Снежная Слепота

9. Отражение правды

      Во время сильного ветра на расчищенных дорогах можно было наблюдать бег снега. По асфальту, поднимаясь и опускаясь, он стелился волнами, как вода в море во время шторма. То опускался, то снова поднимался и бежал вперёд. Вода всегда оставалась водой, даже если меняла форму. Вода создавала волну, снег создавал волну. Кровь, по сути, тоже была водой. Поэтому снег так охотно впитывал её, принимая в себя до последней капли.       Раздался выстрел, разрушая вечернюю тишину. Матс ощутил обжигающий душу холод, зная, что сейчас, в эту самую секунду, на снег прольётся кровь Джеймса. Но всё обошлось: полицейские чудом успели укрыть Эндрюса от пули, в результате чего молодой офицер оказался ранен в плечо. Началась паника, все заметались, а Матс смотрел вдаль, высматривая стрелка, и щурился от холодного ветра и снега, летящего в лицо. Сугробы, лес, возвышенности, снегопад, — всё это было идеальным укрытием для снайпера.       — Повторяю вам, — позже сказал Джеймс, когда его привели в допросную комнату. — Я не убивал Лору, не убивал Олафа и тем более не убивал Андеша Бергене.       Стрелка, скрывшегося на снегоходе, так и не поймали, а Эндрюса сразу же привезли в участок для немедленного допроса. Карл Юхансен сидел напротив спокойного Джеймса в небольшой серой комнатке и изучал его внимательным взглядом. Выглядел он так, словно вот-вот сорвётся: на лбу проступила вена, а взгляд сделался суровым и пугающим. Задержанного это нисколько не волновало: Джеймс будто забыл о том, что ещё накануне пребывал в состоянии настоящей истерики. Он был спокоен, с откровенным интересом осматривался и дразнил своим хладнокровием старшего инспектора. А за стеклом допросной комнаты стоял Матс и мрачно наблюдал за происходящим.       — Тогда что вы делали в этом доме? — спросил инспектор Юхансен, постукивая карандашом по поверхности стола.       Джеймс скосил взгляд на карандаш, зажатый в руке инспектора, и усмехнулся. Стук абсолютно не раздражал его.       — Мне просто было интересно, — ответил Джеймс и пожал плечами. — Между прочим, мы там с полковником труп нашли. И это после убийства Лоры! Мне было интересно, что ещё скрывает дом.       — Этот дом, хоть и принадлежал вашему деду, так и не стал вашим, верно?       — Верно. Дед был мужиком с характером. Не простил матери того, что она вышла замуж за «оборванца-чужака», а Оле — то, что он развёлся. В итоге, отец судится за дом с кем-то неместным.       — Так какое же вам дело до дома, не принадлежащего вам?       — Мне было интересно.       В разных интерпретациях этот разговор повторился несколько раз, пока Карл не начал терять терпение. Он задавал одни и те же вопросы, Джеймс всё отрицал и рассказывал про интерес к мрачному дому, игнорируя то, что Юхансен не верил в эту детскую отговорку.       — Он врёт? — спросил Карл, покинув комнату.       Матс, который всё это время слушал разговор, только покачал головой. Он ощущал себя подавленным и раздражённым, и при всех обстоятельствах он всё равно не мог заставить себя играть против Джеймса и многое пропускал мимо ушей. Сейчас он мечтал оказаться дома, принять душ, забыться и лечь спать. А там, может, что и прояснится, причём само собой, без его вмешательства. Матс не хотел угадывать, «читать» и предполагать. Подозреваемым выступал его единственный друг в Тромсё, и полковник не мог даже думать о том, что тот окажется убийцей. А даже если и так, Матс всё равно не хотел разоблачать его сам.       — Не могу вам помочь, — сказал он. — Простите, Карл, но я пойду.       — Так просто? — спросил инспектор. — А вы не боитесь, что я и вас на допрос вызову? Всё же все последние дни вы провели вместе с Эндрюсом.       — Как хотите, — устало ответил Матс. — Я могу идти?       Матс шёл по длинным коридорам участка, которые теперь казались ему бесконечными и тёмными, и думал, что каждый тут провожал его осуждающим взглядом. Словно с упрёком, словно говоря: «Смотри, это ты не нашёл убийцу Андеша», и полковник усиленно гнал эти мысли прочь. Он ничего никому не был должен и не собирался предавать Джеймса.       Он уже спускался с лестницы и запахивал куртку, чтобы уберечься от усилившегося вечернего мороза и снегопада, когда его внезапно окликнули. Полковник поднял голову, и, к своему неудовольствию, увидел улыбающегося Арве Фолка. Тот поднимался бодрым шагом, сжимая в руках папки с документами, и выглядел безукоризненно, как модели на обложках журналов. Казалось, он совершенно не мёрз в тонком пальто и с раскрытой головой, даже его лицо не розовело от пронизывающего ветра.       — О, Матс! — улыбнулся Арве. — Я иду на подмогу Джеймсу. Буду его адвокатом. А вы тут что делали?       — Пошёл прочь отсюда, — огрызнулся полковник. — Знаю я, как ты можешь помочь. Наслушался о твоих заслугах ещё во время службы.       — Почему вы так? — искренне изумился Арве и вскинул брови. Не дожидаясь ответа, он задумчиво поднял указательный палец и продолжил: — Кстати, мне так интересно, чем Джеймс вас зацепил. Рассказал о побеге сестры поздней ночью из дома после их ссоры, мастерски играя на том, что вы потеряли племянницу, или давил на, скажем, то, что вы оба чужаки здесь? Как Джеймс до вас добрался?       — О чём ты? — нахмурился Матс, невольно напрягаясь.       — Да бросьте! Не мог герой Варшавского дела купиться на этот спектакль! — Арве неприятно и наигранно рассмеялся. — Это привычная тактика Джеймса: хочешь чего-то от человека, узнай его слабости и дави на них. У вас и у него, как я понимаю, общее — это потеря близкого человека. Он так ловко сыграл на этом, даже пригласил вас жить к себе. В очередной раз поражаюсь его таланту.       — Ну, допустим, — ответил Матс, чувствуя, что этот разговор нравится ему всё меньше. — Что из этого?       — Как что? Он сблизился с вами и снова получил всё, что хотел. Мне просто интересно... чем он закрепил вашу дружбу? Памятное тату сделал или организовал незабываемый поход в горы? По крайней мере, именно это было в его планах. Кстати, — Арве протянул Матсу папку, — это я сделал по заказу Джеймса, но он так и не заплатил мне. Оцените качество проделанной работы.       Матс настороженно взял папку из рук улыбающегося Арве. Ему казалось, что это не человек, а удав, склизкая и мерзкая змея, которая так и норовит обвиться кольцами вокруг руки и сломать её с противным хрустом. Немного помедлив, он открыл папку и стал неспешно перебирать листы. В голове что-то щёлкнуло. Сначала Матс ощутил леденящий душу гнев, затем такую ярость, что едва не ударил наглого адвоката в вечно улыбающуюся рожу. Каким-то чудом он сдержался, закрыл папку и оставил её у себя.       — Я не знаю зачем, — произнёс Матс, — но ты только что его погубил.       Он развернулся и поспешил обратно к Карлу Юхансену. Пару раз он толкнул кого-то в коридоре участка, но даже не остановился и не извинился. Осознание происходящего накрыло полковника, заставляя его ругать и корить себя за невнимательность и слабость. Распустил уши, позволил себя обмануть, потерял бдительность. И вот, первый попавшийся пройдоха втёрся к нему в доверие и пробрался туда, когда Матс не подпустил больше никого: в дом деда, где могли быть важные записи и улики.       — Я вам помогу, — сказал Матс, без стука входя в кабинет старшего инспектора Юхансена.       Карл, сидевший за столом над стопкой бумаг, оторвался от разговора с подчинённым, молодым сержантом, и попросил его выйти. В его взгляде мелькнул интерес, и старший инспектор встал, предвкушая, что дело наконец-то сдвинется с мёртвой точки. Как только сержант, кивнув, вышел и плотно закрыл за собой дверь, оставляя их наедине, Юхансен спросил:       — С чего вдруг передумал?       — Этот ублюдок меня провёл, — сказал Матс, раздражённо кидая папку на стол. — Тут целое досье на меня! О детстве, учёбе, работе, про Эстель, про жизнь. Там даже фото моей собаки есть! Он знал обо мне всё ещё до нашего знакомства!       — И зачем это Джеймсу? — Инспектор с интересом раскрыл папку и пролистал содержимое.       — Затем, чтобы втереться в доверие, — раздражённо ответил Матс. — Он надавил на больное, сравнив потерю Лоры с тем, что я потерял Эстель. Выделил, что в обоих случаях виноваты мы. Он подчёркивал то, как мы похожи, показывал, как ему тяжело. За годы одиночества я отвык от общения и проникся его бедой! Сам вручил ему в руки ключи от дома деда, свою поддержку и защиту. Все эти сведения для него добывал Арве Фолк, они вместе составили план, и даже чёртова поездка в горы была частью его плана! Вывести меня из депрессии и сыграть на этом! Заставить быть... благодарным.       Карл нахмурился. Ознакомившись с содержимым папки, он отложил её, откинулся на спинку стула и достал из пачки сигарету. Ещё одну предложил Матсу, и тот решил не отказываться. Они закурили, моментально заполняя кабинет дымом, и только после этой паузы Юхансен спросил:       — Но что он искал в доме Лукаша? Мы же там всё обшарили.       — Кто знает. — Матс с трудом сдерживал злость и раздражение. Его рука с зажатой в пальцах сигаретой подрагивала от ярости. — Может... доказательства? Может, дед нашёл что-то на него. Я не знаю! Он же делал со мной ремонт. Может он уже нашёл что-то, а потом уничтожил!       — Сможешь его «прочитать»? А то я уже близок к варианту выбивания показаний.       — Подонок знает о моих способностях и уже однажды обдурил меня. Как ловко сыграл истерику! Он знает, по каким признакам профайлеры читают ложь, и не совершает ошибок. Хотя... — Матс внезапно передумал. Он жаждал мести или хотя бы небольшого возмездия. — Почему бы не попробовать. Позволишь мне с ним поговорить?       — Естественно, — ответил Карл. — Потому что я хочу сыграть на том же. Джеймс знает тебя и думает, что победил, подмял тебя, а теперь, ох, как он удивится. Разоблачи его.       — Но сначала я хочу увидеть досье на Джеймса, чтобы мы были на равных, — сказал Матс. — Есть что-нибудь на него?       Инспектор триумфально улыбнулся и показал документы, собранные на Эндрюса, и вкратце рассказал о нём. Полковника заинтересовала история о том, что двенадцатилетний Джеймс с соседским мальчишкой Геком Финном зимой забрели на замёрзшее озеро. Непонятно, что они там делали, но второй мальчик провалился под лёд и утонул. С тех пор горожане и не любили Джеймса, даже обвиняли его в том, что он убил Гека. В дальнейшем о нём говорили разное: что он пил, принимал наркотики, встречался с мальчиками и даже сам увивался за Лорой.       Матс понимал, что большая часть может быть обычными сплетнями, особенно если горожане не могли простить Джеймсу гибель соседского ребёнка. Нужно было отделить правду от вранья, что порой оказывалось не самой простой задачей. Матс читал, задавал Карлу вопросы, делал пометки и вскоре был готов.       Он неспешно прошёл в допросную комнату, не сводя внимательного взгляда с Джеймса. Тот поднял голову, отвечая таким же внимательным взглядом, словно от него не укрылось то, что полковник раскрыл его игру. Они не смотрели друг на друга как друзья: в комнате сейчас находилось два охотника, каждый из которых хотел переиграть другого. В тёмных глазах Джеймса больше не было боли или страха — перед Матсом сидел абсолютно другой человек, расчётливый и холодный, продумавший каждый свой шаг. Поймать такого на вранье было практически невозможно, но Матс готов был попытаться.       — Теперь ты на их стороне? — спросил Джеймс. — Веришь, что я убил Лору?       — Я верю только фактам, — спокойно ответил Матс, садясь напротив и распознавая в этом вопросе очередное давление на себя. — И спешу заверить, что больше ты меня не обманешь. Я изучил тебя, Джеймс. И даже твои истерики, как вчерашняя, так и утренняя, теперь для меня лишь спектакль, который я хорошо проанализировал.       — С чего ты... Вот ведь! Это Арве, да? — усмехнулся Джеймс. — Слушай, ты всё не так понял...       — Это ты не так понял, — холодно улыбнулся Матс. — Смотри: ты специально привёз меня в тот дом, чтобы показать два трупа и иметь алиби. Ты знал про подвальную комнату и вернулся, чтобы замести следы. А сообщники чуть не пристрелили тебя, чтобы ты замолчал навек.       — Что? — поморщился Джеймс, откровенно удивляясь услышанному. — Да ты сам знаешь, что это полный бред, полковник! Они установили время убийства Андеша? Я весь день провёл с тобой в горах и не мог убить его! А когда убили Лору, я был в Осло, мы же с тобой столкнулись в аэропорту!       — Это формальности, Джеймс. — Матс чуть подался вперёд. — Убит полицейский. Все в ярости и не знают, на ком сорвать гнев. А тут ты, такая подходящая мишень, сам попался в руки. Доказать, что ты убил Андеша, а ещё и Лору, не составит труда. А потом через меня ты проник в дом бывшего старшего инспектора Лукаша Ларсена и уничтожил собранные им доказательства.       — Это так ты дела вёл на своей старой работе, эксперт? — иронично спросил Джеймс. — Ой, как умно.       — Я хочу, чтобы ты оценил важность честности в нашем разговоре, — пояснил Матс, убеждаясь, что никакой дружбы между ними никогда не было. Они и сейчас вели самую настоящую дуэль.       Джеймс помолчал. Он недовольно поджал губы, понимая, что оказался в невыгодном положении. Против него были все: семья, полиция, единственный друг. Джеймс оказался в меньшинстве и ближайшие годы мог провести в тюрьме.       — Дай телефон, — попросил он, и Матс мотнул головой. — Ой, да ладно! Это же неофициально, да? Мне потом повторно давать показания, так что сейчас дай телефон. Хочу, чтобы мои слова сразу имели подтверждение.       — Что тебе там нужно?       — Интернет и документы гугл.       Матс глянул на стоящего в стороне полицейского, и тот вышел. Он вернулся почти сразу и кивнул, давая разрешение от Карла Юхансена. Матс протянул телефон Джеймсу, и тот довольно шустро потыкал по клавиатуре, а потом сразу вернул его полковнику, показывая фотографию. На ней был запечатлён сам Джеймс, сидящий на диване и приобнимающий темноглазого мальчика лет десяти. Оба они выглядели довольными, только мальчишка был слишком похож на Джеймса. Сходство бросалось в глаза и дополнительных комментариев не требовало.       Но внезапно картинка расплылась. Матс ощутил странную боль в глазах и потёр их, только лучше не стало. Он моргнул несколько раз, смахивая слёзы, и тряхнул головой. Глаза болели и до этого, но никогда так сильно как сейчас. Полковник зажмурился, наспех вытер новые слёзы, но жжение лишь усилилось, словно тысячи мелких стёклышек попали ему под веки.       — Снежная слепота, — сказал Джеймс.       — Что?..       — У тебя снежная слепота, полковник. Офтальмия. Иными словами, небольшой ожог роговицы ультрафиолетом. Вчера в горах было очень светло, снег отражал лучи, ну и... лечи глаза.       — Спасибо за рекомендацию. — Матс проморгался и вытер слёзы тыльной стороной ладони. — Что это за фото?       — Можете порадовать семью Йоргенсен, — сказал Джеймс. — Родителей Олафа, чьё тело мы нашли в холодильнике. Они потеряли сына, но могут обрести внука. Лора родила от Олафа Йоргенсена ребёнка десять лет назад.       Матс поднял взгляд, не скрывая своего изумления. Он ведь чувствовал, что между Лорой и её найденным в холодильнике преследователем должна быть связь. Не могли они просто так пропасть в одно и то же время, да и убийство с сожжением тела казалось чем-то слишком сложным для помешавшегося подростка.       — Рассказывай всё с самого начала, — решительно сказал Матс. — Если не хочешь, чтобы мотивом преступления стал инцест.       — Ты навёл справки на меня? — усмехнулся Джеймс и откинулся на стуле. Его наглая улыбка сделалась абсолютно неприятной. — Вижу, что навёл. Этот бред про инцест я слышал пару раз от горожан. И знаешь, я всё расскажу, но не потому, что испугался твоих дешёвых угроз, а потому что мне нужна помощь. Никакого инцеста у меня с Лорой никогда не было и быть не могло, оставь это для дешёвых сериалов. Мы просто не любили друг друга, вот и всё. Не играли вместе в детстве, не делились секретами в юности. И это без любого сексуального подтекста, а не потому что нас тайно влекло друг к другу. Мы просто были абсолютно чужими людьми. Такое случается.       Лора всегда ревновала ко мне, — продолжил он и задумчиво отвёл взгляд. — Родителей, друзей. В детстве мы дрались за книги, за телевизор, за карандаши, за игрушки, за внимание. Признаю, мы оба были избалованы и капризны, но Лора рано нашла своё секретное оружие: она жаловалась маме и отцу. Те и так не особо меня любили из-за того, что я был своеобразный, а уж после её жалоб... Они меня не принимали. Считали, что я должен быть таким же весёлым и общительным, как она, активным, ярким, самым умным и красивым. Ситуация ухудшилась после того случая на льду. Мы с Геком, соседским мальчишкой, просто играли, затем спустились к озеру, когда решили покататься на льду. Я... — Джеймс поджал губы и неопределённо качнул головой. — Я и обернуться не успел, как он пропал! Упал под лёд и всё. С тех пор горожане стали шептаться, что я сделал это нарочно из-за того, что в тот день мы с ним поссорились. Что я мрачный, злобный, избегаю и ненавижу всех, а я просто был зашуган со всех сторон из-за этих обвинений! Лора ненавидела меня, а я знал её истинную суть.       — Продолжай, — попросил Матс, внимательно слушая.       — В общем, родители верят, что Лора была святой, — продолжил Джеймс, смотря полковнику в глаза. — Они водили нас в церковь, учили праведности, всё запрещали, но когда нам исполнилось по шестнадцать, мы сорвались. Первая была Лора, а я не мог ей проиграть и начал сбегать из дома на тусовки. Мне было проще: я чаще жил у Оле, поэтому родители никак не могли меня отследить. Это было своеобразное соревнование.       Полиция иногда ловила меня в барах для взрослых. Точнее, Лукаш ловил. Но он знал, как мой отец умеет распускать руки и никогда меня не выдавал. Он рассказывал обо всём Оле, можете спросить его. Дядя всегда меня выручал и никогда не рассказывал о таких случаях отцу.       — Свидетель твоей бурной юности, допустим, у нас есть, — кивнул Матс. — А Лора? Можешь доказать, что она была такой... бойкой?       — У меня есть фотографии с тех времён, — кивнул Джеймс. — Все наши одноклассники об этом молчат, потому что все делают вид, что не было выпивки и наркотиков. Были, полковник, ещё как были! Я, кстати, никогда не принимал, а вот Лора... Она пробовала всё, что могла получить. Жадно забирала, впитывала... словно компенсируя то, что днём вынуждена играть мисс совершенство.       Потом я встретил Кассандру. Это была настоящая первая любовь, но Кэсс была мне не парой. Сирота, девочка-неформал, слишком худая, слишком дерзкая, бедная и без перспектив в будущем, но я её любил. Лора разозлилась на меня за что-то после очередной вечеринки и рассказала родителям о Кэсс. Те вернулись из отпуска раньше времени, когда мы с Кассандрой вечером проводили время в моей комнате, и выставили её на улицу без верхней одежды. Кэсс, наверное, словила попутку, но не с теми людьми... — Джеймс помолчал и опустил голову, — в общем, её через два дня нашли на трассе. Избитую и изнасилованную. Она провалялась в коме и больше никогда не приходила в себя.       Матс промолчал. Он уже давно успел понять, что Джек Эндрюс жестокий человек, а Меритт холодная и высокомерная женщина, но и подумать не мог, что те были способны посреди ночи выгнать на улицу ребёнка, а после не понести за это никакой ответственности. Возможно, никто даже не попытался понять, как именно девочка оказалась на трассе.       — Мне жаль, — сказал Матс, нарушая воцарившуюся тишину. — Как я понимаю, ни ты, ни твои родители не рассказали, откуда в ту ночь шла Кассандра?       — Да, полковник. В городе даже не подозревали, что Кэсс была у меня в тот вечер. Но да ладно, это было давно, — меланхолично ответил Джеймс. — Знаешь, я в тот период бегал по городу и искал её. Оба дня, с утра до вечера, излазил заброшенные дома и даже был в горах, пока её наконец не нашли. Я не смог простить этого Лоре. В ту роковую ночь, когда она сбежала и исчезла, мы поссорились из-за этого. Я же знал, что она спит с Олафом, хотя днём шарахается от него, как от огня, вот и назвал её шлюхой. Она кинулась на меня, а я толкнул её, слово за словом, удар за ударом, началась потасовка, и Лора убежала в ночь. Я пожелал ей вслед, чтобы с ней случилось то же самое, что и с Кассандрой, и домой Лора больше не вернулась. Родители не могли простить мне гибель Гека и то, что Лора сбежала навстречу своей гибели. Я не мог простить им Кэсс. И я уехал. Они ведь ничего не знают о моей жизни в Лондоне. Я учился, работал моделью, влипал в сомнительные истории, так и познакомился с Фолком. Ты хоть представляешь, что с ними будет, если они узнают про работу моделью и дружбу с Арве? Это скандал.       — А почему Лора избегала Олафа днём? — спросил Матс.       — Он был ей не парой, как и Кэсс для меня. Он был из бедной семьи, без перспектив, но изначально, до их связи, с Олафом дружил я. Точнее, я с ним общался, потому что в школе было не так много тех, кто хотел бы иметь со мной дело. Он был слишком мягким, покладистым и бесконечно скучным, но Лора, решив отбить у меня очередного друга, соблазнила его, и, внезапно, кажется, сама влюбилась. Мало кто знал эту охренительно драматичную историю, но я-то наблюдал всё изнутри. Мисс Совершенство и мистер Зануда сошлись, никто бы в это не поверил даже.       Пойми, полковник, мне в первую очередь была невыгодна смерть Лоры. Если бы она была жива, то сейчас она бы управляла фабрикой, а я бы жил в Лондоне и был свободен. Так вот, полгода назад, когда я ещё жил в Лондоне и был практически счастлив, мне позвонила мама и слёзно попросила приехать, чтобы помочь им с фабрикой. Мне пришлось вернуться в этот чёртов город, ведь отец стал слабеть и уже не мог заниматься всеми делами один. Я ощущал себя узником, попавшим в плен вечной мерзлоты. Я ненавидел Тромсё, ненавидел здешние дома и улочки, постоянную мерзкую скуку этих мест, но честно старался привыкнуть и обжиться здесь. А два месяца назад мне позвонили. Звонивший говорил... её голосом.       — Лоры? — уточнил Матс с интересом.       — Лоры. Сначала я подумал, что схожу с ума, полковник... Можно закурить? — Джеймс дождался, пока Матс достанет пачку и зажигалку. Сделав жадную затяжку, он выдохнул ртом дым и упёрся локтями в поверхность стола, словно ища дополнительную опору. — Прошло десять лет, полковник. Десять лет я, как и все, был уверен, что её нет. И в тот момент, клянусь, подумал, что схожу с ума, или меня достал неупокоенный мстительный дух. А она, говоря быстро-быстро, просила никому ничего не рассказывать про звонок, а просто взять и приехать по названному адресу.       На следующий же день я был в Копенгагене. Лора, живая и здоровая Лора, моё полное отражение, встретила меня в компании мужа и сына. Я тогда чуть не потерял дар речи, всё смотрел на неё и смотрел, а она делала вид, словно ничего такого необычного не происходит.       Мальчика, как выяснилось, она родила десять лет назад от Олафа. Позже она рассказала мне всё про ту ночь, когда она исчезла. Когда Лора сбежала, она нашла укрытие в старом доме нашего деда. Думала переждать там ночь или две, чтобы припугнуть меня своим исчезновением. Но она что-то там увидела! Стала свидетелем плохой истории, и её заметили тоже. Лора сказала, что кое-что прихватила оттуда, когда убегала, и у неё были доказательства какого-то преступления. Она очень испугалась за свою жизнь, созвонилась с Олафом. Тот велел ей бежать из Тромсё, а сам обещал всё уладить и сбежать следом. Видимо, он нашёл труп и сжёг его в горах, чтобы преследователи Лоры решили, что её больше нет. А сама она доехала автобусом до Стокгольма, сменила внешность в первой парикмахерской, затем отправилась до Копенгагена, потом до Мальме, пока не стала свидетелем взрыва, случившегося на остановке. Она затерялась среди жертв, а её лицо было изуродовано ссадинами и синяками. Олаф так и не приехал к ней, а Лора оказалась беременна от него. Она осталась одна, беременная, и в момент отчаяния подружилась со своим доктором, разыграв амнезию. Тот влюбился в неё, помог ей сделать новые документы и увёз её в Копенгаген, где помог с пластической операцией. Он был даже рад, что Лора беременная, потому что сам оказался неспособен иметь детей. Так они и жили десять лет.       — А потом? — спросил Матс.       — Лора мучилась из-за того, что случилось. Спустя годы она наконец рассказала всё мужу, и тот дал ей совет связаться с кем-то из родных. Почему-то она выбрала меня, может, надеялась, что я, как двойняшка, пойму её. Я слушал всё это... слушал... и не выдержал. Начал обвинять её во всём. В том, что она не пошла в полицию, и кто-то делал что-то жуткое в доме деда, в том, что из-за неё я стал изгоем в семье и пленником в Тромсё. Мы снова поругались, и я уехал. А две недели назад она зачем-то приехала в Тромсё... Дальше вы знаете. О её приезде я узнал, когда уже было поздно.       — Лора сказала, кого она видела в том доме, или какое преступление там совершили? — уточнил Матс.       — Нет! — мотнул головой Эндрюс. — Она заявила, что, чем меньше знаю, тем крепче сплю. Даже не намекнула ни на что! Но в ходе ссоры проговорилась, что украла у них флешку.       — Допустим, — кивнул Матс, понимая, что украденная флешка и тренога, обнаруженная в подвале дома, связаны самым прямым образом. — Но что ты делал в доме? Лора умерла, Олафа нашли. Почему ты не пошёл в полицию, а отправился в дом?       — Хотел найти следы того преступления, о котором рассказала Лора, — пожал плечами Джеймс. — Я был уверен, что она привезла с собой те самые доказательства на флешке, но при ней ведь ничего не нашли. Значит те люди всё ещё тут, в городе. Они выследили Лору и забрали флешку. По этой же причине я навёл справки и на тебя, Матс. Чтобы втереться в доверие и без особых проблем оказаться в доме Лукаша. До самой своей смерти он так часто говорил о Лоре, словно что-то знал о ней. И когда мы с тобой нашли труп Олафа, я подумал: а что если Лора успела приехать в тот дом для поиска новых доказательств чужой вины? Я пытался понять, что же произошло, и нашёл ту жуткую комнату в подвале, когда меня схватила полиция. Ты видел ту комнату?       — Видел, но это уже другой разговор, — ответил Матс. — Ещё вопрос: кто мог в тебя стрелять?       — Ну... — протянул Джеймс и затушил сигарету в пепельнице. — Честно говоря, вариантов очень много и ни одного конкретного. Это было слишком внезапно.       — Понятно, — ответил Матс и встал, отодвинув стул в сторону. — Повторишь всё это Карлу.       — И всё? Это всё, что ты можешь мне сказать? — усмехнулся Джеймс.       — Ну да, а чего ты ждал? — равнодушно спросил Матс.       — Да брось! Ты же ищейка, полковник! — нагло заявил Джеймс. — Помоги мне! Найди то, что привезла Лора, и докажи, что я невиновен!       — Боюсь, тут я тебе не помощник, — покачал головой Матс. — Разгребай всё сам.       — Но я её не убивал! — закричал Эндрюс. — Слышишь?! Мы же друзья, Матс! Матс!       — Друзья? Ты никогда не знал, что это такое. Впрочем, как и Лора, если верить твоим рассказам. Удачи, Джеймс.       Матс вышел из допросной, даже не обернувшись.