Похождения великого князя

06.1912 Санкт-Петербург Сквозь монотонное шипение шин Дмитрий слышит окрик какого-то нерасторопного извозчика и затихающий цокот копыт по мостовой. Он с трудом приоткрывает глаза, в кабине автомобиля полумрак, и капли дождя, словно слёзы, бегут по стёклам. Голова его лежит на плече у Феликса, кашемировое пальто которого из-за дождя чуть сильнее, чем обычно, пахнет одеколоном. Дмитрий вдыхает этот знакомый, родной запах, ему становится тепло и уютно, и почему-то немного грустно. - Дима, ты уснул что ли? - приглушенный голос Феликса звучит у него над ухом. Дмитрий медленно поднимает голову и смотрит на Феликса. - Я? - как можно бодрее пытается сказать он, но язык почему-то плохо слушается. - Нет, я не сплю. - Митя, ты же пьян. Вдребезги, - Феликс снисходительно хлопает его по коленке. - Кто? Я? Неправда, - голова Дмитрия снова падает Феликсу на плечо. - Я почти ни... Ни-че-го не пил. - Ни-че-го, - со смехом передразнивает его Феликс. Он приподнимает голову Дмитрия, холеными пальцами бережно прикасаясь к его щеке. - Митя, дорогое мое высочество, сколько раз я тебе говорил - будь благоразумнее, - от этого вкрадчивого шёпота у Дмитрия по спине бегут мурашки. - Но ты же сам... - Я это я. А ты Романов, ты третий в очереди на престол. - В какой очереди? - смеется Дмитрий. - Очередь это где... Это за... За хлебом. - За хлебом у него очередь. Ты знаешь, что ты мне не безразличен, - Феликс позволяет Дмитрию снова устроиться у него на плече. - И только поэтому я говорю. Было бы все равно - промолчал. - Ну и что... Что же такое ты хочешь мне сказать? - Дмитрий краснеет, отодвигается к окну и оттуда кокетливо смотрит на Феликса. - Ты людей не знаешь. Они съедят тебя, только дай повод. - Да кому я нужен! - Ты не знаешь людей, как я и говорю, - Феликс качает головой. - Что вот с тобой делать? - Поцеловать, - Дмитрий с готовностью подставляет губы и закрывает глаза. - Ты как ребенок, право же, - Феликс улыбается и быстро касается губами губ великого князя. - Все те, кого ты считаешь своими друзьями, они не преминут воспользоваться твоей слабостью, - Феликс обнимает Дмитрия, ерошит пальцами его волосы. – Злые языки страшнее пистолета. Ты должен это понять. Я не смогу всегда быть с тобой. - Нет, не бросай меня, - Дмитрий хватает Феликса за руки и сжимает его запястья. - Ты же не бросишь меня, правда? - Дима, успокойся. Ты пьян, - Феликс тщетно пытается высвободить руки. - Отпусти, мне больно. Ты не в казарме своей. Дмитрий тут же отпускает Феликса и обиженно надувает губы: - Если я так груб для тебя, может, променя... променяешь меня на какого-нибудь штатского? - Ну что такое ты говоришь? - Феликс пытается обнять его со спины, но Дмитрий выворачивается. – Где мне ещё найти такого наивного красавца, - Феликс теребит ножны великого князя. - И мне так нравится твоя сабля, - говорит он своим особенным тихим голосом. - Сабля у гусаров, это палаш, - Дмитрий сосредоточенно смотрит в окно, но не видит ничего, кроме капель дождя на стекле. - Ну хорошо, хорошо, палаш, - воркует Феликс, уже почти сидя у него на руках. - Кстати, где он, твой палаш? - ладонь Феликса скользит по внутренней поверхности его бедра. Ну вот и все, думает Дмитрий. Феликс словно змей-искуситель, и сопротивление бесполезно. - Я хочу тебя прямо здесь, - Дмитрий хватает Феликса и заваливает его на сиденье. - Ах, Дима, - Феликс обхватывает Дмитрия ногами и восхищенно смотрит на него. - Но мы уже почти приехали. Да и не пристало Вашему Высочеству приставать ко мне в таксомоторе. - Дьявол, - шепотом ругается Дмитрий, поднимаясь. - Ты. Настоящий дьявол. Феликс пожимает плечами и, поддерживая Дмитрия, выходит из автомобиля. Верхний свет в особняке Юсуповых уже потушен, и по лестнице, освещаемой тусклым светом фонаря в руках лакея, они медленно идут наверх, стараясь не шуметь. Войдя в комнату Феликса, Дмитрий с порога кидается на кровать. - Я бы позвал слуг, но не стану себе отказывать в удовольствии тебя раздеть, - Феликс пытается стянуть с него сапоги. - Ай, ты сейчас мне ногу оторвешь, - недовольно бормочет Дмитрий, удобно устроившись на подушках. - Из тебя получился бы очень плохой камердинер. - Ну знаешь что... - Феликсу с трудом удается снять с Дмитрия один сапог. - Я же не виноват, что у Вашего Высочества слишком длинные ноги, - к удивлению Феликса, второй сапог поддается легче, и он отлетает к стене, держа сапог в руках. - Да? - обиженно отвечает Дмитрий, забираясь под одеяло. - Помнится, раньше тебе нравились мои слишком длинные ноги. - Мне и сейчас нравятся, - Феликс сбрасывает на кресло свою одежду и под ворчание Дмитрия стягивает с него одеяло. - Раздевайтесь, Ваше Высочество, - он медленно расстегивает китель Дмитрия. Тот вяло сопротивляется, но вслед за кителем к изножью кровати летят брюки и рубашка. - Ваше Высочество, не нужно стесняться, снимайте все, - Феликс наклоняется, дразня Дмитрия, почти касаясь губами его лица, и стягивает с него кальсоны. Дмитрий безуспешно пытается поймать его за руки. - Тогда уж и ты, - непослушными пальцами Дмитрий возится с пуговицами, потом дергает сильнее и разрывает кальсоны Феликса. - Ах, - разочарованно вздыхает тот, высвобождаясь из порванного белья, и ложится рядом с Дмитрием, укрываясь одеялом. - А я так долго ждал их из Парижа. Первый раз надел - и ты тут же все порвал. - И перед кем же ты там, на островах, собирался щеголять своим парижским туалетом? - голос Дмитрия дрожит. С неожиданным проворством он хватает Феликса за горло, прижимая к кровати. - Вот и вся твоя благодарность за то, что ты сейчас пьяный в моей кровати, а не где-то еще, - сдавленным голосом отвечает Феликс. - Ты еще не извинился за свое утреннее поведение, - Дмитрий сдергивает с него одеяло. - Я извинился еще на островах, - Феликс пытается удержать одеяло, но быстро понимает, что тягаться с Дмитрием ему бесполезно. - Я что-то не помню, - довольно улыбаясь, Дмитрий укрывается по пояс. Феликс закатывает глаза. - Ну хорошо, хорошо, - он придвигается к Дмитрию и целует его в шею. - Ниже. Извиняйся ниже, - Дмитрий откидывает одеяло. Феликс наигранно хлопает ресницами, опускается, и губы его скользят по члену Дмитрия. Тот судорожно вздыхает и в очередной раз задаётся вопросом, где же Феликс овладел этим искусством столь совершенно. Горячая волна пробегает по всему его телу, он, выгибаясь, подаётся бедрами навстречу Феликсу, и наслаждение ослепляет его, подобно вспышке. Феликс поднимает голову и вглядывается в лицо Дмитрия. Слышится ровное дыхание, и, похоже, что тот уже спит. Феликс разочарованно вздыхает, прислоняется носом к его плечу и закрывает глаза. Когда утром Дмитрий вспоминает события прошедшей ночи, он не может вспомнить, что именно было правдой, а что сном. Феликс проснулся, ощущая обнаженными бедрами горячую плоть Дмитрия. С улицы сквозь неплотно задвинутые шторы проникал свинцовый сумрак летней ночи, царила абсолютная тишина. Феликс подумал о том, что, а точнее кто снится Дмитрию сейчас. Он сам, балерины или кто-то еще? Эта мысль возбуждала. Он придвинулся ближе, сжимая в руке член Дмитрия. Тот шумно задышал, наверное, его сон принял какой-то уж совсем пикантный оборот. Налюбовавшись на спящего великого князя, Феликс осторожно перевернул его на спину. Дмитрий что-то пробормотал, но глаз не открыл. Феликс забрался на него верхом и, пошире расставив колени, впустил его член внутрь себя. В темноте блеснули приоткрывшиеся глаза великого князя: - О, Феликс! Ты дьявол. Руки Дмитрия легли на бледные бедра Феликса, сжимая их все сильнее, так, что наверняка останутся синяки. Проснувшись окончательно, он схватил Феликса и перевернул на живот. Тот успел лишь тихо вскрикнуть, опустившись лицом в подушку. Укусив Феликса за шею, Дмитрий вошёл в него и начал двигаться медленно, но стараясь проникать как можно глубже. Феликс одобрительно застонал. Дмитрию всегда хотелось, чтобы Феликс принадлежал только ему одному, но тот все время ускользал, как песок сквозь пальцы. И Дмитрий знал, что многое готов отдать за эти минуты наслаждения, за эти стоны, за то, чтобы после лежать рядом и держать Феликса за руку, зная, что никто на всем свете не понимает его лучше, чем он... Стук в дверь. Тихий, потом все громче и громче. Дмитрий чертыхается сквозь сон, накрываясь с головой подушкой. - Просыпайся, - требовательно говорит Феликс. - Я слишком много выпил вчера. - Немедленно просыпайся. Ты знаешь, который час? Я в жизни так рано не вставал, - Феликс пытается вырвать у Дмитрия подушку. - Зачем ты меня разбудил, - бормочет Дмитрий. - Ты сейчас же проснешься и прочитаешь свое чёртово письмо. - Да какое еще письмо... Скажи, что я сегодня не принимаю. - Вот какое, - Феликсу наконец-то удается отобрать у Дмитрия подушку и сунуть ему под нос конверт. - Из Царского. - Ой, ну это наверняка от Ольги, - Дмитрий зевает. - Там опять какие-нибудь стихи о любви или очередной глупый сценарий нашей помолвки. Он нехотя садится в постели, снова зевает, неловко рвет конверт и достает письмо. На бумаге проступают высохшие пятна. Остатки сна мигом слетают с него. Неужели что-то случилось с его Ольгой, неужели кто-то посмел обидеть ее? Дмитрий нетерпеливо разворачивает листок. На неровной от слез бумаге написано всего несколько строк. "Помолвка отменена. Mama непреклонна. Причин я не знаю. Твоя Ольга". Какое-то время Дмитрий смотрит на смятую простыню, потом поднимает глаза и протягивает письмо стоящему рядом обеспокоенному Феликсу. Тот читает, нахмурив брови. - Дима, мне очень жаль. - У тебя папиросы есть? - спрашивает Дмитрий. Феликс роется в ящике стола и протягивает ему портсигар. Дмитрий курит молча, и когда папироса почти догорает, он начинает говорить, и слова застревают у него в горле: - Мне не себя жаль, мне ее жаль. Эта помолвка столько для нее значила, она так ждала... Но все верно, я недостоин ее. - Но ты хочешь на ней жениться? – Феликс, до этого расхаживавший по комнате из угла в угол, садится рядом с Дмитрием на кровать. - Поезжай в Царское, хочешь, я поеду вместе с тобой. - Спасибо за участие, но нет, - Дмитрий качает головой. - Если меня не хотят там видеть, я не появлюсь. Он растерянно смотрит на пол, а потом вдруг вспыхивает: - Это все этот деревенский мужик, куда же он лезет! - Успокойся, - Феликс сжимает его руку. - Это мог быть кто угодно. С твоим образом жизни. - Нет, ты не понимаешь, кроме него никто бы не посмел! - почти рыча, Дмитрий вскакивает с кровати. - Да какое это теперь имеет значение! – Феликс поднимается вслед за ним. - А за любовь нужно бороться. - Я недостоин ее любви, - Дмитрий качает головой. - Она поплачет и выйдет за другого. - Darling*, ну что такое... - Феликс тянется к Дмитрию, вставая на цыпочки, и кладет руку ему на плечо, обеспокоенно вглядываясь в его лицо. - Скажи мне одно, ты любишь ее? - Я тебя люблю. Ее... Я не знаю, - Дмитрий поворачивает Феликса спиной к себе и обнимает, просовывая ладонь под его халат и проводя пальцами по тонким ключицами. - Ну женись на ком еще. - Я не выдержу снова. Все эти разговоры о лентах, одежде и букетах. - Но это женщины. - Ты прав. Как жаль, что я не могу жениться на тебе, - Дмитрий прижимается к Феликсу сильнее, упираясь приподнявшимся членом в его поясницу. - Хотя ты тоже любитель разговоров об одежде и лентах. В дверь снова стучат. Дмитрий только сейчас понимает, что он так и не удосужился надеть на себя хоть что-нибудь, и прячется за ширмой. Феликс, оправляя халат, идёт к двери. На этот раз письмо без конверта. - Ну что там еще? - нетерпеливо спрашивает Дмитрий. Феликс протягивает ему листок, стараясь сохранить непроницаемое выражение лица, но в последней момент все же не выдерживает и смеется. Дмитрий, бросив на него укоризненный взгляд, читает: "Дорогой Феликс, я все равно знаю, что Дмитрий у нас в гостях. Передай Его Высочеству, чтобы он не вздумал стесняться и спускался к чаю вместе с тобой." В собственном доме от Зинаиды Юсуповой* ничего не могло укрыться.