Пора валить

— И в итоге меня постоянно мучают сны. О моем прошлом, о том, чего никогда не было. О будущем, которого у меня нет, и не будет никогда. Я просто устал, — Руслан уткнулся носом в чай, глаза его были сухими, но в них была невыразимая боль и странное сожаление. — Один из таких и был у меня, когда ты зашел. -И о чем конкретно он был? — не в силах придумать ничего получше, спросил Данила. — О том, как я прихожу домой из магазина, а там стоит полиция, а скорая помощь уже увозит тела моей приемной семьи, — дрожь, что волнами заходила по его телу, давала понять, что он находится на грани. Помолчав немного, он добавил, — А потом я сломался и покончил с собой. Данила хотел ответить в своей шутливой манере, сказать что-то вроде: «Да ты накручиваешь себя, просто забей!»; но понимание, что он только сделает хуже, не давало ему открыть рта. — Я… даже не знаю что сказать… — Данила был в шоке, однозначно. И именно поэтому ему сейчас так хотелось притянуть Руслана к себе чтобы утешить, оградить от всего мира. Именно, во всем виноват шок. — Ничего и не надо. Если хотите помочь, позвольте мне спокойно дожить до совершеннолетия, а потом вы меня не увидите. Не хотите видеть — сдайте в детдом. Вам никто не запретит, вы вольны распоряжаться мной как хотите. — голос его не дрожал, но вот глаза были полны невосполнимой боли и от нервов он снова перешел на "вы", но Дане было все равно. Смысл слов был гораздо более важен для него сейчас. Что это с ним? Привязанность? Но она не появляется после одного личного разговора, разве это не так? Да и его сердце слишком черствое для привязанности. Это лишь жалость. Обоснованная, даже заслуженная, жалость. Да, именно так и рассуждал Данила, смотря на Руслана в этот момент. — Я не сделаю так, — выдавил он. — Лучше займемся твоей социализацией и просвещением. А там уж сам решишь, чего ты хочешь. Но что он чувствовал на самом деле? Жалость или что-то большее. Чувство, что он сознательно не признает в себе, но разгорающееся в нем с каждым вздохом, с каждым новым осознанием. Когда он понимает боль другого и не желает давить на нее. — Сейчас еще рано, пойдемте спать, — позвал Руслан. — Ты иди, а мне уже, пожалуй, пора собираться. Дела, — улыбнулся Поперечный. Руслан кивнул. Он понимает. Какие уж могут быть в пять утра дела у человека, что обычно просыпается не раньше двух дня.