всех времен и народов? — Нет, он ненавидит все, что связано с техникой, — сдавшись под натиском и не желая начинать ссору, спокойно отвечал Томас. — Тогда, быть может, он из тени управляет одной из самых мощных и опасных преступных группировок, что стоит назвать имя человека, и ему тут же поднесут его на блюдечке с золотой ебаной каймой? — Брайан бездумно засунул руки в карманы пиджака и приятно удивился, обнаружив в них свои любимые мятно-кокосовые конфеты. Одежда, которую актеры сменили на съемочной площадке, осталась в гримерной как раз после того случая, когда мужчины сбежали в отель, не потрудившись вылезти из «кожи» Фрая и Тома. — Он не выносит людей, сомневаюсь, что Микки сможет управлять кем-то еще, кроме себя самого, — меланхолично пожал плечами Каролли, дожидался, когда все зайдут в кабину лифта, и нажал кнопку нужного этажа. — Постой, я, кажется, допер! — Ри, со смачным звуком катая языком круглую конфету от одной щеки к другой, вдруг сделал такое выражение лица, будто все звезды сошлись на небе в одно единственное слово. — ПСИХОМЕТРИЯ! У него необычный дар, с помощью него-то мы убьем сразу всех зайцев: сначала заставим искать Селкет, а после — того, кто так отчаянно пытается сгубить Серебряную кровь, потом было бы неплохо еще отыскать… — Твою совесть! — ввязался в разговор Мэт. — Нагло в одну харю хомячишь тут свои леденцы… Ты помнишь вообще, когда мы последний раз ели? — нет, не то чтобы Дэстеру вдруг приспичило учить Брайана нормам этикета, но желудок, кажется, начавший переваривать сам себя, сосредотачивал на себе все свое внимание и портил нужный настрой. — Пардон, не подумал, — признался Ри, бросив извиняющийся взгляд на Мэта, а вслед протянул в раскрытой ладони горсть конфет. — Угощайтесь. Лифт остановился, и запись с приятным женским голосом продублировала цифры, высветившиеся на табличке над створками дверей, «тридцать третий этаж, хорошего дня». Когда же вся четверка подошла к квартире Микки, прежде чем нажать на сенсорный звонок, Томас обратился к присутствующим. — Ничего не трогайте в его доме без разрешения, — серьезным тоном произнес он. — Не надоедайте излишней болтовнёй даже друг с другом. Ничего не спрашивайте о его ногах и … — режиссер резко обернулся и прошелся пристальным взглядом по удивленным, но продолжающим внимать каждому слову, лицам, — не смотрите ему в глаза! Брайан невольно сглотнул, а Геральд не сдержался и добавил: — Ты, наверное, шутишь? — Конечно, — прыснул от смеха Каролли, всего лишь на секунду добро сощурившись, а после вновь придал своему лицу нешуточное выражение. — Но только про глаза! — добавил он и приложил палец к сенсору. Дверь открылась практически мгновенно, будто Микки все это время в нетерпении ожидал их визита прямо под ней, и перед взором присутствующих предстал хозяин квартиры. Тот, о ком так браво и в то же время странно отзывался Каролли. Тот, на кого по умолчанию вся четверка возложила свои надежды по вызволению Селкет из лап чего-то неизвестного. Но это только пока. И как бы каждый ни убеждал себя, что судить людей по внешнему виду — глупо, уже успел сделать свои выводы. И выводы эти были, мягко говоря, не вдохновляющие. В дверях стоял человек, которого нельзя было с большей уверенностью определить к одной возрастной категории, потому что под каким бы углом ни бросали на него взгляды присутствующие, он казался им абсолютно разным. Красные забранные на затылке в хвост волосы, заплетенные в тугую косу, доходящую до середины лопаток, бритые под ноль виски. В носу поблескивал круглый септум. Треть левой брови отсутствовала то ли из-за старого шрама, то ли из-за тупой бритвы. На ничем не прикрытой шее виднелись четкие отметины — старые следы от ногтей. Но больше всего внимание привлек не шальной взгляд, будто бы изголодавшейся зверюги, не разобранный пистолет в руках — как ни крути, не самая приятная и ожидаемая вещь при встрече гостей — а нижнее продолжение туловища, выставленное словно напоказ и едва прикрытое короткими спортивными шортами, — полностью автоматизированные ножные черно-белые протезы с подсветкой в месте где располагаются суставы. — Ты охренел? — вместо «добро пожаловать, рад вас видеть» выдал Микки, обращаясь к Томасу. — Ты бы еще сюда всю свою съемочную команду пригнал. — Не преувеличивай, не так уж нас много, — отмахнулся мужчина. — Можешь взять с собой одного, остальные подождут у двери. — Хорош издеваться, мы даже не с пустыми руками, — натягивая на лицо вымученную улыбку, Каролли завлекающе пошуршал бумажным пакетом, вытащенным из-за пазухи. Ри и Мэт бросили удивленные взгляды на режиссера, не понимая, как упустили момент, когда мужчина успел его с собой прихватить. — Я не голоден! — Ты может быть и нет, а вот твое оружие… Уверен, патроны заказать с доставкой на дом весьма проблематично. — Давай сюда, — Микки выхватил из рук Томаса пакет и раскрыл дверь шире. — Входите. — Так бы сразу, — с облегчением проговорил режиссер, перешагивая порог. В отличие от Каролли, актеры и охранник, как только попали внутрь квартиры, тут же начали внимательно осматриваться по сторонам, все больше подмечая странность места, в которое их провели. Стены коридора встретили гостей плакатами с мишенями. — В решето, — пользуясь случаем, раз Микки скрылся за дверью в комнату, прокомментировал Мэт. — А этот Киборг умеет обращаться с оружием, — подметил Геральд. — Не удивлюсь, если у него тут персональное стрельбище окажется. Как оказалось, охранник был близок к истине. За дверью, ведущей из прихожей, казалось бы, в комнату, располагалось цельное помещение площадью сто квадратов. — Музей какой-то, — тихо шепнул Брайан, с нескрываемым удивлением взирая на целые стенды с оружием. — Вот это фетиш, — присвистнул Геральд. — Ну что, — тем временем, не стал ходить вокруг да около Томас и с нетерпением в голосе обратился к Микки. — Все как обычно, тащу карту города, и мы начинаем? — Не так быстро, — бросил Микки, неуклюже усаживаясь на потрепанную жизнью табуретку и внимательно рассматривая принесенный Каролли дар. — Сперва объясни в происходящем мою выгоду. — Какая сумма тебя интересует? — без промедлений среагировал Мэт. Что-то ему подсказывало, что после публичного раскрытия тайны Брайана, его карьера в гору не пойдет. А если учесть, что все свои деньги он вложил в Серебряную кровь, ждать от него финансовых даров в ближайшем будущем не стоило. Томас так же оказался не в лучшем положении в плане бюджета. Лишь Мэт пока не потерял ровным счетом ничего. Дэстер всегда относился к деньгам с особенной щепетильностью и не любил раскидываться ими направо и налево, не имея гарантий, что это окупится. Потому он в Серебряную кровь вкладываться и не торопился. Да, картина выходила весьма хорошая, но очень уж спорная. А Мэт не любил рисковать. Но прямо сейчас на кону стояла человеческая жизнь, а потому мелочиться больше смысла не имело. — Деньги? — Микки так поморщился, будто бы расплатиться ему предложили свежим дерьмом. — Нахера мне деньги? У меня их и без того достаточно. — Тогда что тебе нужно? — удивился Мэт. — Микки нужна информация, — вместо «киборга» ответил актеру Томас. — Какая именно? — Любая. — Полезная, — поправил Каролли мужчина, начиная непроизвольно теребить септум в носу. — Ты, — ткнул он пальцем в Брайана, — не та ли очередная падшая звезда, о которой сейчас трубят где ни попадя? — Она самая, — фыркнул Ри, не слишком польщенный подобной характеристикой. — Отлично, — ухмыльнулся Микки, сощурив глаза. — Дай догадаюсь, вся вот эта херабора, которая конкретно захламила информационный поток, не стала для тебя чем-то неожиданным? — Не совсем понимаю… — Ты отдал инфу этой злобной бабе, — не спросил, а констатировал Микки. — Под злобной бабой он имеет в виду… — тихо прыснул Геральд. — Селкет, конечно же, — вздохнул Томас. — Да, именно это он и сделал. — Но, — продолжал рассуждать Микки, взирая не на нежданных гостей, а будто бы сквозь них. — Статья ее сырая. Будто бы слепленная из черновых кусков. Скорее всего, выложила ее и не она вовсе? — Предположим, — кивнул Мэт, начиная медленно осознавать, почему Каролли решил обратиться именно к этому странному субъекту. — Она бы никогда не выложила сырое дерьмо. Она предпочитает выплескивать на людей отборное. Выходит… С ней что-то произошло. Так вот почему вы здесь? Хотите спасти эту мегеру?! — щелкнул пальцами Микки, явно довольный собой. — Хотим, — тихо кивнул Томас. — Вот от кого-кого, а от тебя, Каролли, не ожидал, — разочарованно покачал Микки головой. — Она ж тебя столько раз с грязью смешивала… Тебе бы радоваться, а ты стоишь как на похоронах. Если только… — Микки чуть подался в сторону Каролли, внимательно вглядываясь в мужчину. — Быть не может! — воскликнул он, внезапно расхохотавшись. Да так громко, что Мэт, Брайан и Геральд подскочили на месте. — Неужто ты в нее.?! — Будь добр, заткнись, — грозно рыкнул Каролли, старательно избегая тут же прильнувших к его персоне взглядов Дэстера и Ри. Геральд решил лишний раз не заострять внимание на происходящем, так как и так уже все понял. — Можно ближе к делу? — попросил Томас, нервно постукивая пальцем по так удобно подвернувшейся барной стойке. — Так это и есть дело, — Микки стал серьезным так же резко, как до того засмеялся. — Сколько раз повторять, Каролли, — истина в мелочах. — Но уж точно не моё… — Томас поперхнулся собственными словами, начав барабанить по столешнице быстрее. — Важно все, — настаивал Микки. — Но сперва о плате. Ты, падшая звезда, отдал Селкет инфу. Отдал не просто так. Хотел слезть с крючка? Не отвечай, знаю, что хотел. Значит крючок был. Значит тебя шантажировали и раньше. А за молчание что-то требовали. Нет, не деньги — таким шантажом занимаются только влиятельные люди, только у них есть доступ к подобной информации. У них и, может быть, чутка у дружищи Микки, — бормотал мужчина, кажется, вновь окунувшись в собственные размышления. — Значит требовали иное. Мир стоит на трех столпах: деньги, наркотики, секс. Первое мы уже отмели. На наркомана, равно как и на наркодилера, не тянешь. А мордашка смазливая, да еще и актер. Сколько тёлок, наверное, мечтали побывать в твоей постели… М-м-м-м… значит секс. Вот это мне и надо, — кивнул Микки, вновь возвращаясь из своего внутреннего мира к окружающим. — Что, прости? — тихо выдохнул Ри. — Не ссыте, Брайан Ри. Трахать Вас я не собираюсь, — вздохнул Микки, тут же поняв, как прозвучали его слова со стороны. — Мне нужен список. — Какой еще список? — Всех тех влиятельных шишек и их жен, которых ты трахал на протяжении всего этого времени. Вот это, я понимаю, плата. За такое могу и убить пару-тройку человек. В качестве бонуса. Хозяин квартиры подошел к стеллажу, заставленному книгами и тетрадями, раскрыл одну из первых попавшихся и выдрал чистый лист. — Вот, пиши, — растопыренная пятерня Микки припечатала к столешнице ручку и бумагу. — Разборчиво и вдумчиво, не упускай ни единого имени, — обманчиво добро улыбнулся мужчина, усаживаясь на табурет рядом и закидывая механические ноги на край стола. Мэт опустился на стул рядом с Ри и будто бы невзначай стал следить за именами, один за другим появляющимися на листке. Томас и Геральд из-за отсутствия других свободных мест, предпочли примоститься один у барной стойки, другой, подперев плечом стенд с экспонатами редкого огнестрельного оружия. Образовавшуюся в помещении тишину вскоре разбавил звук урчащего живота. — Я, конечно, извиняюсь, не хочется показаться грубым, но у тебя есть что-нибудь пожрать? Желудок сейчас харакири сделает, — буквально теряя самообладание и беспечный вид, сокрушился Мэт. — Думаю, Брайан заплатит за еду парочкой ценных имен. — Холодильник в твоем распоряжении, — не переставая играть с колечком в носу, любезно ответил Микки, не утруждая себя даже попыткой проявить куда большее гостеприимство. «Руки есть, глаза есть — сами себя обслужат», — так думал красноволосый. — О, неплохая идея, кажется, я последний раз ел сто лет назад, — вмиг оживился Геральд, тут же проследовав за Дэстером. Охранник считал, что он заслужил неплохой перекус еще когда Томас выдернул его из кровати среди ночи, а теперь его работодатель был просто обязан любыми способами накормить до отвала. — Наверное, я тоже не откажусь, — будто бы опомнившись, Томас вышел из своего временного ступора, как только Мэт поставил в микроволновку слойки с мясом и с сыром, запах которых вмиг выбил из головы режиссера даже малейшие намеки на мысли «а не устроить бы мне голодовку». — Ты точно живешь один? — обратился Каролли к Микки, когда подошел к большому двухдверному холодильнику и открыл его. — Я столько еды даже на площадке в мини-фургоне не видел, — слегка преувеличил режиссер, вынимая из холодильника банку газировки и тарелку недоеденного салата с морепродуктами. — Я люблю поесть, — честно признался красноволосый. «Только половине твоего тела нужна еда, и куда же уходит все остальное?» — удивился Томас, но вслух своими впечатлениями делиться не рискнул из-за риска быть неправильно понятым — не в таких уж и близких отношениях он был с этим парнем. Мэт поставил на стол чашку ароматного сладкого чая и пододвинул ближе к Ри тарелку с только что приготовленными свежими слойками. Брайан благодарно кивнул и, не отвлекаясь от процесса заполнения последних строчек листа, откусил кусочек теста добротно начиненный мясом. — Готово, — спустя пятнадцать минут, проведенных за исполнением дела, выдал брюнет. — Ну-ка, поглядим, — Микки выхватил из рук Ри листок и живым интересом уставился на его содержимое. — Тридцать семь имен! Да ты собрал все сливки общества этого падшего мира, как я погляжу. С профессией ты не ошибся, попал в самое яблочко, — продолжал выказывать свои восторги красноволосый. — Я бы попросил… — Да ладно, ладно, — отмахнулся парень. — Просто не перестаю удивляться, что некоторых сучек ничему жизнь не учит, — загадочно протянул он. — Раз уж оплата произведена в полном объеме, придется и Микки заняться своим делом, — на последнем слове у красноволосого настолько очевидно задергался левый глаз, что актеры не смогли упустить это из виду, но внимания на этом решили не заострять. — Настало время карты? — оживился Томас. — Настало, тащи сюда. — Да что такого радостного в этой карте? — непонимающе спросил Геральд, не разделяя чувства режиссера. — О-о-о-о, тебе только предстоит это увидеть. Каролли развернул на столе перед Микки карту Тэ’Ниэса и выложил несколько цветных маркеров, тот сразу взял первый попавшийся под руку, поддел колпачок и начал обводить красным небезызвестные для присутствующих объекты: дом Селкет; издательство, в котором журналистка работала; отель Раунтвест, где жили актеры и режиссер. И если поначалу ни у кого не возникло к Микки вопросов, то, когда на карте появились еще две метки, которые, на первый взгляд, никакой между собой связи не имели, пришло время вмешаться. И Ри сделал это первым: — Какой в этом смысл? — О чем ты? — не отвлекаясь от дела, спросил Микки, как завороженный, помечая новые и новые цели. — Я написал тебе список не для того, чтобы ты тут же начал надо мной стебаться. — А по-твоему я стебусь? — А разве нет? — Поясни? — Причем здесь дом Харви и их благотворительная организация? — возразил Ри. — Мог бы и сам догадаться, раз уж располагаешь содержимым в черепной коробке. — Зачем ей похищать Селкет? — А я и не говорил, что это она ее похитила. — Тогда объясни, зачем она здесь? — Я ничего не должен объяснять тебе, дерзкий мальчишка! — абсолютно спокойный секундой ранее Микки вдруг переменился в лице, он полным злости взглядом, не скрывающим раздражения, уставился на актера. Лицо его покраснело, а вены на шее вдруг набухли как при недостатке кислорода. — Запасись терпением и дай сделать мне мою работу, уж поверь, я управлюсь с этим быстрее, чем ты со своими каракулями. Если мне не изменяет память, камеры слежения в вашем номере были установлены по прихоти Роуз Харви, и ты еще спрашиваешь «зачем она здесь»? Кто и должен задавать такие вопросы, так эта та заносчивая журналистка, что согласилась помочь подстраховать твою жопу, а вместо этого попалась на крючок тех, с кем игры в салочки заканчиваются смертью, — Микки, выпустив воздух, словно воздушный шар, опустил взгляд на карту и, прежде чем взять новый цвет, нанес еще пару меток. — Не сердись на него, я же говорил, он отбитый на голову и немного несдержанный, — приободряще шепнул на ухо Ри Каролли. Брайан ничего не ответил. Мэт лишь смерил его беспокойным взглядом, прекрасно понимая, что сам брюнет был близок к тому, чтобы дать волю своему безумию, и вновь продолжил слежку за уменьшенной версией Тэ’Ниэса. Городская больница. Складские помещения. Нерабочий заброшенный хоспис. Главный городской музей. Детский дом… Вся четверка завороженно наблюдала за тем, как от красных кругов потянулись зеленые соединительные линии. Микки наносил их так плавно и в то же время так резко, лишь ненадолго отрывая маркер от бумаги, чтобы перенести на нужное место и чиркнуть вновь. Зеленые линии тянулись от каждого объекта, но лишь к немногим они подводились по нескольку раз. — Вот это место, — Микки обвел повторно поверх красного круга зеленым детский дом. — Полагаю, ее держат в нефункционирующем крыле «С», и судя по времени, его у нее осталось не так много. — Ты уверен? — серьезным тоном переспросил Томас. — Более чем. — Но прежде чем вы все кинетесь туда сломя голову, предлагаю подстраховаться планом «Б», — Микки резко встал на ноги и приблизился к Ри, шепнув ему на ухо пару слов. — Если все понял, шевелись. Вряд ли кто-нибудь теперь поверил бы, что этот странный парень с вечно хмурым взглядом и недовольным выражением лица когда-то был душой компании. Микки слыл весельчаком и мгновенно находил подход к любому, даже самому неприступному человеку. Там, где другие останавливались, он всегда шел напролом и выходил безоговорочным победителем даже из самой щекотливой ситуации. И ему казалось, что так будет продолжаться всегда. Викки — его старшая сестра — всегда подшучивала, что за такое счастье карма рано или поздно наградит его «ахеренным дилдаком прямо между булок». Кто же мог подумать, что она окажется права. На одной из вполне стандартных и ничем не отличающихся от других вылазок их отряда спецназа, они всего-то и должны были, что обезвредить какого-то психопата, требовавшего прямой линии с президентом, иначе он подорвет здания с сотнями заложников. Ничего особенного для Тэ’Ниэса, который штормило от подобных инцидентов днями и ночами. Вот только от большинства иных случаев, бомба, которую психопат повесил себе на грудь, оказалась настоящей. Как и его угрозы. Никакой прямой линии с президентом ему, конечно же, не обеспечили, что и привело к мощному взрыву. Тогда-то Микки и растерял весь свой юношеский задор. Растерял вместе с ногами и… сестрой. — У нас есть выход из положения, — первое, что услышал Микки, придя в себя и осознав, что потерял ноги и лишился сестры. — Выход? — прохрипел он, нервно облизывая пересохшие губы. — И какой же, мать вашу, тут может быть выход?! Но ему не врали. Ноги предложили заменить на протезы. Не бог весть что, но куда лучше, чем совсем без них. Что же касается сестры… Парень подписал разрешение на некий армейский эксперимент под кодовым названием «Симбиотик». Выгрузив сознание Викки из ее умирающего тела, армейские ученые предложили загрузить его в Микки через вживленную прямо в мозг пластину. Викки была слишком важна для военных, чтобы терять ее невообразимо мощный интеллект, а Микки являлся ее единственным родственником, а значит, только с его участием эксперимент мог пройти успешно. Прошел. Успешно. Но последствия не заставили себя долго ждать. Вживленная пластина лишила Микки возможности спать. Вообще. Нет, сознание его, естественно, иногда уходило в небытие, но в этом случае на его место приходила Викки и наоборот. Это оказалось слишком изматывающе для мозга и организма в целом, из-за чего всего через пару месяцев Микки списали из армейских дивизионов с диагнозом «Острая шизофрения» и выбросили на улицу, как ненужную собаку. Парень шумно выдохнул, отгоняя внезапно нахлынувшие воспоминания. Этого еще для полного счастья и не хватало. — Они ушли? — послышался низкий женский голос. — Ты же знаешь, что да. — И все-таки я решила уточнить, — ухмыльнулась девушка, выбираясь из-под стола. — Тебе совсем не обязательно прятаться. Ты же знаешь, что они тебя не увидят. — Я подстраховываюсь, — поморщила нос Викки, разминая несуществующую спину. — Странно, что ты не пошел вместе с ними. — А они мне за это не платили, — парировал парень, усаживаясь на диван, а протезированные ноги укладывая на стол. — Со списком, что они тебе дали, они оплатили тебя на всю твою жизнь, — не согласилась сестра, плюхнувшись с ним рядом. — Им понадобится помощь. — Не мое дело. — Не твое? А я припоминаю за тобой один «небольшой» должок Селкет, — как бы между прочим напомнила Викки. — Это твой долг! — тут же вспыхнул Микки. — Наш, — решила пойти на уступки девушка. — Ладно, ты, наверное, устал. Пора бы и мне делом заняться. Иначе откуда же ты будешь брать информацию, которая к тебе якобы приходит из космоса, м? Совершенно не ценишь мой труд! — Кто бы говорил, — фыркнул Микки, который на самом деле не хотел уходить в «спячку», так как пробудился только пару часов назад. Но намекать дважды ему не требовалось. Викки что-то задумала, а он не смел ей мешать. — Разбуди, как все закончится, — пробормотал он, зевнув, после чего щелкнул пальцами. И исчез. Микки стал Викки. Девушка, оставшись в гордом одиночестве, выудила из кармана брелок, который Микки считал обычной побрякушкой, прошептала пароль, и комната тут же начала преображаться. Прямо перед ней из стены выдвинулся огромный плазменный экран, в столе проявилась сенсорная клавиатура. Викки никогда бы не рассказала Микки о том, что в его доме хранятся подобные технологии, так как после операции и пары параноидальных приступов, он не выносил подобного. Поэтому девушка предпочитала серфить сеть только при полном его отсутствии. — Что ж… приступим.