Ментол и мята

Все эти бесконечные нудные собрания, на которых Рис был обречён торчать по плану родителей до глубокой старости, с каждым годом претили ему все больше. Да, многие завидовали ему. Кто-то нейтрально: такой молодой, а уже в совете директоров крупной корпорации! Немыслимо! Кто-то положительно: молодчина парень, далеко пойдет! Кто-то отрицательно: очередной молокосос, родившийся с золотой ложкой в жопе. Но Рис был готов поспорить с каждым. Тот факт, что он был в совете директоров, будучи на пару десятков лет моложе остальных, не превращал его жизнь в сказку. В отличие от более опытных, но откровенно зажравшихся коллег, которые готовы были пустить всю корпорацию на самотек, только бы побольше денег отложить на личный счет, он работал на износ. Ему приходилось брать добрую часть «грязной» работы на себя, потому что кроме него делать ее просто никто не желал. Из-за этого приходил он на работу одним из первых, уходил исключительно последним: проверяя, контролируя, мониторя тонны информации, просматривая сотни графиков в сутки, и при этом по полдня тратя на бесполезные собрания. Совет не директоров, а надувшихся индюков обсуждал обычно что-то совершенно бесполезное и ставил на повестку дня важные вопросы лишь в критических ситуациях, которых по подсчету Риса за все время его работы было всего две. Тогда индюки превращались в умудренных опытом бойцов, которые, скооперировавшись, походили на жуткую машину, мозговой штурм которой заставлял Риса восхищаться коллегами. Но пока все было хорошо, машина разваливалась на мелкие шестеренки, раздутые от собственного эго и слишком жирной пищи. Молодчиной Рис себя также не считал, так как попал в эту компанию далеко не за свои заслуги. Верно, он занимал место, которое до того грела задница его отца. И как бы он ни старался, как бы ни силился заслужить уважение остальных членов совета, в их взглядах все равно читалось презрение и насмешки, отчего большинство идей, которые выставлял на всеобщее обсуждение, отметались до того, как он успевал расписать все их выгоды. Получалось, мужчина поддерживал работу корпорации, но мог ли он похвастать тем, что привнес в нее что-то новое? Едва ли. Утверждение про золотую ложку Риса и вовсе забавляло. Возможно, любой другой человек на этой планете мечтал с пеленок стать членом совета большой корпорации, но уж точно не он. Быть может, если бы этой чертовой ложки не было в его анусе, его жизнь была бы куда лучше. Он бы стал фотографом, экономистом, писателем, инженером… да кем угодно! Он мог стать кем угодно, ограниченный лишь своим интеллектом. Ну и деньгами. И все же это казалось ему лучшим вариантом, чем то, что получил он: золотую ложку, а также профессию, которую он не любил, корпорацию, которая ему не сдалась, перспективы, которые у него ассоциировались с добровольным закапыванием себя в землю, а главное, ответственностью, которая не позволяла ему сорваться с насиженного места, наплевать на все и окунуться с головой в жизнь, о которой он мечтал. Если другие люди приобретали обязанности по мере взросления, он с ними родился. И изменить это уже было нельзя, так как, даже убежав от всего мира, от себя бы Рис все равно не убежал. — …и на этом, пожалуй, закончим, — проговорил один из участников совета, посмотрев на часы, цену которых на витрине украшали шесть нулей. А может, и все семь. «Наконец-то…» — выдохнул Рис, выбегая из зала для собраний одним из первых и тут же шагая в курилку. Каждое утро Рис бросал курить, но каждый вечер с тоской выкидывал еще одну опустевшую пачку сигарет. И с этим, как и со всей остальной жизнью, поделать он ничего не мог. В одном из самых высоких зданий города курилка располагалась на крыше. Она позволяла не только спокойно предаться маленькому никотиновому пороку, но и поглазеть на город с высоты птичьего полета, при этом находясь в относительном одиночестве, так как территория здесь была огромная, а людей в соотношении с размерами курилок весьма мало. А все потому, что большинство предпочитало курилки на этажах, не тратя время на подъем на крышу. Рис расположился на своем любимом местечке, на лавочке у края крыши, и уже затянулся, когда заметил поодаль двух своих «соотечественников». Два члена совета, травясь толстыми сигарами, что-то бурно обсуждали. И все бы ничего, но мужчина был уверен, что эти двое были последними, кого бы он увидел вместе, так как на собраниях они всегда оставались на ножах. С каких это пор они подружились? Под ложечкой засосало. Что-то во всем происходящем казалось Рису исключительно неправильным. Вот только что? «Надо бы узнать», — пришла мужчине в голову дурацкая идея в стиле Селкет. Обычно он тут же подавлял странные порывы, ассоциировавшиеся с любимой стервой, но не сегодня. Рис поднялся со своего места, уже докуривая сигарету, и проследовал в сторону мужчин, держась в отдалении и делая вид, что просто ищет пепельницу, стоящую по фэншую, потому что та, что находилась рядом с ним, ему — капризному мальчику с золотой ложкой в жопе — чем-то не приглянулась. — …и Роуз уверена, что они появятся?! — охнул один из двух мужчин, даже не удосужившись оглядеться по сторонам и убедиться, что вокруг нет лишних ушей. Еще бы, люди такого типа были убеждены, что неприкасаемые, а некоторые даже подозревали о своем божественном происхождении, поэтому им была присуща беспечность. Как забавно, что именно она обычно и оказывалась их ахиллесовой пятой. — Более чем! Говорит, что устроит такое представление, которое им и не снилось! — Теперь я хочу пойти на это мероприятие еще больше! Надеюсь, без убий… — тут мужчина вздрогнул, все же решил проверить, нет ли кого рядом и посмотрел в ту сторону, откуда шел Рис. Но блондина там уже не было. Он услышал более чем достаточно. Запрыгнув в лифт, он вытащил из кармана телефон и начал дрожащими пальцами набирать номер, что не хранился в его электронной записной книжке, но который мужчина знал наизусть. «Селкет! Надо предупредить Селкет и остальных! Черт бы вас побрал, куда же вы влезли, идиоты!!!» *** Тем временем, пока Рис пытался дозвониться хотя бы до одного из названных идиотов, телефон Селкет, покоясь в заднем кармане джинсовых шорт, отзывался только покорным молчанием: девушка в целях безопасности пользовалась аппаратом, что предоставила ей Церера, а вот упомянуть об этом во время разговора с Джеймсом благополучно забыла. Никто квартиру так и не покинул. Не решился пойти на такой необдуманный риск. Но и времени даром они не теряли. Актеры изучали раздобытые бравой троицей записи Джеки Нокс, надеясь наткнуться на то, что пропустили Софи и Селкет. Журналистка активно налегала на заказную статью для Цереры: настало время расплачиваться за предоставленную ранее помощь. Томас сидел за ноутбуком, заткнув в уши оба наушника, и с особой тщательностью по четвертому кругу просматривал присланный Роксаной смонтированный тридцатиминутный отрывок «Серебряной крови». Мысли его то и дело путались, сконцентрироваться на картине не получалось. Он каждый раз переносился по ту сторону экрана, вновь оказываясь в режиссерском кресле на съемочной площадке, а рядом с ним где-то незримой тенью мелькало лицо Генри. Злость медленно, но верно вновь начала закипать — Каролли казалось, что он слышит ее шкварчание. — Ты уверена, что мы поступаем правильно? — приблизившись, едва касаясь губами уха киборга, спросил Геральд. — Нужно подтвердить подозрения, прежде чем бросаться на человека с обвинениями, — Викки почувствовала, как волосы колышутся от чужого дыхания, щекоча виски. — Я не об этом, это, как ни крути, ее бывший муж, и мы прямо сейчас лезем в чужое грязное белье, — охранник следил за монитором — на экране то и дело всплывали отрывки из личной жизни Джеймса: фотографии, переписки, геоданные и даже записи о состоянии счетов в банке. Но ничего, к чему можно было придраться, так и не вылезло. Конечно, Рис не вел жизнь человека-простачка, об этом свидетельствовали движения его активов: распоряжался он ими слишком уж разумно, словно инфантильность не была ему присуща и ни разу не возникало желания козырнуть баблом и устроить в каком-нибудь из баров алкомарафон за свой счет для всех случайных счастливых посетителей. — Вот поэтому ей и не следует знать, — едва слышно ответила Викки. Пускай их парочка по-прежнему кантовалась на кухне, остальные могли в любую секунду оказаться в опасной близости и обо всем прознать. — Пока не следует. Если все окажется тихо, то выйдет, что мы зря заставили ее понервничать. А если нет… Сам понимаешь, в какой заднице мы окажемся, там будет не до разбора полетов «почему вы мне сразу не сказали?» — И все равно я не согласен, — категорично ответил Геральд, открывая упаковку яблочного сока и наполняя свой стакан. — Если бы подозревали, к примеру, меня, я бы в любом случае хотел знать. — А ты не волнуйся, обязательно узнаешь. Если выйдет так, что Рис окажется ни при чем, под подозрение попадут все, кто в этой квартире, и, так уж быть, я начну с тебя первого. Так что заранее можешь позаботиться о своих личных данных, подчистить там фоточки, переписки, чтобы потом не краснеть. — Ага, так прям и кинулся-бросился со страху, — угукнул Геральд, пытаясь утолить свою жажду, одним стаканом не получилось, и он наполнил второй. — Ты и так уже все видела, так что кончай ломать комедию и делать вид, что ничего не знаешь. Викки на секунду перестала печатать и подняла глаза на охранника, скользяще прошлась взглядом по его натренированному торсу с надувшимися мышцами на руках и груди, опустилась чуть ниже, заострив внимание на ширинке и, улыбнувшись одним уголком губ, выдала: — Видела, в интернете ты особо не скромничаешь, — намекнула она на его пикантные фоточки, которыми он обменивался в приложении «Найди свою судьбу». — А чего тянуть резину, собственно? У меня личного времени в обрез, будет лучше, если перед свиданием каждый из двух участников будет знать, на что идет. — Интересный подход к делу, поделюсь с Микки, быть может, фотки наших биомеханических ног ускорят процесс отсева, и мы таки выберемся на свидание, — мечтательно произнесла Викки, всем своим нутром желая задеть охранника, но как-то не вышло. Реакция последовала ровно противоположная: — Конечно ускорят. Только осторожней, от фут-фетишизма никто не застрахован. *** Селкет наконец закончила со статьей и отправила на одобрение мистеру Войску, девушка даже не сомневалась, что редактор, безусловно мудрый человек, но ничего не шарящий в технологиях, пропустит ее в цифровую версию журнала. Журналистка понимала, что все, что было написано в статье, — полнейшая фикция, вброс для знающих людей, любопытство которых обязательно приведет к тому, что они захотят приобрести себе новинку, которую под псевдонимом на рынок поставляла Церера. Селкет старалась не думать о том, сколько же бабла они с ее помощью срубят на этом непаханом поле. Свое дело она сделала, а дальше будь что будет. — Опять травишься? — брюнетка застала Томаса на балконе. Девушка предварительно обошла квартиру в его поисках, заглянув даже в туалет. — Ты бы пригнулась, — посоветовал Каролли, — лучше не светить лицом. Сам мужчина сидел на полу, прислонившись к стене дома затылком, и сбрасывал в раздобытую на кухне кружку пепел. Селкет заметила летающий в небе квадрокоптер, наверняка один из журналистских, но от этого представляющий собой не меньшую опасность, и опустилась на пол напротив Томаса. — Опять грузишься? — С чего бы? — По лицу видно. — Это все кофе, четырехчасовой сон и хроническая усталость, — отмахнулся Томас. — Тебя так сильно задел этот Генри? Почему? — Селкет и не думала останавливаться. Девушка узнала о случившемся только после того, как проснулась, она хотела поговорить с Каролли, но возможность все никак не представлялась. — А ты не умеешь быть тактичной, — Томас выпустил из легких дым и затушил докуренную до середины сигарету: процесс не пошел. — Зато я, в отличие от других, не буду хлопать глазами и говорить: «Как, он спрыгнул с крыши? Но все же было в порядке, он ни о чем ТАКОМ мне не рассказывал». Мне всегда проще выпытать у человека то, что его гложет, не всем это нравится, но еще ни один не сидел с кляпом во рту. И все же ответь, Томас, почему? Насколько я знаю, у вас были еще случаи на площадке, взять ту девушку, что сожгла ангар, а потом облилась бензином и подожгла себя, или того колобка, что снял компромат на Мэта и Ри в раздевалке. Ты так остро не реагировал. — Откуда тебе знать? Ведь именно после фоток Боба я позвонил тебе, разве это не ОСТРАЯ реакция? — Нет, она здоровая и весьма адекватная, ты не сидел безучастно и не стонал: «Как же так все случилось?», а пытался решить проблему. Почему же сейчас ты ходишь с таким лицом, будто неизлечимо болен? — Потому что я не уделил должное внимание человеку, который находился настолько близко ко мне. Мы ведь даже толком с ним не разговаривали, я все время был в работе, а он исправно выполнял свои должностные обязанности. — Он за этим и нанялся на такую должность. Никто не обязан обращать внимание… — Почему? Раньше, когда я только начинал, да почему начинал? Всегда. До съемок «Серебряной крови» я всегда был на короткой ноге с персоналом: я знал, кто чем живет; у кого есть муж или жена, дети; для кого это не единственная работа, а у кого припрятаны таланты, которые он боится показать; у нас были случаи, когда помощник монтажника декораций переквалифицировался в отличного звукача. Я бы мог узнать Генри лучше… Но мне было не до этого. — И он этим воспользовался, Томми, — Селкет протянула руку и заботливо погладила мужчину по волосам. Каролли на обратном пути поймал ее за запястье, обхватил пальцами и принялся внимательно изучать изображение на коже. — У меня даже на тебя не было времени. Ты спрашивала о моем бездействии после признания в симпатии к тебе. Мне казалось, что стоит съемкам закончится, и я смогу реабилитироваться как мужчина в твоих глазах, но не вышло. Теперь ты проводишь с нами все свое свободное время, но мои мысли по-прежнему забиты только работой и всем, что с ней связано. Селкет молчала, говорить как-то не хотелось. Томас провел пальцами по контурам изображения — вся рука брюнетки была забита от запястья до плеча. Вторая тоже. С десяток маленьких татуировок создавали общую неразрывную картину. — Не заметить сложно, но у меня и это получилось, — Каролли раньше не заострял на них внимание. — У всех есть значение? — Не у всех, — Селкет от столь неожиданного внимания и продолжительного касания теплых пальцев мужчины, сама того не замечая, смутилась. — А у каких есть? Девушка пальцами свободной руки заводила по коже, будто бы гадая, с какой следует начать, и остановилась на изображении, располагавшемся на пару сантиметров выше сгиба локтя. — Древняя печатная машинка — совсем не оригинально, — фыркнула она. — Почему же? Она олицетворяет то, чем ты занимаешься, — не согласился Каролли. — К тому же… у нее весьма необычный способ питания. — Если присмотреться к отдельным деталям общей композиции, то рядом с машинкой можно увидеть что-то вроде капельницы, один ее конец подсоединялся к печатному аппарату, а второй от прямоугольного пузатого пакета с собираемой жидкостью уходил прямо в вену. — Силы и вдохновение, — пояснила Селкет, но Томас, кажется, и так сам все понял. — Здесь, — брюнетка задрала рукав футболки, — хотела перекрыть шрам от неудачной велопрогулки. Но ничего лучше не придумала, биомеханика и щепотка юмора, — на предплечье была изображена металлическая деталь, которую пронизывали нитки, будто бы пытавшиеся ее сшить. — Киберпанк? — Томас хотел, видимо, блеснуть где-то подхваченными знаниями, и у него получилось. — Точно, — улыбнулась Селкет. — А эта… — мужчина взял девушку за вторую руку, та покорно распрямилась, податливо поворачиваясь, чтобы Каролли смог лучше рассмотреть. — Интересная татуировка, вот здесь, — он указал на запястье, в центре цветного орнамента в глаза бросалась мультяшная карикатура маленькой девочки, улетающей на надутом гелием воздушном шаре, ее белокурые волосы волнами развивались на ветру, живая улыбка и неестественно большие глаза проняли Каролли. — Мастер отлично передал настроение, цепляет. И ее ты тоже набивала, вкладывая особый смысл? Селкет собиралась ответить, но на балкон зашел Ри, глаза его горели, а кожа на лице будто подсвечивалась. — У нас тут такие новости, просто пиздец, Софи на связи, пойдемте. *** Все торопливо собрались в зале Риса и уставились в монитор ноутбука, на экране которого красовалось несколько колб и встревоженная Софи. — Вам бы лучше сесть, — предложила она, но никто не сдвинулся с места. — Ближе к делу, — возможно, чересчур грубо проговорил Томас, досадуя из-за того, что их с Селкет так не вовремя прервали. За последнее время моментов, при которых они могли остаться наедине и спокойно поговорить, практически не выпадало. И лишь теперь, когда разговор с глазу на глаз произошел, он понял, как ему все это время не хватало данного действа. Стоило на мгновение заострить внимание на Селкет, как тут же забывалась череда неприятностей, жадно поглощая каждое брошенное ею слово. А если учесть, что разговором могло все не закончиться… Одним словом, Томас чувствовал такое разочарование, хоть волком вой. И если причина, по которой их прервали, окажется недостаточно уважительной, Каролли не был уверен, что не психанет. — Все на месте? — убедилась женщина, проигнорировав недовольное фырканье режиссёра. — Возможно, даже больше, чем все, — себе под нос протянул Микки, но никто кроме Геральда подобного комментария не понял. А тем временем, если хорошенько поразмышлять, именно из Микки вышел бы отличный шпион. В тандеме с Викки они бы хорошо послужили разведке. — Тогда начнем, — кивнула женщина, отходя от камеры и позволяя видеть ее по пояс, а также покрытую надписями доску для заметок. — Я провела десятки анализов и пришла к неутешительным выводам, — вздохнула она. — Но прежде чем я оглашу их, скажите мне, пожалуйста, кто-нибудь употребляет воду, которую выпускала компания «Амброзия»? Все переглянулись. — Иногда пью, — решился первым признаться Геральд. Остальные ответили так же. — А вы знаете, что «Амброзия» — дочерняя компания, принадлежащая Роуз? Мэт и Брайан переглянулись, явно слыша об этом в первый раз. Селкет лишь плечами пожала. — Ну и? Не хочешь ли ты сказать, что с водой что-то не так. У нас тут, конечно, намечается мировой заговор. Но ты же не утверждаешь, что все данные насчет этой чудо-водички сфальсифицированы? Компания «Амброзия» начала свою деятельность еще шестьдесят лет назад, выпустив на рынок воды свой чудодейственный продукт. От конкурентов ее отличали, по словам создателей, «положительно заряженные ионы Амбры» — искусственно выведенное вещество, которое было создано в стенах их компании и являлось «таинственным» ингредиентом воды. После многочисленных исследований даже самые дерзкие скептики признали, что вода на людей действует более чем положительно, стимулируя эндокринную систему, повышая иммунитет и даже подавляя симптомы некоторых аллергий. Еще одним приятным бонусом являлось то, что Амбра — то самое таинственное вещество — не вымывалась из организма, а накапливалась в нем. То есть, выпив бутылочку воды, ты бросал монетку в копилку своего здоровья. Казалось, что подвоха не было. Но Софи собиралась опровергнуть это. — Ты права, — согласилась женщина с Селкет. — Эту воду изучали все, кому не лень, и никто ничего не обнаружил. Но это не значит, что обнаруживать было нечего, — невесело усмехнулась она, ставя на стол прозрачную банку, в которой вяло плавала одна наспа. Точнее, рыбешка тыкалась носом об стекло, будто бы тараня его. — Изучила я ваш Деликатес, и то, что обнаружила, меня не порадовало. Но прежде чем я объясню, ответьте еще на один вопрос: новости кто-нибудь сегодня смотрел? — Принципиально игнорирую новости, если в них нет репортажа про то, что я убийца, — пошутил Брайан, но почувствовав на себе недобрый взгляд Мэта, замолчал. — Мы занимались другими делами, — ответила за остальных Селкет. — Выходит, вы не в курсе, что потоп снес одну из цистерн «Амброзии»? Ту, в которой хранились эти их «положительно заряженные ионы»? — Видимо, нет, — нахмурилась журналистка, мысленно коря себя за беспечность. Раньше она просматривала все новости, независимо от ситуации. Всегда необходимо быть в курсе дела. Конечно, на государственных каналах большая часть информации страшно цензурилась и видоизменялась, но у девушки было достаточно опыта, чтобы распознать, когда говорили правду, а когда — ложь. — Что ж… Теперь знаете. А теперь вы, наверное, хотите знать, к чему же я все это говорю. А вот к чему. Нас поколениями поят «Амброй», уверяя, что это хорошая добавка, благоприятно влияющая на организм. И это действительно так. Поначалу. Амбра — яд, в малых количествах тонизирующий организм. Но если ее становится слишком много, она начинает откладываться на всех внутренних органах, включая мозг. И вот здесь возникают проблемы, — вздохнула женщина, стуча пальцем по баночке. Рыбка, заключенная в стеклянную тюрьму, на это никак не отреагировала. — Самое забавное, что компания изначально намекала на свою двуличность. Подумайте сами, «Амброзия»! Что это, по-вашему? — Пища богов из легенд, — мгновенно среагировал Микки. — Верно. А еще амброзию называют пылью дьявола, так как растение с таким названием является сорняком, который искоренить достаточно сложно. Амбра — это тоже сорняк. Сорняк, который поражает мозг человека, снижая его интеллектуальные способности. — То есть… Это вода отупляет? — всполошилась Викки. — Выходит, что так. Горевшая над головой Софи лампочка, все это время непрерывно мигающая, начиная, тем самым, если не раздражать, то однозначно напрягать, лопнула с громким хлопком и осколками осыпалась в воду. Врач резко закрылась руками и прижала подбородок к груди. — Что там у вас? — поинтересовались очевидцы по ту сторону экрана. — Полтергейст, — невозмутимо ответила женщина, вернувшись в прежнее положение. Мозли еще в первые минуты их появления в навевающей мороз по коже лаборатории раздобыл где-то резиновые сапоги, обулся сам и заставил сделать то же самое Софи. Резина была отличным диэлектриком, поэтому, продолжая стоять по щиколотку в воде, они не беспокоились о том, что проводку могло коротнуть. — На чем мы остановились? — На том, что употреблявший долгое время «Амброзию» человек становился не в ответе за падение своих умственных способностей. Но каков масштаб? В чем-то же должен быть подвох? — безумное напряжение Ри выдавал не только его сухой голос, но и руки, вцепившиеся в спинку стула и до белеющей кожи сжимающие ее. — Масштаб? Я не маркетолог, но давайте вместе прикинем. Компания, выпускающая воду, — частый спонсор всех мероприятий, у нее продуманная рекламная стратегия, «демократичные» цены и, самое главное, «Амброзия» — товар первой необходимости. Поэтому, заказывая доставку на дом или же впопыхах забегая в магазин и глядя на полки, люди вспоминают о качестве, а в голове, как по щелчку, всплывает устоявшийся образ. Выходит, на «Амброзии» сидят все. Все, кроме богачей, покупающих воду супер-экстра-класса, которую им доставляют прямиком из пробуренных скважин из источников, обогащенных природными минералами. — Насколько бы мощной ни была рекламная компания, найдутся те, кому и простая «Аква» или «Холли спринг» будут по вкусу, — не согласился Томас. — У меня с «Амброзией» вообще напряженные отношения, — поддержал режиссера Мэт, — я в детстве не любил пить просто воду, только чай или соки. Мать пару раз всыпала мне за то, что я вскипятил «Амброзию», потому что так, по ее мнению, она теряла все полезные свойства, и я иметь дело с ней навсегда зарекся. Дэстер поймал на себе тяжелый нечитаемый взгляд Брайана, но никак не отреагировал на него. — Конечно, не все, но процент таких людей по сравнению с процентом потребителей «Амброзии» значительно ниже, даже в статистику лезть не нужно, — Софи, конечно, прежде чем рассказать ребятам о своей находке, сама проштудировала пару статей, но не доверилась бездумно опубликованным в них цифрам. — А в чем тогда заключается подвох? — повторила журналистка вопрос Ри, ее голова была настолько переполнена информацией, что построение логических цепочек постепенно начинало даваться ей все с большим трудом. Но вот Викки, к своему собственному и удивлению Микки, догадалась быстрее: — Ноксы — они стали брешью коварного плана? Все молча переглянулись, а Софи, стоя у сенсорной доски, воспроизвела на экране свои записи. — Если верить результату исследования Джеки над своими детьми и не исключать суждения, что «Амбра» — яд, возможно, что Ноксы оказались устойчивы к этой дряни. Без собственных опытов я не могу сказать наверняка, но предполагаю, что организм ноксов не был способен накапливать частицы амбры, а значит она не возымела на него должного эффекта. — Записи Рэна, помнишь те газетные вырезки? — обратилась Викки к Селкет. — В некоторых из них были приведены статистические данные, в которых говорилось о том, что соотношение однополых браков сто лет назад было один к трем. — Прирост наблюдался каждый год и, более того, по прогнозам, через два-три десятка лет, мы могли бы наблюдать как это отношение сравняется, — подхватила брюнетка. — Но к чему ты завела этот разговор? — К тому, что нам неизвестно, сколько пар, однополых или тех, у кого были серьезные проблемы с воспроизводством потомства, успели воспользоваться научными достижениями Джеки. Но что, если в то время ее эксперимент получил такую же широкую огласку и превратился практически в культ, как «Амброзия» в наши дни? — дыхание Викки от столь волнующих мыслей сбилось, и она замолкла. — А если и сама компания чудо-воды уже существовала в то время? — озвучил свои догадки Геральд. — То-то и оно, — шумно выдохнула Софи, в душе приходя в восторг, что ей довелось иметь дело с такими пытливыми и не лишенными интеллекта слушателями. — Конечно, принадлежала она не семейству Харви и называлась не «Амброзия», — женщина указала на доску, где проецировалось небольшое изображение, рядом с которым ею было нанесено несколько пометок электронным маркером. — Каждый преступник мечтает, чтобы его однажды раскрыли… — заговорщицки пролепетала Ломарш, указывая на символ: волны, многочисленные завитки, заключенные в треугольник, тесненный в центр круга. Женщина кивнула, и Мозли поднес к экрану небольшое зеркало. Отразившееся в нем картинка окончательно развеяла все сомнения — наблюдающим за экраном предстал логотип, размещавшийся на бутылках под синей надписью «Амброзия». — И откуда оригинальная версия? — Да практически со всей детской продукции того времени: смеси, витамины, напитки, — понуро опустив плечи, ответила Ломарш. — Рехнуться, — Томас снял с носа очки и прикусил дужку — он делал так в столь редкие моменты, когда в воздухе повисала неразрешимая задача или вопрос. — Значит, выходит, что в нынешнем поколении люди, в которых течет кровь Ноксов, также не восприимчивы к амбре. — Полагаю, что так, — согласилась Софи с Томасом. — На самом деле ситуация с амброй объясняет множество странных происшествий, которые происходили в Тэ’Ниэсе в последние годы. Я имею в виду события, которые пресса не освящала. — Это что же такого могла не освятить пресса? — встрепенулась Селкет, восприняв данное замечание, как личное оскорбление. — К примеру, два года назад целый месяц больница была заполнена полоумными бездомными, — тут же пояснила Софи. — Пф, и что же в этом такого? — пожала журналистка плечами. — Бомжи есть бомжи. — Полагаю, так же решили и твои коллеги, — нахмурилась Софи. — А меж тем люди оказываются на улице по разным причинам, и далеко не всегда эти причины связаны с употреблением алкоголя или наркотиков. Некоторых на улицу выкидывают родственники, другие теряют свое имущество вследствии пожаров или несчастных случаев. Если человек лишился средств для существования, это не означает, что он перестал существовать. В конце концов, личностей из нас делают не вещи! — эмоционально отреагировала Софи. — Воу-воу, полегче! — стушевалась Селкет. — Если ты из тех добродетелей, которые по праздникам устраивают пирушки в ночлежках и бесплатно лечат бродяг в свободное от работы время — это твое личное дело. Ближе к сути, — остудила пыл женщины журналистка, привыкшая в стрессовых ситуациях полагаться на холодную логику, а не рвущиеся наружу эмоции. — Прошу прощения, увлеклась, — проглотила обиду Софи, набирая в легкие побольше воздуха, а затем медленно выдыхая, таким образом стараясь унять бурю, бушевавшую внутри. — А проблема вот в чем: несколько лет назад к нам, как я уже сказала, начали поступать бездомные: у кого рука сломана, кто на гвоздь напоролся — обычное дело. Необычным было другое: первое — все они проживали под одним мостом. Тем самым, безымянным полуразвалившимся куском бетона, который стал причиной тысячи смертей, — Софи упоминала самый большой мост в городе, который должен был соединить собой Тэ’Ниэс с городом по соседству. Амбициозный проект открывал новые возможности для обоих городов. Вот только поддерживали его далеко не все. Не прошло и двух месяцев, когда произошла трагедия — мост рухнул, утянув за собой тысячи людей. Официальной версией разрушения моста считали некачественные материалы, которые использовали строители. Но ходили слухи, что виною всему были отнюдь не прогнившие металлические балки, а маленький тикающий предмет с детонатором. — Обычные люди к мосту даже близко не подходят, боятся, что оставшиеся куски обвалятся, а бездомные нашли себе там пристанище, — вновь начала вдаваться в лишние подробности женщина, но, поймав на себе даже сквозь экран холодный взгляд Селкет, притормозила. — Второй странностью оказалось то, что, будучи в разной возрастной категории и с разными физическими возможностями, все они оказались слабоумными. — У них тяжелая жизнь… Не думаю, что это встречается так уж редко, — попробовала Селкет не торопиться пороть горячку и обвинять теперь «Амбру» во всех смертных грехах. — Психические проблемы встречаются у большинства, не спорю, — кивнула Софи. — Но не сплошь слабоумие. — Предполагаете, что над ними проводили эксперименты? — вступил все же в беседу двух женщин Брайан. — Или же у «костей» того моста хранился источник этой дряни, — предположила Селкет. — Возможно, хранится и сейчас, — добавил Томас. — Говорю же, это произошло несколько лет назад. Были и другие странные случаи, но именно этот не повторялся, — не согласилась Софи. — Так что если там что-то и было, то они скорее всего перебрались на новое место. — Или же сделали старое менее токсичным, — поддержал Томаса Геральд. — В любом случае, проверить не помешало бы. — Слишком много нам надо про… — Селкет не договорила, почувствовав вибрацию телефона в заднем кармане джинсов. — Боже, и пары часов без меня прожить не может, — вздохнула она наигранно, даже не стараясь спрятать высветившееся на экране имя, хотя внутри у нее все перевернулось. Если Рис до нее дозвонился, значит сработала переадресация, которую она установила на случай, если произойдет что-то действительно важное. Вот только номер на нее переключался лишь в случае, если звонивший пытал свой телефон в десятый раз кряду. Вряд ли Рис набирал ее номер так упорно лишь затем, чтобы спросить, какой йогурт купить на вечер. Каролли, даже не подозревая о переживаниях журналистки, тут же притих, сжав зубы сильнее, чем следовало. Велся на провокации как ребенок. — Что, сладкий, соскучился? — проворковала Селкет, явно устраивая спектакль для режиссёра. Слов говорившего было не разобрать, но тон никому не понравился. Улыбка с лица журналистки тут же сползла. — От кого услышал? Ага… Ясно. Я не удивлена. Спасибо, что позвонил и… Будь осторожен, — положив трубку, Селкет окинула всех тяжелым взглядом. — Роуз знает, что мы хотим проникнуть на ее вечеринку в честь смерти нелюбимого сына, и готовит нам нечто грандиозное. — Что именно? — спокойно поинтересовался Мэт. Никто не удивился услышанному, будто изначально догадывались, что так просто им сделать ничего не удастся. — Это будет для нас сюрпризом. — Что ж, — Микки откинулся на спинку дивана и уставился в потолок. — Эффект неожиданности мы проебали. Впрочем… Это же сделала и Роуз.