Гроздья белой акации

Зоя не высидела до полуночи в своих покоях. - Я собираюсь лечь пораньше спать, ты мне сегодня больше не нужна, - вызвав к себе Луру, сказала она. - Но, госпожа, гроза находит. Вы не боитесь молнии? - Нет, не боюсь. В Мине грозы намного чаще и сильней, чем здесь, я к ним привыкла с детства. Иди и не мешай. Избавившись от вездесущей Луры, Зоя пробралась в галерею, а в библиотеке первым делом проверила, на месте ли старик смотритель. Дверь оказалась заперта, и королева усмехнулась. "Вы верно поступили, господин Евген. Кому могут понадобиться книги, когда такое происходит во дворце? И мне ваше присутствие совсем не нужно". Осторожно, словно преступница, забравшаяся в чужой дом среди ночи, она прошла меж стеллажей обратно. "А кто же я, преступница и есть. Разве так поступает королева?" Она была сейчас одна, ее никто не видел, но это не избавляло ее от неуютного ощущения неловкости, вызванного в первую очередь неуверенностью в том, что назначенное свидание состоится. Но хоть из вежливости должен заглянуть? Не каждый день он получает письма королевы. А если не придет? Зоя уже отчасти сожалела о своем порыве. Грубый провинциал и солдафон, зачем она ему писала? Больше того, сама назначила свидание, рискуя репутацией и грубо нарушая этикет. Ах, эта золотая клетка! Скоро она захлопнется еще сильней! Шагу нельзя будет ступить без строгого надзора. Как же тоскливо у нее на сердце! Императрица верно говорила, - принцессе не дозволено любить мужчину. Зоя нарушила запрет, за это и расплата. Но почему судьба так жестко разделила власть и счастье, высокий титул и земные радости? Разве же королева бестелесное создание, разве не может она чувствовать, желать, надеяться и верить? Георг отец ее ребенка, он стал ей ближе чем Альбер, но именно ребенок разделяет их навеки. Единственный мужчина, подаривший радость ощутить себя желанной, должен уехать послезавтра навсегда. Как же так просто отпустить обманчивую птицу счастья, так просто отпустить его и не увидеть напоследок? Ей нужно с ним проститься, посмотреть в глаза и, может быть, увидеть в них хоть каплю чувства. Ей этого хватило бы... наверно. Просто побыть с ним рядом, прикоснуться, услышать от него какие-то слова. Не может быть, чтоб он остался абсолютно равнодушен, когда ласкал ее и целовал так страстно, когда был близок с ней, как не был близок Альбер, когда от их соития родилась ЖИЗНЬ! Сказать ему про малыша или не стоит? Наверное, не нужно говорить, пусть он узнает позже, не сейчас. Но как же хочется сказать, ведь это и его ребенок тоже! Зоя повесила на стену светильник, который принесла с собой, и схватила с полки первую попавшуюся книгу. Читать она не собиралась, однако с книгой в руках чувствовала себя как-то уверенней. Если вдруг кто-то явится сюда, то оправдания искать не надо, - она просто проводит время с пользой для ума. "Я нервничаю, вот мне и приходят в голову такие мысли, - невесело усмехнулась она, прислушиваясь к шумевшему за окнами дождю. - Кому понадобится приходить сюда в такую непогоду? Альбер куда-то отбыл из дворца, но вот вернулся ли назад до ливня? Если вернулся, то наверняка ночь проведет с Георгом. Как же я не подумала об этом раньше? Не сможет граф сюда прийти, никак не сможет, если даже и захочет". Дождь стал еще сильней, то и дело сверкали молнии и громыхали близкие раскаты грома. Зоя никогда не боялась грозы, но сегодня ей было как-то не по себе. Может быть, стоило хотя бы намекнуть про будущего принца? Надо вернуться и прийти сюда позднее. Глупо торчать вот так, одной, среди грозы в пустой библиотеке. Стражники ходят по двору в любую непогоду, кто-то может увидеть свет... и что с того? Мать Альбера посещала библиотеку когда хотела, и видимо не только для того, чтобы читать. Вот же живой пример для подражания, и Зоя тоже может отыскать себе утехи в этой скучной жизни! Вот только если бы Георг остался во дворце, и если бы он полюбил ее всем сердцем! Гром громыхнул прямо над головой, и Зоя чуть не бросилась бежать, вдруг сильно испугавшись. Что это с ней, она же не боится грома? Едва опомнилась, сквозь шум дождя послышались шаги. Кто это там, старик Евген вернулся? Но почему тогда идет сюда? Увидел свет, решил проверить, все ли тут в порядке? Ну что ж, пускай идет. Она читает, почему бы нет? Кто может про нее подумать что-нибудь плохое? Шаги приблизились, и Зоя с изумлением вскочила. - Георг? Ты все-таки пришел? Ты все-таки ПРИШЕЛ!!! - Миледи? - граф остановился слишком резко, словно налетел на невидимую глазу стену, и Зое это показалось странным. Он что, пришел не для того, чтобы ее увидеть? Ах, да, ведь времени еще так мало. - Простите, вы не так все поняли, и я... - ...здесь не за тем, чтобы меня увидеть, - закончила она. - Но раз мы встретились, то это не случайно. Ты так не думаешь, Георг? Он не ответил, но Зоя и не ждала от него ответа. Немного досадуя на себя из-за первого несдержанного порыва на его появление, чуть прикусила нижнюю губу и сдержанно вздохнула. - Ты скоро уезжаешь, мне Альбер сказал. Я долго думала, но так и не решила, что правильней, сказать тебе перед отъездом или промолчать? Наверно надо б промолчать, однако ты имеешь право знать об этом. - О чем? - У нас все получилось, Георг, - неожиданно для себя Зоя засмущалась. Вот так, наверное, и сообщает женщина любимому мужчине о том, что зачала его ребенка? А он в ответ что делает? Бывает счастлив или нет? - Я... зачала, и в выходные сделают об этом объявление. Наверное, король хотел, чтоб ты не знал, поэтому так срочно и велел покинуть город. Она подняла на него повлажневшие от избытка чувств глаза, сама не понимая, что сейчас ждала от своего мужчины. Нет, только не такого ступора и трудного дыхания! Но что тогда? Граф не ее мужчина, и будущий ребенок тоже не его, меж ними пропасть, и преодолеть ее нельзя. Но почему же ей так сильно захотелось, чтоб он знал? - Должно быть, я сошла с ума, - с невыразимой горечью пробормотала Зоя, - но я должна была проститься с вами, Георг. Вы стали для меня единственным на свете человеком, который подарил мне хоть немного счастья. Я никогда вас не смогу забыть, ваш сын мне не позволит это сделать... - Это ребенок Альбера, Ваше Величество, - твердо ответил Георг. - Вы не должны об этом забывать, и никогда, даже в бреду или в болезни, ни словом не упоминать иного. Простите, я действительно не ожидал вас здесь увидеть, пришел сюда в последний раз выпить с Евгеном чая, но старый книжный червь ушел домой. Я удаляюсь, Государыня, очень надеюсь, что теперь вы обретете мир. Ну или в крайнем случае, смысл жизни... - Вы хоть немного чувствовали что-нибудь ко мне? - нетерпеливо перебила Зоя. - Хоть мизерную капельку меня любили? - Ну, разумеется, я к вам испытывал... испытываю самые почтительные чувства, - кивнул Георг. - Вы государыня, а я ваш верный подданный. - Я не об этих чувствах говорю! Как женщина я вам была приятна? Или забыли, что ношу под сердцем вашего ребенка? Плод тех безумных обжигающих ночей, когда вы брали меня раз за разом, и не твердили о различии сословий. Вы лгали мне, а я поверила в вашу любовь! - Но я не говорил вам о любви. - Приятные слова ласкают слух, но главное не в них. Вы разбудили мою чувственность, дали понять, что я желанна, потом жестоко бросили и не оставили надежды. Сейчас и вовсе собирались убежать и даже не проститься. Вы негодяй, Георг, точно такой же, как и Альбер. Я ненавижу вас обоих, уходите! - Миледи, - Георг поклонился, - буду молиться, чтоб у вас родился сын. Он повернулся уходить, но Зоя молнией метнулась ему наперерез. Звуки дождя опять усилились, и граф не сразу разобрал ее слова, сказанные прерывистым жарким шепотом. - Кто разрешал тебе уйти? Ты должен мне, не смей бросать сейчас одну! Что тебе стоит, только раз, еще один, самый последний раз! С тебя же не убудет, Георг Рум? Зоя толкнула его к полкам, обхватила обеими руками голову и впилась крепким поцелуем в губы. Прижалась близко, словно собиралась срастись с ним навеки, и вдруг хмыкнула прямо в поцелуй, потом немного отстранилась и взглянула ему в лицо уже другим, игривым взглядом. - Да вы совсем не против, граф! Вы жаждете меня, не смейте отрицать. Я ОЩУТИЛА ТЕЛОМ ВАШЕ ТВЕРДОЕ ЖЕЛАНИЕ! Значит, вы врете про почтительные чувства, а сами не остались равнодушны к матери своего будущего ребенка. Идите же ко мне, больше не смейте говорить про то, что вы всего лишь мой подданный, а я ваша государыня. Я ваша ЖЕНЩИНА, и это несомненно! - Но это же... - Ни слова больше! - приказала королева. - Я вам не позволяю говорить! Она снова прижалась к графу в поцелуе, одновременно распуская шнурок его штанов. Георг дернулся, но дерзкое прикосновение было приятно, и он поддался искушению, страстно ответив Зое на поцелуй и не вполне понимая, что с ним такое происходит. Он точно знал, что не желал ее, он это знал наверняка, однако тело повело себя иначе, и бестия почувствовала ЭТО низом живота, когда к нему прижалась. Разум по-прежнему протестовал, но правая рука уже приподнимала юбки королевы, чтобы проникнуть в то особенное место, где жарко и неудержимо полыхала страсть. Страсть ли? А может, похоть? Впрочем, сейчас все это стало безразлично, остались лишь безумие желания и под рукой горячая и влажная женская плоть. Но где же брать ее? Не здесь же на полу, в библиотеке? - Здесь, - задал он вопрос или не задал, но получил ответ. - Здесь, прямо здесь, Георг. Чем же не ложе, посмотри? Королева Зоя сдернула одним движением коричневую занавесь и увлекла Георга за собой. - Я так тебя хочу, просто умру, если немедленно не овладеешь мною! *** Альбер действительно сбежал за город, и возвращаться до отъезда Георга не собирался. Взял только Леона и пятерых отборных стражей, и так, почти инкогнито, в простой одежде, преодолел весь путь до загородной резиденции в горах. Леон не спрашивал причин внезапного отъезда, он понимал - король желает отдохнуть. Не каждый день приходится казнить родного брата и половину всех придворных, такое испытание накладывает отпечаток навсегда. Не спрашивал и про Георга, чувствуя без слов, что граф - вторая кровоточащая рана в сердце Государя. С тех пор, как Георг появился во дворце, Альбер довольно сильно изменился, кому, как не Леону, было знать об этой перемене. Из сорока своих лет двадцать два года Леон прослужил в личной охране Альбера, сначала принца, потом короля, став самым близким из телохранителей к его особе. За этот долгий срок он досконально изучил нрав и характер своего патрона. Знал и о тайных вылазках юного принца из дворца, а позже - о его пристрастии к мужчинам. Однако даже Леон не был вхож в опочивальню королевы, и каждый раз, когда сопровождал туда Альбера, был твердо убежден, что государь исправно исполняет свой супружеский долг. А что не получается наследника, - то не его вина. Видимо минская принцесса не достаточно плодовита, чтобы зачать в своем чреве долгожданного младенца. Последние пять лет интимные предпочтения короля перестали быть для Леона секретом. Начальник стражи знал любовников Альбера в лицо, больше того, был в курсе их судьбы, когда они наскучивали государю. Альбер не был жестоким или злым, но репутацию обязан был хранить, поэтому отставным фаворитам выжигали на лбу рабское клеймо и отправляли на постоянное жительство в особую деревню среди гор, про которую знали немногие посвященные. Из деревни вел только один узкий выход, тщательно охраняемый днем и ночью, но и без этих мер предосторожности ни один бывший королевский любовник никогда не попробовал бы убежать оттуда, ибо по эту сторону гор его ждала жалкая участь раба, а то и смерть. В деревне же мужчины жили свободно и безбедно, у каждого имелось двое слуг, добротный дом и лошадь. Они могли общаться и гулять, заниматься каким-нибудь ремеслом или праздно валяться в своих спальнях, - по именному приказу короля с них не спрашивали никакой работы и снабжали всем необходимым. К их услугам были даже небольшой игорный дом и бордель. Играли там, правда, на интерес, но вот в борделе было все устроено, как надо. И музыканты, и приятная беседа, и сытный ужин, и опытные жрицы любви, безукоризненно исполнявшие все прихоти своих клиентов. Король не часто менял любовников, и к тому времени, когда во дворце появился Георг, в деревне жили восемь человек. "Девятый" оказался не похож на своих предшественников, и это Леон сразу ощутил. Провинциал был сыном уважаемой семьи, и с ним король вступил в фиктивный брак, чего ни разу не случалось прежде, и это тоже озадачило Леона. Случай во время нападения на короля в загородном дворце не только ничего не прояснил, наоборот, - сильнее навел на размышления. Альбер, не считаясь с личной опасностью, бросился спасать Георга, и подставил себя под стрелу. Выражаясь общепринятыми словами, Леон мог бы сказать, что Государь влюблен в супруга, но разве же Альбер когда-нибудь любил? Два неожиданных и странных чувства овладели в тот миг начальником стражи, - он всей душой невзлюбил провинциального выскочку и ощутил в сердце болезненный укол, который даже в мыслях не осмелился назвать ревностью. Это безумие, он же не мужеложец, у них с Альбером отношения совсем иные! Но почему тогда он с каждым днем все пристальнее наблюдал за Георгом и почему желал, чтобы консорт исчез, немедленно и навсегда! Сейчас Леон и вовсе ничего не понимал, теряясь в догадках, почему король так поступает? Георг оправдан, более того, он жизнью рисковал, чтобы разоблачить мятеж, а Государь его вдруг изгоняет из столицы в отдаленный гарнизон? Что же произошло меж этими двумя? Погода неожиданно испортилась. К ночи нагрянула гроза, хлынул довольно сильный дождь, через все небо поминутно сверкали длинные извилистые молнии. - Ужин готов, прикажете подавать, господин Леон? - спросила кухарка. - Неси в столовую, сейчас я позову Его Величество. Он собирался постучаться к королю, но Альбер вышел сам, причем одетый по-дорожному, в руках держал накидку от дождя. Движения порывисты и резки, лицо взволновано. - Мы возвращаемся в столицу, Леон. Немедленно отдай приказ седлать коней. - Но, Государь, такая непогода, - обыкновенно Леон никогда не обсуждал приказы короля, но тут слова сорвались в губ сами собой, - не лучше ли остаться до утра... - Немедленно, Леон! Что непонятно? - Понятно, государь. Я подчиняюсь. Что происходит с Альбером? Сначала спешно ускакал за город, теперь вдруг так же спешно возвращается назад, и это несмотря на ливень и грозу? Георг, собака, он всему виною! - Смотреть всем в оба! - приказал он подчиненным. - Дорога скользкая, дождь сильный. От фонарей в такую бурю мало прока.