Гроздья белой акации

Хозяин постоялого двора в первый момент в растерянности заметался, увидев на пороге целую толпу людей, однако тут же выражение его лица сменилось, и он захлопотал вокруг приезжих, показывая, где развесить мокрые накидки. - Прошу вас, господа, располагайтесь. Такая непогода, словно небеса разверзлись. Сейчас я прикажу что-нибудь сделать вам на ужин. Но уж не обессудьте, постоялый двор мой невелик, всего одна приличная комната на втором этаже, там могут разместиться двое, а остальным могу предложить переночевать здесь, в общей зале. Он даже не предполагал, каких гостей гроза вынудила остановиться в его скромном заведении. Леон хотел что-то сказать, но Альбер покачал головой, и тот не произнес ни слова. Зато вперед выступил камергер и строгим голосом велел немедленно проводить его господина в «приличную комнату», чтобы он мог там отдохнуть перед обещанным ужином. - Конечно, ваша милость, вон туда извольте, - засуетился хозяин, опытным глазом сразу распознав в Альбере знатного вельможу, - по лесенке и сразу же направо. Только боюсь, что комната для вас слишком убога. Простите, у меня ни разу не было таких особ, как вы, больше охотники да по торговой части… - Ты говоришь, там могут разместиться двое? – задал вопрос король. - Да, господин. Кровать, правда, одна, но широченная, так что отлично выспитесь, там мягко и удобно. Если вы пожелаете, можно внести вторую, чуть поменьше, но в комнате тогда станет довольно тесно. - Не нужно, обойдемся и одной. Георг почувствовал, как что-то дрогнуло внутри. Он ни за что бы не хотел сегодня ночевать в одной постели с королем, но в то же время долго сдерживаемые мечты и чувства вдруг овладели им так сильно, что он готов был тотчас броситься назад, под дождь, чтоб охладиться, протрезветь и ни о чем не думать. Король, вот проницательная бестия, отлично понимал причину полыхнувшего в глазах графа смущения, однако сам нисколько не смутился. Просто кивнул Георгу, показав наверх, и тот пошел за Альбером, словно приговоренный. На середине лестницы король остановился. - Как подойдут повозки, принесешь одежду, - бросил он камергеру. – До той поры меня не беспокоить. «Приличная» комната оказалась много лучше, чем ожидал Георг. Большая, светлая, с хорошей мебелью и добротными занавесями на окнах. Пол застилали самодельные дорожки, но чистые, без единого пятнышка. И запах в комнате стоял чудесный, чем-то напомнивший… акацию. Георг почувствовал озноб. Еще один соблазн, причем немалый. Остановился взглядом на постели. Да, широченная, хозяин не соврал. Белье разве что не хрустит, что неожиданно для постоялого двора такого низкого уровня, как этот. НО лечь сюда, рядом с Альбером? Нет, он не выдержит такого искушения и сдастся… - Ваше Величество, не думаю, что вам будет удобно… - только начав, он уже знал, что Альбер не дослушает его, и не ошибся. - НАМ будет замечательно удобно, - сияя на любимого счастливыми глазами, сказал король негромко и проникновенно. – Но если ты категорически настроен против, - счастье в глазах его потухло, так резко, словно день сменился ночью, - то я настаивать не буду. Иди и спи вместе со всеми в общей зале на полу. Ты ведь привык к любым условиям ночевки, так что и жесткая постель вполне сойдет. Зато не будешь сомневаться, что подумают о нас другие. Георг и сам не понимал, чего сейчас хотел. Он мог уйти из этой комнаты, но все внутри его противилось уходу. Было так больно видеть Альбера сейчас, хотя тот выглядел спокойным и невозмутимым. Однако Георг знал, что все сейчас в нем стонет и страдает, а если он уйдет, будет страдать и сам. - Ваше Величество… - Последние шесть лет я спал один, - тихо сказал Альбер. – Иной раз тело требовало утешений плоти, тогда справлялся с этим сам. Бывало так, что не было на это сил, тогда я допускал к себе наложницу. Всегда одну - Элизу. Но все это не то, Георг, совсем не то. Не представляешь, как я по тебе скучал! Безумье одиночества порой овладевало мной настолько, что стоило больших усилий одолеть себя. Не мог поверить в твою гибель, ну никак не мог с этим смириться. И вот ты здесь, со мной, и я могу смотреть тебе в глаза. Пока мне этого достаточно, Георг. Сегодня я хотел бы просто чувствовать, что ты со мной. Не уходи. Я даже не дотронусь до тебя.И не зови меня Величеством, пока мы здесь одни, это единственная просьба. Георг поежился, но точно знал, что этому виной не дождевые капли, проникшие с волос за воротник. Накидки они сняли еще в зале, но и дорожные костюмы тоже были влажными, а со штанин и вовсе капала вода. Пришлось стащить с себя все мокрое, оставшись в легком шелковом белье. Хотя штанины доходили до лодыжек, а рукава спускались ниже локтя, Георг почувствовал себя совсем раздетым. Еще немного, и реакцию на близость Альбера будет не скрыть… - Ваше Величество, повозки подошли, вот сменная одежда, - в дверь постучался камергер. – Давайте мокрое, я высушу, хозяин топит печь. Он предложил еще и баню, я сообщу, как все будет готово. На ужин Леон выбрал овощи и мясо. О, здесь камин, сейчас скажу, чтоб разожгли, станет уютней. Георг поспешно натянул штаны и верхнюю рубашку, и облегченно перевел дыхание. Если бы чувства тоже можно было спрятать под одежду, тогда бы не пришлось с собой бороться. Он поднял голову и посмотрел на короля, но тут же пожалел об этом. Вот бестия, Альбер как раз нисколько не стеснялся, а может быть, нарочно не спешил одеться, чтобы совсем смутить Георга. Какая изумительно красивая спина! Граф помнил ее плавные изгибы. Вон там, между лопаток, ему нравилось касаться тыльной стороной ладони, сначала провести от шеи вниз, потом вернуться, повернуть ладонь и провести подушечками пальцев, почувствовать, как Альбер выгибается ему навстречу, и наконец поцеловать, сгорая от желания его любить. Вот губы уже чертят влажную дорожку поцелуев вниз, и шелк горячей кожи плавится в руках, а сердце бьется в сумасшедшем ритме… - Ты что так смотришь на меня, словно впервые видишь? – Альбер стоял теперь к нему лицом, и по губам его бежала легкая усмешка. – Совсем ты одичал в своей глуши, Георг. Ни разу не видал за годы службы обнаженного до пояса мужчину? А, кстати, я еще и не закончил раздеваться… - Ваше Величество, не простудитесь, - Георг сглотнул и опустил глаза. - Дождь охладил весь дом, камин еще не разгорелся, и в комнате довольно влажно. Пойду узнаю, что там с баней. Парная после путешествия под ливнем будет кстати. - Я же просил не величать меня, - пробормотал Альбер вслед Георгу, накидывая на плечи сорочку, - вот же ты редкостный какой упрямец! Зря я тебе пообещал не приставать, надо бы затащить тебя сегодня в эту баню! *** После горячей бани и обильной пищи всех потянуло в сон. Остались бодрыми лишь Леон и его отряд, которые за ужином сидели рядом с королем. Альбер о чем-то увлеченно с ними говорил, Георг со своего угла стола не различал слова. Он выпил полстакана эля и пошел наверх, подумав, что совсем неплохо было бы уснуть до той поры, когда вернется его личный искуситель. Тогда и ночь пройдет спокойно, а утром все представится совсем иначе, чем сейчас. В комнате горел всего один светильник, да чуть мерцал камин, что создавало полумрак, который тоже почему-то действовал на нервы. Уж лучше было бы совсем темно или светлей, а так какой-то совершенно ненормальный чувственный интим, который добавлял волнения в крови. Георг махнул рукой, словно бы отгоняя наваждение, и подошел прибавить в лампе света. Вот так, отлично, можно и ложиться. Скорей уснуть и ничего не слышать. Он подошел к постели и остановился. Где ему лечь? Если он ляжет справа, ночью обязательно перевернется, тогда окажется лицом к Альберу. Но если слева, то проснется среди ночи, почувствовав, что заболело раненое ухо. Вот незадача, что же выбрать? Плевать, пусть лучше ухо заболит. Он выбрал левую половину кровати, сел и принялся снимать с себя верхнюю одежду. Стащил рубашку, потянулся за штанами, и вдруг застыл, сжимая пальцами шнурок. Придурок, он совсем забыл, с кем предстоит сегодня разделить постель? Тут впору завернуться в кокон от соблазна. Ладно еще запасся днем отдельным одеялом, но одеяло не спасет, если Альбер не сдержит обещания его не трогать. Так что штаны снимать нельзя, вкупе с отдельным одеялом они будут совсем нелишни этой ночью. Георг надеялся быстро уснуть. Он специально выпил эля, раньше спиртное помогало от бессоницы или тревоги, но только не сегодня. Слишком все трепетало у него внутри, и слишком суматошно билось сердце. Закрыв глаза, он вслушивался в звуки постоялого двора. Внизу еще не все уснули, негромко хлопнула входная дверь, кто-то вышел на улицу, но кто, - по голосам Георг не различил. Дождь кончился, но с намокших деревьев и с крыши еще падали редкие капли, ветер шумел в ветвях и где-то в отдалении гремело. «Зачем я не пошел спать вниз, вместе со всеми? – корил он сам себя. – Оставшись здесь, я дал ему понять, что он меня по-прежнему волнует, и дело времени, когда я сдамся, может быть, даже этой ночью. Но это будет означать, что я накину на себя ту же петлю, что и семь лет назад, только теперь уже по собственной воле. Готов ли я к подобным отношениям, к зависимости, несвободе? Разве не из-за этого я столько лет скрывался от двора?» Услышав легкие шаги на лестнице, Георг поспешно лег на левый бок и притворился спящим. По звукам слышал, как Альбер шуршал одеждой, но что он там снимал, предпочитал не думать, сосредоточившись на том, чтоб ровно и размеренно дышать, как и положено тому, кто крепко спит. Кровать прогнулась, это Альбер сел, потом и лег, Георг услышал, как он глубоко вздохнул и усмехнулся. Должно быть, разглядел, что одеяло у него свое. - Ну что ж ты отвернулся, мне тебя совсем не видно, - чуть слышно произнес Альбер. – Спокойной ночи, мой любимый… Эти самые обычные слова повергли Георга в смятение и трепет. Он еле вытерпел безумие свихнувшегося сердца, с трудом сдержав порыв плюнуть на все, откинуть одеяло и затопить лежавшего рядом мужчину в страстных поцелуях. Ему казалось, что сам воздух в комнате искрит, насквозь пропахнув тонким запахом Альбера. Таким призывным, чувственным, знакомым, что этот соблазняющий посыл было почти не выдержать. «Как хорошо, что не разделся до белья, - мелькнула мысль, - уж лучше быть зажатым в тесноте грубых штанов, боль и борьба с собой отлично отвлекают». Как умудрился провалиться в сон, и сам не понял. Проснувшись утром, был шокирован, и было отчего. Кровать широкая, на ней легко бы поместились трое, но тем не менее они с Альбером оказались рядом. Так близко, что их головы почти соприкасались. Мало того, его рука сжимала руку короля, пальцы переплелись так узнаваемо и так интимно. Первым порывом Георга было немедленно отдернуть руку и отодвинуться на край постели, но он застыл, не в силах даже шевельнуться. Дыхание Альбера теплым дуновением ласкало щеку, а Георг тщетно приводил в порядок сбившиеся в беспорядочный комок шальные мысли. Как смог он повернуться к королю лицом, при этом не почувствовав привычной боли в левом ухе? Как оказались они оба так недопустимо близко, когда их пальцы встретились друг с другом и переплелись в интимной ласке. И почему ему не хочется лишаться этого тепла? Альбер пошевелился и вздохнул, потом открыл глаза и посмотрел на графа. Лицо его было так близко, что Георг ничего больше не видел. Король довольно улыбнулся, он выглядел сейчас счастливым. - Ваше Величество, который час? – Глупый вопрос, Георг и сам отлично это понял. Он отодвинулся от короля и вытащил из нежного захвата свои пальцы. – Простите, я и сам не понимаю, как это случилось. - Я обещал, что не дотронусь до тебя, - сказал Альбер, - но я не запрещал тебе дотрагиваться до меня. Признаюсь, что чуть-чуть тебе помог, устроив свою руку там, где тебе было легче отыскать ее. Тогда я смог уснуть, и спал отлично и спокойно. - Ваше Величество… - Георг, когда вчера пришел сюда, я знал, что ты не спишь. Больше того, ты нервничал, ты волновался, что я рядом, хоть и старательно прикидывался спящим. Я знал, я чувствовал, что ты меня хотел, и мог бы завести тебя одним лишь поцелуем, но делать это не стал. Во-первых, потому, что обещал, а во-вторых, хочу, чтобы ты понял, наконец, - теперь все изменилось, и отношения со мной не приведут тебя в заложники и не стеснят свободы. Я отдаю тебе право решать, когда и как, и сколько, и буду рад даже такой вот ночи, как сегодня. Хочешь помучить нас обоих? Я не возражаю. Может, я ненормальный мазохист, но я доволен даже муками, если ты рядом. Больше не повторю ошибок прошлого и не стесню тебя ни в чем. Люби жену, можешь иметь хоть целую толпу наложниц, можешь… - Альбер, но ты противоречишь сам себе. Ты же заставил меня спать с тобой в одной постели этой ночью? - Заставил? А не твой ли это выбор? – серьезно глядя на него, сказал король. – Ты мог уйти и провести ночь в общей зале. Но ты остался здесь, со мной. Да ладно, ладно, не сверкай так на меня глазами. Я не хотел задеть твои чувствительные струнки, но ведь признай, что это правда! Давай вставай, разлегся, лежебока! Надо позавтракать и ехать, путь неблизкий, иначе следующую ночь придется провести в каком-нибудь стогу. Но я бы против этого не возражал, если б с тобой валяться в сене. Негодник, как же мне тебя недоставало! Зато теперь я чувствую себя отлично. Теперь не только все решу с союзниками и империей, - горы сверну!