История одного норда

Драконий мост остался позади. Последние имперские факела скрылись в подступающих сумерках. Казалось бы, один день пешего путешествия через четверть всего Скайрима для Довакина — раз плюнуть. Но не в этот раз. Здесь и сейчас Драконорождённый прекрасно понимал, что с новыми силами идти в бой легче, нежели измученным нестись сломя голову навстречу опасностям, уж точно не ожидая скорейшей победы. Набрав немного воды из быстрой реки, дабы избавиться от жажды, норд взобрался на один из ближайших валунов, чтобы осмотреть окрестности. Солнце медленно, но верно садилось за горизонт, от чего просторы перед Рэдаром неминуемо погружались в долгожданный сон. Герой заметил на противоположном берегу течения небольшую пещеру. Промочив свои ноги, норд со спутницей перебрались через горный поток и вскоре подоспели к своему временному ночлегу. Это был очень тесный и сырой грот, из глубин которого веяло легким холодком. Но, несмотря на все эти недостатки, жилище выглядело вполне пригодным для того, чтобы примостить своё измученное тело на многовековые породы, создавшие этот темный, но по-настоящему волшебный уголок. Тёмно-лиловый закат расстилался на фоне темнеющего неба, очаровывая своей загадочностью. Он хранил в себе вселенские тайны, разгадать которые под силу можно было лишь богам. Довакин, исследовав пещеру, обнаружил, что в ней течёт маленький ручей с пресной водой. Серана в это время пыталась выстлать сухое место для костра с помощью опавших поблизости листьев. Норд как раз подоспел с хворостом, насобирав его у грота. Сложив всё найденное в вырытую вампиршей ямку, Рэдар выдавил искру из двух камней, которая смогла разгореться в сухой куче и немного обдать своим теплом героя. Но расслабляться пока еще рано. Драконорождённый и Серана притащили в скромное укрытие длинное бревно — не сидеть же на сыром! Минимально обставив своё скудное жильё, компаньоны разошлись по разным углам: девушка примостилась у огня, а Рэдар удалился в другой конец пещеры. Герой что-то искал в походной сумке. Вампирше стало интересно, что на этот раз задумал Довакин, и она обернулась посмотреть на него. Мужчина снял почти всю экипировку, кроме сапог и нижней части брони. Около эбонитовых перчаток аккуратно лежал небольшой перекус для голодных путников: пара бутылок мёда, толсто нарезанные куски хлеба и ломтики мамонтового сыра. Несмотря на свою вампирскую натуру, Серане вдруг захотелось отведать этот съестной припас. Даже людская кровь сейчас привлекала не так, как обычная человеческая пища. Рэдар вернулся к девушке, усевшись немного поодаль. Наверное, чтобы не смущать её своим чрезмерным присутствием. — Это конечно не кровь очередного людишки, но попробовать все же стоит, — норд придвинул развязанный узелок с едой поближе к Серане. — А свежая кровь мне сейчас и вправду бы не помешала, — норовя пробудить в мужчине немного страха от присутствия здесь нежити, вампирша медленно разломила кусок мамонтового сыра. — Надеюсь, этим счастливчиком сегодня буду не я, — отшутился Довакин. — Я тоже, — неожиданно для самой себя произнесла девушка каким-то тихим и нежным голосом. Мгновенно протрезвев от повернувшегося к ней норда, Серана быстро отвела глаза в сторону. — Зачем я это сказала? — пронеслось в голове у вампирши. Рэдар внимательно посмотрел на смущенную девушку. Он прекрасно понял, что только произошло в эти секунды, и поэтому не хотел задавать ей лишних вопросов — это бы только отяготило их совместное присутствие. Вместо этого Драконорождённый подложил немного сухих веток в костёр и ненароком сел ближе к Серане. Она всё также сидела, чуть отвернувшись от него. Довакин молча смотрел на огонь, иногда поглядывая на свою спутницу. Он хотел начать разговор, но не мог. Не мог, потому что боялся негативной реакции со стороны вампирши. Всё-таки нежить остаётся нежитью в любом случае. Но чувствовал, что эта девушка является исключением из этого дурацкого правила. С каждой минутой герой понимал, что именно он должен спасать эту неловкую ситуацию. — Завтра дойдём до Вайтрана и там остановимся, — с серьёзным тоном начал норд. — Еще в прошлом месяце я заказал у Адрианны Авениччи новую броню и никак не могу забрать её. Нам как раз по пути. Ты ведь не против? — мужчина развернулся к девушке. — Зачем ты меня спрашиваешь? Я не могу тебе этого запретить, — неуверенно произнесла Серана, ответно посмотрев на героя. — Знаешь, я просто хотел услышать твоё мнение, — Рэдар вновь обратил свой взор на костёр. — Так мало осталось людей, не подчиняющиеся этому двухлагерному обществу. Братья Бури или имперцы? Какой весь в этом смысл? — он склонил к коленям голову и положил на них руки, сцепив их в замок. Вампирша промолчала. Она поняла, о чём желал сказать Довакин. Поняла, что норд хочет немного приоткрыть тёмную занавесу своей загадочной жизни, сказав про то, что его сейчас волнует. Вампирша чувствовала, как хотелось выговориться Драконорождённому, чувствовала, сколько всего накопилось у него в душе. Каирн Душ стал тем местом, где Серана смогла показать норду своё безграничное доверие. Те слёзы были не от горести по прошлому. Они были из-за осознания того, что есть человек, который смог поддержать её и растопить холодное вампирское сердце. Она хотела, чтобы герой ощутил тоже самое. — А разве им нужен смысл? — после паузы раздумий ответила девушка, подвинувшись ближе к склонившемуся герою. Глаза Довакина смотрели точно в сырую землю грота. В них читалось недопонимание и смятение. — Я вампир и многого не понимаю в вашем человеческом мире. Не понимаю, как вы любите солнечные лучи, почему кровь для вас — это не живительная влага, когда нужно становиться плохим, а когда — хорошим. Этого всего я никогда не пойму, потому что у нас есть определенные правила, которых мы должны придерживаться: избегать света, питаться только кровью и быть плохими. В этом и вся суть вампиров, — тихо проговорила девушка на одном дыхании. — Нет, — замотал головой Рэдар. — Это не так, ведь всегда есть исключения из правил. И ты прекрасно это доказываешь. Твоё поведение говорит о том, что именно такие, как ты, могут меняться и быть другими. Ведь многие люди на это не способны. Они обречены жить в постоянной ненависти и злобе. Их не волнует ничего, кроме войны и кровопролития. Такие люди хуже, чем вы, потому что ваше поведение предсказуемо, а их — нет. Никогда не узнаешь, когда вонзят нож в спину. Живёшь и понимаешь, что когда-нибудь это произойдёт, но до последнего не веришь. И когда это происходит, то осознаешь, в каком мире находишь и стоит ли тебе здесь пребывать, — чётко, проговаривая каждое слово, отчеканил герой, то разводя руки, то вновь сцепляя их. Слова Довакина невольно заставили Серану задуматься о том, что кричала его душа. А сказал Рэдар, как считала вампирша, правду. Девушка понимала, что чем больше она находится рядом с нордом, тем больше чувствует, как вся тёмная энергия угасает внутри неё. И это не пугало её, наоборот — Серана хотела быть такой же, как и Драконорождённый. Но знала, что это невозможно. Знала, что как только всё закончится, она вернётся домой и больше никогда его не увидит. — На чьей ты стороне? — вдруг спросила вампирша Довакина. — Я, как брошенный котёнок, который не знает, куда ему идти. Только здесь по-другому: я не знаю ответ на твой вопрос, — голос героя заметно дрожал. — Задавался им тысячу раз и до сих пор не нашёл на него хотя бы подсказку. Одно противоречит другому. Если имперец спас жизнь норду, то он обязан ему жизнью. И наоборот, — Рэдар перевёл дух. — Но если об этом узнаёт твой сородич, то неважно, из каких побуждений ты спас имперца или норда, ты всё равно будешь предателем. Потому что твоё мнение для них ничего не значит. Они не дадут тебе шанса на исправление. Ошибка должна караться всегда, — мужчина резко остановил свой рассказ и закрыл глаза. Серана цеплялась за каждую фразу Довакина, чтобы понять его. Осознание всей ситуации немного приходило к ней после каждого слова героя. Она переводила взгляд то на огонь, то на подавленного мужчину. Впервые вампирша видела Рэдара в таком состоянии. Было видно, как он страдает. — Там, в Хелгене, меня спас имперец. Тогда он дал выбор: идти или остаться. И я ушёл. Ушёл, потому что хотел узнать, кто такие настоящие норды, ведь не знаю их самих. Я шёл с мыслью о том, что смогу дать им надежду на победу. По крайней мере, хотел так думать. Но жизнь играет не только по моим правилам. Тогда я и не знал, что тем, кто спасёт этот мир от Алдуина, буду именно я, — тон Рэдара стих, а за потом последовало его тяжелое дыхание — видимо, ему трудно говорить об этом. — Я был обычным, самым обычным. Но всё резко поменялось. Желание воевать за Братьев Бури постепенно отпадало, как только вошёл в Виндхельм. Здесь ненавидели всех: от кочующих каджитов до странных аргониан. Город грязных нравов и обычаев, такой же, как и его король, — Довакин, глядя на огонь, всё злее отзывался о своём родном народе. Теперь девушка точно поняла — родина Драконорождённого не Скайрим. Он не говорил о себе, как о настоящем норде, а точнее — не относил себя ни к одной существующей расе. — Значит, ты не отсюда, — Серана хотела перевести тему, чтобы не наводить печальные мысли на героя. — Откуда же? — Я из Анвила, — наконец-то протянул Довакин. — Это на восточном побережье Сиродила. Там я и попрощался с простой и легкой жизнью, шагнув в объятия разбойников… Чем больше Драконорожденный рассказывал о себе вампирше, тем больше ей становилось его жаль. Рэдар очень рано потерял своих родителей, от чего быстро оказался в местном приюте, откуда потом сбежал. Всё, что на тот момент умел делать обычный шестилетний мальчишка — это стрелять по птицам из самодельной рогатки и воровать рыбу у заядлых рыболовов. Именно с этими никчёмными навыками парнишку взяла к себе банда разбойников под предлогом «этого убогого никто и пальцем не посмеет тронуть». По словам норда, жить в таком обществе было невероятно тяжело: любая провинность каралась лишением денег, хотя и без того их было не так много. Но именно эти люди помогли выжить маленькому Рэдару. С ними он чувствовал себя частью чего-то более грандиозного, чем шайка воров. Парнишка чувствовал себя частью этой хоть и не родной, но семьи. Время шло, и когда первая щетина покрыла щеки норда, он отправился подальше от Анвила в надежде наткнуться на деньги и, может быть, приключения. Молодой норд в свои семнадцать лет обошёл Кватч, Скинград, Коррол и Бруму, где задерживался, чтобы поживиться богатствами городов. — А потом попал в Скайрим… Как? — даже после продолжительного рассказа Серана никак не могла угомонить свою любопытную натуру. — Я почти всю свою жизнь прожил рядом с имперцами. Никогда не видел, как живут мои предки. Добраться до Атморы было невозможно, а до Скайрима рукой подать. Если, конечно, находишься в Бруме, — Довакин почесал затылок и продолжил. — Но имперская засада помешала мне спокойно пройти границу. А потом ты и сама знаешь, что я делал последние два года… Серана еще долго не отпускала Драконорождённого, расспрашивая его о жизни. Герою было нелегко раскрывать все подробности своего прошлого, но не мог отказать девушке, которая смогла пробудить в нём волю к общению. Диалоги с местными жителями обычно заканчивались не очень хорошо, ведь по мнению самого Рэдара люди видели в нем только грозного норда, который умел рубить головы огромным ящерам несмотря на то, что являлся последним Драконорожденным. — Да, пролежав в том монументе несколько веков, можно сказать, что я ничего не знаю об этой жизни… Но в одном уверенна точно — ты был выбран на эту роль не случайно. Не знаю, как это объяснить, но я чувствую это, — слова Сераны заставили Довакина пошатнуть не только разум, но и сердце героя.

***

Настала внезапная и ненавязчивая тишина. Кажется, у обоих закончились мысли, чтобы воплотить их в реальность. Может быть, это и к лучшему. Кто бы мог подумать, ведь пять минут назад Довакин и Серана оживленно трещали о том, почему в Рифтене так много воров. А сейчас эти двое сидят в всё том же гроте и не могут связать и двух слов. Норд чувствовал, что организм его изнурен, но не хотел подавать виду. А девушка знала, что рано или поздно он скажет, что хочет завалиться на что-нибудь твердое и заснуть. Но этого не происходило. — Я могу подежурить, пока бы ты отдыхал, — развеяла тишину своим нежным голосом вампирша. — Хоть всю ночь просидеть могу. — Я не устал, — вяло ответил Довакин. — Давай еще поговорим. — Как… Как это не устал? — фраза Довакина поставила Серану в ступор. — Я так не могу… Тебе нужно отдохнуть, правда… В этом нет ничего слабого. Мужчина отчаянно пытался побороть в себе измученность, но не смог совладать со своим состоянием бессилия. — Я не могу тебя оставить одну, — сонный Рэдар повернулся к девушке. — К тому же, я ответственен за тебя здесь и сейчас и поэтому не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось, — норд потихоньку поднимался с места. — Просто не забывай, что ты человек, а не бог. Тебе тоже нужно отдыхать. В конце концов, я думаю, что из меня получится хороший сторожила, — Серана ненавязчиво улыбнулась. — Правда, все будет хорошо. Наверное, именно эти слова и заставили последнего Драконорожденного послушать вампиршу. Холодное создание, излучающее свет и тепло. Звучит противоречиво… Герой молча слушал треск огня и смотрел на тлеющие угольки. Против такой атмосферы сложно сопротивляться. Он прошел немного в сторону от вампирши и уселся близ костра, оперевшись на бревно. — Разбуди, как только настанет моя очередь, — норд устраивался поудобнее возле огня. Серана лишь мотнула головой, мимоходом взглянув на Рэдара. Измученный, он подложил под голову руку и отвернулся от девушки. Но глаза так и не сомкнул до самого утра, а она его так и не разбудила…

***

Вдали показалась старая и разрушенная сторожевая башня, где когда-то последний Довакин поглотил душу Мирмулнира. Даже здесь веяло нордским мёдом и горным ручьём. Такой приятный запах может расстилаться только на вайтранской земле. Отдалённый вой волков доносился с Ветреного Пика. Поблизости бродили великаны с дубинами внушающих размеров, пася стадо диких мамонтов. Пахло сыром. Вокруг огромного костра толстые шкуры были наполнены им до отвала. Чуть дальше, возле конюшен Вайтрана, расположился маленький лагерь каджитов. Хотя на дворе и стояла глубокая ночь, но говор странников из Эльсвейра еще долго не умолкал. Сегодня особенно хорошо были видны на тёмном небе Массер и Секунда. А вот и ворота торгового центра всего Скайрима!

***

Прошло уже два дня, как Рэдар и Серана покинули замок Волкихар вместе с Древним свитком, направляясь обратно в форт Стражи Рассвета. Оба подумали, что было бы неплохо отдохнуть и побыть в стороне от всего смертельного и опасного, решив осесть здесь до утра. Усталый городской стражник целиком запихал себе в рот сладкий рулет и, недовольно бурча себе что-то под нос, открыл ворота, запустив путников внутрь. Некогда громкий, пряный и людный Вайтран сменился пустым, скучным и тихим городишком. Лишь шум, похожий на солдатский смех, доносился из маленькой казармы. На улицах веяло приятной и лёгкой прохладой. Девушка, идя по каменистой дорожке, с интересом рассматривала каждый дом под светом огненных чаш. Деревянные тусклые вывески еле виднелись под темными крышами лавок. Вдруг сзади послышались тяжелые шаги. От неожиданности путники обернулись. Шатаясь и икая, с лестницы спускался пьяный караульный с бутылкой эля в руках. Он направлялся прямо в сторону прибывших в город гостей. Рэдар быстро натянул на Серану капюшон, а затем встал как вкопанный в ожидании маленького концерта. — Неуважение к закону — неуважение ко мне! — развязно сказал имперец, самоуверенно пройдя мимо компаньонов. Стражник, от которого дико воняло дешёвым пойлом, гуляя из стороны в сторону, прошёл через рынок, а затем начал по ступеням забираться в Ветреный район города, напевая «Век произвола». Серана и Довакин громко рассмеялись, провожая взглядом пьяного караульного. — Да, над порядком нужно еще немного поработать, — вытирая подступившие от смеха слезы, выдавила из себя девушка. — Не могу не согласиться, — бодро поддержал её Драконорождённый. В приподнятом настроении они вместе вошли на местный рынок. Да, фрукты и овощи Карлотта Валентия никогда не убирает с прилавка. Может, поэтому весь ассортимент у ней такой «свежий»? Остальные две лавочки оказались пустыми. Похоже, их держатели — Фрейлия и Анориат — боятся за товар больше, чем одинокая женщина. Наконец, в свете огня девушка сумела внимательнее разглядеть вывеску главной таверны Вайтрана. — «Гарцующая кобыла»? Какое странное название для трактира, — поднимаясь по ступеням ко входу в заведение, хихикала нордка. — Серана, — неожиданно оборвал веселье вампирши герой, встав перед ней. — Постарайся не привлекать к себе слишком много внимания, хорошо? — Эх, — иронично протянула девушка. — А так хотелось. — И еще, — добавил норд. — Не снимай, пожалуйста, капюшон. Вампирша покорно кивнула. Довакин открыл дверь, и они оба зашли внутрь. В главном зале стоял приятный аромат жареного мяса. Бард Микаэль, пристроившись на стуле возле очага, мирно спал, обняв свою лютню. Синмир стоял у стойки и о чём-то тихо беседовал с хозяйкой таверны — Хульдой. Они, похоже, и не заметили, как сюда вошли посетители. Обычно в такой поздний час здесь занят каждый столик. Но сегодня трактир был спокоен и на удивление пуст. Приглушенный свет от очага заставил героя расслабиться. Рэдар еще раз оглядел таверну в надежде найти какой-нибудь неприметный краешек для них с вампиршей. Не прошло и секунды, как герой направился в самый дальний угол, где стояли старый, потемневший от времени стол и такие же стулья. Посадив Серану, он плюхнулся напротив девушки и позвал Хульду. Уже через пару минут перед гостями стоял горячий ужин, от которого вверх поднимался пар. Вампирша была приятно удивлена тому, как же много может съесть Довакин, поэтому всё следила за ним, даже не притронувшись к горячей пище. — Ты разве не голодна? — уплетая за обе щеки стейк из рыбы, спросил норд. — Это, конечно, не свежая кровь, но все же сойдет для лёгкого перекуса, — Серана отломила кусочек пирожного, а затем медленно положила его в рот. Драконорождённый довольно ухмыльнулся, продолжив свою трапезу.

***

Прошло около часа. Синмир, распрощавшись с Хульдой, поспешил удалиться в свои покои. Кроме владелицы таверны, двух странников и спящего барда в главном зале никого не было. Стало совсем тихо. Рэдар вполголоса рассказывал вампирше разные небылицы, а она слушала его, подперев голову рукой. Иногда на её лице можно было увидеть удивленную улыбку, а иногда — странное смятение. Когда история норда оказывалась слишком абсурдной и веселой, девушка тихо умирала со смеху, прикрывая рот руками. Просидев так еще какое-то время, компаньоны замолкли. Довакин смотрел на очаг в центре таверны, а Серана — искоса на него. Вампиршу поражала в этом неотёсанном норде чрезвычайная невозмутимость. Несмотря на то, что они часто беседовали на отвлечённые темы, девушка мало что знала об этом мужчине. На вопросы о его прошлом герой ловко уворачивался, переводя весь разговор в нелепую шутку, или же просто игнорировал их. Он явно что-то недоговаривал или же просто не хотел упоминать. Но упрямая вампирша не оставляла попыток хотя бы немного разузнать о Драконорождённым. — А вот скажи мне, почему мы до сих пор не отведали самого легендарного десерта? — как можно более развязно спросила она Довакина. — Ты права! Чего тянуть? Я мигом! — потянувшийся на стуле Рэдар вскочил с места и побрел за очередным угощением, скрывшись за углом. Вдруг в трактир зашли четверо мужчин, не похожих на обычных горожан. Хоть это были и не пьяные вайтранцы, но что-то в их образе отталкивало девушку. Озлобленные ухмылки не сползали с их грубых лиц. Один из громил громко хлопнул дверью, но никто кроме Сераны не услышал пришедших гостей. Она с опаской смотрела на них из-под своего капюшона. Нет, они не вели себя неприлично, но всем своим видом показывали, что прибыли сюда с не самыми добрыми намерениями. Наконец, завидев в темном углу силуэт некой женщины, они двинулись в её сторону. От страха быть разоблачённой у вампирши пересохло в горле. Она отвернулась к стене, став ждать приближающихся людей. — Какая женщина! — вальяжно вскрикнул рыжеволосый мужчина, за спиной которого виднелась рукоять двуручного меча. — Кого вы тут ждете в столь поздний час? — развалившись напротив девушки, он положил локти на стол. Серана, проигнорировав вопрос, еще больше прижалась к стенке. Она чувствовала, что её вот-вот затрясет. — Не очень-то вы и разговорчивая особа, верно? — мужчина эпатажно развернулся к своей горячо любимой публике, состоящей из трёх таких же громил, и громко засмеялся, а вслед за ним и его дружки. Нервозный, злобный, ехидный смех. Девушка понимала, что теперь они точно не отстанут от неё, но ничего не предпринимала. Её сковал людской страх, поэтому она и не смогла сказать ни слова. — Тебя разве не учили, что имперцев лучше не обижать, — ранее хохотавший рыжий громила резко изменился в лице, крепко вцепился одной рукой в маленькое личико Сераны, которое всё еще было спрятано под капюшоном. Глаза его горели ненавистью и животным желанием наказать обидчицу за неуделённое внимание. Вампирша вздрогнула и закрыла глаза. Ей хотелось кричать, но уже было поздно: огромный чудила со своим ржущими друзьями, которые все походили на головорезов, окружили, казалось бы, властную вампиршу, но сейчас всё было совсем не так. В плен к ним попала беззащитная девушка, для которой действовать — значит проиграть. Она в отчаянии ждала, как рыжеволосый снимет с её головы капюшон и увидит, кто перед ним находится. — А знаешь, что бывает с теми, кто не слушается папочку? — мужчина продолжил издеваться над вампиршей. — Он их наказывает. Серана пыталась не слушать его бреднесущую речь. Она хотела, чтобы всё это поскорее закончилось. — Мне кажется, ты занял моё место, — за спиной девушки раздался долгожданный голос Довакина. Как же он вовремя! Рука громилы сразу же отстранилась от лица вампирши. Нарушитель спокойствия поспешил встать с места. Банда, собравшаяся вокруг норда и имперца, заметно насторожилась. Каждый был чем-то вооружен и был готов к бойне. — Рэдар! — ехидно улыбаясь, мужчина приблизился к Драконорожденному. — Я-то думал, что ты с горя спился и отправился служить принцам Даэдра! А ты на самом деле решил поразвлечься с этой немой, — головорезы за спиной героя поддержали своего никчемного дружка, засмеявшись во всё своё имперское горло. — Разве так забывают людей и скорбят по ним? — рыжеволосый громила уже не с злобной улыбкой, а с серьезным лицом пытался докопаться до Рэдара. — Разве так ты должен помнить и чтить её? Даже я не могу позволить себе такого, — мужчина медленно отходил в сторону своих людей. — Ах, — иронично протянул он. — Совсем забыл! Ты же у нас герой! Довакин! Тебе же всё можно, да? — чуть ли не крича, головорез говорил непонятные для Сераны вещи. Рэдар стоял смирно и не смел даже повернуть голову в сторону этих жалких имперцев. Он знал, о чём шла речь. Его руки сжались в кулаки, а ему самому стало жарко, словно находился в плавильне. Драконорождённый испытывал боль и обиду от того, что сейчас происходит. — Тебя там не было, — сквозь зубы проговорил норд. — А это не имеет значения, ведь все мы знаем, что произошло на самом деле, — головорез старался продолжить своё выступление. — Кто бы мог подумать, что народный герой и последний Драконорожденный сможет бросить в беде своего же напарника? Ты не оставил бедной Лидии ни шанса на спасение. Так ответь же мне теперь на вопрос: кто ты после этого? Всё тот же разбойник с большой дороги или же хранитель Скайрима? Чем больше имперец говорил, тем больше Рэдара трясло. Он был на пределе. Казалось, что от всей этой боли Довакин смог бы снести всю таверну одним криком. Но норд держался из последних сил. Вдруг он бросился на довольного головореза, прибив его тело к ближайшей стене. Герой успел взять его за горло и, таким образом, смог контролировать его сопротивление. Банда оголила клинки и быстро окружила Драконорожденного и своего собрата. Громила кивнул своим дружкам, чтобы те опустили оружие. — Заткнись, Бьорг! Не суй свой поганый нос в дела, не касающиеся тебя. Я ценил и уважал её. Это всё, что я могу тебе сказать, потому что оправдывать перед тобой я не намерен, — в порыве гнева Довакин еще сильнее прижал своего старого знакомого к стенке. Было заметно, как ему тяжело дышать, но, посчитав, что с него уже достаточно, норд ослабил хватку, а потом и вовсе отпустил. Несчастный Бьорг схватился за свою шею и стал удаляться к выходу вместе со своей вооруженной бандой. — Я понял тебя, — отдышавшись, проронил мужчина. — Что ж, береги свою задницу, Рэдар, — с этими словами головорезы вышли из таверны, хлопнув напоследок дверью. Довакин простоял в таком же положении еще некоторое время, осмысливая всё то, что сейчас произошло. Но потом он вспомнил о Серане. Повернувшись в её сторону, норд увидел девушку, забившуюся в угол. Её янтарные глаза были полны непонимания, смятения и страха. Он подошел к ней и присел рядом, опустив голову. — Извини за это, — с жалостью произнес герой. — Меньше всего хотелось, чтобы ты узнала об этом. — Я думала, что они убьют тебя, — голос вампирши немного дрожал. Довакин промолчал. Как же ему сейчас хотелось отмотать время назад и не переступать через ворота Вайтрана. — Нужно уходить, — норд помог девушке подняться на ноги. — Здесь нельзя оставаться. Они вновь могут вернуться. Заплатив Хульде за ужин, компаньоны вышли из таверны через черный вход, а затем направились к воротам города. Всю дорогу они брели молча, лишь изредка обмениваясь своими взволнованными взглядами. Добравшись до конюшен, Рэдар наконец заговорил. Только не с Сераной, а с кучером. — До Рифтена, — герой отсыпал извозчику 30 септимов. — Залезайте, — кучер махнул рукой, а затем и поводьями. Повозка тронулась с места.

***

Плеск воды и стук колес раздавался в глухой скайримской ночи, нарушая её тишину и спокойствие. Лишь маленькое пламя факела освещало дорогу извозчику. Путники проезжали один из фортов. Очень скоро они должны были пересечь владение Рифт. Несмотря на то, что путь еще должен был продлиться несколько часов, никто не дремал. Рэдар и Серана сидели друг напротив друга и смотрели куда угодно, лишь бы не на своего соседа. Всё это время норда терзали мысли о том, что же думает о нём сейчас вампирша. Будет ли она доверять ему? Для девушки та ситуация в таверне осталась непонятной и странной, поэтому у неё были основания подробно расспросить обо всем Довакина. Но она молчала. Драконорожденный был уверен, что после всего произошедшего Серана завалит его вопросами. Но от неё исходило лишь неуверенная тишина. Рэдар чувствовал себя виноватым перед ней. Он должен был ей рассказать обо всем. Эти минуты давались ему тяжело. Герой понимал, что должен открыться Серане. — Ты, наверное, хочешь услышать от меня что-то, что поможет тебе понять всё, — неестественно тихо произнес Довакин. В ответ девушка не издала ни звука. Рэдар не понимал, почему она так реагирует. — Тот человек… Это был Бьорг Малм. Он поймал меня, когда я пересек границу Скайрима. Я думал, что он погиб при пожаре в Хелгене. Но потом мы снова встретились. Только уже я был в ряду имперских солдат, а он — обычным наемным головорезом. И больше я его не видел до сегодняшнего дня. Он знал больше, чем я думал… Серана слушала Драконорожденного на одном дыхании, хоть и не подавала виду. Но она вспомнила кое-что, заставившее её заговорить с нордом. — Лидия… Кто она? — девушка блеснула своими вампирскими глазами из-под темного капюшона. Довакин заметно занервничал. Он чувствовал, как пот подступает ко лбу. Руки тряслись. Но норд нашел в себе силы раскрыть эту тайну. — Девушка из моего прошлого. В самом начале моего пути она помогала мне. Её приставил ко мне ярл Вайтрана. Лидия много раз спасала мою шкуру, помогала мне в моих начинаниях, жертвовала собой… Я даже влюбился в неё, но долг перед пророчеством был выше этого. Я доверял ей также, как и доверяю себе. Я не понимал, как могут уживаться в женщине мужество и наивность, суровость и справедливость, холодность и понимание. Она была для меня загадкой, которую я так и не разгадал, — рассказ Рэдара осложняли прерывистые вздохи между слов. — Лидия умерла у меня на глазах, пока я стоял как вкопанный, не зная, что делать. Возможно, Бьорг прав: я и есть причина её смерти. Если бы я только не испугался собственной кончины… Я должен был что-то сделать, но поступил как трус. Для человека с моей судьбой это непростительно… Печаль и тоска вдруг напали на Серану. История Довакина заставила её испытать всё то, что происходило с ним в минуты гибели той девушки. — Я не мог рассказать тебе этого раньше, потому что какой нормальный человек доверил бы свою жизнь такому трусу, как я? Не хочу, чтобы я испытал это снова. Каждый день меня мучают сны про моих погибших товарищей. Каждый раз я оказываюсь убитым их же руками. И я понимаю, что заслужил это, — по небритой щеке мужчины сбежала жгучая слеза. Слеза безвыходности и надежды. Вдруг он почувствовал, как что-то холодное прикоснулось к его руке. Серана сжала её в своих же руках, а взгляд был направлен точно на Рэдара. Сколько всего сейчас хотелось сказать девушке, но всё, что она могла в эту минуту хватило лишь на пару слов. Вампирша чувствовала, что норд волнуется за её жизнь, чувствовала, что хочет быть нужным ей. — Я не мертва только потому, что рядом ты, — девушка медленно туманила разум Довакина, а он не хотел, чтобы это заканчивалось.

***

Иногда человеку нужно знать, что есть тот, кто поддержит его. И это осознание дает надежду на искупление грехов. Открываясь людям, ты открываешь новую главу другой жизни. Жизни после смерти.