Наказание для Ричи

Ричи не был слабаком. Он, конечно, не мог похвастаться горой мышц, но был, что называется, жилистым. Вот только Генри Бауэрс был старше, выше и гораздо массивнее Тозиера, а про Эдди и говорить не стоило. Короче, справиться с двумя подростками Генри было несложно; он буквально затащил их на задний двор школы, словно двух провинившихся щенков. — И почему все конфликты нужно непременно решать с помощью насилия? — Ричи болезненно поморщился, когда их с Каспбраком толкнули в сторону кирпичной стены, о которую брюнет приложился лопатками. — Специально для таких случаев французы придумали переговоры. В течение следующих пяти секунд Баэурс молчал, очевидно, обдумывая слова Тозиера. Тот почти слышал, как в голове старшеклассника крутятся шестеренки. Стоит ли говорить о том, что особыми интеллектуальными способностями Генри не отличался? — Заткнись, — посоветовал парень, скривившись. — И не надо мне зубы заговаривать. В прошлую нашу встречу я уже тебя отделал, не хватило? — Он угрожающе сощурился. — Отчего же, хватило, — мотнул головой брюнет, решив, что не стоит лишний раз злить и без того довольно агрессивного собеседника. — И если ты не собираешься меня бить, как насчет того, чтобы мы, — Ричи кивнул в сторону вжавшегося в стену Эдди, — мирно разошлись каждый по своим делам, м? Генри хищно усмехнулся. — Ну нет. Ты мне, может, и не нужен, а вот твой дружок — другое дело. — Тозиер сглотнул, покосившись на вмиг побледневшего одноклассника. — Недавно он нагрубил моим друзьям, и им это совсем не понравилось. Каспбрак, до этого не рискующий открывать рот, тут же встрепенулся: — Но это неправда! — Он даже от стены отлип, выпрямившись во весь рост. — Я вообще не встречался ни с кем из них в последние дни! — Ты только что обвинил моих товарищей во вранье? — Брови старшеклассника сошлись на переносице, и он шагнул вперед, заставляя Эдди вновь ссутулиться и отступить. «Вот дерьмо!» — Ричи выругался про себя, вклиниваясь между другом и разъяренным Баэурсом: — Нет-нет, Генри, он ни в коем случае никого ни в чем не обвинял! — затараторил подросток, активно жестикулируя. — Эдди просто хочет сказать, что скорее всего, произошло недоразумение и… — Да, недоразумение есть, — перебил Тозиера старшеклассник, отталкивая его в сторону. — И я собираюсь с ним разобраться, — с этими словами он приблизился к Каспбраку, хватая того за ворот футболки и замахиваясь. Ричи среагировал молниеносно. Казалось бы, вот только он заметил валяющийся на земле кусок какой-то деревяшки, а уже в следующую секунду парень, обхватив свое импровизированное оружие на манер биты, нанес удар, который пришелся Генри в район поясницы. — Сука! — заорал Баэурс, отшвыривая ошалевшего Эдди в сторону. Тот, потеряв равновесие, упал, проезжаясь голыми локтями по асфальту и до крови обдирая кожу. Ричи, видя все это как в замедленной съемке, инстинктивно дернулся в сторону друга и из-за этого не успел ничего предпринять, когда Генри, подлетев, сшиб его с ног. Тозиер упал на спину, больно ударяясь затылком об асфальт. В ушах тут же зазвенело, а перед глазами все поплыло. Почти сразу же на него обрушился град ударов, и парень сумел лишь сжаться, стараясь прикрыть живот и голову. Дальше все было как в тумане: боль волнами расходилась по телу, во рту стоял металлический привкус крови, а шум в голове с каждой секундой только усиливался. В какой-то момент эту какофонию звуков нарушил крик Каспбрака, были слышны ругательства Баэурса, а голосов вскоре стало больше. Удары прекратились, но боль никуда не делась, и Ричи, полностью выбившись из сил, отключился, погружаясь в спасительную тишину.

***

Ричи провел в больнице почти две недели. Диагноз, поставленный врачом, был вполне ожидаем — сотрясение. К счастью, легкой степени. Помимо этого, тело подростка было покрыто многочисленными ушибами, благо, обошлось без переломов. Хотя одно ребро все же треснуло. — Очень больно? — тихо спросил Каспбрак, сидя на стуле возле кровати друга и глядя на него с нескрываемой жалостью. Тозиер храбрился: — Терпимо. — Он даже смог изобразить на лице фирменную ухмылку. — Шрамы украшают мужчин. Эдди раздосадовано покачал головой и шмыгнул покрасневшим носом. На протяжении всей этой недели парень каждый день навещал одноклассника, всякий раз приволакивая в палату пакеты с фруктами и йогуртами. Ричи, по правде говоря, не был фанатом ни того, ни другого, но один факт того, что вся эта еда принесена Каспбраком, делала ее самой аппетитной и вкусной. Конечно, помимо Эдди были и другие посетители; в первую очередь, разумеется, родители. Мэгги переполошила весь персонал, ежеминутно спрашивая о текущем состоянии сына, возможных последствиях травмы и предписаниях на будущее. Вентворт был подозрительно тих. Убедившись в том, что младший Тозиер в порядке и идет на поправку, он не донимал его разговорами. Лишь на второй день, придя в палату, сообщил о том, что Баэурса исключают. Более того, следующие пару месяцев Генри, вероятнее всего, проведет в колонии для несовершеннолетних. Тут ему не поможет даже отец-шериф. Прошло двенадцать дней, и в пятницу Ричи выписали из больницы. Что странно, в тот день Эдди не пришел его навестить. Зато пришел он утром в субботу, и Тозиер был действительно рад его визиту, если бы не одно «но». — Что это, Эдс? — спросил брюнет, кивком указав на скулу одноклассника, украшенную внушительным сине-фиолетовым синяком. — И тебе привет. — Каспбрак неловко улыбнулся, садясь на край кровати. — Прости, что не смог прийти вчера. — Ничего страшного. Так откуда синяк? — терпеливо переспросил черноволосый подросток, хотя взгляд его выражал крайнюю степень недовольства. — Ты будешь смеяться... — Эдди дернул уголком рта. — Но я вчера навернулся с лестницы, — сказал он, театрально разведя руками. — Хорошо, что я на тот момент уже почти спустился, иначе тебе самому бы пришлось приходить ко мне в больницу. — Шатен усмехнулся и, почти сразу став серьезным, важно заметил: — Переломы — дело опасное. Как, кстати, твое ребро? Ричи нахмурился. Почему-то он не верил однокласснику. Вот вообще ни капли. — Нормально, — отмахнулся он, заметив, что пауза затянулась. — Ты действительно упал с лестницы? Каспбрак как-то нервно улыбнулся: — Ну да. — Он отвел глаза, пожимая плечами. — Ты же знаешь, это вполне в моем стиле. А что? Тозиер лишь помотал головой, в которой уже поселилось подозрение. Стоит упомянуть о том, что и остальные друзья Ричи навещали его как на протяжении нахождения парня в больнице, так и на выходных, которые он проводил уже будучи дома. При этом Беверли всякий раз ругала друга за безрассудность, Билл укоризненно смотрел на одноклассника, как бы соглашаясь со словами своей девушки, да и все остальные не упускали возможности лишний раз поджать губы, осуждающе цокнуть или вздохнуть. Один лишь Бен встал на защиту товарища: — Да чего вы все, в самом деле?! — возмутился он, глядя на подростков. — Благодаря Ричи теперь все школьники могут выдохнуть с облегчением и ходить по коридорам безо всяких опасений. Он герой! — вдохновенно выдал Хэнском, стукнув пухлым кулаком по столу. — Тем более, он защищал Эдди, разве это неправильно? Никто не смог возразить. После пламенной речи Бена никто больше не пытался упрекнуть Тозиера в легкомысленности, а вскоре тема разговора и вовсе сменилась, чему брюнет был только рад: ему вполне хватало беспокойства со стороны матери, которая вдруг стала проявлять слишком уж сильную родительскую любовь и заботу. Так или иначе, остаток воскресения Ричи провел вместе с друзьями, а уже на следующий день засобирался в школу. Мэгги, конечно, настаивала на том, чтобы подросток побыл дома еще немного: — Что ты там забыл в этой школе? — Она негодующе всплеснула руками. — Тебя только из больницы выписали, имеешь полное право пропустить еще пару-тройку дней. — Ученье — свет, мам, помнишь? — Что-то раньше ты к этому свету не особо тянулся, а теперь что? Фотосинтез начнешь? Старший Тозиер, до этого молча наблюдавший за перепалкой жены и сына, вмешался: — Да пусть идет, Мэггс, оставь его. Подросток, поправив ремень от сумки, благодарно улыбнулся отцу и шагнул в сторону двери, тогда как его мать выразительно фыркнула в ответ на слова супруга: — И ты туда же. — Она закатила глаза. — Я в свое время вообще школу бросила, зато теперь… О преимуществах такого решения своей матери Ричи так и не узнал, потому как в тот момент уже вышел за дверь. Вообще-то у него была своя причина, из-за которой он так рвался к месту приобретения бесценных знаний. И сейчас эта причина мялась возле крыльца, радостно улыбаясь. — Доброе утро. — Эдди чуть склонил голову набок, глядя на одноклассника снизу вверх. — Не думал, что скажу это, но я успел соскучиться по нашим совместным походам в школу и твоей непрекращающейся болтовне. Серьезно, сам себе удивляюсь. Тозиер улыбался. Улыбался, глядя в сияющие радостью глаза насыщенного шоколадного цвета. Улыбался, глядя на волнистые каштановые пряди, переливающиеся на солнце. Улыбался, глядя на подвеску на шее Каспбрака. Улыбался, чувствуя тепло в груди и приятный трепет в животе. — Я тоже рад тебя видеть, Эдс, — откликнулся брюнет, спускаясь как с небес на землю, так и со ступенек на нагретый солнцем тротуар. — И твое своеобразное признание я оценил. — И вовсе это не признание. — Ну-ну, не стоит так смущаться. — Заткнись. Школьный день проходил довольно спокойно. Ричи, шествуя по коридорам, ловил на себе заинтересованные взгляды. Те, кто раньше постоянно подвергался нападкам Бауэрса, и вовсе смотрели на брюнета едва ли не с обожанием. Тозиеру, по правде говоря, это нравилось. Так же, как ему нравилось и ощущение внутреннего умиротворения, которое было обусловлено тем, что отныне ему больше не нужно постоянно переживать за Эдди. Тем не менее, это не мешало парню везде ходить вместе с одноклассником и исподтишка пялиться на него во время уроков. Каспбрак, казалось, был совсем не против. Если раньше он, замечая взгляд Ричи, смотрел в ответ с толикой непонимания, то теперь Эдди только легонько улыбался уголками рта, а один раз даже подмигнул. Сердце Тозиера тогда сделало кульбит, и он, чувствуя, что отчаянно краснеет, поспешил отвернуться. «Да что с тобой стало?! Какого черта, влюбившись, ты стал такой размазней?» — негодовал про себя парень, стараясь успокоиться. В любом случае, брюнет не пытался избегать общения с одноклассником. Не смог бы, даже если бы захотел. Одна мысль о том, что Каспбрак перестанет быть частью его — Ричи — жизни, приводила подростка в ужас. Потому, когда на уроке литературы в понедельник учительница сообщила о том, что домашнее задание необходимо будет выполнять в паре, Тозиер даже не задумывался о том, кто станет его напарником. Все и так было очевидно. Работать над заданием ребята стали у Ричи дома. Вернее, работал по большей части Эдди, тогда как Тозиер всячески его отвлекал: болтал, сидя прямо возле уха одноклассника, дергал его за волосы, наигрывал одному ему известные мотивы на гитаре — словом, жутко не хотел оставлять Каспбрака в покое. Тот вяло отмахивался и огрызался, но делал это безо всякой агрессии, словно бы исключительно для проформы. — Хватит уже чахнуть над этим дурацким докладом, — недовольно воскликнул брюнет, в очередной раз несильно дергая друга за прядку волос. — Мне скучно. Может, уделишь и мне внимание? — Не будь ребенком, — отозвался парень, не отрываясь от ноутбука. — Я уже скоро закончу, и тогда все мое внимание будет обращено только на тебя. Ты же этого хочешь? Дождавшись утвердительного кивка, шатен, все также глядя в экран, пожал плечами: — Тогда терпи. Ричи обиженно надулся и снова дернул Эдди, но на этот раз не за волосы, а за рукав свободной футболки. Очевидно, силы он немного не рассчитал, потому как ткань сползла, оголяя худощавое плечо. — Тозиер! — Каспбрак возмущенно уставился на одноклассника и уже собирался одернуть футболку, но Тозиер не дал ему это сделать. Подросток, не говоря ни слова, поднес руку и невесомо провел кончиками пальцев по темным отметинам, ярко выделяющимся на фоне молочно-белой кожи. Эдди тоже молчал, вмиг как-то растерявшись. Первым тишину нарушил Ричи: — Эдди, что это? — прозвучало тихо и непривычно хрипло. — Это? — глупо переспросил парень, встречаясь взглядом с брюнетом. — Помнишь, я говорил, что упал? Так вот… — Эдс, — Тозиер устало вздохнул, выпрямляясь и пристально глядя на друга. — Я не идиот. Не нужно пытаться меня обмануть. Это ведь следы от пальцев, так? Каспбрак молчал. Испуганно смотрел на черноволосого подростка и не шевелился, а рукав футболки все так же болтался на середине плеча. В любой другой ситуации Ричи бы не упустил возможности поглазеть, но не на этот раз. Он понимал, что эти синяки появились не из-за падения. Эти синяки выглядели так, словно кто-то схватил Эдди за плечо и сдавил его. Сдавил достаточно сильно для того, чтобы на фарфоровой коже проступили темно-фиолетовые пятна. — Нет, боже, конечно нет! — Каспбрак вскочил на ноги, поправляя-таки футболку. — Я просто ударился и… Тозиер не дал ему закончить. Шумно вздохнув, парень запустил руки в волосы и, проведя ладонями по лицу, вымученно простонал: — Черт… — Ричи. — Эдди осторожно подошел к другу и тронул его за плечо. — Эй, все ведь хорошо. Брюнет резко убрал руки от лица и дернулся, уходя от прикосновения. Он злился и ничего не мог с собой поделать. — Все хорошо?! И это, — парень кивком указал на скулу одноклассника, синяк на которой еще не до конца прошел, — по-твоему, хорошо? Это ведь у тебя появилось тоже не из-за падения, я прав, Эдс? — Не дождавшись ответа, подросток шагнул вперед, сокращая расстояние между ним и Каспбраком до минимума. — Кто это сделал, м? Дружки Бауэрса? Эдди не ответил. Он молча опустил глаза в пол, но Ричи и так все понял. Он ведь видел, как эти двое — Виктор Крисс и Реджинальд Хаггинс — смотрели на Каспбрака в коридоре, просто не придал этому значения. Тозиер не думал, что эти недомерки представляют какую-то опасность без своего «предводителя». Но теперь парень понимал, что ошибся. — Ричи, это все неважно, понимаешь? — тихо пролепетал Каспбрак, подняв наконец взгляд. — Генри больше не командует ими, рано или поздно они все равно отстанут и… — Что «и», Эдди? Что я должен делать сейчас? Надеяться на то, что им надоест над тобой издеваться? — Должен? — шатен нервно усмехнулся, глядя на друга со смесью раздражения и замешательства. — Почему ты считаешь, что вообще должен что-то делать?! Тозиер беззвучно открыл и закрыл рот, словно рыба. Он смотрел на Каспбрака и никак не мог его понять. Слова Эдди просто не укладывались у него в голове. — Да ты вообще себя слышишь? Ты мой друг, Эдс! А ты говоришь, что я не должен заботиться о тебе?! — теряя терпение, брюнет повысил голос. — Ты в своем уме?! — Перестань кричать, — негромко, но твердо произнес Эдди, делая шаг назад, и это почему-то разозлило Ричи еще сильнее: — Нет, это ты перестань нести чушь! — Он подался вперед, хватая одноклассника за руку. — Ты скрывал от меня все это, а теперь хочешь, чтобы я делал вид, что все нормально?! О чем ты только думал?! Резко отдернув руку, Каспбрак тоже сорвался на крик: — Я думал о тебе, чертов ты мудак! — окончательно выйдя из себя, он толкнул обомлевшего Тозиера в грудь, и тот машинально отступил. — Мне не нужна твоя защита, ясно?! Мне надоело винить себя всякий раз, когда из-за меня ты попадаешь в неприятности! Ты хоть представляешь, что я чувствовал, когда видел, как Генри избивает тебя?! Представляешь, каково мне было, когда ты попал в больницу?! — черноволосый подросток ошеломленно молчал, а Эдди продолжал кричать: — Конечно нет, ты ведь даже не задумывался об этом, продолжая строить из себя героя! Знаешь что? — Каспбрак приблизился к замершему на месте парню и, глядя ему в глаза, яростно прошипел: — Мне все это не нужно. Не нужна твоя забота. И дружба эта тоже не нужна, — и после этих слов стащил с шеи подвеску, бросив ее на стол. Ричи даже сделать ничего не успел. Эдди резко развернулся и буквально вылетел из комнаты, хлопнув дверью. Все вокруг сразу же погрузилось в тишину. Тозиер не шевелился. Прошла секунда. Две. Три. А он все так же стоял на одном месте, глядя прямо перед собой. Казалось, в комнате стало холоднее, а наступившая тишина отдавалась звоном в ушах. Это была давящая, страшная тишина, и парень, чтобы хоть как-то ее заглушить, считал удары собственного сердца. Считал секунды. Считал вдохи и выдохи, стараясь не обращать внимания на тупую боль в груди. Подросток медленно повернул голову и опустил взгляд на стол. Подошел к нему на негнущихся ногах и взял в руки подвеску. Пальцы дрожали, но брюнет словно бы не замечал. Он пустым взглядом рассматривал резной деревянный кулон, даже не моргая. Он будто бы не до конца верил в то, что случилось. Будто бы не чувствовал, как боль в груди стала нестерпимой, горло сдавило тисками, а глаза защипало. Он просто стоял и сжимал в руке украшение, а тот, кому оно было подарено, медленно брел по пустой улице и тихо, почти беззвучно плакал.