Гроздья белой акации

Почти в то же время, когда Филип выводил Георга из темницы, к Альберу постучался поздний визитер. Стража беспрепятственно пропустила старика, отлично зная, что библиотечный смотритель был в числе немногих избранных, кому дозволялось беспокоить Государя в любое время дня и ночи без предварительного доклада. Знали они и о том, что Евген никогда не пользовался своей привилегией без веских на то оснований, а если уж пришел, тем более в такой неурочный час, - значит причина важная. Альбер, беспокойно мерявший свои покои резкими шагами, услышав о приходе старика, велел впустить, больше того, сам вышел встретить визитера. Евген заметно нервничал, лицо его было бледно, а в руках он крепко сжимал бутылку спиртного и обрывок какого-то листка бумаги. - Учитель, что стряслось? - кинулся к нему король. - Позвольте вам помочь, присядьте. Не думаю, что целью вашего визита послужило желание распить со мной бутылочку вина. - Ваше Величество, молю вас, отмените казнь Георга! - вскричал старик, размахивая клочком бумаги. - Не знаю, чем он вас разгневал, но что бы юноша ни натворил, он был не в разуме, а под влиянием дурмана! Смотрите, вот он написал: "Простите, господин Евген, что влез к вам в комнату в отсутствие хозяина и даже выпил без дозволения вашего вкусного вина!" Он выпил лошадиную дозу, Государь, и не вина, а "эликсира безрассудности". Название, конечно, не ахти какое, но дело не в названии. От этакой дозы даже слон рассудок потеряет! Вот, на бутылке метка, сколько было, а вот смотрите сами, что сейчас. Прошу вас, не казните невиновного! - Учитель, погодите, - Альбер бережно усадил старика в кресло и вынул из его руки красивую бутыль. - Спокойно расскажите, что за зелье налито сюда, и раз оно опасно, разве не должно было храниться под замком? - Альбер, я виноват! - Евген в отчаянии воздел вверх обе руки. - Но как я мог предположить, что юноша войдет ко мне и выпьет целый кубок не проверенного толком зелья? Он никогда раньше не делал так, ни разу! Все это козни его злой судьбы. - Учитель, успокойтесь, я расстроил вас словами о замках. Я не виню вас, правда, не виню. Так что за зелье налито в бутылку? - Вы знаете, мой Государь, что в молодости я учился в Мин наукам и влез в запретную для чужаков лабораторию, где химики варили яды. Мне помогла бежать одна служанка, как оказалось, из далекой маленькой страны Лауда. Она всем сердцем ненавидела империю, вот потому и помогла. Пути назад ей не было, поэтому я взял ее с собой, а возвратившись в Вель-Нуэр, помог наладить жизнь. Купил ей домик и снабдил деньгами, подумывал найти и мужа. Однако Власта, так звали девчонку, от брака отказалась наотрез. Стала знахаркой и лечила бедняков, причем многих бесплатно, - за еду, но люди всякие бывают. Кому-то не смогла помочь, и про нее пустили дурную славу, что она колдунья. Евген немного помолчал, тяжко вздохнул и продолжал рассказ. - Власта сумела это пережить, и даже выиграла на невежестве людей. К ней стали приходить за всякими снадобьями, и в том числе за приворотным зельем, однако Власта никому и никогда не навредила. Впрочем, не буду долго отнимать ваше внимание, только скажу, что травница она отменная, таких у нас в столице больше нет. Так вот, недавно Власта мне призналась, что пробует сварить "напиток безрассудности", - так назвала она свое снадобье для поднятия боевого духа солдат накануне сражения. По ее словам, маленький кубок этого зелья, добавленный на ведро вина, способен сделать даже самого нерешительного воина смелым и отважным героем, который не задумываясь пойдет вперед и победит врага. А Георг выпил кубок в одиночку. Да, и еще, Власта сказала, что действует эликсир недолго, не больше трех часов. Она его испробовала на своих собаках. Ваше Величество, я собирался с вами говорить, чтоб разрешили испытать напиток на учениях и посмотреть на результат. Старик поднял на короля глаза и очень удивился - тот улыбался! Как будто сбросил с себя тяжкий груз и наконец вздохнул свободно. - Ваше Величество? - напомнил он. - Спасибо, дорогой учитель! Мы непременно испытаем ваше зелье! - с большим воодушевлением воскликнул Альбер. - Оно совсем не помешает в будущей войне. - Но что будет с Георгом, Государь? - Не беспокойтесь о Георге, - он снова улыбнулся и понизил голос. - Я приказал его украсть! Да-да, вы не ослышались - украсть. Иного способа исправить свою глупую поспешность я не видел. Утром он будет далеко отсюда и больше никогда в столицу не вернется, - тут по лицу Альбера тенью проскользнула боль. Другой бы этого и не заметил, но Евген знал воспитанника лучше всех. - Езжайте-ка к себе домой и отдохните, на службу можете пока не приходить. Возьмите экипаж в конюшне или паланкин. После ухода старика король пошел к окну и широко распахнул обе створки. Хотелось побежать в темницу и узнать, как там дела. Филип все выполнит, его учить не надо, он в юности служил шпионом, но все же было как-то неспокойно. Альбер закрыл глаза и глубоко вздохнул. Один раз, и второй, и третий. Какой же он кретин, в сто раз дурее, чем Георг, а ведь ему нельзя так безнадежно забываться. Нельзя любить и позволять безумным чувствам овладеть рассудком, он на виду и отвечает за большое королевство. Георг... он завтра будет далеко, пути их разошлись и больше не сойдутся. Вот только позабыть об этих месяцах вряд ли удастся, Зоя беременна, и будущий ребенок - он словно бы спаял навек их всех троих. На улице стояла тишина. Ну да, а он чего хотел? Шума, тревоги и погони? Филип способен незаметно уложить не один десяток воинов, не то что четверых, которые сегодня на посту в почти пустой темнице. Особый пропуск у него с собой, стража его не остановит на воротах, а кто там с ним идет, никто и не посмотрит. Альбер снова вздохнул, потом пошел в пустые комнаты Георга и, сам не зная для чего, перевернул вверх дном его дорожный ранец. Смена белья, мыло и бритва, плащ, кружка и простая ложка, иголка с ниткой, шило, стельки в сапоги. Вещи солдата, никаких излишеств. А это что блеснуло в боковом кармашке? Альбер двумя пальцами выудил маленькую блестящую вещицу и ошеломленно замер, узнав свою заколку для волос. Ту самую, что потерял тогда, во время нападения на загородную резиденцию. Когда Георг успел ее поднять? И сохранил, и даже взял с собой. Горечь потери, словно водопад, вдруг хлынула и затопила целиком, так сильно, что на миг в глазах померкло. Альбер немного постоял, пережидая эту мощную волну, не замечая, что царапает до крови руку, потом сложил все снова в ранец и крикнул евнуха, чтобы отвез его на квартиру к полковнику Филипу. Утром, как Альбер и предполагал, к нему вбежал с докладом Леон. Ночью напали на тюрьму, узник исчез. Но было кое-что еще, чего Альбер никак не ожидал, - Леон сказал, что вместо Георга в камере обнаружился неизвестный вор, в черной одежде и плаще. - Он не из наших, Государь, - докладывал начальник стражи, - лицом похож на иноземца. Ранен, но кровью не истек, кто-то перевязал его! Не понимаю, кто он, как туда попал, кто его ранил, кто перевязал? Стражники толком ничего сказать не могут. - Пойдем, я должен посмотреть на вора, - решительно сказал король. - Действительно, необъяснимый случай. Темноволосый человек в плаще полулежал на соломе, глаза его были закрыты. Стражник по знаку Леона вошел внутрь камеры, несильно пнул его, пытаясь привести в чувство. Тот широко раскрыл глаза, моргнул и зло уставился на короля. - Кто ты такой и как сюда попал? - спросил Альбер. - Немедля отвечай, перед тобой сам Государь, - нажал на голос Леон. Пленник с усилием привстал, держась рукой за левый бок. Повязка густо пропиталась кровью. - Чего молчишь? Кто тебя нанял, вор, где узник, что сидел здесь, и почему вместо него ты оказался в клетке? Рассказывай, что здесь произошло? Пленник молчал, и Леон начал злиться. - Не хочешь говорить? Так мы тебе язык развяжем, я только кликну палача... - Постой, - остановил Альбер. - Немедля отойдите все. Я с ним поговорю наедине. - Ваше Величество, но он опасен. - Я не беспомощный ребенок, Леон, - все отошли, и Альбер наклонился ближе. - Догадываюсь, кто тебя прислал. Ты минский подданный, не так ли? Приказ освободить преступника был отдан королевой? Тот еще злее глянул на Альбера и вдруг что было сил ударился затылком о железо клетки. Кровь брызнула, попав на короля, а неизвестный рухнул вниз и замер без движения. На звук удара прибежал Леон, глянул в зрачки преступника, пощупал сонную артерию и покачал головой. - С собой покончил, чтобы ничего не говорить, - пробормотал Альбер. - Но я и без его признания все понял. - Ваше Величество, что это было? - Леон, в отличие от короля, не понял ничего. - И что прикажете нам делать дальше? Искать сбежавшего... - Не нужно, только зря потратите время и силы. Леон, никто не должен знать о том, что здесь случилось. Пойду, надо еще зайти кое-куда. В судебном ведомстве он взял дело Георга Рума и приказал под страхом смерти позабыть о нем. Потом прошел в Сиреневый дворец и без доклада появился в спальне королевы, застав ее врасплох. На Зое не было лица, она порывисто ходила взад-вперед, словно ждала кого-то в страшном нетерпении и не могла дождаться. При виде мужа кинулась вперед, и тут же сникла, словно в ней угасла жизнь. - Что с вами? Вы больны? - заботливо осведомился Альбер. - Где лекарь, он же должен быть у вас и днем, и ночью! Моя супруга, вы должны беречь себя и больше отдыхать. Теперь вы не одна, ваш долг родить мне и Вель-Нуэру здорового ребенка. Забудьте все, что было прежде. Я больше не сержусь на вас и окружу заботой и вниманием. - Благодарю вас, Государь, - пряча глаза, присела в реверансе королева. Остаток дня и ночь Альбер провел в покоях своего консорта. Подушка еще тонко пахла волосами Георга, в ванной на полочке лежало его мыло, а в шкафу висела одежда. Король велел себя не беспокоить, - ни в коем случае, пусть даже небо рухнет и земля перевернется, просто сидел, прощаясь с рухнувшим навеки счастьем. Взял в руки лист бумаги и перо, и написал послание графу Федору Рум. "Ваш сын исполнил долг достойно, о чем я вас и извещаю. Он жив и здоров, но никому о том не говорите и не пытайтесь ничего о нем узнать или найти. Это для блага Георга и всей вашей семьи. Альбер". Утром король отдал приказ немедля вырубить все белые акации и лично наблюдал, как падают под топором садовника густые ветки. В последний раз он позволял себе быть слабым. Стоял, смотрел на опустевший сад и горевал так сильно, словно оставил за спиной все то, что было для него бесценно, дорого и свято. Отныне цель его была одна - свобода королевства Вель-Нуэр. Таким его увидели министры, военачальники и судьи, таким он перед ними и предстал на созванном большом совете. *** Через полгода началась война. Пять королевств одновременно выступили против Мин, однако сокрушить империю было не так-то просто. Сражения шли с переменным успехом, но несмотря на значительные потери, наступавшие упорно двигались вперед. Альбер не оставлял войска ни на день, хоть и не вмешивался в действия своих полководцев, всецело полагаясь на их военный опыт. После каждого боя объявлялась передышка на один день, чтоб лекари и похоронные команды могли заняться всяк своей работой. Это отведенное на санитарную уборку время никто не смел нарушить, ибо обе стороны отлично понимали, какими бедами грозят живым гниющие на солнце сотни тел. Пока могильщики копали ямы, Альбер внимательно осматривал лежавших рядами убитых, и на лице его была не только боль от осознания потерь, но затаенный страх. Он словно бы искал кого-то близкого, отчаянно боясь найти, и, осмотрев последнего, с трудом переводил дыхание и расслаблялся. Не все из командиров понимали, зачем король так мучает себя, а некоторые даже полагали, что он желает этим способом прослыть среди народа милосердным, и только Леон точно знал, кого с таким душевным трепетом ищет Альбер. Сначала молча наблюдал, потом стал помогать, так и ходили они двое по рядам, глядя на страшные увечья павших. Леон не раз пытался разузнать про Георга, участвует ли он в войне, а если да, - в каком полку, но это ни к чему не привело. Однако Альбер обходил всех павших на полях сражений, значит он был уверен, что бывший консорт воюет наравне с другими. Но где же он? Поди тут разберись, если уже к третьему месяцу боевых действий от многих гарнизонов не осталось даже пятой части. Остатки полков соединяли в новые и дополняли новобранцами, так что найти кого-то конкретного становилось посложнее, чем иголку в стоге сена. Хаос войны все нарастал, и неизвестно, сколько бы она еще продлилась, если б не дерзкий план одной из групп разведки. Всего двадцать солдат и командир перехватили ехавшего из вверенного ему полка в главную ставку наследника императора и захватили в плен. Решившись на такой отчаянный маневр, разведчики заведомо шли на смертельный риск, однако операция прошла успешно. Ну, если можно так считать, ибо вернулись (вместе с ценным пленником) лишь восемь человек. Этот момент стал переломным в ходе всей войны. В страхе за своего единственного сына император был вынужден остановить большое наступление и согласиться на переговоры. Итогом стало подписание мирного соглашения и прекращение всех враждебных действий, то есть говоря иными словами, отец обменял жизнь принца на отказ от всех пяти вассальных королевств. Восемь разведчиков стали героями и получили щедрые награды, судьба же остальных тринадцати осталась неизвестной. Прибыв на место схватки в лес, вель-нуэрцы увидели лишь сломанные ветки и кое-где оставшиеся пятна крови. Тел не было, - ни вражеских солдат и ни своих. Кто их убрал и почему, ответ на это Альбер получить не смог, хотя и задавал такой вопрос противной стороне. После того, как был подписан мир, Альбер устроил смотр войскам. Он медленно объезжал полк за полком, внимательно вглядываясь в лица солдат и командиров. Но разве мыслимо найти кого-то одного среди такого множества людей? - Ваше Величество, люди Филипа Кодеры стоят на левом фланге, - негромко подсказал Леон, которому было невмочь молча смотреть на муки своего патрона. - Но сам Филип убит, а полк расформирован. Я узнавал, среди оставшихся в живых не было светловолосого высокого человека. - Сегодня будет ужин в честь конца войны, - спокойно отвечал Альбер, словно не слышал слов начальника охраны. - Разведчиков ко мне за главный стол, я буду лично их благодарить. Из разговора выяснилось, что командовал разведкой некто Петер Люк. Высок, светловолос, решителен и смел. Чин у него был небольшой, откуда родом, где служил до войны, - никто из подчиненных об этом не знал. Да и зачем, ведь командиром Петер был отличным! Именно он спланировал всю операцию по похищению наследника, - без Петера она бы провалилась. Жаль, что не выбрался живым. - Погиб? - взволнованно спросил король. - Никто из нас толком не знает, Государь, - виновато вздохнув, признал рассказчик. - Петер отдал приказ доставить пленника любой ценой, мы подчинились, а он и половина наших прикрывали наш отход. Мы б не ушли и не оставили товарищей на территории врага, но это был приказ. - Как можно в чем-то обвинять героев? - в лице Альбера ничего не изменилось. - Дайте мне список всех тринадцати погибших, их имена будут навеки вписаны в историю Вель-Нуэра, а семьи получат щедрую награду. Родственники двенадцати разведчиков нашлись легко, но получить вознаграждение за подвиг командира Петера Люка так не пришел никто, хотя глашатаи объездили все королевство. *** Столица встретила полки всеобщим бурным ликованием, и даже вдовы павших сдерживали слезы. Радость усилилась еще и долгожданным сообщением о том, что королева Зоя родила, еще два месяца назад! Сына-наследника и дочь, - принцессу Вель-Нуэра. "Ты все-таки оставил в этом мире след, мой Георг, - думал король, спеша увидеть королеву и детей. - Безумно жаль, что не могу во всеуслышание признать тебя героем, чтобы твоя семья могла тобой гордиться". Зоя давно оправилась от родов, кроме того, довольно сильно изменилась. Фигура ее ничуть не пострадала и даже выиграла. Грудь пополнела, плечи стали зрелыми и роскошными, и на этом фоне талия казалась еще тоньше. Она крепко держалась за перила галереи и ждала Альбера, но только этот жест и выдавал ее волнение и некоторый трепет. Зоя не знала, как ее супруг воспримет малышей. Король обнял ее при всех и сделал нянькам знак, чтоб вынули детей из колыбели. - Они такие разные, - ошеломленно прошептал он, глядя на младенцев, - но почему? Они же близнецы. - Двойняшки, Государь, они не обязательно бывают абсолютно схожи, - ответил лекарь. - Как видите, принцесса унаследовала материнские черты, а принц-наследник - ваши. Только цвет глаз другой, но в первый год он у младенцев может измениться. "Цвет не изменится, это глаза Георга", - Альбер взял сына на руки, с восторгом всматриваясь в маленькое личико и чистые зеленые глаза. На мирную столицу опускался светлый летний вечер.