Наказание для Ричи

Эдди всегда был перфекционистом, привыкшим строить планы и неуклонно им следовать. Он планировал все, начиная с распорядка дня и заканчивая списком целей на ближайшие полгода, не говоря уже о том, что решение любой задачи представлялось для него в виде последовательности действий, выполнение которых неизменно должно было привести к нужному результату. Суть задачи была предельно ясна: помириться с Ричи. И, раз уж есть задача, следовательно, должен быть и план ее решения. Проблема заключалась лишь в том, что плана у Каспбрака не было. Подросток понуро плелся в школу и понимал, что не имеет ни малейшего представления о том, что ему делать. Импровизация всегда была сильной стороной Тозиера, Эдди, в свою очередь, придерживался определенной, обдуманной заранее тактики, а потому сейчас, когда вместо привычного списка с упорядоченными пунктами в голове был только пустой лист, парень чувствовал себя растерянным и ни на что неспособным. И когда впереди — в метрах двадцати от себя — Каспбрак заметил Ричи, он не был уверен, стоит ли ему радоваться, или же, напротив, паниковать. Импровизация, как уже говорилось ранее, никогда не была сильной стороной шатена, однако… Не зря же говорят, что периодически необходимо выходить из зоны комфорта, верно? Эдди не был уверен наверняка, действительно ли это так необходимо, но и упускать представившуюся возможность поговорить с Тозиером он не собирался. Позднее подросток отметил, что принятие и реализацию этого решения можно смело вносить в список самых необдуманных и импульсивных поступков Эдварда Фрэнсиса Каспбрака. Преодолевая разделяющее их с одноклассником расстояние, шатен, пожалуй, побил свой собственный рекорд скорости по бегу на короткие дистанции. Техника, впрочем, по-прежнему хромала, а потому топот за спиной Ричи услышал еще тогда, когда Эдди был на середине пути. Тем не менее, даже это обстоятельство не убавило его — Тозиера — удивления. — Ричи! — Каспбрак, финишировав, шумно выдохнул и порывисто вцепился пальцами в подол чужой рубашки, словно опасаясь, что одноклассник может в любой момент сорваться с места и броситься наутек. Брюнет убегать не собирался. Он лишь стоял и смотрел на Каспбрака, периодически косясь на аккуратную ладошку, сжимающую край клетчатой ткани. Эдди, заметив этот взгляд, осознал, насколько странно себя ведет и сразу же смутился. Резко отцепившись от чужой одежды, он начал неловко заламывать пальцы, чувствуя, как к щекам подступил жар. — Привет, — только и сумел выдавить из себя подросток, искренне надеясь, что не выглядит настолько же глупо, насколько себя чувствует. Ричи, будто бы опомнившись, мгновенно нагнал на лицо выражение абсолютного безразличия, хмыкнув: — Ну, привет. Решил пробежаться с утра пораньше или уже созрел для откровенного разговора? Обычно, когда Эдди был не до конца уверен в уместности и правильности собственных реплик, он предпочитал скорее деликатно промолчать, чем ляпнуть абсолютную несуразицу. Но, как уже стало ясно, в этот день парень решил превзойти самого себя и пойти против привычного порядка вещей абсолютно во всем. Особо не подумав, он выдал максимально честное, но оттого еще более нелепое: — Да нет, ни то, ни другое. Тозиер, явно ожидавший иного ответа, даже опешил на какое-то время. Каспбрак мысленно хлопнул себя по лицу ладонью и поспешил исправиться: — В смысле, да, я хотел поговорить, просто… — он замялся. — Я по-прежнему не могу рассказать тебе обо всем, и… — Ясно, — брюнет усмехнулся. — Ты хотел поговорить, но при этом говорить правду по-прежнему не намерен. Круто. Я прямо всем нутром чувствую, как повышается уровень доверия между нами. — Ричи, ты… Закончить фразу Эдди не смог, потому что в тот самый момент позади него — прямо за спиной — резко раздался сигнал велосипедного звонка. Парень буквально почувствовал, как в него врезался мощный поток воздуха и уже успел мысленно попрощаться с жизнью, но в последнюю секунду Тозиер, чертыхнувшись, схватил его за локоть и рванул на себя. Эдди инстинктивно вжал голову в плечи и пригнулся, а потому в грудь одноклассника он впечатался не туловищем, а щекой. Мимо пронесся парень на скоростном велосипеде, и Ричи не преминул выкрикнуть ему вслед: — Смотри куда едешь, мудак херов! Каспбрак, все еще прижимаясь к чужой груди, несмело приоткрыл глаза, оценивая уровень опасности. Впрочем, в этом не было нужды — раздавшийся над ухом голос Тозиера услужливо сообщил: — Можешь выдыхать, Принцесса, угроза миновала. Шатен послушно выдохнул и распрямился, предусмотрительно сделав шаг назад, дабы не ставить себя в еще более неудобное положение. В том, что он способен сделать положение еще более неудобным, Эдди отчего-то даже не сомневался. Ричи ухмыльнулся: — Что, решил разыграть из себя даму в беде? Каспбрак, который даже подумать не мог, что его заподозрят в подобной низости, невольно ощетинился: — Разумеется, Ричи. Я не только лжец, но еще и коварный манипулятор. Ты меня раскрыл! — Учитывая обстоятельства, я бы не удивился. От того, с какой холодной пренебрежительностью брюнет произнес эту фразу, у Эдди болезненно кольнуло в груди. Тозиер, бросив на одноклассника быстрый взгляд, будто бы почувствовал его эмоции и виновато поджал губы, качнув головой: — Перегнул палку, извини. Но я, если что, все еще злюсь. Каспбрак, пытаясь не обращать внимание на поселившееся внутри чувство обиды, с нескрываемой горечью произнес: — Я знаю. Остаток пути до школы подростки прошли вместе, но никто из них не осмеливался заговорить. Шатен, которого неожиданно сильно задела надменная язвительность собеседника, вмиг потерял всю свою решимость и просто не знал, что сказать, а Ричи… Эдди понятия не имел, что творится в его голове, но довольным парень явно не выглядел. Напротив, насмешливое выражение покинуло его лицо, и теперь он лишь хмурился, поглядывая на одноклассника со смесью замешательства, неуверенности и, что странно, сожаления. Когда Ричи и Эдди приблизились к воротам школы, они одновременно остановились, понимая, что едва ли у них получится поговорить на переменах между уроками. Конечно, того времени, что было отведено на ланч, хватило бы, чтобы все обсудить, но Каспбрак искренне сомневался в том, что Ричи захочет разделить с ним трапезу. Сам Тозиер и вовсе не знал, нужно ли ему брать инициативу в свои руки или же стоит надеяться на то, что Эдди решит во всем сознаться. В итоге оба подростка просто стояли и смотрели друг на друга в ожидании… чего-то. — Подумать только, до чего трогательная встреча! До жути знакомый, хоть и забытый на время голос, резанул по ушам. Шатен вздрогнул и резко развернулся, ошеломленно уставившись на человека, ненависть к которому возросла в несколько раз с момента их последней встречи. Генри, вальяжно прислонившись к кованой ограде, за которой начиналась территория школы, хмыкнул: — Вы, ребятки, будто и не рады меня видеть. Эдди с опаской покосился на Тозиера, но, к своему удивлению, не увидел на лице одноклассника ни намека на растерянность или испуг. Очевидно, Ричи осознавал, что рано или поздно Бауэрс даст о себе знать, а потому появление школьного врага не стало для него потрясением. Это обстоятельство придало Каспбраку уверенности, но никак не повлияло на то внутреннее напряжение, из-за которого нервы натянулись струной, готовой лопнуть при малейшем давлении. Раз уж на то пошло, сам Эдди, в отличие от одноклассника, был немало удивлен тем, что Генри решился на подобный визит. — Не рады, — коротко отозвался брюнет, не скрывая презрения в голосе. — Что тебе здесь нужно? Решил вспомнить былые деньки и вновь заняться вымогательством денег у второклассников? Бауэрс криво усмехнулся: — Вижу, в отличие от своего дружка, — он бросил многозначительный взгляд на Эдди. — Ты, Тозиер, так и не научился закрывать рот. Ричи угрожающе подался вперед, сжав кулаки. Каспбрак испуганно дернулся и обхватил рукой чужое предплечье, ощутив, как под его пальцами напряглись мускулы. Ухмылка Генри стала ехиднее: — Не трать силы, я не для этого сюда пришел. Я, вообще-то, хотел поговорить с твоим приятелем, — Тозиер, уже собравшийся ввязаться в драку, замер. — Нам с ним есть, что обсудить. Правда, Эдс? Шатен нервно облизал губы, не зная, что сказать. В голове судорожно крутились шестеренки, но отыскать нужный ответ никак не получалось. Парень ощущал, как взгляд одноклассника — теперь уже непонимающий и откровенно встревоженный — прожигает его висок. — Вижу, на диалог ты не настроен, — хмыкнул Бауэрс и, оттолкнувшись от металлический прутьев ограждения, с наигранной досадой вздохнул: — Жаль, очень жаль. Впрочем, я по-прежнему надеюсь на твою сознательность. Держи сегодня телефон при себе, ладно? Любой другой, кто не был посвящен в детали ситуации, не заметил бы того намека, что прозвучал в голосе Генри. Но Каспбрак понял: сегодня. Очередное сообщение со злополучного номера поступит на его сотовый именно сегодня. Именно сегодня Бауэрс потребует дать ответ. Генри уже давно ушел, затерявшись среди спешащих на учебу школьников, а Ричи и Эдди все еще стояли возле ворот, не двигаясь с места. Эдди смотрел куда-то перед собой, Ричи — прямо на него. Молчание затягивалось. — Какого, черт побери, хера? Шатен не знал, как ему ответить на этот короткий, донельзя лаконичный вопрос. Он продолжал разглядывать землю под ногами, в то время как Тозиер сверлил его выжидающим взглядом, теряя терпение с каждой секундой. Он уже набрал в грудь побольше воздуха, собираясь разразиться гневной тирадой, но Эдди, заранее уловив настроение одноклассника, тяжело вздохнул и негромко произнес: — Мне жаль. Ричи так и замер с приоткрытым ртом, опешив. Каспбрак поднял голову, но на брюнета, находящегося в состоянии абсолютного замешательства, не посмотрел, вглядываясь куда-то вдаль. Он не спешил пускаться в объяснения исключительно из-за того, что ему самому истина открылась буквально только что. Неожиданно для самого себя Эдди понял, что был не прав, когда решил разобраться во всей этой ситуации с Генри самостоятельно. Беря на себя ответственность, подросток знал, на что идет, понимал, какими будут последствия, но проблема заключалась в том, что Ричи к этим последствиям готов не был. Каспбрак знал, какой ответ он даст Генри, и от этого ответа зависела не только его — Эдди — судьба, но и судьба Тозиера, а потому брюнет должен был узнать правду прежде, чем все решится окончательно. — Первым уроком математика? — уточнил Каспбрак, и Ричи, все еще ничего не понимая, растерянно кивнул. — Видимо… — парень задумался на секунду, но, решив, что терять уже особо нечего, продолжил: — Видимо, мы на нее не идем. Шокированное выражение лица Тозиера стоило того, чтобы прогулять не только один урок, но и все остальные.

***

В тот момент — а на часах было около девяти утра — родители Ричи были на работе, а потому в доме, где обычно круглыми сутками работает телевизор, а на кухне шумит духовка, было непривычно тихо. Двое подростков бессмысленно валялись на кровати в комнате Тозиера, разглядывая потолок над своими головами. Тишина, повисшая в помещении, не была тяжелой, напротив, в ней был какой-то особенный уют, а потому ни один из парней не спешил ее нарушать. Эдди рассказал. Рассказал обо всем: о сообщениях, о встрече с Генри, о том, чем эта встреча закончилась, о собственных страхах, обо всех тех мыслях, что занимали голову подростка в последние дни. И Ричи слушал. Не кричал, не ругал Каспбрака за безрассудность, не порывался отправиться прямиком в дом к Бауэрсам, чего, кстати, шатен особенно опасался. Более того, к рассказу одноклассника Тозиер отнесся с рассудительностью, которая, чего греха таить, была для него нетипична. Нет, Ричи, бесспорно, обладал способностью здраво анализировать ситуацию, но что-то подсказывало Эдди, что это был не тот случай. Неожиданное смирение брюнета навевало…тревогу. — Мне вот интересно, как Бауэрс смог узнать твой номер? — задался вопросом Тозиер, продолжая задумчивым взглядом рассматривать высокий белый потолок. — Его отец работает в полиции, — пожал плечами Каспбрак. — Не думаю, что для Генри было сложно залезть в местную базу данных, — Ричи согласно хмыкнул в ответ, и Эдди, пожевав губу, осмелился добавить: — Знаешь, я боялся, что ты отреагируешь совсем иначе. Тозиер сухо усмехнулся: — Могу представить, о чем ты думал. Был, небось, уверен, что я сразу же отправлюсь в гости к Генри с твердым намерением свернуть ему шею, да? Шатен пожал плечами: — Ну, я не исключал подобный вариант развития событий. — Я так и понял, — Ричи криво ухмыльнулся. — Оно, вообще-то, и неудивительно. Я бы соврал, если бы сказал, что у меня не возникает желания съездить Генри кулаком в морду. Эдди напрягся: — Но ты ведь этого не сделаешь? Брюнет оторвался от созерцания потолка и внимательно посмотрел на одноклассника, чье лицо находилось буквально в паре сантиметров. Жалюзи были опущены, и в комнате царил полумрак, отчего зрачки Каспбрака увеличились, почти слившись с темной радужкой. Это пугало и завораживало одновременно. — Нет, не сделаю, — с нескрываемым сожалением отозвался Ричи и резко поднялся на ноги, подойдя к окну. — И вообще, нам, Эдс, вовсе не о том сейчас стоит переживать, не находишь? Тозиер приоткрыл жалюзи, и солнечные лучи наполнили комнату, подсвечивая парящие в воздухе пылинки золотистым сиянием. Волосы Эдди тоже будто светились, да и сам он, казалось, весь пронизан теплом и лучами солнца. Веснушки в то утро особенно ярко выделялись на бледной коже. — Тебе страшно? — задал шатен короткий, совершенно простой в своей формулировке вопрос. Вопрос действительно был простым. И ответ — такой же простой — Ричи дал без заминки: — Нет. Подогнув одну ногу под себя, парень сел на кровать и посмотрел на одноклассника сверху вниз, поймав встречный взгляд, наполненный искренним удивлением: — Нет? Брюнет мягко усмехнулся и опустил глаза ниже, задержав внимание на чужих плечах. На эти плечи — угловатые и по-девчачьи худые — опускался непосильный груз, и Тозиера пугала вовсе не мысль о том, что вскоре их с Эдди тайна перестанет таковой являться, а то, что Каспбрак — обессиленный и уставший ото всех этих жизненных трудностей — может этот груз просто не выдержать. — Нет, не страшно. Кажется, я даже чувствую что-то вроде облегчения, — шатен по-прежнему выглядел озадаченным, и Ричи попытался объяснить: — Просто, сейчас, когда я думаю о том, что нам больше не нужно будет врать, не нужно будет скрываться и прятаться по углам, я начинаю ощущать близость какой-то… Ну, не знаю, свободы, что ли. Понимаешь? — Понимаю, — помедлив, кивнул Эдди. — Хотя сам, если честно, ничего похожего не испытываю. — А что ты испытываешь? — Помимо ужаса и паники? К сарказму Каспбрак прибегал либо когда был смущен, либо когда нервничал. И хоть в данной ситуации ироничные интонации явно говорили о скрытых переживаниях, брюнет не смог сдержать смешка: — Ясно. Из нас двоих, Принцесса, пессимистом точно являюсь не я. — Я реалист, — возразил подросток. — Это когда стакан наполовину полон или пуст? — Это когда ты с помощью научных методов определяешь объем содержимого и только после этого делаешь вывод, основанный на точных измерениях, а не на голословных предположениях. Впрочем, если подходить к вопросу с практической точки зрения… — начал было Эдди, но собеседник, страдальчески закатив глаза, бесцеремонно его прервал: — Я просто скажу, что если ты всерьез собираешься втирать мне что-то про стаканы, то в свой мне придется налить чего-нибудь покрепче. Шатен обиженно поджал губы и, поразмыслив пару секунд, буркнул: — А я тебя своим ударю. Это было, пожалуй, самое странное утро из всех, наполненное абсурдными диалогами, безобидными колкостями и редкими, но искренними улыбками. — И, кстати, раз уж мы заговорили обо всем вот этом философском дерьме, — добавил Тозиер, решив, что тема стаканов не раскрыта. — Я, будучи оптимистом, все же предпочитаю всегда и во всем искать плюсы. — И какие же плюсы в том, что правда о нашей ориентации скоро станет достоянием общественности? — Ну, — Ричи растянулся на кровати, закинув руки за голову. — Мы сможем больше не маскироваться и нести это гейское бремя с гордо поднятой головой. Покрасим мне волосы в голубой, натянем на тебя блестящие лосины, а после возьмемся за руки и вприпрыжку поскачем через весь Дерри. Эдди молчал и, судя по всему, обдумывал представившиеся перспективы. Прошло секунд десять, прежде чем он, вздохнув, вновь уставился в потолок и почти что весело заключил: — Просто буду надеяться, что в моем стакане серная кислота. Спустя примерно час Каспбрак, убаюканный разговорами и ощущением чужого тепла, сжался в трогательный комок, уснув на груди одноклассника. Погружаясь в тягучую, обволакивающую дремоту, подросток уже не слышал, как его телефон издал короткий сигнал, оповещая о входящем сообщении. Силы покинули Эдди так стремительно, будто он не отдыхал уже много дней, а потому сон его был необычайно крепким и глубоким. Шатен даже не почувствовал, как тонкие длинные пальцы — бесспорно, созданные для игры на гитаре — скользнули в его карман и извлекли наружу сотовый, на экране которого высветилось уведомление о поступившем смс. Каспбрак проснулся где-то минут через сорок. Забавно потерев глаза кулачками, он приподнялся на локте, сонно оглядываясь по сторонам. Не найдя искомого субъекта, парень опустил взгляд на пустующее место рядом с собой, и в тот момент его сердце — его чертовски измученное сердце — пропустило еще один сильный, болезненный удар. Телефон Эдди, с уже открытым и, очевидно, прочитанным сообщением, лежал на кровати, а Ричи… Ричи в комнате не было.