***
Чонгук растерянно сидит перед огромным зеркалом, опустошенно глядя сквозь себя. Джен снимает макияж с глаз, а потом убирает пудру и консилер и всю основу, пока Чонгук всё также машинально прикрывает глаза и поворачивает лицо в нужную сторону. — Всё в порядке, Чонгук? — Джен замечает безразличный взгляд их модели и, кажется, беспокоится. — Да, — отзывается Чон. — Спасибо, дальше я сам. Девушка пожимает плечами, выбрасывая использованный диск в урну и отходя от Чонгука. Чонгук заканчивает со смыванием макияжа и выходит из гримерной, насквозь пропахшей женскими духами. Ещё чуть-чуть, и его стошнит. — Будешь? — Джен вновь участливо как-то оказывается рядом с Чонгуком на аварийной лестнице. Чонгук смотрит на пачку Винстон в её руке и отрицательно машет головой. Его реально мутит. — В чём дело? В последнее время ты как-то осунулся. Херово выглядишь, — говорит Джен, прикуривая. Здесь нельзя, но Чон знает, что Минайджел за это ничего не будет. Какой-то охрененный иммунитет у этой визажистки. — Спасибо, — откликается Чонгук, отворачиваясь от девушки. — Хотя и Адриан тоже не фонтан сейчас, — выпуская клубы дыма, продолжает Джен. — Я знаю, что вы на иголках из-за новой коллекции, но лучше бы вам присматривать за собой. Блевать после каждого приема пищи хуевенько, знаешь ли, — меланхолично завершает Минайджел, и Чонгук нервно облизывает губы. Какого черта она вообще его нашла здесь? — Спасибо за беспокойство, — язвительно отзывается Чон и собирается вернуться в офис, но Джен смотрит прямо в глаза, и тот тормозит. — Многие думают, что девушкам-моделям намного сложнее, чем вам. — Знаю, — коротко отвечает Чонгук и скрывается за дверью, ведущей в здание.***
На ланче Чонгук вяло жует брокколи, поглядывая без энтузиазма на свой эксклюзивный обед из двух яиц и порции мюсли с обезжиренным молоком, и вспоминает слова Джен. Он надеется, что она не следит за ним. Когда с обедом покончено, он запивает всё это апельсиновым соком и выходит из кафетерия, направляясь прямиком в уборную на четвертом этаже. Здесь редко кто бывает, особенно в правом крыле, поэтому Чонгук проходит быстро и уверенно, мельком глядя на себя зеркало. Выглядит также, ничего не «херовенько». Щелчок щеколды. Он склоняется над унитазом, и мысленно выдыхает, когда сует два пальца в рот. Пиздец.***
Чимин натыкается на Чонгука уже в конце рабочего дня, когда собирается донести отчет Люку, чтобы тот потом передал Миранде. Чон накидывает на себя пальто и уже уходит, когда Чимин окликает его. — Зайдешь ко мне? — Чимин старается не грубить: — надо поговорить. На удивление, Чонгук не скалится и не посылает его, а просто согласно кивает. — Я только отчет передам, стой тут, — произносит Пак значительно мягче, потому что Чонгук выглядит слишком подавленным. По дороге к Люку он думает, стоит ли быть напористым или сбавить обороты, чтобы вбить нужную мысль в голову младшему. Потом он задается вопросом, нахрен ему надо лезть в личную жизнь фактически чужого человека, и тот отпадает сам, потому что за Чонгука Чимин переживает как-то слишком сильно, может, потому, что тот выглядит беззащитным или Пак решил в брата сыграть, в любом случае, он попробует ещё раз. — Только давай быстро, — говорит Чонгук, когда они входят в кабинет Чимина. — Я…не очень хорошо себя чувствую. — Я хотел извиниться, — начинает Чимин: — в конце концов, я был неправ, пытаясь лезть в твою жизнь и… — Наконец ты это понял, — перебивает его младший. Чимин вздыхает. — Просто я…переживал, ясно? — Переживал? — брови Чонгука скептично лезут вверх. — Ты переживал обо мне? Не смеши меня, Чимин. Тебе похуй на меня, а учить ты меня решил, потому что захотелось построить из себя дофига знающего. — Чонгук, не перегибай палку. Да, я был неправ, возможно, вы с Тэхёном достаточно хорошая пара и, может быть…- Чимин выдыхает: — блять, нет. Нет, Чонгук, — он садится на диван в кабинете. — Извини, но мое мнение всё ещё остается прежним — Тэхён тебе не пара, хватит уже. — Это не тебе решать, Чимин, — Чонгук вскидывается: — когда я просил у тебя помощи, ты забил на это. А теперь я хочу забить на твои слова. — Твоя мать пиздецки расстроена из-за твоего гребаного поведения, которое стало таковым после того, как вы с Тэхёном начали строить из себя парочку! — Пак повышает голос. Он буквально чувствует, как от злости покалывает кончики пальцев. — Не делай вид, будто тебе есть дело до моей матери и её настроения! — в ответ кричит Чонгук. — Ты всегда слеп буквально до всего, что происходит вокруг тебя, кроме твоей драгоценной работы и жены, конечно же, поэтому я не верю, что тебя вдруг озаботила чужая фактически семья. — Причем тут моя жена вообще? Блять, Чонгук, — Чимин чувствует буквально колотящую ярость изнутри, потому что что Чонгук несет? — Если бы ты, блять, действительно был бы таким внимательным, может, ваше внимательное высочество заметило, что блядски нравится мне?! — Чонгук задыхается в своих словах, не сводя блестящих глаз с в момент окаменевшего старшего. На мгновение наступает тишина. Чимин замирает, во все глаза глядя на покрасневшего и разъяренного Чонгука. Когда тишина затягивается, Чонгук подается назад и выпрямляется, отчаянно моргая. — Скажешь что-нибудь? — хрипло и безнадежно спрашивает шепотом Чонгук. — Чонгук…я ведь, — Пак подбирает слова: — ты же знаешь…я…у меня есть жена…и… Чонгук как-то резко дергается и выдает что-то среднее между отчаянным всхлипом и вздохом. — Какой же ты идиот, — произносит он с чувством и выскакивает за дверь, не давая Чимину даже и возможности успеть за ним. Чонгук вдыхает воздух полной грудью и чувствует, как наружу рвется что-то бесячее и больное, потому что неразделенная любовь как-то слишком. Чонгук, конечно, никогда особым везунчиком или баловнем судьбы не был, но когда твое сердце буквально дважды втаптывают в грязь сперва равнодушным «давай расстанемся», а потом потерянным «у меня есть жена», становится, ну, совсем хреново. Он ловит первое такси и диктует адрес, давя внутри рвущуюся обиду. Голос звучит простужено и плаксиво, Чонгук открывает окно, пытаясь отвлечься на яркие вспышки неоновых вывесок и горящие небоскребы любимого Нью-Йорка. Вспышка. Ещё одна. Громкие выкрики гуляющей молодежи, пронзительные гудки стоящих в пробке машин, звуки популярной поп-музыки у клубов и баров.***
— Как дела на работе? — Элин ставит перед мужем разогретый ужин, а потом присаживается напротив, мягко улыбаясь. — Всё хорошо, — Чимин выдавливает улыбку: — ходила к Эве? — Ага, к ней приехала мама, поэтому я долго там не была, зашла только в аптеку, таблетки заканчивались, — говорит женщина, поправляя волосы. — Как Чонгук? Мгновение. — Отлично. Когда они ложатся спать, Чимин чувствует что-то вроде беспокойства, потому что под ложечкой сосет и привычные объятия жены уже не дарят равновесия. Сегодняшний вечер был слишком неправильным, поэтому Чимин кусает губы до крови и засыпает ближе к утру.***
— Даже спрашивать не буду, почему ты так резко согласился, — произносит Тэхён, не поднимая взгляда. — Насколько долгосрочен контракт? — глухо спрашивает Чон, откидывая рукой волосы назад. — Месяц, может два, — Тэхён подписывает бумаги и подзывает модель за его подписью. — Удачи, — он поднимает взгляд, видит какой-то пустой взгляд Чонгука и поджимает губы. — А извиниться не хочешь? — спрашивает Чонгук, изгибая бровь. — Чонгук… — Я не ною, как ты говоришь, — кривит губы Чон: — я просто думал, что ты хотя бы из вежливости скажешь «прости» за то, что бросил меня после того, как поимел у себя на кухне, и выгнал из дома в три часа ночи. Тэхён выпрямляется, откидываясь в кресле, и Чон, натыкаясь на его холодный взгляд, понимает: тому откровенно плевать и никаких угрызений совести он не чувствует. — Не закатывай тут истерики, я думал, у тебя этот этап пройден, — чеканит Тэхён, окидывая взглядом Чонгука. Тот прикрывает глаза, вдыхая. Он этого и ожидал. — Ненавижу называть отношения этапами, — бросает презрительно Чонгук, а потом выходит из кабинета, хлопая дверью.***
— У нас контракт заключили с Блю Смитом, слышал? — Дженни появляется очень быстро, когда Юнги только прихватывает один бокал вина. — Прямо сейчас? — Прямо сейчас, — соглашается Энсел. — Отлично, — хмыкает Юнги, оглядывая зал. Новая коллекция лето-осень 2018 от дома Gucci представлена час назад, а афтепати началось только сейчас, где Юнги пришлось остаться из-за обязующего взгляда Миранды. В конце концов, Юнги испытывал гордость из-за того, что приложил руку к созданию трех луков. Это с учетом того, что Тэхён отбраковал шесть, так что Юнги счастлив вдвойне получать комплименты от других модельеров и директоров. Миранда таскала его буквально везде, являя миру «новое дарование», как заверяла та, смущая Юнги и слушающих Миранду людей. Он замечает Тэхёна, когда тот поднимается за стойку в начале зала и окидывает его взглядом, отмечая вельветовый пиджак выжженного изумрудного оттенка от YSL и черные зауженные брюки со стрелками, смотрит на IWC Portugieser BlueDial на руке их директора и опять хмыкает. Вот что поделать, когда завидуешь такому безупречному стилю. Тот говорит что-то про новую коллекцию, про её посвящение и участвующих в процессе создания работников их бренда, и Юнги слушает голос Тэхёна, как-то невольно вспоминая тот вечер, когда он занес книгу директору. Тогда голос был намного проникновенней, а сейчас на расстоянии нескольких метров Юнги как прямо перед собой видел идеальные черты лица. И это как-то смущает. Он берет ещё один бокал вина и только успевает пригубить оттуда, как рядом с ним проносится Дженни. — Юнги, идём, Миранда ищет тебя. Конечно, Дженни умалчивает о том, что среди дизайнеров есть и их креативный директор. Тэхён встречает того молчанием и спрятанной ухмылкой в изгибе идеальных губ, и Юнги усиленно делает неприступное лицо, тут же улыбаясь Роберту Полету. Он берет ещё один бокал красного сухого, а в голове уже чувствуется приятная легкость. Юнги давненько не позволял себе выпить больше положенного, и вроде как надо остановиться, но Юнги делает ещё один глоток, задерживая во рту приятную кислинку, а потом облизывает губы. — Не думал, что вы действительно задержитесь тут, — говорит кто-то за ним, а Юнги даже не вздрагивает, потому что этот голос можно узнать из тысячи. — Я не имею привычки уходить с афтепати так рано, — пожимает плечами беззаботно Юнги. — Мило, — хмыкает Тэхён, подходя чуть ближе. — Вы покраснели, неужели моя близость так смущает вас, Юнги? — склоняя игриво голову набок, спрашивает вкрадчиво Тэхён. — Я выпил лишнего, — парирует Юнги, отводя взгляд. — Кажется, только три или четыре бокала, — замечает Ким, а Юнги втягивает воздух носом, чувствуя исходящий от Тэхёна пьянящий запах Bleu De Chanel No. 2. — Не думал, что вас так легко опьянить. Если бы Юнги мог покраснеть больше, он бы покраснел. И если бы он мог, он обязательно бы отказался от ещё одного бокала, но вот. Юнги пьет какой-то по счету бокал шампанского, глядя убийственным прищуром на ухмыляющегося Тэхёна. — Вы мне не нравитесь, — заявляет Юнги, тыкая в Тэхёна рукой, держащей наполовину опустошенный бокал. Ким хмыкает и отставляет в сторону свой, приближаясь к Юнги ещё ближе, а потом склоняется к его лицу. — А вы мне нравитесь, — говорит он, явно издеваясь. И хватает Мина за руку, быстро и решительно, утягивая того за собой. Протаскивает через толпу гостей и зрителей, а потом толкает в темный узкий коридор, устланный мягким ковром. И целует. Юнги даже не охает, кажется, затуманенное сознание было готово к этому развитию событий, поэтому он выдыхает прямо в рот Тэхёна и хватается руками за широкую шею директора. Губы у Тэхёна мягкие и теплые, даже горячие, просто кошмар как. Юнги нравится. В голове что-то пульсирует, набатом бьёт изнутри, но Мин игнорирует, позволяя своим пальцам залезть в шевелюру Тэхёна, чтобы потом быть прижатым к стене. — Я не целуюсь с мужчинами, — заплетающимся языком говорит Юнги. — Уверен? — нахально интересуется Тэхён, спускаясь ладонями к бедрам Мина и прижимаясь тесно к нему. Юнги тихонько охает. Это возбуждает. — Вы ужасно вредный человек, — мямлит Юнги, не соображая: — но такой пиздецки красивый. Это незаконно, — говорит он, даже не подозревая, какие эмоции это вызывает внутри у Тэхёна. — Я бы мог сказать то же самое, но ты все равно этого не вспомнишь, — торопливо говорит Тэхён, не в силах ждать ещё. Он отрывается от податливого тела своего подчиненного и тянет его дальше, заставляя того спотыкаться и ойкать, пока он идет за Тэхёном. На улице прохладно и это на секунду отрезвляет Юнги, но Тэхён быстро реагирует и прижимает к себе того, целуя глубоко и слишком мокро, это буквально слишком грязно, но Юнги чувствует растущий жар и приятную тяжесть в низу живота.***
Он не помнит, как он оказывается на теплой широкой кровати. Он не помнит, как оказывается полуголым, прижатым к светлой простыне горячим телом своего же начальника, и не помнит, как целуется с тем до умопомрачения.
— Я вас ненавижу, если честно, — шепчет в перерывах между глубокими поцелуями Юнги: — очень-очень…ох… Тэхён смеется тихо и очень мягко, покрывая кусачими поцелуями подающееся вверх тело Юнги, которое очень мило отзывается на проявление ласк. Юнги бормочет ещё что-то, но Тэхён прерывает того, вновь накрывая искусанные и зацелованные губы Юнги своими. Он спускается следующим поцелуем вниз, целует яремную впадину между ключицами, целует чувствительную шею, срывая с губ гортанное и низкое «ох». И, вау, Тэхёна ведёт. Юнги кроет раньше, чем он оказывается полностью раздетым, потому что у Тэхёна умелые губы и, черт бы их побрал, невероятно нежные ласки этих красивых рук.***
Юнги просыпается от светящих прямо в глаза лучей солнца. Он щурится и поворачивает голову в другую сторону и замирает. Он не один. Юнги приподнимает голову и одного взгляда ему хватает, чтобы понять… Это Тэхён.