Наказание для Ричи

В ту ночь Ричи долго не мог заснуть. Эдди с детской доверчивостью жался к нему во сне, что-то бормотал, цеплялся за брюнета тонкими пальцами и забавно посапывал куда-то в шею Тозиера. Все вышеперечисленное и в любой другой ситуации не поспособствовало бы тому, чтобы Ричи провалился в глубокий и крепкий сон, в этот раз — тем более. Парень никак не мог выкинуть из головы тревожные мысли и сомкнул глаза лишь к утру, а проснулся только тогда, когда солнце уже светило вовсю. Каспбрака в постели не было. Тозиера это несколько… дезориентировало. Он не знал, какой именно реакции ожидал от Эдди, но подросток явно не рассчитывал на то, что его одноклассник просто смотается ещё до его — Ричи — пробуждения. В доме было тихо. Настолько тихо, что даже как-то пугающе. Гостиная была заполнена пустыми пластиковыми стаканчиками, бутылками и специфическими запахами. Лив обнаружилась сидящей посреди этого царства анархии на одном из диванов, рядом с журнальным столиком. На столике стояла одинокая бутылка пива, а вторую такую же бутылку Рейнольдс прижимала к виску, откинув голову на спинку дивана. На стоящего в дверном проеме брюнета девушка обратила внимание лишь тогда, когда он — Тозиер — рискнул предположить: — Утро добрым не бывает? Оливия вздрогнула и выпрямилась. Просканировав друга тяжёлым взглядом, она снова уронила голову на спинку дивана и прикрыла глаза, осипшим голосом проговорив: — Почему же, бывает. Как по мне, утро замечательное. Это я просто отдыхаю после утренней пробежки, разве не видно? Ричи усмехнулся, наблюдая за тем, как сразу после своих слов блондинка отняла бутылку от виска и открыла ее с характерным шипением. — Да, я вижу, что ты очень заботишься о здоровье, — придав своему лицу самое серьезное выражение, покивал парень. Лив пожала плечами: — Мое тело — храм. Тозиер рассмеялся и прошел в комнату, падая на диван рядом с подругой. Та молча протянула подростку вторую бутылку пива. Ричи, сохраняя такое же глубокое молчание, взял алкоголь из рук подруги, кивнув в знак благодарности. После минут трёх, проведенных в задумчивой тишине, Рейнольдс осведомилась: — Ну, и как прошло? Тозиер, безо всяких уточнений поняв, что имеет в виду девушка, пожал плечами: — Кажется, мимо меня. — Да уж, — Лив хмыкнула. — Он свалил ещё где-то час назад, если что. Я попыталась его остановить, но твой мальчонка оказался на редкость пронырливым засранцем. — Да, он такой, — согласился парень. — Эдс что-нибудь сказал, когда уходил? — О, он много чего сказал: поблагодарил за приглашение, пожелал хорошего дня, а потом еще и извинился за вчерашнее поведение, — блондинка усмехнулась. — Кажется, он все это чисто на автомате проделал. Выглядел твой Эдди каким-то…взвинченным. Так волновался, что даже ядом плеваться не стал, представляешь? — С трудом, — неуверенно протянул Ричи. — Раз извинился, значит, память ему не отшибло, — проговорил подросток вполголоса, хмуро глядя перед собой. Над Оливией, тем временем, любопытство взяло верх: — Так что там вчера между вами было? — девушка с ногами залезла на диван и оперлась подбородком о ладонь, явно приготовившись к какой-то очень занятной истории. — Я имею ввиду, мне стоит искать под кроватью использованные средства контрацепции или что-то в таком духе? Вынырнув из своих мыслей, Тозиер секунд десять просто смотрел на подругу. Когда до брюнета дошел смысл услышанного, он брезгливо поморщился: — Лив, я, может, и не похож на романтика, но, поверь мне, я бы не стал пользоваться бессознательным состоянием Эдди и трахать его в спальне твоей тетушки, — проговорив все это на одном дыхании, парень добавил: — Прости, если разочаровал. Но, раз уж на то пошло, я видел фото твоей тети и она, надо сказать, очень даже ничего, так что ты все равно можешь порыться под кроватью в поисках презервативов или чего-то подобного. Не прогадаешь. Наверное, целую минуту блондинка ошеломленно таращилась на друга, приоткрыв рот. После ее губы сжались в тонкую линию, а крылья носа раздулись. На секунду Ричи показалось, что Рейнольдс сейчас пошлет его куда-нибудь очень далеко — и очень надолго — но в последний момент уголки губ Оливии дрогнули, и она заливисто расхохоталась. Тозиер лишь негромко хмыкнул, наблюдая за веселящейся девушкой. Когда Лив отсмеялась и вновь приобрела способность говорить, она спросила: — Ты хоть понимаешь, что только что фактически обвинил мою тетушку Джинджер — сорокасемилетнюю религиозную женщину, любительницу кулинарных шоу и декоративных цветов в дурацких горшках — в разгульном образе жизни? Видит Бог, я бы оскорбилась до глубины души, — блондинка стерла невидимые слезы и воззрилась к потолку. — Если бы это не было так смешно. Пять баллов, Ричи, — она покачала головой, все еще хихикая. — Просто пять баллов. Большую часть дня Тозиер провел у подруги — идти домой не хотелось от слова «совсем». Парень знал, что как только он окажется у себя в комнате наедине с собственными мыслями, он тут же начнет изводиться и непременно позвонит Каспбраку. А Ричи, вообще-то, звонить ему не собирался. — Дай пареньку время на раздумья, Рич, — советовала Лив. — Судя по тому состоянию, в котором он был с утра, Эдди смущен и сам не знает, как теперь себя вести. Не дави на него, пусть на этот раз он сам примет решение. Стоя посреди гостиной в перчатках, с пустой бутылкой из-под вина и мусорным пакетом, Рейнольдс выглядела довольно убедительно. Спор с женщиной, держащей в руках стеклотару, был чреват последствиями. Как говорится, чем черт не шутит. С уборкой подростки закончили только к вечеру. Было около шести, когда Тозиер выволок пакеты с мусором на улицу, ознаменовав тем самым завершение работы. Небо, которое ещё пару часов назад было ясным, заволокло тяжёлыми серыми тучами, а на землю упали первые капли дождя, из-за чего Ричи был вынужден в спешке вернуться в дом. Когда он устало осел на диван рядом с Лив, та сочла нужным осведомиться: — Не промок? — дождавшись отрицательного мотания головой, девушка предложила: — Может, останешься? Будем как две подружки-хохотушки смотреть вместе фильмы, заплетать косички и говорить о том, какие все парни козлы. Брюнет хмыкнул и собирался уже было ответить, но в этот момент раздался рингтон его телефона. Оливия перестала улыбаться и во все глаза уставилась на парня, а сам Тозиер вздрогнул. Он достал телефон из кармана и, увидев имя звонящего, замер. На экране крупными буквами высветилось имя Эдди. — О Боже, — Рейнольдс, улыбнувшись, прижала ладонь ко рту, глядя горящими глазами то на Ричи, то на дисплей его мобильного. — Бери! — девушка нетерпеливо толкнула остолбеневшего подростка в бок, заставляя прийти в себя. — Бери же! Облизнув пересохшие губы, брюнет посмотрел на подругу, и, собравшись с духом, принял вызов, прижимая телефон к уху: — Эдс, привет! Как жизнь? Погода жуть, скажи? — с идиотским весельем выдал Тозиер, мысленно врезав самому себе. — Привет, Ричи, — в голосе собеседника послышалась улыбка. — Как ты? — Я? А что я? Я в полном порядке, — протараторил Тозиер, не в силах остановить этот словесный понос. — А что со мной могло случиться?  Сидящая напротив Оливия скорбно закрыла лицо ладонью, всем своим видом показывая, что Ричи просто безбожно позорится. «Будто я сам этого не знаю!» — огрызнулся про себя парень, но на деле лишь отмахнулся от Лив. Прикрыв глаза на секунду, брюнет вздохнул и, немного успокоившись, добавил уже более уверенным тоном: — Тем более, не я же вчера ставил рекорды по количеству выпитого спиртного, — осмелев — пусть и самую малость — подросток ухмыльнулся. — Но даже несмотря на то, что мне досталась лишь роль наблюдателя, было довольно весело. Эдди на том конце трубки сдавленно усмехнулся и, помолчав немного, объяснил: — Я, собственно, из-за этого и звоню. Чтобы извиниться, — негромко проговорил шатен, явно чувствуя себя неловко. — За то, что напился. И за… И за все остальное тоже. Тозиер почувствовал, как его сердцебиение участилось. — За все остальное? — переспросил он, сминая в руках край футболки. — Ты понимаешь, о чем я, — буркнул Каспбрак. — Вообще-то, довольно смутно. Я, если честно, не особо понял, что вчера произошло, — и это было правдой. Повисло молчание. После десяти секунд напряженной тишины, за время которой Ричи едва не словил инфаркт, раздался вздох Эдди, а после и его голос: — Мы поговорим об этом, — негромко, но неожиданно твердо проговорил парень. — Я не собираюсь тебя избегать, если ты об этом подумал. — Не собираешься? — зачем-то переспросил брюнет. — Нет, Ричи, не собираюсь, — по тону было ясно, что Каспбрак улыбнулся. — Я вел себя… — он замялся. — Странно. Не именно вчера, а вообще в последнее время. Да и вчера тоже. Я имею ввиду… — прервав этот поток объяснений, Эдди снова вздохнул и закончил: — Короче, мне о многом нужно тебе сказать, но это не телефонный разговор, понимаешь? Тозиер кивнул, запоздало сообразив, что собеседник его не видит. Опомнившись, он поспешил заверить: — Да-да, я понимаю, правда, понимаю. — Отлично, — в голосе Каспбрака послышалось облегчение. — Тогда встретимся завтра, хорошо? Сейчас там дождь, и он, кажется, не собирается прекращаться. — Да, завтра, хорошо, супер, — поймав выразительный взгляд Лив, Ричи понял, что опять говорит слишком много. — Ты позвонишь? — Конечно, — мягко ответил шатен, заставляя сердце Тозиера сжаться от теплоты, просквозившей в таком коротком и простом слове. — Тогда пока и… До завтра, Ричи. — До завтра, — эхом отозвался парень, и в трубке раздались короткие гудки. Все еще не до конца веря в реальность произошедшего разговора, брюнет отвел руку с телефоном в сторону и растерянно посмотрел на экран. Да, последний входящий вызов действительно был от Эдди. Глупо моргнув, подросток машинально убрал телефон в карман и поднял голову, встречаясь взглядом с Лив. Девушка, не видя больше нужды в том, чтобы сдерживать свои эмоции, громко взвизгнула. Тозиер дернулся от неожиданности, окончательно приходя в себя, и его почти тут же стиснули в объятиях: — Поверить не могу, он решился! Черт, он позвонил! Он сделал это! — причитала блондинка, безжалостно сдавливая плечи друга. — Ты понимаешь, что это значит? — Что Эдди…умеет пользоваться сотовым? — неуверенно предположил Ричи, не предпринимая попыток выпутаться из чужой хватки. — Ты нравишься ему, придурок! — радостно воскликнула Оливия, несильно стукнув парня кулаком по спине. — Нравишься настолько, что он решился позвонить! Мало того, он не стал делать вид, что вчера ничего не было или сваливать все на алкоголь, да еще и сам предложил встретиться и поговорить! Это успех! — Думаешь? — неуверенно переспросил брюнет, все еще не веря своему счастью. — Тозиер, — девушка отстранилась, заглядывая другу в глаза. — Во-первых, я не думаю, я знаю, а, во-вторых, неужели теперь, после всего того, что между вами двоими было, ты струхнул? — Нет! — тут же запальчиво возразил Ричи, замотав головой. — Конечно, нет. Я просто… — подросток замолчал и отвел взгляд, прокручивая в сознании разговор с Каспбраком, после чего снова посмотрел на Лив и глупо улыбнулся, пожав плечами: — Просто не могу поверить. — Ну, ты уж постарайся, — хмыкнула Рейнольдс, выпуская парня из кольца своих рук. — И вообще, это надо отпраздновать, так что сегодня точно остаешься у меня, — заявила она. Тозиер возражать не стал. Дождь на улице усилился, и выходить из дома решительно не хотелось, пусть даже только для того, чтобы сесть в такси. Предупредив родителей о том, что останется у Лив, брюнет позволил себе с чистой совестью растянуться на диване и с идиотской улыбкой уставиться в потолок. Оливия, в свою очередь, приволокла с кухни бутылку вина, которая каким-то чудом уцелела после вчерашней попойки, два бокала и тарелку с фруктами. Бокалы, впрочем, понадобились лишь в начале. К концу идущего по телевизору фильма Рейнольдс, выхватив полупустую тару из рук друга, поднесла бутылку к губам и одним глотком допила ее содержимое. После этого блондинка с блаженной улыбкой прижалась к Ричи и уже через пару минут благополучно заснула, пуская слюни на чужое плечо. Все то время после звонка Каспбрака, в течение которого Тозиер находился у подруги, они с Лив смотрели телевизор, пили вино и много смеялись, но теперь, когда все бессмысленные разговоры сошли на нет, брюнет снова погрузился в свои мысли. И правда была в том, что парень жутко боялся предстоящего разговора с Эдди. Оливия, которая благодаря громкому динамику телефона слышала диалог с Каспбраком практически дословно, уверяла, что переживать не о чем: — Если бы твой Эдс злился на тебя или был напуган собственным поведением, то он бы не стал звонить. Не стал бы любезничать и не предлагал бы встретиться, можешь мне поверить. Я знаю таких людей, как он. Такие люди, испытывая страх или смущение, закрываются в своей раковине и ведут себя еще более скрытно, чем обычно, а если уж твой паренек решился на откровенный разговор, стало быть, ему действительно дороги твои чувства. Понимаешь это, дурья башка? Ричи понимал. Понимал, но все равно липкая тревога заставляла сердце сжиматься, а живот сводило от волнения. И чем дольше брюнет бездельно таращился в телевизор, слушая сопение подруги, тем сложнее становилось сдерживать нервозность. И в какой-то момент Тозиер сдался. Он не знал, было ли дело в переизбытке эмоций, в выпитом вине или же в отсутствии такой немаловажной черты характера, как терпеливость, но в одном подросток был уверен точно: он должен встретиться с Эдди. Сегодня. Прямо сейчас. От двери в дом подруги до подъехавшей машины такси Ричи бежал так, как не бегал даже от Бауэрса. Легкий дождь превратился в шквальный ливень, и когда Тозиер забрался в салон автомобиля, он чувствовал себя так, словно принял полноценный душ. Водитель недовольно покосился на пассажира, с которого разве что не ручьями стекала вода, но говорить ничего не стал. Машина тронулась с места, а брюнет, переведя дух, выудил из кармана сотовый, без лишних раздумий набирая номер Эдди. Тот ответил только после пяти прошедших длинных гудков, и это время показалось Тозиеру целой вечностью. — Ричи? — по удивленному голосу Каспбрака было ясно, что звонка он не ждал. — Эдс! — громко и чрезвычайно счастливо воскликнул парень, чем вызвал еще один недовольный взгляд таксиста. — Я так рад тебя слышать! — Эм… — Эдди замялся. — Я тоже рад. Хотя мы говорили совсем недавно. Что-то случилось? — Случилось, — охотно подтвердил брюнет, зачем-то кивнув. — Я вдруг понял, что не могу больше ждать, и решил приехать. И ты был прав, дождь действительно не собирается прекращаться, — словно бы между делом заметил Тозиер, пытаясь разглядеть что-то сквозь потоки ливня, нескончаемым водопадом стекающие по стеклам машины. — Ричи, ты о чем вообще? — голос собеседника почему-то стал звучать приглушенно. — Чего ты не можешь ждать? Куда приехать? — К тебе! — буквально выкрикнул подросток, стараясь перекричать непрекращающийся грохот, с которым дождевые капли разбивались о крышу автомобиля. — Я еду к тебе, слышишь? — Чего?! Каспбрак говорил что-то еще, но его голос стал звучать еще тише, а в трубке начали раздаваться помехи. Телефон пискнул, сигнализируя о плохом качестве связи. Прежде чем вызов оборвался, Ричи успел прокричать: — Жди меня, Эдс! Я еду, слышишь меня?! Я еду к тебе! Машина остановилась возле дома Каспбраков через пятнадцать минут. Вернее, она остановилась через пару домов от него. Тозиер, как оказалось, ошибся с адресом, но едва ли это обстоятельство его сильно волновало. Бросив водителю купюру явно большего номинала, чем было необходимо, Ричи выскочил из машины еще до того, как автомобиль затормозил окончательно, проигнорировав выкрики про забытую сдачу. Дождь будто бы хлынул с новой силой, и парень бежал по тротуару, не видя практически ничего перед собой. Как раз в тот момент, когда брюнет остановился возле знакомого двухэтажного дома, входная дверь открылась и на пороге появился Эдди. В тонкой домашней футболке, пижамных штанах и каких-то огромных башмаках, он сбежал по ступеням крыльца и понесся навстречу к Тозиеру. — Ричи! Ричи, ты с ума сошел! На улице ливень! — прокричал Каспбрак, подбежав к однокласснику. — Боже, ты весь промок! — Знаю, — качнул головой подросток, виновато улыбаясь. — Прости, Эдс, я не мог ждать. — Да о чем ты?! Давай, пошли в дом! — Эдди потянул брюнета за край футболки, но Тозиер перехватил его руку: — Нет, подожди! Я должен сделать то, ради чего приехал. Ты должен знать, что… — Знать что, Ричи?! — нетерпеливо перебил Каспбрак, все еще пытаясь утянуть одноклассника в сторону дома. — Что, во имя всего святого, я должен знать?! Тозиер понимал, что это последний шанс. Понимал, что пути назад нет. Что все закончится сегодня. Или сегодня начнется. — Ты должен знать… — осипшим, дрожащим то ли от холода, то ли от страха голосом прошептал Ричи. — Должен знать, что я люблю тебя. И этот шепот был громче всех окружающих звуков. Он заглушал шум ливня, раскаты грома и завывания шквального ветра. Единственное, что слышал Ричи — отчаянное биение собственного сердца. Тозиер стоял под проливным дождем и дрожал, но он дрожал не от холода. Внутри все горело, в груди бушевало пламя, а кровь обжигала вены. Парень дрожал не от холода, но и не из-за страха. Потому что он не боялся. Боялся не он. Боялся Эдди. Ричи видел это в его глазах, в изломе бровей, в приоткрытых губах. Ричи видел испуг на таком красивом, таком родном лице и погибал. Он будто висел над пропастью и цеплялся за край обрыва. Любое неверное движение грозило падением вниз. И Тозиер сорвался. Порывисто подался вперед и, закрыв глаза, прижался к чужим губам, мягко обхватывая их своими. Это был поцелуй с привкусом летнего дождя. Губы Эдди — мягкие и влажные от капель — были теплыми. Это казалось странным, ведь Каспбрак всегда, даже в солнечную погоду, умудрялся мерзнуть. Руки у него все время были ледяными, и Ричи иногда думал о том, что когда-нибудь он сможет обхватывать ладони Каспбрака своими руками и держать их так долго-долго, согревая своим теплом. Но теперь, когда Тозиер целовал Эдди, целовал человека, ставшего его первой любовью, ему было больно. Ричи было больно от мысли, что все его мечты так и останутся мечтами. Больно от осознания того, что это последний поцелуй. Прощальный. Раскат грома раздался прямо над головой, и Тозиер, мягко прижавшись к губам Каспбрака напоследок, сделал шаг назад. Он посмотрел на Эдди, такого хрупкого, напуганного, замершего на месте, посреди всего этого стихийного хаоса, и улыбнулся. А после сделал назад еще один шаг и развернулся, ощущая, как сердце разрывается, как боль пронзает грудную клетку, как предательски жжёт глаза и подкашиваются колени. И несмотря на все это, Ричи был готов уйти. Но не смог. Брюнет замер в тот момент, когда руки Эдди — такие же холодные, как и всегда — обхватили его поперек груди, судорожно сжимая пальцами промокшую насквозь ткань футболки. Тозиер застыл на месте, а Каспбрак прижался к его спине, утыкаясь носом в шею. Дождь начал стихать. Он прекратился неожиданно быстро: прошла, казалось, лишь пара минут, и вот уже с неба падали только редкие капли, а тучи стали рассеиваться. Вдали, на горизонте, можно было увидеть ярко-оранжевый диск уходящего закатного солнца. Двое подростков стояли посреди пустынной улицы. Один из них — миниатюрный паренек с каштановыми волосами — обнимал другого — высокого и темноволосого — прижимаясь к нему со спины. Поверх аккуратных ладоней с тонкими запястьями лежали другие руки: более крупные и смуглые, со сбитыми костяшками, увенчанные множеством браслетов. Ричи держал ладони Каспбрака в своих руках. И пальцы Эдди уже не были такими холодными.