Ментол и мята

— Ахренеть, кажется, у меня желудок и сердце поменялись местами, — оторопело выдохнул Ри. — Умеешь же ты нагнетать. — Я не нагнетаю, а говорю, как есть, — Селкет стянула с запястья резинку, забрала волосы в высокий хвост и завязала на затылке. Смахнув со лба набежавшие капельки пота, она нацепила на нос круглые фиолетовые очки и выудила из рюкзака прихваченные из тайника в метро свертки. О сне журналистка и не собиралась мечтать. Все, чего она хотела, — заручиться поддержкой пары желающих или же спровадить всех и остаться наедине с записями, что с особым усердием и риском для жизни собирались еще ее отцом и только уже потом ею. — Значит, если бы я встретил Нокса на улице среди прохожих, то мог бы точно узнать его по цвету кожи? — Геральд сомневался, но решил уточнить для себя этот момент. — Тогда ведь для Ноксов серебряная кожа стала сродни рыжих волос и зеленых глаз для средневековых ведьм, и их истребили бы за считаные месяцы, максимум год, а не за десятилетия, как это было на самом деле. Да и простые люди заподозрили бы неладное, и скрыть такое у зачинщиков явно не вышло бы. — Все верно, но как уже говорилось в записях Джеки ранее, организм Ноксов научился подстраиваться и видоизменяться под вредные условия существования. Аргироз не стал исключением. Из серебряной утробы появлялся обычный на вид малыш, ничем не отличающийся по цвету кожи, глаз или волос от рожденного естественным путем. И только анализ крови мог сказать, что перед нами представитель поколения Нокс. — Анализ крови? — задумчиво произнес Мэт. — Наподобие того, что берут у всех с рождения для базы «Око»? Повисла напряженная пауза. В глазах каждого присутствующего промелькнуло озарение. Томас вытащил телефон, и чтобы не быть голословным, прежде чем начать, проверил один факт: — Но ведь «Око» появилось не больше трех десятилетий назад. О Джеки к тому времени уже ничего не было слышно. Повисла пауза. Селкет побледнела на глазах и стеклянными глазами уставилась на Микки: — Боже… Так вот к чему было все это! Это был их единственный шанс… — …отыскать след Ноксов в нынешнем поколении, — закончил за журналистку Киборг. — Погодите, — Томас, видимо, единственный сохранил дар речи в отличие от охранника и актеров. — То есть вы хотите сказать, что Правительство развернуло целую программу ради отслеживания… Кого? Стариков за сотку, которые чудесным образом пережили лагеря и вместо того, чтобы жить в чаще леса и питаться корой, не опасаясь, продолжили существование в нашем гнилом обществе, большая часть которого даже понятия не имеет, что происходит, а малая — точит ножи?.. Или же… — режиссер едва не задохнулся от ужаса. — Дети? Ноксы успели заделать своих наследников? — И всевидящее «Око» стало инструментом в их распознавании, — заключил Мэт. — Сам носитель гена Нокс даже мог не догадываться об этом, а программа уже донесла на него. Селкет не сводила все это время взгляда с Микки, и тот обратил на девушку внимание только после того, как общий гвалт эмоций и переживаний на кухне стих. — Ты хочешь что-то мне сказать? — Нам нужно хакнуть базу данных «Ока», — выпалила Селкет как на духу. — Сдурела? — это уже делилась своими эмоциями Викки. — Вот так приплыли, — тихо шепнул на ухо Мэту Ри. — Не сможешь? — без особого разочарования спросила девушка. — Сначала скажи зачем? Ты хочешь сама, что ли, выследить всех Ноксов? — Нет, всего лишь одного… И то, чтобы проверить, права ли я насчет Нее или нет. «Стой, погоди, это она о тебе что ли?» — наконец раскусил брюнетку Микки. Журналистка была в курсе одного маленького пунктика их биографии, о котором пока никто из присутствующих в комнате больше даже и не догадывался. Но как? Как эта история могла быть связана с «Оком»? — Хочешь увидеть подробный анализ крови Викки? — прищурив глаза, спросила Киборг. Геральд на этих словах вздрогнул и уставился на журналистку. И только ни о чем не догадывающиеся Мэт, Ри и Томас не шелохнулись. — Хочу! — выдохнула Селкет. — Если не сможешь достать, могу обратиться… — Спешу тебя разочаровать, но в базе «Ока» его нет. Стерли. Я сам проверял, — заверила Викки. Девушка действительно взламывала «Око», конечно, первостепенная причина крылась не в собственных данных, она подчищала и заменяла большую часть данных Микки, но однажды решила посмотреть и на свои. Каково же было ее удивление, когда их просто не обнаружилось? Да, дело это было уже после того, как Викки стала частью Микки. И тогда девушка подумала, что, быть может, из базы изымают данные людей после их смерти. Но перепроверив этот факт на парочке умерших родственников, поняла, что это далеко не так. Изымали, но не у всех… Киборг ответа на свой вопрос «в чем причина?» тогда так и не нашла. Но теперь, кажется, начала догадываться… — Серьезно? — Селкет сощурила глаза, но, поняв, что Киборг ей не врала, расслабилась. — Тогда у меня для тебя плохие новости, потому что то, о чем я попрошу, тебе явно не понравится. Но… другого выхода у нас просто нет. — И о чем же ТАКОМ ты можешь меня попросить? — фыркнула Викки, будто совершенно не замечая, с каким напряженным выражением на лице сидела брюнетка. — Твою сестру ведь кремировали? — Да, — с недоверием кивнул Микки, ввязываясь едва ли не в ментальную драку с сестрой — та была настолько заворожена процессом, что подписалась бы сейчас на любой бред. — И данных ваших родителей в «Оке» ведь тоже нет? — Нет, — Микки, кажется, наконец понял к чему вела журналистка: одним из этапов кремации было удаление соли и различных металлов из праха — идеальный вариант для того, кто хочет, чтобы о Ноксах не осталось и упоминания даже после их смерти. И самое ужасное, что люди сами на него согласились. — Выходит, колумбарии — не такой идеальный вариант, как казалось бы. Но, если ты хотела вскрыть могилы наших родителей и взять образцы данных для анализа — идея провалилась на корню. Я сам выбирал для них урны… — Черт, а я так рассчитывала на драматичную вылазку на кладбище, заработала бы еще один грешок на свою душу, — Селкет развернула первый сверток и достала оттуда мини-кассеты. Ри, увидев нечто знакомое, оживился. Журналистка хотела было заняться тем, чем собиралась, но задумалась и решила все же уточнить у Микки еще один вопрос. — А ваши родители, как они умерли? — Как бестактно, — заметил Томас, поморщившись. — Если ты не заметил, мы сейчас не в том положении, чтобы заботиться о такте, — парировала Селкет невозмутимо. — Или для вас слишком болезненно вспоминать об этом? — на всякий случай все же уточнила она, переведя взгляд на Микки-Викки. — Для вас? — не понял Мэт, все еще являвшийся не в курсе дел в отношении брата и сестры. — Одно тело, два сознания. И пока все незнающие сидят и переваривают данную информацию, я жду ответа, — упорствовала журналистка, демонстрируя чудеса беспардонности. — Ну-у-у… — сконфуженно протянул Микки, чувствуя на себе недоуменные взгляды. — Наши с Викки родители погибли случайно. В магазин, в котором они закупали продукты, ворвались воры. Произошла перестрелка. Они оба попали под пули. — Кто-нибудь еще погиб? — продолжала допрос девушка. — А там больше никого и не было. Кассир да они. Кассир выжил, родители нет, — пожал Микки плечами. — И как давно это произошло? — Мы еще в школе учились. — А на Правительство вы работать начали сами? — Конечно. — Ваше личное решение? — Да. Наверное… — Киборг в задумчивости постучал по подбородку. — Вообще-то… — вступила в разговор Викки. — Когда погибли родители, мы учились в выпускном классе. До их смерти мы с Микки собирались поступать в местный университет. Я на факультет компьютерной безопасности, а Микки на художественный. — Художественный? — Геральд, успевший за время беседы раздобыть баночку с самонагревающимся кофе и отхлебнуть из нее ровно половину, подавился, услышав подобное заявление. — Ты, что же, умел рисовать? — Умел и умею, — буркнул Микки. — Вопрос стоит поставить иначе, — прыснула Викки. — Рисовал-то он не очень, но кроме этого ему вообще ничего не давалось! Преподаватели считали его бездарем. — Хотел бы я увидеть их лица, если бы они узнали, какие таланты во мне раскрыла армия, — пробормотал Микки, явно насупившись. — Не перебивай. Бездарем был, бездарем остался, — отмахнулась Селкет. — Викки, продолжай. — Так вот я уже нацелилась на компьютерную безопасность, когда меня вызвали к директору по поводу профориентации. Знаете, такие мероприятия проводили с каждым учеником. Беседы, на которых учителя помогали ученикам понять, куда же им лучше двигаться дальше, на что они способны и чего хотят. — С учителями, не с директорами! — на всякий случай уточнил Микки, подчеркивая необходимое. — Вот-вот. Меня вызвали к директору, и я тогда очень удивилась. А меня начали расспрашивать про Микки. Говорить, что художник из него не очень, быть может, я помогу им убедить Микки пойти в армию. — Потому что сам я нахер их послал. Знаете ли, был творческой личностью. Геральд снова не сдержался и прыснул в кулак. — Чего ржешь? Нарываешься? Тебя нарисую, будешь знать, — нахмурился Киборг. — Жду не дождусь, — хохотнул охранник, сам не понимая, почему пребывает в таком хорошем расположении духа. Не иначе последствия лекарства. — Мне объяснили все плюсы работы на правительство. Я тогда была наивной и глупой, верила всему, что мне говорили. — И ты уговорила Микки, не так ли? — подсказала Селкет. — Нет. Он отказался. — Я год проучился в университете, а затем бросил и ушел в армию, — пояснил мужчина. — Тогда к чему эта история? — развела журналистка руками, решив, что зря потеряла время. — Своё решение я принял сам, но… По-моему, все вокруг сделали все возможное, чтобы я его принял. — Поясни. — Тетя, которая за нами следила, внезапно заболела, хотя всегда была здорова как бык. Нашу квартиру несколько раз поджигали. Меня валили на всех экзаменах. Кражи. Драки. Меня будто преследовала лютая неудача, тщательно распланированная кем-то сверху. Я помню тот вечер, когда я сидел у закусочной, в которой работал, и четко осознавал, что не потяну. Викки училась весь день и не могла работать, тетя — тем более. Я же… Студент первого курса, много ли я мог заработать?! И тут как по чертову волшебству мне под ноги ветер принес армейский флайер с призывным «Будь героем своей страны, будь кормильцем своей семьи, будь гордостью своей матери». На следующий день я забрал документы из университета, уволился и сообщил Викки, что ухожу. — Интересно-интересно, — в задумчивости протянула Селкет. — И все бы пошло по плану, если бы Викки не увязалась за тобой, — проговорила она, кивая. Все остальные, явно не поняв выводов, сделанных журналисткой, уставились на нее в молчаливом ожидании объяснений. Почувствовав всеобщее внимание к своей персоне, Селкет закатила глаза: — Боже, это ведь элементарно. Их хотели разделить. Тогда бы прибрать к рукам Викки не составило труда. Тетя больна, брат за тридевять земель в армии. Легкая мишень. Делай что хочешь. Они лишь одного не ожидали – того, как вы с Викки близки. *** «Аккумулятор разряжен» мигнул экран смартфона Томаса и потух. — Твой телефон — манифест всего нашего мини-клуба, — Мэт чувствовал одновременно усталость и скопившееся напряжение в мышцах, у него едва получилось уловить нить последнего диалога: мозг переставал слушать, мысли плыли, а моргание стало куда более заметным. — Я, конечно, понимаю, что на счету каждая минута и времени не так много, но… сколько каждый из нас на ногах? Пережитые стресс, адреналин, да и полученную информацию необходимо обработать и усвоить, иначе от нее не будет никакого толка. — Тебя никто не держит, Мэтью, — Селкет не хотела грубить, но оно вышло само собой. — Иди отдыхай, — смягчилась брюнетка, всем своим видом демонстрируя, что она-то как раз собирается заняться абсолютно противоположным. — Вообще-то я не отпрашивался, — хмыкнул Дэстер, подходя к журналистке ближе и опуская руки на ее плечи, парой массирующих движений, призванных не снять, а обострить напряжение в мышцах, мужчина напомнил не умеющей вовремя остановиться особе, насколько все хреново и как сильно она замоталась. Вымученный стон Селкет только лишь подтвердил это. Журналистка поддалась на гнусные манипуляции актера всего на минуту, и, когда открыла глаза, ни записей Джеки, ни ее личных наработок на нем не оказалось — Брайан, воспользовавшись моментом, бесшумно сгреб все и ретировался под пристальным взором Томаса и Геральда из помещения. — Что за? — удивилась Селкет. — Вернем не раньше, чем через семь часов, спокойной ночи! — улыбнулся Мэт и шмыгнул из кухни вслед за Ри. Разумеется, Дэстера шокировала новость об общем на два разума теле. Но новость эта была скомкана и требовала куда большего углубления, расспросов, на которые актер сейчас был попросту не способен. В конце концов, Микки и Викки за ночь никуда не денутся? Не схлопнется же их разум, как портал в другое измерение, и не останется Мэт до конца дней своих с вопросами, на которые так и не получит ответов? Время на интереснейшую и увлекательную беседу со словарем в руках еще оставалось у этой троицы, а вот время на сон утекало как вода сквозь пальцы. Поэтому сейчас самым главным и единственным пунктом в его глобальных планах по разоблачению вселенского заговора было сгрести в охапку Брайана, уткнуться носом в его спину и на несколько часов забыть о месте, которое словно было отброшено на десятки лет от достигнутого таким трудом человечеством технического прогресса, и где они были вынуждены провести не одну ночь. — И ведь не поспоришь, — хмыкнул Томас, поднимаясь со своего места — он не собирался отказываться от появившейся возможности, но и о кое-чем забывать не спешил: — Микки, пойдем-ка прогуляемся. — Нам нельзя выходить — полиция может прочесывать каждый уголок, — вмешалась Викки, но поймав взгляд режиссера, поняла, что именно он подразумевал под прогулкой. У обоих был выбор, они могли отложить или отказаться от разговора вовсе — слишком многим требовались объяснения — но делать этого не стали. Микки из соображений безопасности прихватил с собой пистолет, заткнул за пояс военных брюк и вышел за Томасом, вдогонку получая саркастичное от Геральда: — Каролли, конечно, тот еще зверюга, особенно судя по рассказу Селкет, но ты там палку не перегибай, помни, что у тебя ВСЕГДА на одно механическое преимущество больше, не стоит расшатывать и без того неустойчивую нервную систему моего работодателя своими игрушками! — Иди к черту! — А ты что, будешь сидеть тут и гипнотизировать пустоту? — обратился Геральд к Селкет. — В моей голове всегда столько всего, что о пустоте зайдет речь только когда мне её прострелят. Но на самом деле я благодарна нашим селебрити, если бы не они, и вправду пришлось бы корпеть за изучением доков всю ночь, — призналась девушка. — Ну, работа с их графиком научила их грамотно расставлять приоритеты. *** Однако грамотно расставлять приоритеты работа научила не только актеров, но и видеомонтажера. И Роксана, благодаря невероятному упорству, усидчивости и усовершенствованному составу энергетиков, которых Томас притащил ей целый ящик, оправдав такое количество тем, что «сегодня твой день, на них была сумасшедшая акция», справлялась с этим на «отлично». Выделив на ежедневный сон ровно четыре часа и перенеся обеденный стол за рабочий, она добилась практически идеального уровня работоспособности, выжав из себя по максимуму. Роксана задействовала во время обработки кадра и наложения различных спецэффектов сразу все шесть мониторов — благо необходимые программы по заранее заготовленному шаблону выполняли некоторый объем работы без ее надзора. Лишь один из мониторов девушка оставила в качестве фона и запустила на нем проигрывание всего видеоматериала с носителя в заданном хронологическом порядке. Изредка поглядывая в экран и прислушиваясь к происходящему на нем, монтажер могла отложить понравившиеся моменты, чтобы облегчить поставленную Каролли задачу выбора между наиболее понравившимися вариантами одной сцены, а также выделить те, что следовало проработать тщательнее. Иногда непрерывный процесс съемок разбавляли записи камеры, оставленной без присмотра, — ее попросту забывали выключить, и Роксана вручную проматывала их. Конечно, так получалось не всегда и не сразу. Иногда девушка настолько увлекалась происходящим на главном мониторе, что фоновый переставал существовать для нее. Или как, например, сейчас запись не выключенной камеры застала Рокси прямо на середине пути к холодильнику и обратно. Потому, когда девушка вернулась, странный закадровый диалог, происходивший вблизи записывающего устройства, попросту не смог оставить ее равнодушной, да и прислушавшись внимательнее, она поняла, что камера стала незримым свидетелем чего-то существенного и значительного. Девушка села в кресло и отмотала запись в самое начало. Мужской голос на фоне говорил тихо, но уверенность чувствовалась даже сквозь холодную призму камеры: — …у нас тут непредвиденная ситуация: режиссер сообщил о переносе места съемок, и боссу это явно не понравится, передай, что в лабораторию скоро нагрянут, и было бы неплохо все зачистить. Что, шутишь? Тип с куклой снова пожаловал. Его представления босса не интересуют, пусть делает, что хочет… — голос на фоне кладбищенского антуража совсем отдалился, и чем закончился диалог Рокси так и не услышала. Но вырванного из контекста телефонного разговора хватило, чтобы в эту же минуту обрезать запись и отправить ее Томасу на ознакомление. *** Сегодняшнее утро в Тэ’Ниэсе не многие назвали бы добрым. Облака, что заволокли небо еще ночью, к утру превратились в настоящее светопредставление, благодаря многочисленным молниям, рассекавшим рыхлую поверхность. Они сверкали одна за другой с перерывом всего в несколько секунд или схлестывались между собой, разукрашивая город электрическими фейерверками. Грозы подобного типа в Тэ’Ниэсе происходили достаточно редко. Не больше одного-двух раз в году. Но за это время, несмотря на многочисленные громоотводы, повсеместные оповещения жителей за пару дней до «события» и просьб властей всем жителям города оставаться в этот день дома и носа на улицу не высовывать, молнии убивали не меньше сотни человек. Тех самых «счастливчиков», веривших, что уж с ними-то такого точно не произойдет. Сколько собиралась унести жизней эта гроза, никто не знал, но некоторые делали ставки. Не настоящие, шуточные, дабы разрядить накаляющуюся атмосферу. Ведь если гроза не начнет успокаиваться через пару часов, вероятность чего существовала, Тэ’Ниэсу грозило наводнение, которое совершенно точно затопило бы первые три-четыре этажа, увеличив количество жертв, как это произошло тринадцать лет назад. Или же одна из молний могла неудачно ударить в жилое здание, спровоцировав пожар, что случалось сорок, тридцать и семь лет назад. После случая семилетней давности город, правда, окружили двадцатиметровой стеной, которая поднималась из земли лишь во время подобных гроз, но риск затопления все равно оставался. Крылись в этой грозе и иные опасности, но задумываться об этом никто не хотел, смиренно сидя дома и обновляя новостную ленту в телефоне каждые пару минут на случай, если появятся сообщения о первых погибших. Томас еле-еле разлепил глаза, ощутив ужасающую головную боль, тошноту и въедливый запах сырости. Наличие похмелья его ничуть не удивило, в конце концов, попойка с Микки и Викки вкупе с задушевными разговорами и периодическими возгласами Каролли: «Ахренеть! Вас двое? Ахренеть! Как же вы живете? Ахренеть! Просто, прости господи, Ахренеть!» к другому привести не могла. Но запах сырости-то откуда? Он бы провалялся на жутко старой, скрипящей, как старая колесница, софе еще некоторое время, пытаясь разгадать тайну неприятного запаха, когда на лоб ему опустилась холодная капля, окончательно отбив желание Томаса спать. Подскочив на месте, мужчина сперва схватился за голову, по которой будто бы проехал поезд, и лишь затем устремил взгляд в потолок, который явно подтекал. — Круто, — пробормотал он, морщась. — Только дождя для полного счастья и не хватало. — Хрен бы с ним, с дождем, — голос Селкет подобно ножу вонзился в виски режиссера, заставив его застонать. — Не так громко, — просипел он, чувствуя неприятное першение в горле. — Куда уж тише, — фыркнула девушка, явно находящаяся не в лучшем расположении духа. И Томас понял, с чем это связано, сразу же, как посмотрел на нее. Волосы журналистки слиплись в одну мокрую змею, а одежда прилипла к телу, выгодно подчеркнув фигуру Селкет, но не ее воодушевление. — Под дождик попала? — на всякий случай уточнил Каролли, мозг которого с похмелья работал вхолостую. — Под ураганчик, — огрызнулась брюнетка. — Так зачем же ты на улицу выходила? — А я, блин, и не выходила! Единственное, что я сделала, это свалилась с треклятого кресла, на котором пыталась спать! Томас собирался задать очередной глупый вопрос, но перед этим не то чтобы специально, а скорее даже случайно, кинул взгляд на пол и не увидел его. Вместо ссохшихся досок везде, куда ни посмотри, обосновалась черная вода. Селкет она доходила до половины икр. — Оу, — только и смог выдавить из себя Каролли. — Отличное убежище, ничего не скажешь! — всплеснула девушка руками, сгребая с рабочего стола оставленные накануне документы и ноутбук. Техника, благо, не пострадала, а вот в центр бумажной кипы успело накапать достаточно воды, чтобы некоторые страницы либо размылись, либо превратились в кашу — хорошо, что большую часть актеры уволокли вчера с собой. — Я уже десять минут пытаюсь тебя добудиться! Странно, что единственным действенным способом оказалась угроза оставить тебя здесь утопать! — Я что-то скверно себя чувствую, — простонал в ответ Томас, опуская ноги в ледяную черноту, но не чувствуя от этого облегчения, на которое он рассчитывал. — Еще бы… Вы высосали на двоих… — На троих! — Один хрен — тела только два! Высосали три бутылки скотча! Даже не представляю, где вы их раздобыли! — продолжала бушевать девушка, аккуратно разъединяя слипшиеся от влаги страницы и осторожно складывая их в заранее подготовленные папки. — Я уже и не помню, — вздохнул мужчина, беря себя в руки и поднимаясь на ноги. К горлу тут же подкатил комок, но Томас героически его проглотил. — Могу я как-нибудь тебе помочь? — Сиди и не отсвечивай, — рыкнула Селкет. — И присесть бы тебе прямо в машину к Геральду, — добавила она. — О, у нас появилось транспортное средство? — Каролли и был бы рад выразить хоть какие-то эмоции, но и произнесение слов давалось ему с большим трудом, что уж говорить о большем. — Да. И не с твоей помощью. Все встали еще два часа назад. К этому времени вода поднялась почти вдвое. Мы не можем здесь оставаться. Твой чертов склад в низине. К вечеру, а дождь, судя по прогнозам, к этому времени не закончится, твоя халупа уйдет под воду полностью. А я все думала, что не так с этой развалюхой. Теперь ясно. Небось ей-то подобные водные процедуры не впервой. Журналистка хотела сказать еще что-то, но раскатистый гром прогремел так сильно, что стены задрожали. — Какого хера вы творите?! — в комнату ворвался Мэт. — Гроза почти близко! Нам необходимо попасть в Тэ’Ниэс до закрытия городских ворот! — Да хрен бы с ними, с воротами, — пробубнил Томас, шлепая по воде вслед за Дэстером и Селкет. — Перелетим и все дел… «Не перелетим…» — поправил сам себя Каролли, выходя на улицу и оценивая непростые погодные условия. Лететь сейчас было нельзя. Велика вероятность попадания молнии в транспортное средство, что повлекло бы за собой смерть всех его пассажиров. Единственное, на чем можно было передвигаться в данный момент, — воздушные подушки, одну из которых и оседлал Геральд. Микки мельтешил рядом с ним, ковыряясь в настройках. Он, в отличие от Томаса, выглядел бодрячком. Брайан натягивал брезент, чтобы превратить транспортное средство в маломальское убежище. Увидев Селкет, он забрал из ее рук сумку с ноутбуком и папку с документами — четвертую, судя по тому, что за его спиной покоились еще три, а затем помог девушке взобраться на подушку. Следом в нее вскочил Мэт. И лишь затем с усилием перекатился на сухую поверхность Томас. — Да уж… Утро так себе, — пробормотал он, вытаскивая из кармана штанов телефон и видя сообщение от Рокси. Тогда он еще не понимал, НАСКОЛЬКО это утро не задалось. — Эй, не время чатиться, — возмутился Геральд, вручая режиссеру веревку. — Обвяжи Селкет, а затем себя и закрепи под сиденьем, только убедись, что надежно. Томас убрал телефон обратно, так и не прочитав входящее сообщение, и принялся за дело. Без глупых вопросов «К чему такие излишние меры предосторожности?» И так все было предельно ясно: их транспортное средство не было рассчитано на такое количество пассажиров, да и погодные условия создавали дополнительные трудности — качка была неизбежна. Потому Геральд и принял решение связать всех в одну цепь: «Раз уж держаться практически не за что, будем держаться друг за друга». Мотор заработал, и воздушная подушка поплыла в Тэ’Ниэс, оставив позади когда-то неудачно вложенные инвестиции Томаса переживать еще один водяной кризис. Черно-синее небо над головой продолжало угрожающе рычать и изрыгать пучки света. Пока еще вдали. Но никто не сомневался, если они не ускорятся, молнии вскоре начнут вскрывать небо прямо над головой. — А кто-нибудь уже решил, где мы остановимся, когда пересечем стену? — Ри задал самый неподходящий вопрос. И понял он это только тогда, когда пять пар удивленных глаз уставилась на него. Видимо, каждый по умолчанию посчитал, что новое убежище уже известно. Брайан с сожалением подумал о своей квартире, в которую он не наведывался с начала съемок «Серебряной крови» и теперь вряд ли в ближайшее время сможет в нее попасть. Как, впрочем, и все остальные в свои обители: Микки и Геральд засветили свое жилье; Селкет сама обрушила на него наряд полиции, а адреса Томаса и Мэта и так были известны общественности. — Давайте для начала ее пересечем, а после подумаем, — предложила Викки, поправляя на талии тугую веревку, которая связывала ее одним концом с Брайаном, а другим с Геральдом. — У нас будет предостаточно времени: гроза превратила нас в невидимок, какое-то время стражам порядка и Омерзительной восьмерке будет не до нас, если они, конечно, не бессмертные. — Держитесь крепче, на нас надвигается большая волна, — скомандовал охранник, оборвав любые размышления на корню. Из шести человек в креслах сидели только двое, Геральд и Микки, остальные же расположились на полу, вжимаясь спинами в борт воздушной подушки. Транспорт затрясло, а сидящих внизу начало то и дело подбрасывать. Не будь между ними веревки — кто-нибудь непременно бы вылетел. Но обошлось только частыми звонкими вскриками Селкет и избирательным матом. — Стена в квартале отсюда, осталось совсем немного, — оповестил Геральд, подмечая знакомое здание. — Здесь мой бывший дом, — обратился он к Микки, кивая на невысокую многоэтажку всем своим видом показывающую, что та давно годилась под снос. — И от стены ее отделяет несчастный километр. — А также социальная лестница, с вершины которой приняли решение, что защита оставшихся тридцати процентов Тэ’Ниэса обойдется им слишком дорого, поэтому можно забить на ее жителей, но при этом не забыть освоить их налоговые отчисления. Ри проводил взглядом здание, что они проплывали. Ему это чувство тоже было знакомо. Все же, никто из присутствующих не рос с золотой ложкой во рту и к тому, что имел сейчас, пришел собственным трудом. Молния, ударившая в вышку, расположенную в гуще высоток, заставила всех взбодриться. — Срань господня, она что, падает? — заорал Томас, протирая пальцами залитые дождем очки, но ко всеобщему облегчению, режиссеру всего лишь показалось. Но облегчение это было не долгим. Огромная фиолетовая молния, словно лопнувший сосуд в глазу, разрядила небо прямо над воздушной подушкой. И стоило тьме снова сгуститься, вой городской сирены ударил по ушам. — Стену начали поднимать, — переполошились все, вскочив со своих мест — Геральд старался изо всех сил ускориться, чтобы пробиться через течение, но получалось едва ли. — Было бы неплохо, если бы вместо ног у тебя был мотор. Второй нам сейчас бы не помешал, — выпалил сгоряча охранник, но заметил недовольный взгляд Микки. — Извини, нервы сдают. — Я молчал, — Киборг и сам задумался: будь такое возможно — их проблемы бы разрешились на раз. Когда воздушная подушка все же приблизились к стене, стало понятно, что они такие были не одни: со всех концов дальнего Тэ’Ниэса в город стекались сотни транспортных средств. И когда Геральд оказался по ту сторону, а стена за их спинами выросла, стало ясно, что успели не все. Воздушные пути открылись над головой, но охранник все равно предпочел передвигаться вплавь — риски засветиться на камерах или, что хуже, перевернуться были велики. — Ну что, у кого-нибудь есть идеи, куда нам податься? — спросил Микки, прекрасно понимая, что ему предложить остальным абсолютно нечего. После перебирания немногочисленных вариантов стало понятно, что податься им было почти некуда, и все встали перед выбором: воспользоваться погодой и затаиться в квартире покойного сценариста или же наведаться к бывшему мужу Селкет? — Прорицаю, Джеймс будет в восторге, — невесело буркнула Селкет, не желая вмешивать во все происходящее бывшего мужа, но понимая, что прятаться в квартире уже мертвого режиссера можно лишь в случае, если они хотят как можно скорее к нему присоединиться. Пережидать там шесть дней, которые остались до важного мероприятия, организованного Роуз, решением было бы как минимум неосмотрительным. Впрочем, заглянуть туда все же следовало. Рэн мог припасти для них еще пару ключиков к решению головоломки, в которой все еще зияли дыры размером с галактику. — В не меньшем, чем мы последний месяц, — бросил Геральд, идя впереди и тем самым ведя остальных по только ему ведомому пути. Вода стремительно поднималась, но уже за стеной. Внутри защищенного Тэ’Ниэса слезы небес собирались лишь непосредственно у стены, так как остальная часть города располагалась на возвышенности. В ста метрах впереди оперативно организовали пункты медицинской помощи, а тысячи волонтеров бегали с бутылками воды, одеялами и сухпайками, вылавливая из грязного мокрого плена горожан, успевших добраться до защищенной части города. К тому времени как стены поднялись, а все канализационные стоки заблокировались, вода внутри Тэ’Ниэса, и пусть только у стен, успела подняться по пояс. Снаружи она стремительно приближалась к отметке в два метра. Небеса же походили на раздражающую люстру, все лампочки в которой постоянно мигали. Освещать все вокруг они освещали, но создавали жуткую рябь в глазах, из-за чего особенно чувствительные люди в лучшем случае мучились от резкого приступа мигрени, в худшем — падали на землю или в воду, сотрясаемые эпилептическим припадком. Благо последних тут же хватали волонтеры и что есть силы волокли к «берегу», полные решимости во что бы то ни стало помочь пострадавшему. Сколько бы этот город ни критиковали, как бы ни рисовали его в качестве чудовищного скопления равнодушных ко всему монстров, такие природные катаклизмы демонстрировали, что еще не все потеряно. Где-то внутри каждого человека продолжали теплиться искорки тепла и доброты. — Надо обойти эти пункты помощи, — пробормотал охранник, меньше всего сейчас размышляя о чьей-то доброте или тепле. — Где медики, там и полиция. Если нас узнают, убежище нам предоставят стражи порядка. Минимум на двадцать лет. — Еще пару минут в воде, и мне этот вариант покажется соблазнительным, — пропыхтел Микки. Конечно, его ноги функционировали и в воде, но риск поломки все равно присутствовал. Они уже подчинялись хозяину не так хорошо, как бы ему хотелось, увязая в размытой земле и скрипя, как несмазанная телега. — Вижу впереди свободный от страждущих помочь людей закуток, — ткнул Брайан пальцем в сторону разросшегося парка, густота которого не позволила разбить медпалатку на его территории. — Отлично! Двигаемся туда, — скомандовал Геральд, увеличив скорость. Микки при этом застонал в голос, но последовал его примеру, а вслед за ним и остальные. Лишь Мэт, внезапно остановившись, разглядывал воду, не торопясь из нее выбраться. Охранник с Киборгом были слишком увлечены походом, Селкет старалась дозвониться до Риса (что было сложно в сложившейся ситуации), а Томас следил за тем, чтобы девушка не утопла в какой-нибудь яме, и лишь Брайан, заметив отсутствие Дэстера, обернулся в его поиске. — Что-то не так? — окликнул он актера, но его голос потонул в общем гуле, поэтому ему пришлось вернуться к Мэту. — Эй, — он положил руку на плечо мужчины. — Что-то не так? Устал? Сердце? — Устал, — подтвердил Дэстер. — И сердце. Но не в этом дело, — бросил актер, продолжая гипнотизировать воду. — Тогда что? — Скажи, что мне это не мерещится, — он ткнул пальцем в воду. Ри тоже посмотрел на нее и в первое мгновение не понял, о чем говорит Мэт. Лишь приглядевшись, он заметил небольшое движение у ног Мэта. — Это еще что за хрень? — отпрянул он. — Отец считал, что любой уважающий себя мужчина должен быть отменным рыбаком, — начал издалека Дэстер, понимая, что, если сразу ответит на вопрос Брайана, тот просто не поймет, о чем речь. — Поэтому одно время он постоянно таскал меня на рыбалку. — Безумно интересно, но сейчас не самое подходящее время для… — Подходящее, — оборвал волнения Брайана Мэт. — Дослушай. Есть такая рыба — наспа. Ее открыли всего пару десятков лет назад. Она считается деликатесом, но вовсе не потому, что ее мало. В наших водах ее водится достаточно много. — Не люблю рыбу, — поморщился Брайан. — Так вот, эта рыба — деликатес, потому что ее почти невозможно поймать. Знаешь почему? — Понятия не имею. — Они умные. Очень умные. Они могут распознавать крючок. Ловко уклоняются от сетей. Могут отличать рыбака от обычного человека. Глушить их тоже не вариант. Они самые умные рыбы на нашей планете. Способны к быстрому самообучению. — В таком случае странно, что они все еще нас не захватили, — решил пошутить Брайан, но не достиг желаемого эффекта. Мэт даже не улыбнулся. — Их интеллект сравнивают с интеллектом десятилетнего ребенка. Для рыб это колоссально. — Здорово. Рад узнать, что даже рыбы умнее меня, — продолжал тщетные попытки шутить Брайан. — Они никогда не приблизятся к человеку, прекрасно понимая, какую угрозу тот несет. — Ага. — Но прямо сейчас ДВЕ НАСПЫ плавают у моих ног, — Мэт опустил руку в воду, без труда поймал зеленую пятнистую рыбку и вытащил ее на поверхность. Та забилась у него в руках. Но как-то лениво. Будто бы нехотя. Дэстер, убедившись, что это именно наспа и никто иной, вернул рыбу в воду, но та даже не попыталась уплыть, оставшись там, куда ее опустили. — Пакет есть? — Конечно. Всегда ношу с собой пакеты. Ты издеваешься? — Если нет, спроси у других, — настаивал Мэт. — На-хре-на? — Заберем с собой. С этими рыбами что-то не так. — Оу, — запоздало сведя два плюс два, Брайан понял, к чему ведет Мэт. — Думаешь, к этому причастна Восьмерка? — Не исключено. — Травят людей водой? А рыбы — нечаянно пострадавшие? — Умница. Возьми с полки пирожок. Но только после того, как раздобудешь мне пакет или банку. *** Огромная ванна Риса, на треть заполненная водой, приняла в себя сразу три средних наспы, пойманные Мэтом и Брайаном. И это несмотря на трехсотлитровый аквариум, переполненный различными видами рыб, что актеры обнаружили в гостиной по прибытии. Они посчитали неразумным подселять на вид абсолютно нездоровый улов к домашней вскормленной на отборном корме живности, потому без долгих уговоров с внушительным «нам очень надо» отжали у хозяина целую ванну и оставили для новоприбывших душ. Его-то первым и поспешил занять Микки, чтобы как можно быстрее смыть с себя радиоактивные слезы небес и высушить биомеханические ноги. — И сколько вы планируете здесь оставаться? — растерянно спросил бывший муж Селкет у столпившейся в гостиной толпы, чересчур быстро стершей границу между чужим жильем и своим собственным. — Не парься, максимум неделю! — журналистка предприняла попытку сгладить сложившуюся обстановку. — Я, конечно, не против, просто… это так неожиданно, — Рис озадаченно почесал белобрысую голову, домашняя футболка задралась, обнажив каменный пресс. — Вот это терка, — оценивающе хмыкнул Геральд. — …все мои попытки помочь тебе ты всегда отвергала, а тут вваливаешься с толпой бомжей-приятелей, уж простите, ребята, но вы выглядите именно так, и просишь выделить каждому по коврику. — Это нас сейчас так тонко оскорбили? — шепнул на ухо Мэту Ри, не решая вмешиваться в беседу бывших супругов, все же лужа, что натекла с них в коридоре, и временный перебой с электричеством, вызванный Микки, чтобы отключить камеры наблюдения и обеспечить безопасный проход, — не лучшее знакомство. — Нет, хвалю, — Рис не сдержал улыбки. — И что ты предлагаешь? — спросила Селкет таким тоном, словно, если Джеймс сейчас даст не тот ответ, которого она ждала от него, под мужчиной тут же провалится пол и образовавшаяся дыра доставит его прямиком в Преисподнюю. — Да ничего, — меланхолично пожал плечами тот. — Чтобы я тебе возразил? Да ни в жизнь. Оставайтесь сколько угодно, но не забудьте скинуться на коммуналку! — Три грецких ореха и мешок риса пойдет? — широко улыбнулся Геральд. — Люблю грецкие орехи, так что пойдет, — поддержал Джеймс. На удивление с охранником мужчина быстро нашел общий язык. Обосновавшись на кухне, они даже провели за бокалом виски целых два часа, о чем-то разговаривая. Правда, Геральду от выпивки пришлось отказаться из-за «целлиума», но это ничуть не ухудшило атмосферу. *** Трое людей в чёрных масках бесшумно открыли дверь и проникли в квартиру, где ничего не подозревающие домочадцы четвёртый час наблюдали за развернувшимся световым шоу за окном. Глава семейства то и дело бросал заинтригованный взгляд на прямой репортаж юной журналистки. Девушка, увязнув по пояс в воде, стояла под проливным дождем и вещала о происшествиях за прошедший час. Канал был частным и никакой цензуры вкупе с моральными нормами не имел. Потому никто не удивился, когда голос девушки остался лишь за кадром, а на экране появилось изображение с взмывшего вверх квадрокоптера, перемахнувшего на другую сторону стены, где под трехметровым слоем воды утопала оставшаяся часть Тэ’Ниэса. «Что же происходит? На первый взгляд мы видим, как к стене прибило вещи и оставленные своими пассажирами воздушные подушки, — комментировала журналистка, — и только приблизившись мы можем увидеть, что скрывается за разноцветной массой бесхозных вещей». Зум увеличили, и в кадр попал человек, он качался на слабых волнах, его руки были разведены широко в стороны, а лицо утопало в чёрной воде. Квадрокоптер вновь начал движение, и камера скользящим движением помчалась вперёд вдоль стены, захватывая все больше и больше таких пловцов. «Молния ударила в воду, когда они были там», — тем временем нагнетающим атмосферу голосом продолжала репортёр. — Вот это ужас, — запричитала мать, — а что если бы мы отправились загород и не успели вернуться? — Плавали вместе с дяденькой, — радостно воскликнула маленькая девочка, совсем не осознавая происходящего и не чувствуя в грохочущей грозе опасности. Раскаты грома вновь прокатились по округе, а за спинами троих сидящих за столом домочадцев появились незваные гости. *** — «Страшная смерть в погоне за очередным завораживающим селфи постигла всю семью. Билл, его супруга Марта и их маленькая дочь Берта были поджарены молнией на балконе», — зачитывал Ри жуткую новость. — Вот это безумцы! — Очередные!