Гроздья белой акации

Когда Альбер сообщил Зое о том, что разыскал Георга, это вызвало у королевы неожиданную для нее самой реакцию – она разозлилась. Какого черта этот негодяй воскрес, и именно сейчас, спустя почти шесть лет, когда она наконец нашла в душе ту золотую середину, с какой смогла и захотела примириться? С того злополучного вечера в библиотеке, когда супруг застукал ее с графом на месте грехопадения, Зоя пережила немало стрессов и волнений. Сначала неудачная попытка вытащить Георга из темницы, потом стена молчания и неизвестности, которой окружил ее супруг. Война, рождение детей, и снова неизвестность. Она не знала, жив ее мужчина или нет, а если жив, то где он, что с ним сталось? Может, король тайно казнил его еще в темнице, может, отправил на войну, и Георг сгинул на полях сражений? Разум и гордый нрав принцессы Мин приказывали позабыть того, кто пренебрег ей, не ответив на любовь, но сердце с разумом не соглашалось. И дети… вот же вечное мучение! Отцом ее детей был граф Георг, и Зоя ни на миг о том не забывала. Родив, стала капризной, раздражительной, никто из слуг не мог ей угодить. Первое время даже видеть не хотела малышей, потом вдруг стала требовать от нянек приносить их ей в покои ежедневно. До слез и рези в глазах всматривалась в личики брата с сестрой, страшась увидеть сходство с Георгом, но что же можно разглядеть в чертах младенцев? Только к пяти годам стало понятно, что никакого сверхъестественного сходства с графом в сыне нет. Альбер продумал все заранее, заставив ее разделить постель не с кем–нибудь, а именно с Георгом, – с тем, кто был схож чертами с ним самим и в ком текла кровь вель–нуэрских королей. Единственная разница – глаза. Цвет глаз наследника Рубена был другим, не как у Альбера, но эта несущественная мелочь ни разу не дала никому повода усомниться в отцовстве короля, что окончательно успокоило Зою. Впрочем, и видели принца немногие, а как ему исполнилось пять лет, Рубена по традиции перевели в отдельный дворец, где с ним общались только воспитатели и няньки. Зоя давно не думала о Георге, но по ночам в глубинах подсознания нередко облик его снова оживал, так зримо и отчетливо, а иногда и эротично, что королева просыпалась, вся дрожа, и долго не могла потом уснуть, томимая телесными желаниями, которые ей не с кем было воплотить в реальность. С рождением детей супруг ни разу в спальню к ней не приходил, хотя был добр, заботлив и щедр на внимание, не отказывая ей даже в откровенных капризах. Для подданных они были примером идеальной королевской пары, и мало кто был посвящен в правду их настоящих отношений. Она была зажата в тесных рамках положения и титула, Альбер по–прежнему мог все себе позволить. Впрочем, после войны супруг довольно сильно изменился. Больше не брал любовников и спал один. Из приближенных лиц разве что Леон мог бы вызвать подозрение в интимной связи с государем, ибо он всех тесней и доверительней общался с ним, однако этого никто не подтвердил, даже внедренный в личные лакеи мужа Зоин человек. Больше того, – Альбер нечасто оставался во дворце надолго, он постоянно был в разъездах по Вель–Нуэру и ближним королевствам, и Зоя справедливо полагала, что занят государь не только неотложными делами, но и поисками бесследно пропавшего графа Георга. – Его Величество уверен, что граф Георг жив, просто сознательно скрывается и не желает возвращаться, – докладывал Зое соглядатай. – Больше того, он думает, что граф и есть тот самый Петер Люк, который разработал операцию захвата принца Мин. Вы знаете, миледи, что король восстановил репутацию графа Рум и навестил его семью, а Петеру Люку отписал богатое поместье Левон, и все это при том, что о судьбе ни того, ни другого ничего неизвестно, как не подтверждено и то, что Петер Люк и Георг Рум – один и тот же человек. Зоя об этом знала, но не придавала особого значения чудачествам супруга, почти уверенная, что Георга больше нет. Но вот теперь, спустя шесть лет, Альбер вдруг сообщил ей, что нашел героя. И что же будет с ней, с детьми, с наследным принцем, если граф вернется? Это ж фитиль, пороховая бочка, которая в любой момент может взорваться и погрести под мелкими обломками всех их. Король не может этого не понимать, он не оставит Георга в столице! – Вы разыскали графа Рум, мой Государь? Он жив? – Зоя старалась говорить бесстрастно. – Но для чего вы говорите мне об этом? – А для того, что скоро Георг будет здесь. Он наш герой, я не ошибся, думая, что граф и Петер Люк – один и тот же человек. Это большая радость для Вель–Нуэра, поэтому по моему приказу глашатаи повсюду известили народ о таком значительном событии. Сейчас я дал ему короткий отпуск, чтобы он смог поехать к своему отцу, но первого числа я жду его в столице. Устроим подобающий торжественный прием и пир. Зоя умела мастерски собой владеть, но вот сейчас спокойствие давалось ей с трудом. Георг и Петер Люк – одно лицо! Значит ли это, что Альбер все же оставит графа при дворе? Душевному спокойствию придет конец, и дело тут не столько в ней самой, сколько в переживаниях за детей! Да нет же, это все пустые страхи, во–первых, Георг не увидит ни наследника Рубена, ни принцессы, а если даже и увидит, - что с того? Он же не идиот чтобы бросаться к ним с отцовскими объятиями. Значит, все дело в ней самой, она сама боится с ним встречаться. Но почему? Прошло уже шесть лет, они стали другими, да Георг и тогда к ней ничего не чувствовал, а просто подчинился королю. Надо смотреть правде в лицо, блюсти свой статус и не поддаваться искушению тоскующей души. – Пир это хорошо, – немного помолчав, произнесла она. – Но что потом, мой Государь? Как вы намерены с ним поступить? Какую предложите должность? Было б неплохо, если бы столь опытный военный командир, как Георг Рум, взял под начало пограничные войска… – Надеюсь, что он примет пост военного министра, – не слишком учтиво перебил король, – или войдет в Совет. Ваши советы неуместны, королева. И подозрительны. Уж не хотите ли сказать, что в вас еще остались безрассудства, которые едва не привели нас к неприятностям шесть лет назад? – О чем вы говорите, Государь!? – Зоя сумела подпустить в голос надлежащую толику гнева и обиды. – Давно пора забыть ту маленькую прихоть слабой женщины, оставленной без вашего внимания, супруг. "Винишь меня? А сам? Ты сам как вел себя, Альбер? Разве ты был порядочен и справедлив? На что же ты надеешься сейчас, настаивая, чтобы граф вернулся? Снова затащишь его в спальню и заставишь угождать своей греховной сути?" – Будем считать, что этот разговор окончен, – жестко сказал Альбер, словно услышав ее дерзкие слова. – Граф Рум – Герой войны, вам следует это усвоить, и относиться к графу с должным уважением, и только так! Да, и еще: Георг женат, так что приедет не один. – Женат? – растерянно пробормотала Зоя. Известие сразило наповал, ударив в сердце острыми клещами боли. Георг женат? Женат… А что она хотела? Прошло почти шесть лет, он молодой мужчина, естественно, что не остался без супруги. Ей не должно быть никакого дела до его женитьбы, но почему так странно булькает в груди, словно кипит расплавленная лава? Это должно быть ревность… или нет, скорее, зависть. Какая–то простолюдинка или мелкая дворянка спит с Георгом и называет мужем, имея все, – и ласки, и любовь, чего она, роскошная и гордая принцесса Мин и королева Вель–Нуэра, навеки лишена и может получить лишь в одиноких снах. – Вы знаете его супругу, Государь? Кто же она, какой семьи? – Увидите, когда они приедут. Распорядитесь приготовить комнаты для графа и графини в левом крыле Восточного дворца. – Они здесь будут постоянно жить? – осведомилась Зоя. – Нет, только до тех пор, пока слуги не приведут в порядок особняк бывшего первого министра на улице Мимоз. Я повелел отдать его Георгу. – А если граф не пожелает жить в столице? – Это не ваше беспокойство, королева, – Альбер немного помолчал, потом добавил. – Будет Георг здесь жить или не будет, вам не придется часто с ним встречаться. Но вот с графиней Рум – другое дело. Она хирург, поэтому займется королевской лекарской наукой. Ей выделен отдельный кабинет в нашей лечебнице, со всем необходимым для работы. Графиня будет ежедневно здесь бывать, так что вам было бы полезно познакомиться поближе. – Хирург? – еще одна шокирующая новость. Граф Рум женился на простолюдинке, к тому же занимающейся варварским жестоким ремеслом! Где он ее нашел? Может, она спасла его в войну, и он из благодарности ее не бросил? – Довольно необычное занятие для женщины, я знала лишь одну такую. Мне стало даже интересно, Государь, я обязательно приму супругу графа. *** Чем меньше оставалось дней до первого июля, тем больше нервничала королева Зоя. Георг, каким он стал? Как выглядит его супруга? Какие отношения меж ними? Ей почему–то было легче думать, что эта женщина непривлекательна, даже страшна, иначе почему стала хирургом? Обычно этим грубым и кровавым делом занимаются мужчины, дочь императорского лекаря, которую она отлично (и нелестно) помнила с далекой юности, не в счет. Отец ее чуть не с пеленок приучил резать чужую плоть, и то это закончилось печально, из Дины лекаря не получилось, поэтому она и сгинула в расцвете лет. А эту Георг где нашел? И почему Альбер ей сразу разрешил работать во дворце, больше того, выделил кабинет в лучшей лечебнице? Кто она, чем так знаменита? Скорее это просто хитрый ход, чтобы заставить графа согласиться жить в столице. Но это значит, что Георг любит жену, и Альбер знает о его любви. Как все запутано, не разобраться! И почему все мысли только о Георге и его супруге? Зачем ей эта головная боль? Скорей всего, у них и дети есть, так что за принца и принцессу можно быть спокойной. За день до прибытия четы Румов Зоя посетила сына в загородном пансионе, где он проводил лето с воспитателями и сверстниками из знатных семей. Рубен, очень довольный, бросился навстречу королеве. – Ваше Высочество, здесь на свободе вы забыли о манерах? – шутливо рассердилась Зоя. – Что привело вас в этакий восторг? Так рады видеть свою мать? – Я рад вас видеть, матушка, – учтиво поклонился мальчик, – но больше радуюсь, что Государь отец позволил мне увидеть нашего героя! – Что ты сказал? Его Величество позволил посетить прием? – Зоя так взволновалась, что сама забыла про манеры. – Но вам нельзя показываться на люди, мой милый, вы же наследный принц. – Я знаю, – сник Рубен, – поэтому мы с воспитателем Кириллом будем сидеть за круглой ширмой на помосте. А мне бы так хотелось подарить Герою Георгу медаль, которую я сделал сам! – Вы еще очень юны, принц, поэтому я беспокоюсь. На площади будет полно народа. Не знаю, почему отец король позволил, вам еще рано посещать приемы. Я с ним поговорю и попрошу, чтобы он отменил свое решение. – Не надо, матушка, не говорите! – взволнованно воскликнул мальчик. – Я буду слушаться во всем наставника Кирилла и ни за что не выйду из–за ширмы. Позвольте мне пойти, ведь я еще ни разу не встречал героя! Я бы хотел тоже когда–нибудь стать генералом, быть государем очень скучно. – Надеюсь, что вы будете благоразумны, милый, – Зоя позволила себе погладить сына по щеке. – Пойди и позови ко мне Кирилла. – Не беспокойтесь, Государыня, глаз не спущу с Его Высочества, – кивнул Кирилл. – Вы понимаете, что принц еще ребенок, хотя умен не по годам и рассуждает, словно взрослый. Конечно ему хочется увидеть настоящего героя! Его Величество тоже когда–то был мальчишкой, вот он и разрешил… О, извините мою дерзость, я был не должен говорить подобные слова. – Если что–то пойдет не так, ответишь головой! Я лично прослежу за установкой ширмы! *** В первый июльский день город гудел, словно огромный потревоженный улей. Толпы народа пестрыми ручейками стекались к главным улицам, идущим от западной заставы ко дворцу, и замирали там, сливаясь в общую нарядную реку. В самих воротах ждал почетный караул, которому было предписано торжественно препроводить Героя до дворца, а вдоль дороги по всему пути стояли воины элитного столичного полка в парадной форме. Зоя смотрела из окна своих покоев на королевский двор, тоже заполненный народом. Правда, здесь публика была иная, чем на улицах столицы, – вся знать, все высшие военные чины. Такого пышного собрания столица не видала со времен Победы, от этого на сердце королевы было неспокойно. Не зря Альбер обставил все с таким размахом, он хочет сразу показать, что Георг для Вель–Нуэра особый человек, которого он наградит по–королевски. – Пора, миледи, – в спальню заглянула Лура, – Его Величество вас ждет. Посыльный уже прибыл от заставы и доложил о том, что почетный кортеж вступил на улицы столицы. Когда они с Альбером сели на свои места. Зоя позволила себе чуть повернуться в сторону неприметной коричневой ширмы округлой формы, и ее охватила новая волна нервной тревоги. – Зачем вы допустили Рубена на площадь? – с милой улыбкой на губах сердито прошипела королева своему супругу. – Он слишком мал, ему не место здесь, среди народа. – Он мой наследник, дорогая, и должен знать в лицо героев Вель–Нуэра, – с таким же лучезарным выражением лица ответил Альбер. – Сегодня знаменательный великий день, и я не мог испортить первые воспоминания Рубена. Если бы отказал, то огорчил бы принца, а в детстве радость и печаль воспринимаются довольно остро. Он бы запомнил этот день с обидой, но получив моё "добро", безмерно радостен и счастлив, и я уверен, что событие, которое сегодня принц увидит, окажет сильное влияние на всю его судьбу. А ваши страхи – это только ваши страхи, вам нужно поскорее отказаться от своих фантазий, позволив прошлому остаться в прошлом. Рев сотен голосов прервали государя – кортеж вступил на королевский двор. Нервы у Зои безнадежно сдали, она с большим трудом могла дышать. Как хорошо, что приказала Луре наложить побольше грима, так хоть удастся выглядеть достойно. Да где же, наконец, Георг? Сплошной стеной идет почетный караул. Зачем так много стражников и расфуфыренных чинуш? Желая поскорей увидеть графа Рум, Зоя слегка привстала с места, тут же опомнилась и приняла величественный вид, немного удивившись, что не поступило замечания от короля, потом взглянула на него и чуть заметно усмехнулась. Альбер так же нетерпеливо ждал, бровь дергалась, а пальцы сжались в кулаки… "Советуете отказаться от моих фантазий? А что вы скажете про ваши, Государь?" Георг приблизился к помосту, и Зоя замерла, с трудом переводя дыхание. Граф изменился, возмужал, его мужская красота достигла зрелости и совершенства. И волосы причесывает по–другому. Шрам на щеке, большой… наверно, это было очень больно. Эта отметина войны совсем его не портит, напротив, странно притягивает взгляд. – Ваши Величества, прибыл граф Георг Рум, – провозгласил глашатай, – с ним Дина Мэй, графиня Рум, его супруга! Зоя перевела взгляд на стоящую чуть позади графа женщину и не поверила своим глазам. Да, изменилась, годы не щадят, но эту гордую осанку… синие глаза ни с чем не спутать! – Это действительно она, – растерянно пробормотала королева, – дочь лекаря Боруса, Дина Мэй! Она жива? Не может быть? Жива… Стала графиней Рум… Их взгляды встретились, и Зоина растерянность сменилась злостью. Дина смотрела смело и спокойно, словно не знала за собой вины. Забыла обо всем, что натворила в Мин? "Мерзавка, как посмела появиться здесь? Ах, граф Георг, и как же угораздило тебя на ней жениться?"