15. Финальный выстрел
Я ослеп от этого снега, от его светлых размытых вершин. Среди белого, белого снега я ушёл, я остался один.
Джеймс ощутил полёт. Мощный удар обжёг шею и плечо, оторвал от земли, отбросил, лишая ноги опоры. Всё стихло. До падения Джеймс успел услышать только свой собственный шумный выдох. Опускающееся солнце слепило глаза; слеза застыла, а затем сорвалась с ресниц.Может быть, ничего не изменит, то, что я предпочел жизни бег, Как споткнулся от яркого света и от этого снега ослеп.
Удар выбил из его груди весь воздух. Джеймс захрипел, ощущая жуткую боль в лёгких, и сумел поднять руку, чтобы схватиться за горящее горло. Было холодно, но пальцы обожгло липким жаром. Что-то потекло, и идеально белый снег вокруг него испачкался в вызывающий красный. Крови было много, она растекалась, билась сквозь пальцы; Джеймс жмурился, не сдерживая слёзы. Зачем, зачем он вернулся домой?.. Зачем Лора вернулась домой?..Закрываю глаза при закате, обрываю я свет темнотой. Слепота познаётся в отчаянии, когда предан и брошен тобой.
Он ругал себя за то, что испачкал снег. Здесь было так красиво до его прихода, так чисто и свежо. Здесь было приятно умирать. Собственные хрипы казались громкими и мерзкими, снег обступал со всех сторон, поглощая собой. Небо было чистое, светлое, оно было отражением снега, и на миг Джеймсу показалось, что он падает вверх и летит навстречу солнцу. А на ухо ему мелодичный девичий голос шептал давно забытые стихи. Джеймс не понимал, почему перед смертью он слышит именно Лору?..Замерзают слезинки от ветра, разрывает глаза острый лёд, И бельмо вместо глаз на рассвете, кто-то снова сегодня умрёт.
Лора опустилась рядом с ним. Тонкие колени соприкоснулись со снегом, наверное, сестру тоже обожгло холодом. Она наклонилась, убрала за ухо пряди длинных чёрных волос, заглянула брату в глаза и отчаянно что-то прошептала. Джеймс слышал только гул крови в ушах, перед глазами всё плыло. И всё же он различил движение её губ. Не умирай. Не умирай. Не умирай. Джеймс снова захрипел на выдохе из-за боли. Здесь было так хорошо и так тихо, снег обманчиво скрывал их многолетнюю ложь. Снег застилал глаза, обжигая роговицу, делал всех слепыми. Настолько слепыми, что даже огромные следы крови на белом полотне так никто и не увидел.Я ослеп от этого снега, от его светлых размытых вершин. Среди белого, белого снега я ушёл, я остался один.
Руку сжала чужая рука, переплелись пальцы. Джеймс узнал прикосновение и сморгнул слёзы. Лора ушла, зато появился Матс. Он склонился над ним и начал что-то говорить, зажимал свободной рукой рану на его шее. Ты всё же пришёл. Оле внезапно возвысился над Матсом. Его падение смягчил сугроб, и он почти сразу поднялся, находя в снегу свой пистолет. В его глазах читалась смесь безумия и бесконечного страха, что-то на грани отчаяния и обиды за то, что Джеймс посмел напасть на него. В эти секунды, смотря на жестокое лицо некогда самого близкого человека, Джеймс думал, смотрела ли Лора на него так же? Лежала ли она на полу после удара и смотрела ли в глаза любимого дяди, который направлял на нее оружие? Чувствовала ли она, впервые, то же самое, что и сам Джеймс?.. Оле поднял пистолет и прицелился. Когда раздался выстрел, его самого отбросило назад, а Матс обернулся, не понимая, что произошло. Оле закричал и стал кататься по снегу, держась за горящее окровавленное плечо. С выстрелом его явно кто-то опередил. — Я же говорил вам, полковник Ларсен, — сказал Джек Эндрюс, выходя из укрытия и держа в руках винтовку. — Что стрелок пригодится. Матс не мог отпустить рану Джеймса, иначе тот умер бы от потери крови. Поэтому полковник только наблюдал, как Джек подхватил канистру бензина, которую заботливо принёс с собой, и начал обливать катающегося на снегу Оле. Порыва вмешаться у Матса не было: слишком свежа была память об убитой Инге и других пострадавших. Даже сейчас он удерживал рукой кровоточащую рану на шее единственного друга, умирающего по вине приятеля Оле. Ветер усилился. Снежинки подняло в воздух, и они неприятно закололи кожу. На ресницах Джеймса замерзала влага. Эндрюс хрипел и вздрагивал, цеплялся за Матса, словно тот мог сделать что-то ещё. И только губами он произносил что-то похожее на «Лора». — Ты убил Лору? — спросил Джек, выливая всё содержимое канистры на Оле. — Нет! — завопил тот и отполз от старшего Эндрюса подальше. — Нет! Её убила та полоумная девка! — Нет. Ты убил мою дочь, — твёрдо сказал Джек, приближаясь к нему. — Как хотел убить и Джеймса. Довёл меня до убийства Олафа, зная, что мальчик ни в чём не виноват. А Лукаш? Лукаш Ларсен тоже умер не сам? — Он... он напросился! — Из глаз Оле потекли слёзы отчаяния. — Копал под нас и копал, старый козёл! Прости, Джек, прости! — Что вы делали с девочками в том подвале? — Это была ошибка! Ошибка! — отчаянно кричал Оле и снегом старался стереть с себя бензин. — Они сами виноваты! Эти дряни сами... Джек не стал слушать дальше. Достав из кармана коробок, он чиркнул спичкой и бросил её на визжащего Оле. Матс, как зачарованный, смотрел, как маленький огонёк, крохотная вспышка, падая, вырастает в настоящий огонь. Одежда Оле моментально вспыхнула, и Матс отвёл взгляд, услышав нечеловеческие душераздирающие крики. Он отчётливо ощутил запах гари и горелой плоти, краем глаза заметил, как заметался на снегу Оле, пытаясь сбить огонь. Матс видел смерти и похуже. И он вовсе не испытывал к Оле жалости. Крики стихли, когда Джек, насладившись зрелищем, выстрелил горящему Оле в голову. Его тело ещё горело и дымилось, а вдалеке раздался залп выстрелов. В воздух поднялся вертолёт. — Видимо, Юхансен и его ребята приехали, — сказал Джек. — И встретили охрану. Интересно, был ли последний, Берг, в этом вертолёте? Джек опустился на одно колено рядом с сыном, оттолкнул Матса в сторону и сам уверенно зажал рану рукой. Он держал надёжно и крепко, не давая открыться кровотечению, и решительно смотрел на полковника. — Догоните его, Матс. Вы моложе и быстрее меня. — Тогда я возьму у вас винтовку. Берг бежал к площадке, когда раздались первые выстрелы и вертолёт внезапно поднялся в воздух, улетая без него. Видимо пилот, испугавшись выстрелов и дыма, решил сбежать и бросить нанимателя. Берг отчаянно закричал, словно тот мог его услышать, затем в отчаянии осмотрелся, думая, куда бежать. О проломе в стене он был наслышан и теперь бежал в ту сторону, чтобы достигнуть шоссе и словить попутку. Первый выстрел обжёг ему ногу, заставляя упасть. Берг не умел сдаваться: он вскочил, не обращая внимания на боль, и, опираясь на стволы деревьев, продолжил путь, волоча за собой раненную ногу. Он тяжело дышал и постоянно спотыкался, а когда оборачивался, никого не видел. Его окружали лишь деревья, а за ними виднелись ангары базы. Отдышавшись, Берг продолжил путь. Второй выстрел угодил в плечо, вызывая отчаянный вскрик. Берг упал на снег и затих. Матс вышел из своего укрытия, неспешно приблизился к Бергу, щурясь в наступающей темноте. Внезапно тот перевернулся, вытянул руку и выстрелил, обжигая бок полковника резкой и мучительной болью. Матс отреагировал моментально: до того, как Берг успел выстрелить ещё раз, он поднял винтовку и выстрелил в нижнюю часть его груди. Некоторое время он слышал только отчаянные хрипы Берга и мерзкие булькающие звуки, выходящей ртом кровью. Собаке собачья смерть. Именно так рассудил Матс, наблюдая за чужими мучениями. Когда Берг стих, Матс развернулся и побрёл обратно. Силы постепенно оставляли его, и перед глазами всё плыло. Он думал о Лоре, о Джеймсе, о том, что именно успел узнать дед и за что его убили. Пошатнувшись, Ларсен упал в снег, ощущая только смертельный пробирающий холод.***
Матс очнулся уже в больнице. Бок постоянно напоминал о себе острой болью и нескончаемым жжением, а ещё сводили с ума тошнота и головная боль. Его сразу же навестил Карл Юхансен и сообщил, что Джеймс жив и идёт на поправку. Джека Эндрюса задержали, впрочем, он особо и не сопротивлялся. Также он рассказал, что Оле Нильсен загорелся случайно, после того, как чуть не сжёг племянника, а Берг словил несколько шальных пуль. При этом Карл многозначительно посмотрел на Матса, и полковник благодарно кивнул. Джек Эндрюс на допросе рассказал, что после того, как Лора пропала десять лет назад, Оле сказал, что искать её нужно именно у Олафа, который преследовал девушку, и что это он, точно он поймал и удерживает бедняжку. Джек, впавший в отчаяние, поймал молодого человека и убил его в порыве ярости, даже толком и не допросив. После он позвонил Оле, и тот посоветовал спрятать тело. Даже предложил хорошее место: бывший дом его отца, принадлежавший их уже покойному школьному товарищу Ананду. Матс вышел из больницы через полторы недели, хотя бок всё ещё отдавал болью. Вивьен, она же Кассандра, дала показания против своих мучителей и пришла к нему, а Джеймс так ни разу и не навестил Матса, словно избегал его. Во время допросов и следствия Матс несколько раз видел запись с флешки. Надолго его не хватало: крики девочек позже преследовали его в кошмарах, и сам он думал: а не так ли было с его племянницей Эстель?.. И всё по новой: фотографии останков Мэри, тел Инге и Лоры, следственные эксперименты. Снова запись с флешки в попытках различить характерные для убитых мужчин повадки или движения. Вскоре в город приехал Мариус Микелль, супруг погибшей Лоры, и привёз с собой её сына. В тот вечер Меритт пригласила Матса к себе домой. И не только его: родители погибшего от рук Джека Олафа также были приглашены; они пришли со слезами на глазах, чтобы познакомиться с внуком, мальчиком, ставшим продолжением их сына. Общее горе сблизило всех. Матс впервые за долгое время ощущал себя желанным гостем не только в доме Джеймса. Он поддерживал Меритт, утешал её тем, что у неё остались сын и внук. А супруг, хоть и был жив, вряд ли теперь мог покинуть тюремные стены. За жестокое убийство Оле зла на мужа Меритт не держала. В этом поступке она оправдывала Джека, не понимая, как её родной брат мог так обойтись с её детьми. — Я благодарна вам, Матс, — сказала Меритт, когда Матс помог ей с починкой дверцы кухонного шкафа. — За всё. — Вы стали выглядеть лучше, — заметил полковник и улыбнулся, складывая инструменты в рабочую сумку. — Хотя я боялся, что последние новости сломают вас. — Я больше не пью те лекарства, которыми поил меня Оле, — призналась она. — Оказалось, что я совсем не знала свою семью. — Кстати, вы не звонили Джеймсу? — Звонила. Он не берёт трубку. Впрочем, я не удивлена. Матс, он непростой человек. Признаю, что во многом из того, что случилось с Джеймсом, виноваты мы с мужем. Он был... особенным ребёнком, а мы отвернулись от него. — Особенным? — Забудьте. — Меритт неловко улыбнулась. — Но знайте, что Джеймс искренне любил Лукаша! Они дружили и много времени проводили вместе. Джеймс всегда мечтал познакомиться с вами, — добавила она, а Матс только вскинул брови в вежливом, но сильном удивлении. — Джеймс говорил, что знал деда, — кивнул он. — Но чтобы они были дружны... — Я же говорю, он не такой, как все. Лукаш много для нас сделал, но не будем об этом. Кстати, вы же познакомились с моим внуком? Мариус повёл его с собой в магазин, скоро они вернутся. Джим так похож на Лору! — Джим?.. — удивлённо переспросил Матс. — Это же сокращение от «Джеймс», верно? — Да... а что? — не поняла его удивления Меритт. — Лора назвала сына в честь любимого брата, это нормально. Любимого брата. Именно тогда в душу Матса закрались первые подозрения. Вытерев руки, он попытался непринуждённо улыбнуться. — Кстати, ваша дочь писала прекрасные стихи, — сказал он тихо. — Лора никогда не писала стихи, — ответила женщина. — Только Джеймс.