Ментол и мята

Дневной сон — лучшее, что может случиться с человеком, организм которого исчерпал все свои энергоресурсы и продолжительное время работал вхолостую. Подумать только, но всего лишь какие-то четыре часа послеобеденного сна могут сделать проблемы глобального масштаба столь незначительными. Нет, конечно, проблема никуда при этом не девается, а поиск решения по-прежнему отнимает много времени, но уже не щекочет нервы как раньше. Все эти процессы словно начинают протекать фоном, будто организм вместе со сном получил приличную дозу похуизма в кровь. Селкет сидела за кухонным столом, на ее голове была возведена башня из махрового зеленого полотенца. Девушка маленькими глотками отпивала чуть остывший, но с приличной порцией рома, кофе и ничего не видящими глазами смотрела перед собой. Мысли играли друг против друга на опережение, проносясь в голове как самолеты-бомбардировщики, снаряды которых сталкивались с чужими и взрывались еще в воздухе. Взгляд журналистки упал на собственные руки и зацепился за ногти: «Этот маникюр просто неубиваемый. С ним даже умереть не страшно». Черный лак с блестящими, имитирующими осколки стекла наклейками прилично отрос. «Надо будет записаться к мастеру на следующей неделе», — подумала журналистка, и собственная мысль рассмешила ее. Девушка, не боясь со стороны показаться странной, тихонько похихикала. Наблюдавший до этого за брюнеткой Геральд наивно решил, что еще одна гражданская близка к нервному срыву. «Типичная баба, — не унималась Селкет, продолжая посмеиваться. — Вокруг трупы, ты сама в любой момент можешь стать трупом. Но главное. Трупом с записью на маникюр. Да, это очень важно. Это все меняет». Журналистка сделала глоток кофе и посмотрела на часы. Семь вечера. Селкет перевела взгляд вновь на чашку с ярким отпечатком фиолетовой губной помады на ободке: «Даже в плотном расписании хаоса, в котором мы живем, есть перерыв на кофе». Девушка представила собственную фигуру, сидящую в кресле с чашкой в руках на фоне окна, за которым в уничтожающем огненном мареве сияет ядерный гриб. На кухню вышли заспанные и взъерошенные, как два воробья, актеры. Застывшая блаженная улыбка на их лицах говорила о многом: мы выспались и теперь хоть вели без парашюта из самолета сигать, хоть на собственные похороны заявиться — нам все равно. — Какие они шустрые, — прокомментировал очередное официальное заявление Мэт, проходя мимо работающего телевизора с включенным новостным каналом, звука не было, но самую важную информацию, озвученную диктором, дублировали бегущей строкой внизу. — И суток со смерти не прошло, а они уже скорее хотят нас похоронить. И представьте только, какую дату для этого выбрали? Вечер памяти Лео — ну прям ни разу не совпадение. — Да это еще скромно по их меркам. У меня бы ни один мускул не дрогнул, узнай я, что похороны и собрание Элиты будут проходить в одном здании. — Да чего уж в здании? Бери уже — в одной комнате, — дополнил предположение Ри актер. — Смотрю, вы снова восстановились в игре, выглядите как читтеры, — Геральд лежал на диване, поспал он от силы часа два, но и этого оказалось достаточно. Напряжение из тела куда-то испарилось, боль в груди и плече стала совсем незаметной, а в голову даже закралась мысль отлучиться в туалет и в довесок к сладкому сну по-быстренькому опустошить яйца — гулять так гулять. — И нашей уверенности хватит, чтобы перейти на новый уровень, — браво заявил Ри. — Кстати, совсем забыл, — опомнился мужчина, прогулялся до прихожей, вынул из куртки телефон и положил на стол перед Селкет. Смартфон стоял на авиарежиме с того момента, как имена актеров и Лео появились в общем выпуске новостей. — В хосписе, помимо компромата, доказывающего существование черного рынка, мы нашли еще вот это. Эти записи должны представлять для Восьмерки какую-то ценность, но шифрование делает ее недоступной для нас. Геральд, Викки и Микки сказали, что этот язык им незнаком. Журналистка неспешно опустила пустую кружку на стол, вернула на переносицу сползшие круглые очки и взяла телефон в руки. Доверившись словам актера, а тем более опыту бывших военных, которые явно смыслили в языках и видах шифрования во много раз больше нее, смотря на сделанные фото, брюнетка ожидала столкнуться с очередной загадкой, которая пополнила бы тот длинный список вещей, требовавших от команды поиска ответов, но все оказалось иначе. — Я… — как-то даже растерялась сперва журналистка, никогда в своей жизни не рассчитывавшая заполучить пусть даже фото вещи, о которой она так много слышала из историй с кассет, сохранивших голос отца, — знаю, что это. Охранник и актеры уставились на нее. Девушка, не отрывая взгляда от экрана телефона, быстро ушла в свою комнату, но надолго в ней не задержалась: уже через минуту вернулась с небольшой папкой, одну из которых успела забрать из тайника в заброшенном тоннеле метро. — Мой отец тоже наткнулся на похожие списки, когда занимался поиском сестры. И расшифровал их, — девушка развязала ленточку и открыла папку, верхней в кипе листков как раз лежала отрисованная и заполненная со слов отца самой журналисткой таблица. Актеры и охранник тут же уставились на нее. Содержимое таблиц на первый взгляд было схоже, не проскальзывало сомнений, что возникла какая-то неувязка. Различие оказалось лишь в наборе букв, но шифр оставался тот же. Селкет взяла ручку и чистый лист, и одновременно поясняя ребятам смысл, начала расшифровку. Таблица состояла из четырех колонок, две из которых, находившиеся по бокам, были схожи в величине и представляли собой одинаковое количество букв в строчке. — Вот этот странный набор букв в первой колонке, — Селкет записала последовательность «лчлгарялчы», — в нем зашифрован ID человека, присваиваемый базой данных Ока. Геральд хотел возразить, он не увидел схожести ни с одной техникой шифрования цифр, но у журналистки был такой мудрый вид, что спорить с ней сразу же расхотелось, и он решил не торопиться. — Не знаю, как до этого догадался отец, но его метод расшифровки сработал безошибочно: первая буква последовательности «л», на клавиатуре в стандартной раскладке за ней следует буква «д», с нее начинается цифра «два». После «ч» — «с» — и это «семь». Мужчины внимательно следили за тем, как непонятная тарабарщина превращается в ID-номер «2726514978». — Сейчас на нашей планете проживает почти три миллиарда, и что это значит? — окинула выразительным взглядом сквозь цветные стекла очков мужчин девушка. — Что данные наисвежайшие, — догадался Геральд. — И если мы выцепим из базы этот ID, то узнаем все о личности человека, у которого, пусть будет сказано мягко, изъяли органы. — Тогда получается, что в четвертой колонке будет скрываться имя того, кому их пересадили? — Бинго, Мэтти! — воссияла журналистка. — А вторая и третья колонки — что в них? — Брайан склонился над столом и сосчитал количество букв. — Во второй колонке скрыта дата операции, — Селкет внесла новую запись «ррелры» — «оондов» — «11.09.18.» — А в третьей — орган, — в указанной колонке появилось «чкплйк» — «сердце». — Все оказалось так просто! — воскликнул Ри. И Геральд поспешил его разубедить: — Любой шифр кажется простым, когда знаешь его «рецепт». — Ну что, поднимаем Томаса и Викки с Микки, у нас теперь работы навалом, имен в списке не мало, — заявил Брайан. — На самом деле для трансплантологии — еще как мало, здесь скорей всего годовой оборот, но, конечно, если помнить о том, что все эти люди были Ноксами — становится действительно страшно. *** — Какой красивый сегодня закат, — Викки закончила с расшифровкой отведенной ей части списка и, откинувшись назад на стуле, балансирующем на двух задних ножках, уставилась в окно. — Действительно, такой даже в кино редко увидишь, — согласился Мэт, он также справился со своей работой. Конечно, на расшифровке списка дело не заканчивалось. Далее в ход должны были вступить Селкет и Викки со своими навороченными компами, с которых их нахождение на сайте «Ока», при условии запроса и обработки такого большого объема информации, осталось бы незамеченным. Так и получилось. Из-за того, что технический ресурс был ограничен, никто не сидел и не ждал, когда один из ноутбуков освободится, а занимался своими делами. Томас вызвался шеф-поваром и одновременно продюсером их предстоящего ужина, взвалив на плечи Геральда «подай-принеси-найди», без спроса и разрешения, обязанности помощника. Мэт же затеял глобальную стирку, собрав одежную дань с домочадцев, он как раз шел по коридору в ванную комнату, когда раздался звонок. Из кухни высунулся насторожившийся Геральд: — Мне не показалось? Мэт отрицательно покачал головой и начал осторожно красться к двери. Дома не было только Риса. Но он всегда пользовался ключами. «Забыл на работе?» — предположил актер. За спиной его тут же вырос Геральд, оба мужчины приблизились к экрану видеозвонка, на нём отображалось незнакомое лицо молодого парня. Охранник нажал на кнопку обратной связи: — Что вам нужно? — слишком строго и серьезно спросил он. Парень по ту сторону, видимо, не ожидал такого напора — брови на его лице поднялись. — Я курьер. У меня посылка для… — он уставился в свой планшет, чтобы перепроверить данные и уж точно не допустить ошибку, — Викки. Сердце Геральда пропустило удар. Мэт от удивления вообще застыл без какой-либо ответной реакции. А вот у охранника эта самая реакция нашлась. Отпихнув за угол стены Дэстера, тихо приказав: «не высовывайся», он открыл дверь, выставил руку, схватил за ворот куртки не успевшего даже и слово пискнуть курьера и затащил его в квартиру. — Кто тебя прислал? — рявкнул мужчина, надвинувшись на парня, что и так при своем росте дышал ему в грудь, а с подкосившимися ногами так вообще по пупок стал. — К…к…к…компан…н…ния, — затрясся тот, начав заикаться, — «Д…д…доставка счастливых эмоций». Наш слоган «ваши улыбки — лучше чаевых», — собрался и выговорил курьер. — Что в посылке? — продолжил наседать Геральд, никак не похожий на человека, который любил разбрасываться чаевыми. — Я не смотрел!!! — опешил парнишка. — Это же подарок! Политика нашей комп… — Открывай и смотри! — властно приказал мужчина, перебивая. — Вы что-о-о-о э-т-о-о-о серьезно? — окончательно попал под власть шока курьер. — Серьезней некуда! Курьер неуверенно посмотрел на коробку в своих руках, гадая, каким образом у человека напротив она могла вызвать столь бурные эмоции, но никак не те, что привык видеть за свою недолгую работу парень. «Может, там бомба?» — всплыла подсказка, подсмотренная в фильмах. Курьер перевел взгляд с коробки на Геральда и понял, что механизм, тикающий в его глазах и вот-вот готовый взорваться, был пострашнее, чем какая-то метафоричная бомба из фильмов. И потому поддел плотно закрытую крышку и открыл ее. — Что это? — удивился Геральд. Прекрасно видя «что» и награждая свой вопрос иным подтекстовым смыслом. Курьер заглянул в коробку и огласил: — Кажется, шар-медик. — И зачем мне он? — Ну как? — воскликнул курьер. — Это очень полезная вещь. Во сто раз лучше аптечки дома. Он позволяет контролировать и следить за показателями здоровья, а также оказывает первую помощь. Скорая до вас так быстро не доберется, а этот малыш всегда под боком… Но как-то он выглядит странно, — заметил парнишка потертый корпус, — не похож на новый. Геральд вытащил из коробки шар и, повертев в руках, добавил: — И на рабочий тоже. *** Пока Геральд и Мэт крутились вокруг потрепанного медицинского шара, пытаясь понять смысл посылки, перепуганный курьер продолжал терпеливо ждать. Обеими руками он обнял прямоугольный кусок стекла — планшет, на котором получатель должен был оставить отпечаток ладони в качестве подписи. — Извините… — пробормотал он, переминаясь с ноги на ногу. За время работы кто только ему ни попадался: от озабоченных домохозяек до в хлам накуренных наркоманов, но еще никто не пугал его так, как это сделал Геральд. — Извините-простите, — почти прошептал он, безуспешно пытаясь привлечь внимание к своей персоне. — Вы не могли бы… — Что? — раздраженно бросил охранник, кидая на парнишку взгляд исподлобья и вызывая у того новый приступ паники. — Мне бы подпись госпожи Викки, — бледными губами с натугой выдавил из себя курьер. — Викки, — прогорланил Геральд на всю квартиру. — Тебе тут подарочек. Будь добра, подойди распишись. Курьер, втянув голову в плечи, уже был ни жив ни мертв. Но ситуация и без того непростая ухудшилась еще больше, когда на женское имя в коридор вывалился широкоплечий мужчина с протезированными ногами. — Какой еще подарок? — пробасил он, разглядывая предмет в руках Геральда и отскакивая от него, как ошпаренный. — Правительственные разведчики! Только этого нам для полного счастья не хватало! — воскликнул он. — Не параной при посторонних. Распишись, — кивнул Геральд в сторону курьера. Микки требовательно протянул руку, ожидая, когда парень даст ему планшет. — Вы… — курьер выглядел так, будто у него отошли воды и вот-вот начнутся роды. — Вы Викки? — вопрос звучал абсурдно, но не задать его парнишка не мог. Он в своем воображении женщину с красивым именем Виктория представлял несколько иначе. — А что, блять, не похож? — фыркнул Микки, отнял кусок стекла и приложил к нему ладонь. Планшет завибрировал, снимая данные, а затем мигнул зеленым, подтверждая, что получатель верный. — Вали, — вернул Микки стекляшку курьеру. Дважды того просить не пришлось. Лишь неказистая фигура скрылась за дверью, киборг повернулся к Геральду и Мэту и кинул на шар подозрительный взгляд. — Выкиньте его! — потребовал он. — Немедленно! Всем известно, что через эти штуковины правительство следит за людьми. Не удивлюсь, если прямо сейчас он уже сливает спецслужбам всю информацию о нашем местоположении! — А смысл? — тут же влезла в разговор Викки. — Тот, кто прислал эту штуковину, и так осведомлен о нашем местоположении. Иначе бы как он ее отправил, дурында? Кроме того… — Викки подошла ближе, коснулась шара, но тут же отдернул руку от холодного металлического предмета уже Микки. — Даже не думай, — зашипел он. — Прекрати маяться дурью, — одернула брата девушка, все же добираясь до шара и разглядывая его со всех сторон. — Судя по повреждениям, его «приласкал» сильный электрический разряд. Возможно, молния. — А молнии у нас были в потоп, — тут же подхватил Геральд. — Думаешь, в этой штуковине осталось что-то полезное? Викки в ответ подула на разъем для локального подключения. Тот оказался цел. — Вот сейчас и проверим, — улыбнулась она, проходя в комнату. — Селкет, — окликнула она журналистку. — У Риса есть стационарник? Журналистка, недоуменно посмотрев на «подарок» Викки, молча кивнула на дверь, что вела в кабинет мужчины. — Какой толк может быть от штуковины, карта памяти которой не позволяет сохранять видео длительностью больше пятнадцати минут? — Мэт не рассчитывал на ответ, просто рассуждал вслух. — Толк есть, если в эти пятнадцать минут успело произойти что-то важное, — послышался голос Викки из кабинета — единственной комнаты, в которую гости Риса не заходили, решив выказать толику уважения хозяину квартиры. Что ж… И эту толику смело острой необходимостью действовать здесь и сейчас. — Но ведь все записи сразу перекидываются в информационное облако, — продолжал ворчать Мэт скорее для вида. Несколько часов отдыха стали подобны глотку свежего воздуха. Но никто не рассчитывал, что их покой побеспокоят так скоро. С одной стороны, у Дэстера восстановились силы для того, чтобы действовать, но с другой — очень уж хотелось продлить период покоя еще хотя бы на пару минут. — Это так. Но если в шар ударила молния до момента перекачки информации, и при этом разряд электричества не повредил карту памяти, то мы еще сможем что-то с нее извлечь, — бормотала Викки на автомате, уже по-хозяйски устроившись за столом Риса и щелкая по старой клавиатуре. — Кто бы сомневался, здесь действительно кое-что есть, — подтвердила девушка свои ожидания. Вся компания, не сговариваясь, сгрудилась за спиной киборга и уставилась в экран монитора. Викки нажала «плэй» и развернула мутную картинку. Мед-шары не записывали звука, потому горе-детективы стояли в полной тишине. Вот шар пролетает через спальные кварталы, игнорируя ливень и сверкающие в небе молнии. Поднимается на уровень птичьего полета. Фиксирует камеру на одном из балконов. Увиденное далее компания наблюдала с открытым ртом. Запись походила на плохо снятую сцену боевика. Люди в черной форме с огнестрельным оружием наперевес выталкивают мужчину и женщину на балкон, а затем швыряют к ним за компанию маленькое тело. Слишком маленькое для взрослого человека. Некто падает на пол и не подает признаков жизни. Женщина вскрикивает, а затем оборачивается назад, где один из солдат держит на руках ребенка. Невозможно разглядеть, девочка это или мальчик. Но ребенок плачет навзрыд. Солдаты остаются невозмутимы. Тот, кто выкинул на балкон труп неизвестного ребенка, бросает какой-то шарик к ногам еще живых мужчины и женщины, а затем резко закрывает балконную дверь. Еще мгновение, и молния ударяет в таинственное приспособление. В мужчину и женщину. В маленький трупик. И в мед-шар, все это время паривший неподалеку. — Погодите… — Мэт первым пришел в себя от увиденного. — А вам эти люди не кажутся знакомыми? — Ну точно… — подтвердила Селкет. — Это про них писали статью, якобы «Очередная тупоголовая семейка решила заселфиться с грозой!» — Хм… И сколько же таких тупоголовых семеек на самом деле были не тупыми, а оказались жертвами чьего-то заговора? — проговорил Геральд то, что остальным произнести вслух духа не хватило. — Скорее всего… все, — подвел итог Томас. — Теперь мы знаем, как они воруют ноксов. Прикрываются такими вот катаклизмами, которые сотрясают Тэ’Ниэс с завидным постоянством. У ребенка, видимо, проявился ген ноксов. Его забрали. А родителей вместе с позаимствованным из морга Джоном Доу убрали с дороги. — У меня только один вопрос… — подал голос Томас, и все обратили взгляды в его сторону. — Нам эту хреновину прислали лишь для того, чтобы мы подтвердили наши догадки? Потому что, согласитесь, это видео ничего нового нам не показало. Неужели дорогому кукловоду больше нечего нам рассказать? — Или он рассказал, вот только мы не увидели, — кинула Викки, вновь защелкав по клавишам. — Сейчас я замедлю запись, а вы все всматривайтесь внимательно на возможные зацепки, — скомандовала она. На том и порешили. Видео началось заново. Затем еще раз. И еще. Все напряженно всматривались в экран монитора, пытаясь оценить видео не с точки зрения эмоций, а с точки зрения разума. — Вот оно… — еле слышно выговорил присоединившийся к просмотру Микки, внезапно остановив видео. Все столпились вокруг киборга плотнее, пытаясь увидеть то, что увидел он. — Не вижу, — после некоторых усилий, признался Мэт. Все остальные также явно не поняли, о чем говорит парень. Викки в ответ выделила маленький кусочек кадра и увеличила его в десятки раз. На нем не оказалось ничего, кроме куска шеи одного из солдат, из-под черной водолазки которой виднелся край татуировки. Те, кто не знал, что там изображено, никогда бы и не поняли этого. Но Викки, Микки и Геральд видели это тату и раньше. — И что это такое? — после невыносимо долгой драматической паузы раздраженно бросил Брайан. — А вот этот вопрос тебе лучше бы задать Геральду, — посоветовал Микки мрачно. — Пора бы и тебе показать нам парочку своих скелетов в шкафу, котик. Геральд наградил киборга тяжелым взглядом. Как так получилось, что очередной подарок кукловода перевел все стрелки на него? Вывернул все таким образом, что теперь мужчине не отвертеться и во избежание возникновения недопонимания в команде, ему предстояло рассказать о том, о чем он собирался молчать всю оставшуюся жизнь. — Геральд? — осторожно позвал мужчину Томас. — Тебе что-то известно о том, кто эти люди в черном на видео? — Больше, чем должен знать обычный человек, — сухо ответил охранник, подпирая спиной дверцу холодильника и складывая руки на груди. Все ждали, что мужчина начнет разыгрывать сцену, нагнетать драматизма и тянуть резину, выдавая информацию настолько крохотными порциями, что к концу повествования вместе с терпением у кого-нибудь лопнул бы и мозг. Но Геральд экспрессией не обладал, бывший солдат больше всего на этом свете не любил, когда в особо важные моменты люди начинали мямлить и тормозить, вместо того, чтобы выдать ровно столько — ни больше ни меньше — для полноты картины и облегчения ее восприятия. Потому достаточно быстро продолжил: — Эти люди — солдаты маскировочных, разведывательных и тактических войск или как еще их называют МеРТВецы. МРТВ — неподведомственная государству организация, именно по причине ее автономии и секретности о ней вы никогда не услышите по телевизору и не прочтете в новостях. — Наверное, ты хотел сказать, не услышите об отряде, но не об их деяниях, — встрял в рассказ Микки. Геральд заметил перемену в киборге: с того самого момента, как он увидел кусок татуировки на видео, мужчина выглядел заведенным и наэлектризованным, весь его внешний вид сообщал о том, что лучше не совершать неосторожных действий в его сторону, иначе прилетит. — Да, — согласился тот, — именно так. Не знаю, какого вы обо мне мнения, но будет вам известно, я работаю частным охранником не всю свою жизнь. — Постой, — не сдержался Брайан, — только не говори, что ты сейчас хочешь сделать заявление, будто был раньше МеРТВецом? — Именно это я и говорю. — Но как? Это же преступники, хочешь сказать… — Не все, — резко возразил Геральд, а потом пояснил: — Не каждый из них знает истинный расклад, когда идет на дело, не каждый понимает, какие последствия могут возыметь его действия, потому что верит, что совершает героический поступок. — Ты о чем сейчас? — возмутилась Селкет. — О каком героизме может идти речь, когда подстраиваешь несчастный случай и в итоге убиваешь целую семью? Геральд понял, что если не расскажет историю с логической завязки, то вопросы так и будут сыпаться на него. — Восемь лет назад, когда я вернулся со срочной службы и прошел переподготовку для зачисления в войска экстренного реагирования при ЧС, мой друг рассказал мне об организации, созданной и финансируемой за счет частного фонда, борющейся с преступностью. Расклад выходил такой: раз уж я все равно собираюсь рисковать жизнью, а у обеих служб одно дело, почему бы не пойти туда, где заплатят больше? Но, как оказалось, в МРТВ нельзя было просто прийти с улицы, показать военный билет и заявить о своем намерении работать на них. Три с половиной месяца ушли на то, чтобы пройти все многочисленные и бесконечные тесты, сдать необходимые нормативы по физподготовке и отработать на симуляторе бесчисленное количество кейсов, по которым МеРТВецы и отрабатывают в дальнейшем большую часть своих заданий. Даже в охрану президента попасть и то легче, чем в этот отряд. В итоге друг, по настоянию которого я сунулся в отряд, не прошел, в отличие от меня. Первым делом, с чем я столкнулся у МеРТВецов, — иерархия. «Ну это есть везде», — подумал я тогда и решил, что необходимо только заработать очки, проявить себя и в этой пищевой цепи я займу место повыше. Первое время я получал весьма простые задания: слежка за подозреваемым и сбор информации; после начал участвовать в перехвате беглых особо опасных преступников. Позже я стал замечать, что солдаты, которые не задают вопросы, получают совершенно иные задания, им начинают платить выше. И решил, что если перестану запрашивать отчеты о предстоящих операциях, буду меньше интересоваться тем, что сделали люди, которых мы нейтрализуем, то дело пойдет в гору быстрее. Но это оказалось не так просто, как я себе представлял. Когда мы ворвались в дом к тринадцатилетней девочке с приказом уничтожить цель, я оставаться в частичном неведении уже не смог. Мне не хватило той крохотной информации, что я обладал, а без нее выполнять приказ я отказался. Брата этой девочки несколько месяцев назад МеРТВецы взяли за производство и сбыт наркотиков. И теперь ее обвиняли в аналогичном. Нет, мне не сложно было поверить в то, что у какой-то малявки хватило духу и мозгов заниматься наркодилерством в одиночку. И я бы принял тот факт, что мы притащили в ее дом наркотики брата, потому что не было времени на вычисления нового тайника. Но расправляться с ребенком на месте в случае неповиновения? Это уже было слишком. Ни о какой передаче под суд и речи не шло. После того, как я отказался выполнять задание, меня снова понизили. — Понизили? — возмутился Брайан. — Я рассчитывал, ты скажешь, что ушел оттуда. — Ты слишком хорошего обо мне мнения, — невесело усмехнулся Геральд. — Я остался не потому, что моих подозрений было недостаточно для ухода — мне все еще неплохо платили, — охранник приглушил очередной порыв актера высказаться. — Постой, дослушай, у тебя еще будет время, чтобы перемыть мне кости. — Брайан закрыл рот на полуслове. — Через год на службу в МРТВ зачислился тот самый приятель, который пролетел в год, когда в отряд попал я. Я уже говорил, что даже в элитном отряде существовала иерархия — элитой из элит был отряд номер Восемь. Мой товарищ на собственном примере показал насколько быстро можно подняться НАВЕРХ, если будешь беспрекословно выполнять приказы. Через полгода Сорвиголова вышел на свое первое задание с Восьмым и больше с него не вернулся. А через несколько часов после его смерти, я увидел повтор выпуска новостей, где Сорвиголову объявили сумасшедшим террористом-смертником, подорвавшим себя и сотни людей, которые находились в ТЦ. — Геральд боковым зрением поймал остекленевшие глаза киборга и, выпустив из легких скопившийся воздух, прикрыв глаза, добавил: — Да, Микки, я знаю, что в тот день ты потерял в нем свои ноги и Викки... Если бы Геральду прямо сейчас вручили пистолет с единственной пулей, он бы без раздумий приставил дуло к виску и нажал на курок. Даже это показалось бы малой кровью в сравнении с выражением лица, которое ему пришлось пронаблюдать у Микки. Киборг резко встал, продолжая смотреть на экран. — Мне надо… покурить, — заявил он. — Дай сигарет, — протянул он руку в сторону Томаса, стараясь на него не смотреть. Стараясь не смотреть вообще ни на кого. — Ты ж не куришь… — Давай, говорю. Режиссер, опешив, начал рыться в карманах, пока не выудил из заднего кармана джинсов помятую пачку. Киборг вырвал ее из рук режиссёра, как дикий голодный зверь вырывает кусок мяса из пойманной добычи. Не сказав больше ни слова, Микки вышел из комнаты, оставив компанию в гнетущей тишине. — Пойду тоже… Подышу свежим воздухом, — вздохнул Геральд, следуя за киборгом. — Может, не стоит? — осторожно выговорила Селкет. — Пусть побудет наедине со своими мыслями. — С теми, в которых он считает меня безжалостным убийцей? — невесело усмехнулся охранник. — Нет уж, если есть что сказать, пусть говорит. Прямо. Смотря мне в глаза, — Геральду на самом деле этого совершенно не хотелось, но, если вопрос не решить сейчас, он завис бы над ними на часы, недели, а то и годы. И разрушил бы все то, что они только начали строить. Охранника такая перспектива не устраивала. Так не пойдет. Будь на месте Микки любой другой человек, и Геральд, возможно, придерживался бы тактики игнорирования проблемы. Но не с этим человеком. — Вы пока сидите и думайте, что нам делать дальше. А я разберусь. — Не поубивайте друг друга… пожалуйста, — раздалось напутствие Дэстера за спиной. «Друг друга не поубиваем. Максимум, убьют меня…» — подумал охранник со вздохом, проходя через всю квартиру к широкой лоджии и находя Микки там. Парень, привалившись спиной к стене и спрятав глаза за густой красной челкой, смолил как паровоз, успев докурить сигарету почти до фильтра. — Не знал, что ты куришь, — постарался Геральд изобразить спокойствие. Голос дрогнул. Не вышло. — Давай не сейчас, окей? — произнес Микки с интонацией человека, который был на волосок от истерики, но всеми силами старался это скрыть. — Нет, давай прямо сейчас. — Мы хотим побыть одни. — Не хотите, — упорствовал Геральд. — Да что, блять, ты… Окурок упал на пол и продолжил оттуда светить догорающими желтыми звездами. Охранник, заключив киборга в объятья, прижал к себе со всей силой, ожидая сопротивления. Но парень стоял как вкопанный. Обессиленный и отстраненный. — Прости меня, — прошептал Геральд, утыкаясь носом в шею парня и чувствуя свойственную только ему смесь запахов дешевого одеколона и масла, которым Микки смазывал свои кибернетические ноги каждое утро. — За что? Тебя там не было. — Мог бы быть, сам знаешь. — Но не был же… — настаивал Микки, при этом сжав ладони до такой степени, что на кулаках начали проступать капельки крови. — Не думай, что шокировал нас. Мы давно заметили эту татуировку, но… — Но пока я не подтвердил подозрения, оставалась надежда, что всё это лишь ваши домыслы, — закончил за парня Геральд. Киборг в ответ промолчал. — Ты отвратительный, — прошептал Микки, начиная дрожать. — Знаю. — Ради денег такое… — Да. — Отпусти меня. — Нет. — Отпусти, говорю! — Не отпущу. — Я ударю тебя. — Ударь. — Думаешь, у меня духу не хватит? — Уверен, что хватит. — Тогда отпусти… — Нет. — Почему? — Не хочу. — Это я не хочу… Не хочу больше дел с тобой иметь, — прошептал Микки, упираясь лбом в плечо Геральда и сотрясаясь от тихих, сдавленных всхлипов. — Не сомневаюсь. — Вот, блять, на планете миллиарды людей, но надо же было нам именно в тебя… — Да, не повезло. — В жопу иди со своим «не повезло». — Подумаю над твоим предложением, — смиренно согласился Геральд, целуя парня в шею. — Не простим тебя. — Не прощайте. — Закончим это тухлое дело и больше никогда… Чтобы даже духу твоего… Видеть тебя не желаем… Ты как самое поганое воспоминание… Уходи. — Не уйду. — Да что прикопался-то! — неожиданно взорвался Микки, с силой отталкивая от себя Геральда. Охранник тихо охнул. Невозмутимый солдат, взрослый мужчина, замкнутый гений… Перед ним сейчас стоял ни тот, ни другой и ни третий. Обиженный мальчишка с градом слез, стекающих по щекам. Растерянный и такой неожиданно уязвимый, несмотря на напускной грозный вид. — Сам уйду, — кинул Микки, решив обойти Геральда, но охранник схватил парня за руку. — Серьезно, я тебе сейчас с ноги пропишу. — Если тебе станет легче… — Прекрати строить из себя святошу! Посмотрите, блять, на него. Готов подставить вторую щеку. Принять наказание. Убийца, полный сожалений. — Я действительно сожалею. — Скажи это всем тем… Скажи это Викки! — Я действительно сожалею, Викки. — Да что б тебя! — Микки вырвал руку из цепкого захвата Геральда, но охранник мгновенно ухватил его за плечо и вернул на прежнее место, зажав парня между собой и стеной. — Прекрати быть таким… — прошептал Микки, поникнув плечами. — Каким? — Неравнодушным. Я хочу тебя ненавидеть. — Ненавидь. — Не могу, пока ты себя так ведешь. — Я не могу иначе. — Почему, блять, не можешь? Еще как можешь! — Не могу. — Почему?.. — Потому что я люблю вас. Вас обоих.