LOVушка

      Чонгук мягко погладил Тэхёна по впалому животу, на что омега чуть сильнее прижался к нему спиной. Спать снова вместе было лучше, чем Тэ помнил. Он поворачивается лицом к альфе и улыбается совсем немного, проводя рукой по щеке. Уже неделя, как он очнулся. Наверное, князь никогда так не плакал, как в тот день.       Чонгук открывает глаза, смотря в коньячные напротив. Там снова искорка, которая не позволяет Чону отвести взгляд. Тэ двигается вплотную, мягко целует, а потом перекатывает мужа на спину, углубляя свой поцелуй и обнимая за шею. — Как ты себя чувствуешь? — Тэхён чуть отстраняется, скользит руками по плечам альфы и обратно к шее и самую малость елозит на его бёдрах, вглядываясь в темный омут глаз. — Небольшая слабость всё ещё есть, но все же я здоров, — тянет Чонгук, проводя ладонями по бокам омеги. Тэхён совсем счастливо улыбается, потому что чувства переполняют. И желание тоже переполняет. — Пожалуйста, могу я не сдерживаться? — Конечно, — выдыхает Тэ, самостоятельно избавляясь от своей ночной сорочки. У него кожа все еще персиковая, без изъянов, Чонгук довольно проводит пальцами по его животу и груди, задевая один из сосков. Шатен чуть усмехается, закусывая губу, и сползает вниз. Проводит языком по торсу и, подняв голову, просит Чона достать из-под кровати розовое масло. — Ты справлялся со своим возбуждением сам? — Тебя не было рядом три месяца. У меня были течки, — Тэ протягивает руку вниз, проскальзывает пальцами под чужое белье и смущенно опускает глаза. Возможно, князь не должен себя так вести, но как омега он не мог сдержать внутреннее желание. Этот альфа, такой красивый, мужественный, умный, заботливый, он всецело принадлежит ему, так почему он должен сдерживаться? — Мне приходилось справляться самому. — Покажешь?       Тэхен густо краснеет, но тянет руку к маслу, обмакивая во флаконе два пальца. У альфы радужка темнеет, хотя, казалось бы, куда еще сильнее. Тэ вздыхает, опирается одной рукой о кровать и медленно ведет скользкими пальцами по копчику, чтобы потом аккуратно ввести в себя один. Выдыхает через сжатые зубы, прикрывает глаза, слыша свое потяжелевшее дыхание. Омега тихо выстанывает в чужую шею после второго пальца и чувствует на затылке чужую руку.       Чон поднимает его голову, мягко целуя, а сам омега на ощупь находит возбужденный член, не собираясь долго ждать. Чонгук ведь сам об этом попросил. — Ты уверен? — спрашивает король, когда Тэ аккуратно приподнимается, нетерпеливо ерзая бедрами. Омега фыркает, затыкая его рот ладошкой, а сам опускается на венозную плоть, наконец ощущая желанную заполненность. Его пальцы в сравнение с Чонгуком совершенно не шли, и пускай было неприятно, морально он был более чем удовлетворен.       Альфа сжимает его ягодицы, закидывает голову назад, пока Тэ привыкает и довольно щурится. Живот сводит приятной судорогой, он вздыхает и двигается сам, упираясь ладонями в чоновскую грудь.       В голове словно звездная ночь. В груди сладко жмет, он прикрывает глаза и думает о тех миллионах мечтаний, спрятанных под кроватью в старом доме. Те кажутся такими маленькими и ничтожными по сравнению с его радостью от того, что сбылась лишь одна. Чонгук снова с ним и снова держит его в своих руках.       Чонгук двигается медленно, растягивая удовольствие, а Тэхен ни слова не говорит против, впитывая как губка всю ту нежность, что ему доступна. Альфа ловит его руку, целует ладонь, костяшки и прижимает к своей щеке, любуясь чужой улыбкой и расфокусированным взглядом.        Он тянет Тэхена к себе, мягко улыбается и наклоняет его голову, чтобы впиться зубами в шею. Омега тихо всхлипывает, ощущая горячие капли крови, скатывающиеся по плечу. И без того прочная связь крепчает окончательно.       Тэхен тихо стонет, когда чувствует, как внутри разливается приятное тепло, а узел давит с каждой секундой сильнее. Это действительно больно, как и говорил Чимин, но боль ощущается такой приятной, что Тэ ее практически не замечает. Омега опускается на чужую грудь, плотно обнимая за шею, и прикрывает глаза, понимая, что живот больше не болит.

***

— Ваше Величество, я бы еще раз хотел обговорить условия нашего мира, — произносит статный мужчина, неуверенно смотря на Чона. Молодой король смотрел на него с неприязнью. Мужчина был одет с иголочки, в тяжелом камзоле, ушитом драгоценными камнями, когда сам Чонгук сидел на троне в простой белой рубашке, открывающей почти до торса широкую грудь. На его плечах была легкая накидка из черного бархата. — Я бы хотел видеть и Вашего мужа. — Ваш сын скоро подойдет, не переживайте, — кивает Чон Южному королю. Мужчина ему не нравился еще со времен, когда они с Тэхеном не были женаты, поэтому сейчас, для пущего эффекта, он держал в руке свой меч, иногда опираясь на его рукоятку подбородком и рассматривая короля соседнего государства. — Простите, что опоздал, совсем забегался, выбирая блюда для сегодняшнего банкета, — в помещение, словно весенний ветер, ворвался Тэхен, на ходу упрекая Чона, что тот острием портит ковер. Но стоило ему лишь поднять голову, его лицо вмиг помрачнело. Он поправил свою (чоновскую) накидку на своем троне и сел, рассматривая отца. — Я не знал, что у нас гости. — Твои сестры сейчас в покоях, — произнес он, все же обращая взгляд к Чонгуку. — Одним из условий вашей свадьбы и нашего мира было то, что в течение полутора лет у Северного королевства появится наследник.       Чонгук сильнее сжал рукоять меча, желая напомнить, что Южный король прекрасно знал о бесплодии своего сына. И, видимо, решил напомнить об этом условии, когда не увидел того, что ожидал. Брюнет уже открыл рот, чтобы высказать все то, что думает, но его перебил спокойный тон сбоку. — Я не вижу в этом проблемы, — ровно произнес Тэ, равнодушно смотря на отца. Чонгук повернул к нему голову, вопросительно смотря на мужа, на что тот лишь пожал плечами. — К моменту родов до конца срока останется еще несколько месяцев. Простите, я отойду. Боюсь, сегодня я еще ничего не ел.       Тэхен прикрывает за собой дверь и выдыхает. Это оказалось легче, чем он думал. Он не знал, как сказать о своем положении мужу, но тут представилась отличная возможность, позволившая своим признанием ошарашить обоих королей. Омега и сам не знал первые полтора месяца. Не уделил внимания тому, что после принятия лекарства перестал болеть живот. Не учел, что на момент их сцепки уже был вполне здоров. И даже не подозревал, что может забеременеть не во время течки.       Подозревать первым начал даже не Сокджин, а Чимин. Смотрел подозрительно на Тэхена, который отказывался от любимого имбирного печенья под предлогом, что вкус перестал ему нравиться. Стал внимательнее после недели токсикоза, а когда тот стал жаловаться на боль в пояснице и быструю потерю сил, потащил его к Сокджину. Тот осмотрел, приложил руку к животу князя, с минуты три кусал губы и хмурился, а потом улыбнулся и кивнул, подтверждая догадки Пака.       Тэхен еще неделю ходил, словно не от мира сего, свыкаясь с мыслью, что внутри развивается маленькая жизнь. А потом просто был счастлив. Чонгук спрашивал первые пару дней, почему он так светится, но омега лишь отмахивался, порхая по замку, как бабочка. Кажется, даже успевал больше, чем раньше. — Ваше Высочество, — зовет его Юнги в коридоре, когда тот довольный направляется в бальный зал. — Вас искал портной, чтобы примерить костюм для сегодняшнего вечера. — Ах, праздник, точно, — Тэ улыбается и кивает. — Сейчас приду.

***

      Тэхен аккуратно вкладывает свою ладонь в ладонь мужа, улыбаясь. Королевский танец всегда приносил ему удовольствие. Они словно погружались в свой неповторимый мир, где омега не слышал чужих голосов или аплодисментов, любовался своими детскими мечтами в глазах Чонгука, сжимающего его талию. И это все, что нужно было Тэ.

Они могут называть меня безумцем. Безумцем, который попал в эту ловушку. Мне все равно, потому что пока ты рядом, мы с тобой живем в мире, созданном именно нами. Каждую ночь я лежу в кровати, и миллионы мыслей не дают мне уснуть. Они тоже часть нашего мира. Не важно, маленький он или большой, он лишь наш. Ты можешь быть прав во всем, а можешь ошибаться, но ты все еще часть нашего мира. Поэтому никогда не отпускай меня, чтобы, закрыв глаза, я все еще его видел.