Нико зашел в квартиру. Послушал несколько минут тишину. Закрыл глаза. И выдохнул.
За восемьдесят с лишним лет это было самое огромное облегчение в жизни. Он сбагрил двоих детей по лагерям, и остался, наконец, в одиночестве.
Заорать от радости мешало лишь собственное воспитание.
Перси, после того случая у моря, подрос до одиннадцати лет. Нико даже не удивился, когда открыл глаза и увидел у себя на плече спящего ребенка. Перси, правда, проснулся вместе с ним и сразу вскочил испуганно оглядываясь.
— Где я? — ошарашенно посмотрел он в сторону моря. — И кто ты?
— Я Нико. — спокойно ответил парень. — И мне поручено приглядывать за тобой. Что ты помнишь последнее?
— Я…Э… — мальчик нахмурился. — Я боролся с Ехидной… Или дитем Ехидны? В общем, с одним из них, и упал в реку с двадцатого этажа.
— Я думал дети Посейдона не умеют летать. — изогнул бровь ди Анджело.
— Не умеют, но… — Перси нахмурился. — откуда ты знаешь, чей я сын?
— Догадался. — Мысленно Нико прикусил себе язык, но внешне только усмехнулся. — Вопрос в том, когда об этом узнал ты.
— Несколько дней назад.
«Мгм. То есть ни о пророчестве, ни о предательстве Луки ты пока не знаешь.» — поставил галочку у себя в голове Нико.
— Пойдем. — встал парень, протягивая мальчику руку.
— Куда? — насторожился Перси.
— В лагерь. Ты сейчас будешь в шоке, но прошло уже с того момента шесть лет. Все давно кончилось.
— Как шесть лет? — в шоке раскрыл мальчик глаза. — А… А мама так и осталась…
На глазах у мальчика выступили слезы. Сердце Нико тоже дрогнуло при виде плачущего ребенка.
— Все с ней нормально. Она жива и здорова. Можешь ей позвонить. — ди Анджело бросил мальчику телефон, передергивая плечами. Надо же. Значит детские слезы все еще способны тронуть его сердце. Удивительно.
Парень выплыл из воспоминаний. В итоге Перси пошел обратно в лагерь. Нико бережно передал его в руки Аннабет и только после этого ушел домой. Сейчас парням лучше было остаться в своей прежней обстановке. Большинство воспоминаний к ним пришло из лагерей, так что Нико ничем не рисковал.
Осталось чуть-чуть. Совсем немного и все кончится.
Царь призраков уже зевнул, думая, что настало время для хорошего сна, как тени позади сгустились, и к нему в квартиру ворвались три скелета, скрежетащие зубами.
— Что, нашли? — чуть недовольно спросил Нико, досадуя, что поспать ему не удастся. Безглазые головы одновременно кивнули. — Показывайте.
С обреченным вздохом он последовал за своими подчиненными в тень. Через несколько секунд они очутились на свалке. Горы хлама валялись вокруг, укрывая окружающий мир толстым слоев ненужных вещей.
«Бьянка тоже погибла на свалке. — прошептал внутренний голос. — Тоже, как ненужная вещь.»
Нико прикрыл глаза, борясь с неожиданным приступом депрессии. Если смотреть правде в глаза, то они с Бьянкой действительно были старым и ненужным хламом. Что происходит со старыми вещами? Их либо выкидывают, либо увековечивают в памяти, как нечто ценное.
Почему этим нечто ценным оказался Нико?
Почему мойры выбрали его на роль антиквариата, которым пользуются редко?
Люди не вещи, конечно, но ломаются и устаревают так же легко. Но в отличие от вещей у них есть право выбора. Интересно, будь он тогда на месте сестры, он бы пожертвовал собой?
Скелеты промычали, вырывая Нико из размышлений. Недалеко от него лежала зеленая ткань, сильно изношенная временем. Ди Анджело подошел, с любопытством рассматривая ее. Сколько ему было двадцать лет назад? Одиннадцать? Нет, он не готов вспоминать столь давние времена.
— Ну, ребятушки. — повернулся он к своим подчиненным. — Кто хочет воскреснуть?
Скелеты взволнованно зашевелились, смотря на него.
— Не серьезно. Кто-нибудь хочет? — парень внимательно смотрел на них. — Что, никто? Ну и ладно, служите дальше. Эй, ты! Слева который, одолжи мне свою руку. Да не бойся, новую найдешь.
Скелет недовольно пророкотал, но послушно отломал конечность, протягивая ее Нико. Тот, осмотрев кость, коснулся ею тряпки. Конечность стремительно начала меняться, возвращаясь к процессу загнивания, а потом и разложения. Вскоре перед Нико лежала абсолютно свежая рука, которую парень тщательно со всех сторон начал осматривать.
— Тааак, что тут у нас? Товар высшего качества, хоть сейчас отдавай на продажу. Слушай, а когда ты умер?
Скелет без руки что-то пророкотал, недовольно смотря на свежую конечность. Тоже кстати левую. Кажется, его неправильно поняли.
— Десять лет назад? Ага, понятно. А татуировку когда набил? Точнее нарезал? Она совсем свежая. Пятнадцать? Чудесно. Плюс процесс разложения в обычных условиях. Ого, так эта тряпочка может вернуть вас, ребят, на двадцать лет назад! Зря вы не воспользовались.
Нико вернул скелету руку и поинтересовался.
— Тебя как звали-то?
Скелет снова пророкотал, стараясь безуспешно привинтить руку на место.
— Джейкоб? А кто Мартин в таком случае? У тебя на руке имя вырезано.
Скелет отвел в сторону пустые глазницы, зато справа останки трупа нервно рыкнули.
— А, Мартин ты… — протянул ди Анджело. — Ясненько. Ну что ж ребят, некрофилия это не так уж и плохо. Да и сохранились вы вполне ничего. Ну для друг друга по крайней мере.
Закончив смущать скелетов ди Анджело вернулся к тряпочке, аккуратно поднимая ту стигийским мечом. Земля под ней практически не изменилась, ведь земле больше, чем двадцать лет. Много больше.
Как и стигийской стали, заковавшейся веками.
— Ну что, ребятушки. — прищурился Нико. — Пойдемте обратно.
***
Элизиум был лучшим, что существовало в подземном мире. Единственное место, где царило счастье. Нико не часто сюда ходил, потому что радость других его обжигало. Ему всегда хотелось сесть и разреветься от счастья за других и собственной несчастности.
Здесь уже была ночь. Ночи в элизиуме тоже были наполнены неким благовением. Все дышало радостью и романтикой. Да, в Элизиуме существовала любовь. И существовала вполне законно.
Нико смотрел на светловолосого юношу, улыбающегося девушке. Та плела венки, надевая их на головы разным детям из домика Гермеса. Ди Анджело несколько секунд смотрел на эту теплую картину, только потом позвал.
— Лука Кастеллан.
Никто не вздрогнул от его голоса. Лишь Лука нахмурился, увидев кто с ним говорит. Кивнув, он неспеша поднялся, подходя к сыну Аида.
— Нико?
Лука не изменился со своей смерти. Оставил прежним облик, хотя мог поменять на что-нибудь другое. У мертвых было такое право.
Нико бросил ему под ноги ткань.
— Это твои оставшиеся двадцать лет. Если сейчас возьмешь, то вернешься к жизни, проживая их в свое удовольствие. Это твои годы. И считаться преступлением это не будет.
Блондин с изумлением смотрел на дар, который выглядел далеко не презентабельно. Ди Анджело продолжил.
— Когда-то ты предложил мне перейти на сторону Кроноса, давая шанс отомстить за все, что сделали мне боги. Теперь моя очередь заключать сделки. Если вернешься, твоя память останется в порядке, ты будешь помнить о прошлых ошибках. Вернешься к матери, братьям, отцу. Возможно, убережешь других. Откажешься — останешься здесь. Решай.
Кастеллан смотрел на него с возрастающим изумлением.
— Я и забыл, каков принц подземного мира.
Парень вздохнул, присаживаясь перед даром, который явно его не радовал.
— Когда я предложил тебе сделку, ты отказался, не объясняя причины. Сейчас ты можешь сказать почему? Ведь я видел, ди Анджело. Видел, что тобой владеет тот же гнев, что и мной. Будь ты на моей стороне, боги бы давно пали. Почему ты отказался?
Нико вздохнул. Он не был настроен на откровения с призраками. Уж точно не сегодня.
— Потому что ты выбрал абсолютно нечестный способ. Ты настроил полубогов против родителей, против друг друга. А ведь твой отец не такой уж и плохой, как мой или Талии. Ты настроил семью против семьи. Ты боролся против тех, кто тебя любит. А я…
Лука испытующе смотрел на него. Может слова ди Анджело злили его, но он этого не показывал. У Нико создалось впечатление, что скажи он сейчас что-нибудь не то, и он просто уничтожит чужую душу.
— А я борюсь за свою семью. Пусть они порой сволочи и гнусные твари, пусть ошибаются, пусть изгоняют меня,боятся и ненавидят. Я знаю, что нужен им, и не могу их бросить.Может я и впрямь похож на тебя, но я не стану проливать кровь тех кому дорог я, и кто дорог мне. Я не заставлю делать такой мучительный выбор.
— Семья безумно дорога, да? — блондин невесело усмехнулся, снова смотря на зеленую ткань. - Будь все такими как ты, мир был бы иным.
— Это вряд ли. Я узнал эту истину сложным и длинным путем.
— И именно поэтому я отказываюсь. — поднял Лука решительный взор голубых глаз. — Мне этого не понять. Я борюсь со всеми, кто причиняет мне боль. И… И даже после всего сделанного еще не понимаю, почему должен простить богов. Но что до остальных…
Лука встал.
— Пусть мойры вплетут эти нити тем, кто достоин жизни. Другим полубогам, которые страдают от несправедливости. Я еще не готов вернуться назад. Я должен измениться. Своим путем.
Нико только хмыкнул, забирая ткань обратно.
— Второго шанса не будет.
— И не надо. Я пройду новый путь, забыв о старом. Я не готов к грузу из прошлого.
Ди Анджело кивнул, не смея его судить. Никто бы не согласился вспоминать прошлую жизнь, если б можно было начать новую. Это Нико стал исключением, потому что у него выбора не было. И умирать он не хотел.
***
Нико без сил упал на подушки. Боги, наконец-то спать… Это был длинный день.
Носок он отдал Гекате. Та аж склянку с дымом какую-то уронила, когда поняла, что ей вручил сын владыки. Так что теперь у него в долгу была еще одна богиня.
Разговор с Кастелланом навел Нико на мысль, что, пожалуй, да. Он бы поступил, как Бьянка, и умер бы за других, будь у него такой выбор. Ведь именно сестра прививала ему семейные ценности. Нико не забыл ни одну заповедь из них.
И точно так же прививал их Перси и Джейсону.
Решив, что это очень странный день, Нико зевнул и отбыл в царство Морфея, сдаваясь на милость снам.
