Гроздья белой акации

В первый год жизни на границе Георгу часто снился сон, что Альбер разыскал его. Сон был невероятно эротичным, таким отчетливым и ярким, как будто все происходило наяву, а обрывался он всегда одним и тем же: Георг готовился войти - и просыпался. От боли в чреслах и прерывисто дыша. Однако время шло, видения соития с Альбером мучили его все реже, потом он даже и представить себе этого уже не мог, но вот сейчас, когда источник беспокойства так неожиданно вдруг снова оказался рядом, он чувствовал себя неловко. Вынул бутыль вина, поставил блюдо с запеченной рыбой, нарезал хлеб, чуть поразмыслил и добавил плошку меда. Все это время Альбер неотрывно на него смотрел, словно боялся упустить из вида хоть на миг. - Так ты живешь один? Даже прислуги нет? - Кухарка ходит через день. Она же убирает в доме. Просто сейчас я в отпуске, ей тоже дал неделю отдохнуть. Еще есть двое наемных работников, они мне помогают с пасекой и огородом. Живут во флигеле, там и обедают, иной раз и ночуют. Его гостиная была совсем невелика, теперь же Георгу казалось, что комнатка уменьшилась еще, и им вдвоем никак не поместиться. Что будет в следующий миг, как поведет себя Альбер? Вдруг снова бросится с объятиями, тогда они соприкоснутся близко, как в том сне, и не останется ни сил и ни желания сопротивляться. Хотел он этой близости или боялся, - Георг и сам сейчас не понимал. Пять лет назад, назвавшись Лестером, Георг не колебался, твердо решив, что хватит в его жизни короля и королевы. Отныне он всего лишь рядовой инструктор, обычный человек, которому до высших лиц, как до небес. Весть о рождении наследника и дочери принцессы его не взволновала. Он не имеет к этим детям никакого отношения и никогда их не увидит, а если вдруг и доведется встретить, будет обязан выказать почтение особам королевской крови и опуститься перед ними на колени. Столица и монарший двор, - все это страшно далеко, так далеко, что даже думать-то о том не стоит. Его удел – простая жизнь, служба, рыбалка, пасека, нехитрые забавы вечерами, лепка скульптур и тонкий голосок Андре. Сейчас Альбер сидел в его гостиной, и прошлая уверенность куда-то испарилась. Зачем он вообще к нему пришел? С визитом вежливости или с чем-то большим? Хочет заставить снова стать его любовником или намерен просто мило поболтать о прошлом? Пока Альбер только сидел напротив и смотрел, но этого было вполне достаточно, чтоб сердце колотилось, как безумное, и горло перехватывало спазмом. - Мед с моей пасеки, рыба из нашей речки, - чтобы разбить повисшее молчание, сказал Георг. – Попробуйте вина, Ваше Величество, по местному рецепту… - Георг, ты ведь и есть тот самый Петер Люк? – без всяких предисловий заявил король. – И ты отлично знал, что я его ищу. Но почему же скрылся, даже имя поменял? Так сильно не хотел, чтоб я тебя нашел? Георг не знал, что отвечать, но Альбер и не ждал ответа. - Я сам тебя принудил к этому. Сам все испортил. Меня простить нельзя, вот ты и не простил, - он помолчал, невесело вздохнул. – Так сильно ненавидишь, Георг? - Ваше Величество, я вас не ненавижу. - Спасибо и на том, - кивнул король. - Пять лет прошло, а словно пять веков. Не передать словами, что я пережил за эти годы, не зная, жив ты или нет. Уже и веру потерял, что разыщу, но так и не смирился. Когда сегодня увидал тебя на площади, меня как кипятком обдало. Думал, схожу с ума… Георг, тебе не место здесь, ты должен возвратиться! Нет, ничего не говори, просто послушай, что скажу. После победы первое, что я сделал - восстановил твое доброе имя, ты снова можешь жить, как Георг Рум. Теперь все будет по-другому, Георг! Ты дважды спас Вель-Нуэр, и об этом все должны узнать! Любая должность, пост военного министра… - Ваше Величество! - Да, знаю, не об этом говорю, - король вскочил из-за стола и подошел к Георгу. Тот тоже встал, теперь они стояли рядом, и руки Альбера легли ему на плечи, но правда ненадолго. Он тут же их убрал, словно обжегся. – В тот раз я скверно поступил с тобой и должен объясниться, хотя и с опозданием в пять лет. Не для того, чтоб попытаться вымолить прощение, а чтоб ты смог поверить, что я искренен сейчас. - А нужно ли нам это, Государь? Я знаю все, что вы хотите мне сказать. И верю вам, как же могу не верить своему монарху? Мы оба через многое прошли, так что давайте прошлое оставим в прошлом. Выпьем, поговорим, как старые знакомые, и разойдемся всяк своим путем. Меня вполне устраивает нынешняя жизнь. - Устраивает нынешняя жизнь? Зачем же ты тогда пришел на площадь? Нет, взгляд не отводи, Георг! – король поднял его лицо за подбородок и повернул к себе. – Глядя в мои глаза, скажи, что ничего не чувствуешь сейчас. Не можешь? Вот и я не смог. То, что меж нами было, одним желанием из памяти не вынешь. Он бережно провел рукой по шраму, приподнял волосы и прикоснулся к поврежденному мечом уху. Георг не выдержал, прикрыл глаза и потянулся к ласковой руке, поддавшись чувственному искушению момента. - Шесть лет назад я поступил с тобой, как негодяй и черствый эгоист, - нехотя оторвав пальцы от лица Георга, повторил король. – Сначала поломал твою природу, заставив спать со мной, и тут же уложил в постель к своей супруге. Я не прошу прощения, скажу одно, - за это небеса меня отменно наказали. Георг, я полюбил тебя, и полюбил так сильно, что все во мне вывернулось наизнанку, я по-другому посмотрел на мир и свое место в нем, а все, о чем мечтал, - чтоб ты ответил на мою любовь. Однако было уже слишком поздно, я сам разрушил наши отношения, так что надежды на взаимность не осталось, к тому же Зоя зачала ребенка… Мне ничего не оставалось, как с тобой расстаться, однако даже не предполагал, что это так безумно больно. Король, он тоже человек, поэтому подвержен ревности и всяческим другим порокам. Когда увидел вас тогда в библиотеке, я полностью утратил разум и сотворил ужасную ошибку. Опомнившись, поехал к Филипу и попросил тебя спасти, а уж когда Евген сказал, что ты не виноват, и был под властью зелья, то в самом деле думал, что сойду с ума. Спасло меня лишь то, что надо было подготовиться к войне с империей, чем я и занялся, загнав тоску и боль так далеко в глубины собственной души, как только смог. - Постойте, Государь, - нервно сглотнул Георг. – Какое зелье, и причем тут господин Евген? - Ты помнишь тот последний вечер во дворце? Нет, не в темнице, во дворце? Ты пил тогда в каморке Евгена вино, он показал оставленную тобой записку. Так вот, то было вовсе не вино, а непроверенный "напиток безрассудства", и принял ты его большую дозу. - "Напиток безрассудства"? - растерянно проговорил Георг. – Не удивительно, что вкус того «вина» мне показался странным. Ну да, в каморке старика ученого обычному вину не место. – Он помолчал, потом взглянул на короля. – Но для чего вы мне рассказываете все это? Что вы теперь хотите от меня? Альбер напрягся, словно бы давно ждал этого вопроса. - Георг, что тебя держит здесь? Живешь один, нет ни жены и ни любовницы. Пасека, речка, лес – это удел для старика, тебе он не подходит! И служба нынешняя для тебя мелка, ты ведь отличный командир, стоишь гораздо большего поста и звания. Ты спрашиваешь у меня, что я хочу? А ты, ты сам? Послушай свое сердце и ответь, - ты правда хочешь навсегда остаться в Ленне? Не хочешь заниматься настоящим делом, взять под свое начало полк или всю армию Вель-Нуэра? Не хочешь навестить свою семью? Георг не ожидал такого резкого напора. Альбер умело надавил на уязвимое больное место, ибо в мечтах он много раз сбрасывал маску и чужое имя, которое сейчас носил, и смело ехал в графство Рум. Ехал как сын и брат, исполнивший свой долг перед семьей и королевством. И гарнизон, которым он командовал, тоже не раз являлся в снах. Хотелось большего, чем он сейчас имел, - не просто обучать юнцов азам военных навыков, а вернуться на свое привычное место командира, снова став равным среди равных. Так что же ему делать? Соглашаться? Но не придется ли опять пожертвовать своей свободой, увязнув в тенетах интриг и лжи? Георг взглянул на Альбера, тот молча ждал, но в глубине его зрачков горело пламя. Так хорошо знакомое шальное пламя, которое когда-то в прах сжигало их обоих. Но вот желает ли он нового витка того безумия, и сможет ли противиться соблазну быть сожженным? Он сдержанно вздохнул и опустил глаза, вдруг осознав, что смотрит на Альбера слишком долго, да и не просто смотрит, а любуется его лицом. Король немного возмужал за эти годы, но выглядел по-прежнему моложе своих лет, сейчас ему никто не дал бы больше двадцати восьми. «Должно быть, не отказывал себе в интимных развлечениях эти пять лет», - мысль о любовниках возникла у Георга в голове как-то сама собой и причинила боль, которой он никак не ожидал. Да что это такое в самом деле? О чем он думает, вместо того, чтоб отвечать на заданный вопрос? - Ваше Величество, благодарю за ваше предложение, но это очень неожиданно, я не готов ответить сразу. Могу ли я спросить? Ваши слова о возвращении и должности – лишь предложение или приказ? - Боишься, что стесню твою свободу? – хмыкнул король. - Боишься снова оказаться во дворце, увидеть Зою и своих детей? - Ваше Величество, подобных слов об Их Высочествах ни в коем случае нельзя произносить! - Ты прав, дети мои, но они также и твои, и этого не изменить. У принца Рубена твои глаза, и каждый раз, как на него смотрю, я вспоминаю о тебе, Георг… Но я отвлекся, извини, ты ждешь ответа на свои вопросы. Я бы, конечно, мог отдать приказ, и увезти тебя отсюда против твоей воли, но больше не хочу и не могу так поступать с тобой. Так что ты вправе выбирать, остаться тут гнить заживо или вернуться к жизни. Любая должность – повторю! – любая должность будет твоей, тебе лишь стоит согласиться. Что же касается меня и наших личных отношений, - он помолчал и пристально взглянул ему в лицо, - я признаю, что принуждал тебя, то есть мы не были равноправными партнерами, но разве же тебе было со мной так плохо? Мне иногда даже казалось, что ты искренен, и сам меня желаешь. - Ваше Величество, так вы хотите снова… хотите, чтобы я… - Хочу! Но больше принуждать тебя не собираюсь. Ты будешь полностью свободен в личной жизни. Но вот надеяться на то, что мы с тобой сможем начать все с самого начала, - этой надежды мне никто не может запретить. Мы будем видеться с тобой по долгу службы, и может быть, лед тронется, кто знает? Я чувствую, что у меня есть шанс тебя заполучить, ты нервничаешь здесь, наедине со мной, и смотришь на меня не просто как на короля. Не отрицай, я это вижу по твоим глазам. Ты не женился и живешь один, не взял любовницу, не посещаешь жриц любви. - Вы так подробно все узнали обо мне, - Георг на самом деле нервничал и ничего не мог с собой поделать. Альбер был прав, меж ними существует связь, и этого не изменить. Но сдаться, снова наступив на те же грабли? Король играет с ним и откровенно намекает, что Георга легко заполучить. И о каком же равноправии тут можно говорить? Досада на него и на себя, но в большей степени на то, что это было правдой, вскипела в нем и вырвалась наружу спонтанным взрывом дерзких глупых слов. – Тогда до вас должны были дойти и слухи, что я был ранен на войне не только в ногу, поэтому утратил интерес к утехам плоти. Что, если это правда, Государь? Тогда я буду вам неинтересен? Альбер нахмурился и помрачнел. Сильно сжал пальцы в кулаки, бровь его дернулась, а по лицу тенью мелькнула боль. Георг остыл так же внезапно, как и загорелся, уже жалея о неосторожно сказанных словах, но взять назад их было невозможно. - Простите, Государь, я был с вами недопустимо дерзок… - Не извиняйся, это ни к чему, - в голосе Альбера не было гнева, одна только горечь. – Никто другой бы не посмел так плохо думать обо мне, но для тебя я именно такой и есть, - циничный негодяй и похотливая скотина. А то, что этот негодяй, влюбившись, стал другим, - про то тебе неведомо, друг мой. Я и сегодня лопотал тебе совсем не то, что было нужно, обрадовавшись нашей встрече так, что потерял рассудок. – Он помолчал и сдержанно вздохнул. – Я ухожу, не стану больше докучать тебе, да и Леон уже заждался во дворе. Надеюсь, что ты примешь верное решение, Георг, как в отношении своей дальнейшей жизни, так и меня. Скажу только одно: ты нужен мне прежде всего как командир, Герой Вель-Нуэра, два раза спасший королевство. А я не только мужеложец, жаждущий твоей любви, но и король, и на моих плечах ответственность за весь народ. Мне одному не справиться с такой задачей, нужны надежные товарищи, как ты. Взял со стола кубок с вином, отпил глоток, попробовав на вкус, кивнул и допил до конца. - Отличное вино, Георг, - он встал и подал ему руку. Рукопожатие было довольно крепким. – Это знак благодарности от короля герою, не более того. Я уезжаю завтра в полдень, Георг Рум, надеюсь, что вы примете решение до моего отъезда. Прощайте, - это на тот случай, если решите остаться здесь. - Постойте, Государь… Альбер… - Если ты хочешь снова извиняться, то не утруждайся. - Я приму ваше предложение. Хочу жить честно и открыто, как Георг Рум. Хочу увидеть брата и отца. Хочу служить на благо королевства. Но у меня есть просьба, Государь. - Какая просьба? Говори. - Здесь, по ту сторону границы, живет знахарка Дина. Это она сама себя так называет, но на самом деле она отличный лекарь, больше того - хирург. Не знаю, что заставило ее покинуть мир, но Дина стоит большего, нежели пропадать в глуши лесов. Она незаурядный человек, ее умения и обширные познания в лекарской науке поразительны для женщины. - Дина? – бровь короля опять взлетела вверх. – Это она лечила твои раны? Как эта Дина выглядит? Сколько ей лет? - Дине на вид не больше сорока. Высокая и стройная. На внешность благородная, хоть и живет в лесу в обычной хижине, как бедная простолюдинка. У Дины необычные глаза для минки – голубые. - Кажется, я знаю, о ком ты говоришь, - неожиданно взволнованно воскликнул король. – То-то смотрю, шрам у тебя необычайно аккуратный, таким искусством врачевания владел лишь знаменитый Борус Мэй, императорский лекарь. Однажды, когда еще мы сохраняли мир с империей, я был в составе свиты моего отца на празднике Земли и урожая. Во время традиционной охоты на одного из егерей напал кабан, тогда я и увидел лекаря Боруса и его дочь, и наблюдал за их работой. Она была тогда совсем молоденькой, но умениям этой девочки позавидовали бы и опытные хирурги. Значит, она жива! В империи ее давно считают мертвой. - Вы что-то знаете о Дине, Государь? Прошу вас, расскажите. Что с ней случилось, почему она ушла в такую глушь? - Ну, надо же, дочь Боруса жива! – не отвечая на вопрос, все тем же тоном повторил король. – Довольно неожиданная новость, а для империи и вовсе далеко не из приятных, - он замолчал, потом взглянул на Георга как-то совсем иначе. – О чем ты хочешь попросить меня, Георг? Твоя просьба касается этой женщины? Альбер старался говорить спокойно, но голос выдавал его нервозность. Бровь дергалась, он тяжело дышал. Георг все это видел, но не собирался отступать. - Ваше Величество, Дине не место здесь, в глуши. Хочу, чтобы она жила достойно, вернулась к любимому делу. Прошу вас, разрешите ей со мной поехать! Я собираюсь предложить ей брак… - Давай-ка уточним, что именно ты хочешь, - нетерпеливо перебил король. – Вернуть ее в науку или сделать женой? Или оба желание неотделимы друг от друга? Ты ее любишь, Георг? - Я ей обязан жизнью, Государь. Если бы не она, меня бы не было на этом свете. - И без нее ты не вернешься, правильно я понял? – Альбер грустно улыбнулся и кивнул, словно бы сам себе, потом вздохнул. – Георг, если ты просто благодарен ей, тебе не обязательно на ней жениться. Я дам Дине возможность заниматься хирургией, она ни в чем не будет ограничена. Хорошая лечебница, хороший дом, прислуга, экипаж, - все, что угодно! Но в жены тебе Дина не подходит. Поверь, я не из личных побуждений, просто на самом деле это так. В империи она преступница номер один, и я не знаю, как отреагирует император на известие о том, что она не только жива, но вышла замуж за национального героя Вель-Нуэра!.. Подумай хорошо, прежде чем отвечать! - Ваше Величество, тут думать не о чем. Дине необходим законный статус. Кем она будет при дворе, если не выйдет за меня? А император Мин? В чем бы она ни провинилась у себя на родине, все искупила долгими годами одиночества и нищеты! Какое дело императору до наших отношений? - Даже не спросишь, в чем ее вина? - буркнул король. – Ладно, не будем гнать телегу впереди коня. Бери с собой свою спасительницу и женись. Я буду завтра целый день в соседней Пламье, потом два дня в Гуроне. Надеюсь, там и встретимся, Георг. Он медленно пошел к дверям, но вдруг остановился. - А если Дина не захочет ехать? - Захочет, Государь. Я это вижу по ее глазам. Она тоскует по своей науке.