Ментол и мята

Внизу экрана бегущая строка дублировала одну и ту же фразу: «Уберите от экрана детей, слабонервным не смотреть». Кадр с висевшим в петле подростком с остекленевшим взглядом в гигантской по размерам комнате сменился, и в его центре появилось крупным планом безутешно рыдающее лицо Роуз Харви, женщина старалась закрыться от камер ладонями, но у нее ничего не выходило. Размазанная косметика, убитый горем, но будто бы все еще не до конца осознающий произошедшее взгляд пускал по спинам смотревших пронизывающий холод, а надрывный вскрик «Мой сын, что они сделали с моим сыном?» аккурат бил по переполненным жалостью сердцам. — ТВОЮ МАТЬ, — растерянно выдохнул Томас и осел на стул, руки неподвижным грузом повисли по бокам туловища, телефон с гулким звоном приземлился на кафельный пол. Репортеры принялись засыпать Роуз вопросами и просьбами хоть как-то прокомментировать ситуацию, изложить ход уходящего вечера, но растопыренная пятерня, закрывшая объектив главной камеры, с которой осуществлялась трансляция, явно дала понять, что кое-кто перегнул палку. Поднявшийся в доме Харви сумбур принялся озвучивать закадровый голос диктора новостей, женщина оставила акцент на одной лишь надписи на табличке, будто это было единственно важным сейчас. — «Прошу винить в моей смерти…» Что же означает это прямое заявление? Может ли оказаться так, что актеры, исполняющие главные роли в фильме «Серебряная кровь», довели Лео Харви, единственного сына своей семьи, до самоубийства? Возможно, с минуты на минуту у нас появится возможность разузнать об этом у самих Мэтью Дэстера и Брайана Ри, ведь вторая наша съемочная команда добралась до места, где на данный момент проживают актеры. На экране появилось здание гостиницы Раунтвест с горящим в почти во всех окнах светом, от чего создавалось впечатление, будто каждый ее постоялец сидел прикованный к телевизору и неотрывно следил за происходящим. — Сучий потрох, они совсем ебнулись? — заметался по комнате Ри, подобно зверю, попавшему в тупик. Мэт обреченно подметил: — Неважно, останемся здесь или рискнем высунуться наружу. Они же нас разорвут. — Предположительно на одном из этих этажей проживают актеры… в одном номере, — тем временем продолжал репортер. Камера начала увеличивать изображение окон, приближаясь к последним трем этажам. Но не успела достигнуть и середины стоящего как флешка здания — экран плазмы потух, а вместе с тем и свет в комнате Брайана и Мэта. Ри, оцепенев, уставился в осязаемый мрак: — Что происходит? Дэстер метнулся к окну и с опаской выглянул из-за шторы, несколько секунд так и простоял неподвижно, но позже дернул занавеску вбок, открывая вид на ночной город. — Свет вырубило. Везде. Соседние здания, уличные фонари, даже магнитные дороги в паре кварталах не подсвечиваются. — Эй, у вас там все в порядке? — в тишине послышался встревоженный голос Селкет из динамика, а к нему добавился не менее обеспокоенный возглас Томаса: — Что там у вас происходит? Журналисты добрались до вас? Мэт поднес к уху телефон, собираясь ответить, но вовремя заметив стремительно поднимающийся на их высоту летающий дрон с включенным фонарем, быстро задернул штору и спрятался за стеной. — Тут все обесточили, но, кажется, это только нас сбило с толку… — комнату озарил пучок света, будто ищейка, он прошелся от потолка к полу и, никого не заметив, — Ри спрятался за креслом — полетел выше. — У вас такая же ситуация? — Нет, все работает, — ответила Селкет. — По ящику говорят о каких-то перебоях на станциях, но уже утешают тем, что в отеле есть дополнительный источник питания и в ближайшие минуты все исправят. Вам нужно срочно сваливать оттуда. И с этими словами по ту сторону двери, ведущей в номер мужчин, раздались уверенные тяжелые шаги, а после на хлипкую деревяшку обрушился град ударов. — Кажется, поздно. Нас нашли! — Не открывайте, не вздумайте, мы что-нибудь придумаем, — вновь ворвался в разговор Томас, истерика в его голосе нарастала — режиссер вот-вот готовился окончательно похоронить «Серебряную кровь» под надгробной плитой «не выпущено», однако из последних сил цеплялся за надежду, что еще не все потеряно. Ри, тем временем, выполз из-за кресла и бесшумно подкрался к двери, надеясь разобрать что-то в звуках по ту, другую ее сторону, но не успел толком приблизиться, как настойчивый голос оповестил: — Брайан, Мэт, страусы ебаные, открывайте резче, это Геральд! *** — У нас есть от силы минуты три, прежде чем свет появится на основных этажах, и еще пять, когда его врубят на лестнице черного хода, — отрапортовал Геральд, вслепую, но выверенными движениями передвигаясь по темным коридорам и ведя за собой актеров, что выбежали из номера, оставив в нем все свои вещи. — Какие быстрые, — послышался голос Микки в голове — охранник все это время слушал от него указания по беспроводной гарнитуре. — Пошевеливайтесь, они уже врубили генератор. По цепочке. Два поворота. Прямо до двери. Слушая свое дыхание и бешеный стук сердца. Ручку на себя, и, скрываясь от очухавшегося взгляда камер на этажах, по лестнице вниз. Без остановок. Не оставляя возможности дыханию выровняться. И прийти в себя только оказавшись в машине, под уверенное вождение Геральда, вырулившей в под завязку набитую транспортом центральную автомагистраль. — Что это было? — Ри сидел на заднем сидении, держа в мертвой хватке руку Дэстера и то и дело украдкой поглядывая на него. — Спасательная операция ваших поджаренных яиц, а что, хочешь вернуться обратно и предстать перед теле-судом? — Нет уж, уволь. Но… Свет — твоих рук дело? — брюнет не верил собственным словам. — Эти лавры оставь приятелю Микки, у тебя еще будет возможность вылизать его зад, — Геральд перешел на колкости явно не со зла — спешка и рухнувшая на его плечи ответственность сказались на нем по-своему. — Блять, — Мэт кашлянул в руку и согнулся, едва не уйдя под сидение с головой. — Эй, тише, — Ри начал нервничать сильнее, прильнув к актеру, он осторожно похлопал того по спине, будто мужчина кашлял от того, что подавился вставшей поперек глотки пищей во время вечерней трапезы. — Я… оставил… таблетки в номере… — меж тем добавил Дэстер — лестничный марафон, казалось, добил мужчину окончательно. — Может, в больницу? У меня есть пара знакомых надежных медиков, — поглядывая в зеркало заднего вида, отозвался Геральд. Дэстер отрицательно покачал головой. — Я лучше сдохну. — Рано собрался подыхать, ничего ты не забыл, — Ри нахмурился, судорожно хлопая пиджак Мэта, что брюнет в спешке прихватил с собой. — Нашел, — неуверенно выговорил он, засомневавшись на секунду, будто не был уверен, что блистер с таблетками окажется действительно там. — Сколько? У Дэстера не было времени и сил, чтобы пребывать в очередном шоке, как он смог докатиться до такой жизни, что при любой угрозе его партнер первым делом тащит из дома в качестве самых важных вещей аптечку, поэтому лишь тихо выдохнул: — Три! *** — Все в порядке. Они у меня, — доложил Геральд, и лишь после этого Томас наконец положил трубку. Но вздыхать с облегчением мужчина не торопился. В голове его заработала адская машина, которая старалась переварить сложившуюся до того и складывающуюся прямо сейчас ситуацию и придумать выход из положения. Но сколько бы он ни силился, ничего путного в голову не лезло кроме возможной тюрьмы для двух главных актеров «Серебряной крови» и его собственного заключения в придачу. Как соучастника. Или подстрекателя. Или просто придурка, который добровольно подписал себе смертный приговор лишь потому, что захотел снять фильм, в котором поднимались темы, не угодные обществу. От последней мысли Каролли как током ударило. Он подскочил со своего места и начал расхаживать по кухне Селкет, ничего не говоря, но ярко жестикулируя. Журналистка и ее бывший муж, являвшиеся зрителями подобного, то и дело переглядывались, не понимая, что происходит. — По ходу, у него от стресса окончательно поехала крыша, — прошептала девушка, выразительно вертя пальцем у виска. — Временное помешательство, быть может? У тебя успокоительное есть? — совершенно спокойно поинтересовался Джеймс, неотрывно следя за Томасом. — Я вас вообще-то слышу! — бросил режиссер, кинув на парочку колкий взгляд. — Да? А я уже было решила, что ты тут бесов вызываешь, — нервно хихикнула Селкет. — Нет. Бесов вызывать не надо. Ты и так уже здесь, — фыркнул Томас, усаживаясь обратно за стол. — Один-Ноль в пользу Томаса. — Лучше послушай, — не обратив на парня внимания, забормотал Каролли со странными шальными искорками в глазах. — Как думаешь, почему на долю Дэстера и Ри выпадает столько дерьма? — Ну это легко, — отмахнулась Селкет. — Они же насолили Роуз. — Это верно… Но Роуз же не преследовала их раньше. А когда она начала это делать? — Когда они… погоди, — встрепенулась журналистка. — Хочешь сказать, что весь маразм, происходящий вокруг связан не столько с Ри, с тем, что он снимался в порнухе и даже не с тем, что Роуз самозабвенно на него мастурбирует, а из-за… — Фильма. Верно, все, черт бы их побрал, из-за фильма! Кто-то очень не хочет, чтобы «Серебряная кровь» стала доступна общественности. Конечно, и раньше наблюдались некоторые… неувязки. Но я-то думал, что вся фигня, происходящая на съемочной площадке никак не связана с Ри и его ситуацией. Но теперь… Теперь все встает на свои места. И подумай сама… Она пожертвовала своим сыном. И сомневаюсь, что это единственная кровь на ее руках. — Рэн? — тихо выговорила Селкет. — Рэн. — Нужны доказательства. — И ты их найдешь… Но сперва, — Томас схватил рюкзак, с которым никогда не расставался, вытащил из него планшет, открыл на нем необходимый файл, после чего развернул экран к девушке, — прочитай сценарий. *** — У меня вопрос, — Микки уже минут десять буравил Мэта и Брайана взглядом, но решился открыть рот только теперь. — Что? — не слишком дружелюбно кинул Ри, при этом украдкой поправляя плед, который начал сползать с плеч Мэта. Выглядел актер так себе, но лучше, чем в машине. И все же Брайан не торопился расслабляться, то и дело спрашивая Мэта, не нужно ли ему чего. — Вы ведь вместе, я правильно понимаю? — Микки говорил странно. Другая интонация, и голос будто стал мягче с их последней встречи. Куда делся тот замкнутый и нелюдимый парень, живший в квартире с мишенями? — Правильно, — буркнул Ри, не приходя в восторг от столь навязчивого внимания. — Тогда можно еще один вопрос? — Зачем ты спрашиваешь, если задашь его независимо от моего ответа? — нахмурился Брайан. — Окей, твоя правда, — примирительно кивнул Микки. — Так вот… Вы уже занимались сексом? Мэт тихо прыснул, тогда как лицо Ри вытянулось. — Что, прости? — Сексом занимались или нет? — Ты ахренел?! — зашипел Брайан, сжимая кулаки и явно намеренный набить Киборгу морду. Мэта же данный вопрос почему-то развеселил: — А если и так, то что? — в отличие от Ри, он выглядел расслабленным. Скорее всего, подобный эффект давали таблетки, которые он выпил еще в машине. — В таком случае не могли бы вы мне объяснить, как это вообще происходит? — уже тише прошептал Микки. — Хочешь знать, как сексом могут заниматься двое мужчин? — не поверил ушам Ри. — Зачем тебе? Ты что, запал на мужика? — Ну так… возможно, самую малость, — протянул Микки, украдкой поглядывая на Геральда. Охранник, который слышал каждое слово, но сперва не предал диалогу значения, громко закашлялся, подавившись молоком. Повернул голову, наткнулся на глаза-блюдца Микки, убедился, что все это ему не померещилось, психанул, быстренько закрутил крышку на пластиковом пакете с молоком и отправил его в короткий полет, сражая свою цель точно в голову. Киборг к такому повороту событий готов не был, да и еще его положение знатно ухудшал краешек дивана, на который он влез, доканывая актеров, потому, приняв в табло снаряд, потерял равновесие и рухнул всем своим тяжеленным весом на пол, на радость Геральда смачно приложившись затылком о паркетные — жаль не кафельные — доски. — Умерь свой гормональный фонтан и забудь, слышишь? — тихо, но четко произнес охранник и молча поплелся из комнаты на кухню за новой порцией молока. Мэт в компании Ри, с ошалелыми глазами молча пронаблюдавший за развернувшейся сценой, поспешил вставить и свои пять копеек: — Ты ведь нарочно это сделал? Микки снял с волос резинку, растрепал огненные пряди в попытке добраться до гудящего затылка, но боль отказалась уходить так быстро. Поняв, что Дэстер обращается к нему, он спросил: — О чем ты? — Ты хотел, чтобы он все понял, но зачем таким способом? Почему не скажешь прямо? — Смеешься? И быть сразу выброшенным в окно или, чего хуже, застреленным из собственного оружия? — заметно повеселев, хмыкнул Микки, поднялся на ноги и, склонившись над актерами, уже чуть тише шепнул. — Успех операции зависит от грамотно выбранной стратегии — он просто еще недостаточно промариновался. — Вау, непрошибаемая уверенность, — восхитился Ри, уже заведомо поддерживая Киборга во всех его стремлениях. Мэту же такая настойчивость пришлась не по вкусу. *** Ранним утром Томас без приглашения явился в дом Геральда и организовал на кухне что-то вроде экстренного совещания под негласным названием «Подробный анализ дерьма, в котором мы оказались». Ри вместе с Киборгом сгруппировались на кухонном диванчике под теплым пледом, напрочь отказываясь просыпаться и включаться в работу. Мэт стоял, прислонившись к столу и помешивал несуществующий в чае сахар. Геральд, забравшись с ногами, сидел на подоконнике и подобно слуге то и дело стряхивал в приоткрытое окошко пепел с сигареты передаваемой Каролли. Режиссер почему-то игнорировал все отчаянные просьбы охранника «Возьми уже ебаную пепельницу и отцепись от меня» и продолжал эксплуатировать мужчину. Селкет же сидела на разделочном столе рядом с электрической плитой, используя в качестве подставки для ног стул, и, не выключаясь из общей беседы, усиленно что-то набирала на планшете. — Я не бравирую ни в коем разе, но уже побывав в отдаленно похожей ситуации и не раз, могу сказать только одно: чтобы обвинить человека по статье «доведение до самоубийства» мало собрать кучу косвенных улик и предоставить запись с камер видеонаблюдения из отеля. — Напомни, в скольких из всех возможных случаев на теле жертвы суицида находили твой ДНК? — вставила весомое замечание в рассказ Мэта Селкет. — Ни в одном. — А это значит, что у полиции на один веский повод запереть Ри в допросной больше. И поверь, после проведенных там незапланированных каникул, в конечном итоге Брайан «чисто случайно» захочет признаться в том, чего он не делал. — Но ДНК на теле убитого — еще не истина в последней инстанции, — сонно протянул Микки, прикладываясь виском к плечу Ри. — Самое главное, журналисты уже вынюхали и обнародовали, что его нашли на руках и губах того парнишки. Разве не напрашивается здесь очевидный вывод? К примеру, разбитое сердце юнца, нервная система которого оказалась недостаточно устойчива к таким жизненным обломам. Если Мэт подыграет Брайану, будто отпрыск Харви вцепился в него похлеще пиявки, то это переведет вас из разряда «потенциальные преступники» в «свидетели». — А мне кажется, что все присутствующие здесь забыли, кем работает Джонатан Харви, — наконец выбрасывая окурок, решил высказаться Геральд. — Вы действительно думаете, что, будучи отстраненным по соображениям судейского этикета, пусть будет так, от дела, у него не хватит «профессиональных друзей», решивших выслужиться перед ним или вернуть старый должок? — Значит, пока ясно только одно, — горько выдохнул Томас. — Кое-кому придется побегать от полиции, пока мы не доснимем «Серебряную кровь». — Уже представляю заголовки газет, — присвистнул Ри, проводя ладонью воображаемую полосу в воздухе. — «Ни в чем невиновные Мэт и Брайан уже вторую неделю скрываются от правосудия. Подними руку, если ты тот самый несчастный лох, что все еще думает, что они нихуяшеньки не сделали». — А у тебя есть предложения получше? — нахмурился Каролли, складывая руки на груди. — Нет, но это не значит, что я с тобой согласен. — Вообще-то на твоем месте я бы прислушалась к Томми, — вмешалась Селкет. — Вы все-таки личности медийные, ни для кого не секрет, что в одной и той же ситуации — в сравнении с простым народом — у вас куда больше привилегий, вот и будете ими пользоваться. Одно из моих предложений – найти вам в качестве подстраховки самого отбитого адвоката и переводить все звонки на него, пока он будет максимально футболить полицию с явкой в участок и сдачей показаний, я попробую что-нибудь нарыть на эту стерву, а вы продолжите съемки… — А что помешает копам приехать на площадку и скрутить нас на ней на радость репортерам? — Тот факт, что вас на ней не окажется, с сегодняшнего дня съемки фильма временно приостановлены, я уже опубликовала официальное заявление, — Селкет развернула планшет ко всем экраном и продемонстрировала заголовок статьи «Серебряная кровь» терпит сокрушительное фиаско — обратный отсчет пошел». — И какой даун на это купится? — прыснул от смеха Геральд. — Наверное, этот, — Томас высунул из кармана начавший разрываться от звонка телефон — очередная адская персональная песенка из коллекции Каролли — входящий был от секретаря одного из главных спонсоров Крови. — Пойду решать вопрос, — понуро поплелся Томас к двери, планируя выйти на общий подъездный балкон и выкурить минимум полпачки, старательно объясняя спонсору, что это не конец света, но при этом не сообщая, что съемки продолжатся: сейчас доверять Каролли не мог даже этому человеку. — А я пойду понаблюдаю за этим театром! — почти вприпрыжку направилась Селкет за режиссером, вызвав с его стороны стон отчаянья, но ни слова протеста. — Я в душ, — поняв, что больше уже не заснет, пробубнил Брайан, выбираясь из-под пледа. — А ты со мной, — взяв Мэта под локоть, почти силком брюнет утащил парня в ванную комнату. Геральд и Микки неожиданно остались одни, и охранник как-то сразу помрачнел. Он понятия не имел, что творится в голове у Киборга, но в одном был уверен на все сто процентов: «Ничего хорошего». — Чего такой мрачный? — в привычной манере промурлыкал Микки, мгновенно все свое внимание переключая на вожделенную цель. — Да есть один поц, который меня неимоверно бесит, — процедил Геральд сквозь зубы, подумывая, не сходить ли покурить с Томасом, но тут же вспоминая про Селкет и грустно вздыхая. Не хотелось бы испортить Каролли подобие романтики с этим исчадием Ада. Впрочем… чем думать об исчадии Ада Томаса, следовала сперва поразмышлять о своем собственном. — Не будь врединой! Чего ты та… — Микки осекся, ехидная ухмылочка, всегда рисовавшаяся на его довольном лице, стерлась, будто ее и не было. Все в его виде поменялось: от осанки, до взгляда. — И какого, прошу прощения, хуя, ты собираешься делать? — прошипел мужчина с такой злостью, что Геральд, запланировавший позавтракать йогуртом и для этого вооружившийся чайной ложкой, рефлекторно перехватил ее таким образом, каким обычно держал нож. — Не понял, — прорычал он, ощущая нарастающее напряжение в комнате. Вот только если раньше напряжение в какой-то мере имело сексуальный характер, то прямо сейчас все это выместила неприкрытая ярость Киборга. — Я не к тебе обращаюсь, — фыркнул Микки, внезапно давая себе хлесткую пощёчину. — Очнись, женщина, это переходит все границы. — Да ладно тебе! — тут же возмутился он же, но куда более высоким голосом. — Что я такого сделала? «Сделала?» — удивился Геральд. — Что? Ты спрашиваешь меня, ЧТО?! ЭТО МОЕ ТЕЛО! И ДАЖЕ НЕ ДУМАЙ, ЧТО… — Думаю, о чем хочу. — Хорошо, думай, НО НЕ ДЕЛАЙ! НЕ НА МОИХ ГЛАЗАХ! — Так иди поспи еще немного. — Я УЖЕ ВЫСПАЛСЯ НА ТЫСЯЧУ ЛЕТ ВПЕРЕД! И мне не улыбается как-нибудь очнуться с чьим-то членом в заднице. — Так не надо приходить в себя, когда не просят, и тогда… — Что, черт возьми, происходит?! — вспылил Геральд, повидавший за свою жизнь многое, но ни разу перепалку человека с самим же собой. — Родственные разборки! Не лезь, — огрызнулся Микки, норовя отойти от охранника подальше. Впрочем, через мгновение он с таким же напором наоборот прильнул к Геральду, заставив того от неожиданности выронить свое импровизированное оружие в виде ложки. — Но он мне так нравится! — захныкал Микки, сжав Геральда с такой силой, что выдавил из его легких весь кислород. — В жопу твое «нравится»! — воскликнул Киборг, резко отталкивая от себя охранника и тут же оказываясь в другой части комнаты. — Ты болен? — поняв, что первый его вопрос проигнорировали, пробормотал Геральд, невольно прислоняясь к стене. Мало того, что на него положил глаз мужик, так он еще и ебанутый! — Мы не больны, — поморщился Микки, явно не желая ничего объяснять, но понимая, что в этом появилась определенная необходимость. Если Геральд решит, что он опасный для окружающих шизофреник, вряд ли он позволит парню остаться в своей квартире, а других убежищ у Киборга пока не было. Да и с Викки ссориться совершенно не хотелось. Это ведь не старые добрые времена, когда они, разругавшись, могли запереться каждый в своей комнате и не говорить друг с другом неделями. Тут, блин, своих комнат не было. Более того, и мысли то не всегда являлись твоими собственными. — Просто нас двое, — вздохнул он, бухаясь на диван. — Я — Микки. А та бестия, которая вечно к тебе льнет, моя сестра — Викки, — кинул он, уверенный, что его объяснения не поймут и придется вдаваться в муторные подробности, в тысячный раз пережевывая то, что так хотелось забыть. — Внедрение? — к удивлению Микки, Геральд быстро понял в чем дело. — Именно оно, — кивнул Киборг немного обескураженный. «А он умный мужик», — пронеслось у него в голове уважительное. «И красивый…» «Вон из моих мыслей!» — Сталкивался с таким? — Сталкивался с теми экземплярами, которые «не получились». Вообще впервые вижу человека, который нормально пережил внедрение и остался в своем уме. — В своем? — невесело усмехнулся Микки. — Ты уверен, что можно остаться в своем уме, когда ты делишь тело с несносной девкой, которая пилит тебя двадцать четыре часа в сутки? — Вот не надо сейчас преувеличивать! — это уже явно говорила Викки. — И я так рада, что мы наконец-то разобрались кто есть кто! — куда веселее проговорила она, кидая взгляд в сторону Геральда. — Видишь, я девушка! — заявила она мужским басом, мужскими губами в мужской оболочке. — Так как насчет свиданки?! — НЕТ! — завопил Микки. — Пожалуй, нет, — постарался как можно мягче отказаться Геральд. — Зануды, — поморщила Викки нос. — Вот так всегда… Сисек нет, и ты уже никому не нужна, — с явной обидой в голосе проговорила она. И ушла. Микки и Геральд остались вдвоем. Теперь уже на самом деле. *** — Что-то мне совсем это не нравится, — Томас стоял мрачнее тучи на балконе и, облокотившись о перила, курил уже третью сигарету. — Как-то слишком легко они приняли мои жалкие попытки оправдаться и даже не закатили скандал в желании поднять свой процент от проката, откуда вдруг взяться такой сговорчивости? — Кто знает, — Селкет сидела на корточках у стены и каждые полминуты требовательно тянула руку к режиссеру, воруя у него сантиметры никотина — именно по этой причине Каролли все никак не мог накуриться. — Может, ты прав, и это очередной подводный камень. Но также я не исключаю вариант, что спонсоры просто уже заебались с твоей Кровью, похоронили свои мечты нажиться на фильме и пустили весь этот балаган в свободное плаванье. — Даже не знаю, что из этого лучше… — всерьез задумался Томас, опуская руку с выкуренной наполовину сигаретой вниз — проворные пальчики с матовым черным лаком быстренько сцапали свою добычу. — Твоими когтями убить можно. — Хорошо, что ты это понимаешь, — Селкет подняла взгляд на режиссера, но не смогла долго сопротивляться солнцу и зажмурилась — слишком мило для хищницы, за которую принимал девушку Томас. Каролли подцепил очки за переносицу и отправил их исполнять роль импровизированного ободка для густой и порядком отросшей темной исполосованной сединой шевелюры. Какое-то время пребывали в тишине. Каждый в своих мыслях. И если режиссеру нравилось это мерное залипание, то журналистка выскочила на балкон вслед за мужчиной явно не для этого. — Томми, — Селкет поднялась на ноги и приблизилась почти вплотную к нему. — Когда ты уже дашь ответ на мой вопрос? Ты же понимаешь, что время поджимает и твоя сентиментальность сейчас совсем не к месту. Она просидела безвылазно за изучением сценария и электронных страниц различных порталов, Томас, пережив за пару вечерних часов очередной стресс, отказался покидать дом журналистки, поэтому, когда Селкет откопала очередную ниточку, как ей показалось, способную вывести на нужный след, она без зазрения совести растолкала Каролли глубокой ночью и спросила: — Мне нужно попасть в дом Рэна, ты говорил, что он коллекционировал записи для работы над сценарием, они мне тоже понадобятся, можешь это устроить? Но тогда режиссер не отнесся со всем пониманием к ее просьбе, возможно, потому что сказалось неожиданное пробуждение, потому Селкет повторно спросила его за завтраком. — Сомневаюсь, что они уцелели. Рэн жил в номере во время съемок Крови, после его смерти оттуда все вынесли подчистую. — Мне кажется, что ты плохо знал своего друга, — без опаски задеть чувства Каролли, обидчиво ответила девушка. — И на том спасибо… — Ой, заканчивай. Я серьезно, Лихван знал куда лезет, когда замахнулся на сюжет с увязкой на реальные события… Должны остаться наработки, не могли не остаться! Давай наведаемся к нему домой. Томаса от этого предложения знатно перекосило, из-за чего мужчина мигом растерял весь аппетит. Он не был на похоронах Рэна, не забегал на кладбище и после, где бы с надгробной плиты колумбария на него смотрел совсем не тот друг совершенно несвойственным ему прежде взглядом. И куда существеннее, Томас не наведывался в квартиру сценариста, где все напоминало о покойном. Это было выше его сил. Потому, вытащив однажды из своей связки электронную карточку-ключ, что будто обжигала пальцы, стоило опустить руку в карман, Каролли закинул ее в ящик и забыл, что у него когда-то и вовсе был доступ в квартиру Рэна. И вот теперь Селкет задавала этот вопрос в третий раз. А до мужчины, кажется, только сейчас начало доходить, насколько глупы его предрассудки и какую малую ценность имели его чувства в сравнении с тем, что это действительно сможет помешать журналистке в поиске. И одно дело, если его упорство и нежелание идти ей навстречу всего лишь удлинит его, другое же — уведет совсем в другую сторону. — Сегодня вечером, — сдался Томас. — После того как закончится съемочный день. *** — Роуз, милая, твои действия были весьма поспешны, — пропищала мертвая девочка, сверкнув белозубой улыбкой голого черепа. — Да пошел ты, — послышалось в ответ раздраженное. — Не собираюсь слушать нотации от психопата, который всюду ходит в бдсм-маске и контактирует с внешним миром только посредством детского скелета! Прежде чем осуждать окружающих, взгляни-ка разок на себя! — она выглядела взвинченной и явно что-то приняла, отчего производила впечатление умалишённой, накаченной препаратами. — Ты слишком раздражена, — качнула девочка головой, растрепав золотистые кудри парика, скрупулёзно сделанного из ее же собственных волос. Из тех, что росли на ее голове, когда она еще дышала. — Ох, будь добр, не строй из себя психотерапевта, когда самому прямая дорога к психиатру, — продолжала разбрасываться колкостями Роуз. Даже сквозь большой монитор просачивалась ее неконтролируемая злоба. — Мы ничего из себя не строим, — пискнула девочка, удобно расположившаяся на коленях Крокодила. — Но обязаны сделать тебе замечание. — Засунь свои замечания себе в задницу. Или в задницу трупа, который так любовно оберегаешь! — И снова все возвращается к тому, с чего мы начали, — девочка горестно вздохнула. — Роуз, за своими оскорблениями ты прячешь скорбь по сыну. — Даже не начинай! — По сыну, которого сама же и убила. Все же люди очень странные создания. — Он получил то, что заслужил. — Но данная смерть не была урегулирована с другими членами восьмерки. — Я что, уже должна спрашивать, можно ли мне убить собственного ребенка?! Как-нибудь без ваших мнений обойдусь! — Ты ходишь по тонкому льду. — Я ГЛАВА ВОСЬМЕРКИ. ОЧНИСЬ. Я МОГУ ВСЕ, ЧТО УГОДНО И МНЕ НЕ ТРЕБУЕТСЯ… — женщина прервалась, так как по ее особняку раздалась трель звонка. — Репортеры. Я больше не собираюсь тратить время на пустые разговоры ни с тобой, ни с кем бы то ни было еще, — выдохнула она и отключилась. Крокодил с девочкой на руках остался в гробовой тишине. — Она не видит дальше собственного носа. Переиначивает то, что мы пытаемся до нее донести, — запищала девочка. — Убивать она может кого угодно и сколько угодно. Но своим поступком она привлекла к «Серебряной крови» еще больше внимания. Слишком много внимания. Довела людей до точки невозврата. Если этот фильм выйдет, каждый уважающий себя обыватель пойдет на него в кинотеатр, даже если все вокруг будут твердить ему, что картина того не стоит. А мы же знаем, что фильм выйдет стоящий. — Если выйдет, — тихо бросил Крокодил. — Конечно, выйдет! — воскликнула девочка, повернув к мужчине голову и воззрившись на него черными дырами, что значились на месте глаз. — Ведь у нас с тобой на двоих одна маленькая тайна. Тайна, о которой не знают другие члены восьмерки. — И, будем надеяться, никогда не узнают. — Мы уничтожим их. — Мы всех уничтожим. — И все же… Роуз слишком эмоциональна. Она сама роет себе могилу. Нам даже не приходится помогать, — вздохнула девочка с толикой сожаления. — Женщины, — тихо пробасил Крокодил. — Все они такие. — А вот и нет! Я не такая! — возмутилась кукла. — Это потому что ты мертва. — Но разве не это во мне тебе нравится больше всего? — вновь повернулась девочка к мужчине. — Да, — кивнул чревовещатель, стягивая свободной рукой маску с головы, наклоняясь к кукле ближе и целуя ей лоб. — Именно это.