***
Чонгук бессмысленно пялится в потолок, пока слушает шум льющейся воды из ванной. У него флэшбэк и некоторое чувство гложущей тоски и давящей грусти, потому что не так он всё это себе представлял. Не этого он заслуживает. Ведь так? Чимин выходит из ванной, глядя на лежащего в позе звездочки на белых простынях Чонгука, и сразу замечает, что что-то не так. — Тебе Элин звонила, — глухим голосом произносит Чонгук. — Ты брал трубку? — Чимин отвечает таким же бесцветным голосом. За два месяца их так называемых отношений Чимин кое-что понял. Чонгук далеко не ребенок, и порой он бывает гораздо взрослее и решительнее Чимина. И Чимин не мог не чувствовать уколы совести, когда в моменты их наедине, внезапно вторгался кто-то третий. Чаще всего это была Элин, и это были почти парадоксальные совпадения. — Нет, конечно, — бурчит Чон, отворачиваясь от Чимина, впериваясь взглядом в верхушки небоскребов и кусочки неба, видные через большое панорамное окно. — Как насчет того, чтобы сходить сегодня в одно кафе недалеко отсюда? Юнги сказал, что там… — Чимин, ну, зачем? — Чонгук очень резко поворачивается к старшему, чуть ли не подпрыгивая на кровати. Пак отшатывается, потому что не понимает, чем вызвал такое возмущение. — Зачем ты это делаешь? — Чон вскакивает в прямом смысле, возвышаясь на кровати над Чимином. Ему это надоело. Эти два месяца для него были борьбой с самим собой, своими чувствами и социальной ответственностью. Он порядком устал наступать на горло собственной гордости и страху перед раскрытием. Это не просто стыд, это будет гребаный скандал, если СМИ узнают, что Чон Чонгук, модель дома Gucci, водится в любовниках у своего сводного брата, который, к тому же, женат. Это даже звучит кощунственно, а Чонгук слишком полюбил свою работу, чтобы терять её так. И если бы Чимин…если бы Чимин ещё дал бы понять, что Чонгук не просто игрушечка на переспать и забыть, возможно, Чонгук пожертвовал бы чем-то. Но жертвовать своей любимой работой и свободой во имя чего эфемерного, как если бы полюбить воздух в пробирке — Чонгук так не хочет. — Чонгук, я не… — Ты не понимаешь?! — Чонгук взвинчивается ещё больше от своих же мыслей. — Ты всё прекрасно понимаешь! Скорее, я тебя не понимаю, потому что зачем? Зачем ты превращаешь мою жизнь в какой-то цирк? Не стоит заходить так далеко только ради того, чтобы отвлечься от своей жены и рутины! Я, блять, устал, вот в чем дело. Нужен был секс? Я тебе его давал, но не стоит сейчас делать вид, будто бы мы с тобой действительно пара! Не надо никаких прогулок и романтичных подарков, просто прекрати издеваться надо мной и…просто, блять, уходи. Я сдаюсь. Я заебался, — Чонгук демонстративно поднимает руки вверх, а потом спускается с кровати, уходя на мини-кухню в номере. — Просто уйди, если тебе не надо ничего всерьез. Не надо так далеко заходить, Чимин. Уходи, позвони Элин, скажи, что любишь её и веди себя не как мудак с окружающими тебя людьми. Чонгук глубоко вдыхает и выдыхает, когда чувствует категорическую нехватку воздуха. И одновременно с этим слышит негромкий хлопок дверью. Он сделал всё правильно. Он не хочет больше чувствовать себя ненужным.***
— Юнги? — Мин тут же оборачивается, слыша незнакомый голос. Точнее, он отзывается чем-то знакомым… — Джонни? — Юнги удивленно приподнимает брови, потому что он действительно не ожидал увидеть Джонни Ланкастера тут. — Только не говори, что ты здесь на анонс коллекции Gucci? — Джонни подходит ближе, как-то странно улыбаясь, а Юнги быстро оглядывается в поисках Тэхёна. Блядский Ким Тэхён, куда он свалил? — Да, — Юнги поджимает губы, пожимая плечами, мол, бывает, да. — Да, не зря в тебе тогда увидели потенциал, ты серьезно делаешь успехи, Юнги. Я рад за тебя, — говорит Джонни, становясь рядом с Юнги у одной из картин молодых художников. — Спасибо? — чуть вопросительно говорит Мин, приподнимая брови. Он чувствует себя неуютно, потому что его снедают весьма противоречивые чувства: у Ланкастера работа была его первым опытом, и в то же время его оттуда уволили за какой-то неизвестный плагиат. — Слушай, я знаю, возможно, тебе кажется, что я поступил тогда неправильно, но у меня не было выбора. Позволь малодушно признаться тебе: я струсил от их угроз, — говорит Джонни, сам ощущая неловкость. — Их? — Юнги цепляется за слово, поворачиваясь к Джонни. — Ну, да, знаешь, Миранда и Тэхён бывают часто убедительны, — уклончиво мямлит мужчина, а Юнги когда понимает, о чём Джонни, столбенеет. — Тэхён угрожал тебе? — у него даже голос сходит на октаву ниже, потому что, извините, что это за херня? — Э-э, ты не в кур… — Джонни чуть приподнимает брови, но не заканчивает предложение, глядя на разъяренное лицо Тэхёна за спиной Юнги. — О, Тэхён! Юнги разворачивается резко на каблуках туфель, также заметив Тэхёна. Тот меняется в лице, замечая злость на лице Юнги. — Ты что здесь делаешь? — спрашивает грубо Тэхён, и Юнги даже вздрагивает, но понимает, что вопрос, по логике, обращен к Джонни. — Решил посетить выставку, — пожимает плечами как можно беззаботнее Ланкастер, но Юнги видит потерянность на его лице и понимает, что тот крупно жалеет, что вообще подошел к Юнги. — Мило, что вы тут вместе, — говорит он, сглаживая наступившую между ними тишину. — Тэхён, ты угрожал Джонни? — Юнги вспоминает суть своей злости и смотрит мрачно на Кима, который тут же обращает свой взгляд на него. — Угрожал? — бровь Тэхёна взлетает вверх. — Ну, не он прямо… — тут же в свое оправдание говорит Ланкастер. — Ты сказал, что он и Миранда, — обращает свое внимание к Джонни Юнги. — Никто ему не угрожал, — чеканит Тэхён: — или речь идет о том, что Миранда заставила тебя понервничать, потому что знала о том, что ты присвоил работы Юнги себе? — на губах Тэхёна расползается ядовитая усмешка, а Джонни вздрагивает, кусая губу. — Что? — у Юнги аж начинает болеть шея от того, что он так резко поднял голову к Тэхёну. — Ах, ну, об этом, он, конечно же, умолчал, — язвительно отзывается Тэхён. — Вообще, да, Миранда ему пригрозила раскрытием правды, а тот испугался и решил сплавить тебя куда-нибудь подальше и со скандалом, чтобы ты в случае чего не смог влиять на прессу, не так ли всё было, Джонни? — Сука, — внятно и громко произносит Юнги, привлекая к себе внимание парочки людей, стоящих в непосредственной близости от них. — Пожалуй, не стоит тебе больше с ним пересекаться, — холодно произносит Тэхён, от былой усмешки не остается и следа: — идём, Юнги. Он прихватывает Юнги за локоть, уводя его дальше. — Эй, Тэхён, надеюсь, Юнги знает обо всех твоих пассиях и насколько они у тебя? — вдогонку кричит Джонни, очевидно, не желавший оставаться в долгу, но Тэхён его игнорирует, лишь крепче сжимая локоть Мина в своей хватке. — Не слушай его, — сквозь зубы шипит Тэхён, уводя Юнги к панорамному окну, откуда открывался прекрасный вид на ночной Париж. — Я уже знаю об этом, — говорит Юнги, пожимая плечами. — Ну, нет, Юнги, — чуть стонет устало мужчина, поднимая голову: — хватит верить словам всех. — Ну, это нормально, я думаю, — пожимает плечами Юнги, отводя взгляд к окну: — каждый влюбляется так, как и как надолго ему хочется. — Перестань, — говорит опять Тэхён, чуть хмуря брови. — К слову, выставка была прекрасна, — Мин переводит легко тему, чуть улыбаясь. — Если честно, даже не ожидал подобного. Увидел несколько работ корейских авторов, было мило, — говорит он, оглядывая зал, в котором они сейчас находились. — Заметил только работу с парадоксами урбанизации, — хмыкает Тэхён: — ты не устал? Мы можем пойти обратно в отель. Юнги становится тепло от таких вопросов, но он не показывает этого, лишь кивая. — Только давай пройдемся пешком, — говорит он. На улице невероятно тепло и пахнет уходящим летом, теплым и солнечным, и от этого кружит голову. Париж продолжает жить своей ночной жизнью, и отовсюду слышатся крики гуляющей молодежи, а в скверах и возле светящихся фонтанов милующиеся парочки. Юнги внезапно веселеет и смелеет одновременно, и он просто берет Тэхёна за руку, ускоренно ведя его вперед. — Я хочу, чтобы ты сфотографировал меня, — говорит он Тэхёну, когда видит впереди огромный фонтан Тюильри. И всовывает в руки оторопевшему Тэхёну свой телефон. Он залезает на скамейку, а потом подползает к самой кромке у бьющего разноцветными струями фонтана и выпрямляется. Тэхён улыбается, доставая свой телефон и фотографируя Юнги на него, а потом делает парочку на телефон Юнги. И когда он подходит к фонтану с каким-то неясным намерением, Юнги просто опирается своими руками об его плечи, и Тэхён засовывает оба телефона в карманы, а потом подхватывает Юнги под бедра и спускает его вниз. И Юнги не может сдержать слишком смущенной улыбки. — А теперь я хочу, чтобы я тебя сфотографировал, — говорит он Тэхёну, толкая того к фонтану. И фотографирует того на свой телефон, на несколько секунд замирая, чтобы сделать правильный ракурс. — Из тебя вышел бы отличный фотограф, — говорит Тэхён, когда они уже более расслабленно идут за руки по скверу. Он пролистывает быстро несколько фотографий, которые Юнги сделал на свой телефон. — Твоя красота хорошо работает с камерой, — пожимает легкомысленно плечами Юнги. И для него это очевидно, это не намеренный комплимент или лесть, это факт. На секунду повисает тишина. — Звучит провокационно, — говорит Тэхён со смешком. — А ты слышал существующее мнение о том, что если ты хоть раз побываешь в Париже, то обязательно найдешь свою любовь? Он чуть сильнее сжимает пальцы Юнги в своих, когда не дожидается ответа. — Правда? Не слышал, — говорит Юнги. — Ну, теперь ты это знаешь, — говорит Тэхён, а потом останавливается, тормозя Юнги. И поворачивает того к себе, одной рукой продолжая сжимать их пальцы вместе, а второй оглаживая его щеку и притягивая чуть позже для поцелуя. Они целуются медленно и долго, Юнги проходится языком по ряду зубов, а потом сталкивается с языком Тэхёна и, кажется, это начинает его возбуждать. — Здесь нас могут увидеть, — шепчет в губы Тэхёну Юнги, а потом отрывается и тянет того за собой. — Нас уже увидели на выставке, так что жди завтра новостей о том, что я опять с кем-то встречаюсь, — беззаботно говорит Тэхён. — Звучит обидно, — отвечает Юнги. — Ну, так считают они, а не я, — тут же поправляется мужчина, а Юнги закатывает глаза. — Ты, кстати, очень легкий. Тебе надо больше питаться. — Ага, поправишься тут, когда ты стрессуешь из-за каждого образа, который обязательно украсят жесткой критикой, — язвительно отзывается Юнги. — Я пытаюсь быть объективным, — защищается Тэхён, впрочем, не очень интенсивно. Порой Юнги даже кажется, что тому нравится, когда Юнги его начинает в чем-то обвинять. Ему не стоит знать, что да, Тэхёну это реально нравится. — Ты пытаешься быть грубым, — безапелляционно заявляет Юнги, взмахивая рукой, которой он держится за руку Тэхёна. — И это пока единственное, что у тебя получается. Они добираются до отеля далеко за полночь, и Юнги бы по-хорошему спать лечь, вот только он не отпускает руку Тэхёна даже когда они доходят до его номера. Номер Юнги находится чуть дальше, и он оказывается прижат к стене возле номера Тэхёна. — Нам нужно спать, — ничуть не сонно говорит Юнги, прикрывая глаза и делая вид сонного человека. — А я что делаю? — спрашивает Тэхён, вытаскивая карточку-ключ и открывая дверь в номер. — Мы идем спать. — Мой номер дальше, — всё также сонно бурчит Юнги, но Тэхён замечает скрытую ухмылку на его губах, так что он видит только зеленый свет. — А мой номер здесь, — и они громко вваливаются в номер Тэхёна, отчего начинают смеяться. Но секунду спустя все веселье пропадает, когда Юнги приникает губами к губам Тэхёна, вовлекая в очередной поцелуй. На место ему приходит нарастающее с каждым поцелуем и касанием возбуждение и желание. Юнги хочет Тэхёна, поэтому он охотно позволяет снять с себя рубашку и расстегнуть ремень, а потом уложить на кровать. — Надеюсь, ты не уснешь хотя бы сегодня, — со смешком говорит Тэхён в губы Юнги, сталкиваясь зубами с его. — Постараюсь, — сбивчиво отвечает юноша, потому что Тэхён руками нетерпеливо дергает брюки с ног Юнги и, черт побери, Юнги становится всё жарче. — Почему ты сверху? — Потому что ты этого хочешь? — вопросом на вопрос нагло отвечает Тэхён. — Возможно, — мычит Юнги, а Тэхён тихонько хмыкает и совершенно неслучайно ударяет Мина по ягодицам, заставляя того вспыхнуть и чуть вскрикнуть. Довольный такой реакцией, мужчина повторяет ещё раз, заставляя Юнги гудеть от смущения в подушку. — Это будет больно? — полувопросом спрашивает Юнги, за что получает мягкий поцелуй в лопатку, а потом его переворачивают на спину. Он чувствует себя легко, а тело не принадлежащим ему. - Я постараюсь быть очень, — Тэхён целует его в шею, прерываясь: - очень, — ещё один поцелуй в ключицы: — очень нежным, — и он спускается поцелуями всё ниже, не касаясь сосков Юнги. Он ещё не знает, какова будет реакция у Юнги, поэтому он возвращается наверх, целует Мина мягко в губы, чуть посасывая их, а потом спускается опять вниз. Языком касается соска, обводит его ореол, и Юнги задушено всхлипывает на удивление даже для самого себя. Как и ожидалось, эта зона чувствительна, так что Тэхён вновь повторяет то же самое действие, только теперь ещё и касаясь второй рукой другого соска, чуть поддевая того ногтем, и Юнги опять вздрагивает, выгибаясь. Тэхён отрывается от затвердевших от интенсивных ласк сосков, поцелуями спускается вновь ниже, к дрожащему от нежных прикосновений плоскому животу и обводит языком вокруг пупка, вслушиваясь в приглушенные стоны Юнги. Тому кажется, что он бредит, а всё вокруг него в огне, и когда Тэхён стягивает с него боксеры, Юнги даже чуть вскрикивает от обдающего его тело жара, когда резинка боксеров задевает возбужденный член. — Господи, блять, — он сбивчиво и очень быстро шепчет, сходя тут же на задушенные стоны. Тэхён отрывается на недолгое время, пока пытается найти смазку у себя в шкафу, и Юнги бы обязательно спросил, что за планы были у него, если бы он не был слишком возбужден и смущен от того, что Тэхён его видит обнаженным. Но этого всё равно недостаточно для того, чтобы Мин смутился. Когда Тэхён находит то, что искал, он удобнее располагается между разведенных ног Юнги, а потом специально проводит легко по возбужденному члену, заставляя Юнги выгнуться дугой. — Ты издеваешься, — не вопрос, факт. Тэхён склоняется над ним, смотрит долго и тягуче в потемневшие глаза Юнги и целует так, словно в последний раз. Юнги обхватывает его оголенную спину ладонями, ощущая невероятный жар чужого тела, и притягивает ещё ближе, чтобы целовать глубоко и мокро. Просто пиздец как. Они сталкиваются зубами, когда Тэхён проводит языком по нёбу, вынуждая Юнги простонать в поцелуй, и если раньше Юнги такое считал полной ерундой, выдуманной в фильмах для придания романтичности и страсти, то теперь он понимал, что нет, это реально. Реально невероятное чувство. Тэхён отстраняется первым, целует быстро и спускается вновь вниз. Мягко целует бедра, а потом чуть выпрямляется, открывая смазку и выдавливая побольше жидкости на пальцы, и приставляет к сфинктеру. Юнги громко и пронзительно выдыхает, когда чувствует холод у входа, а потом вскрикивает, когда Тэхён проникает одним пальцем внутрь. — Блять, — он действительно выругивается, а потом вцепляется пальцами в простынь, потому что ощущение дискомфорта с каждым движением Тэхёна становится сильнее. — Прости, — Тэхён действительно звучит виновато, когда он вставляет второй палец, продолжая массировать простату. Юнги жмурится, а потом заставляет себя расслабиться, когда Тэхён несильно кусает его за колено и опять покрывает короткими влажными поцелуями мягкую кожу бедер. Это заставляет мурашки табуном пробежаться по коже, и Юнги выдыхает, уже чуть-чуть забывая о дискомфорте, который потихоньку становится меньше. Тэхён вставляет третий палец, чувствуя, как простата начинает набухать, а потом массирует стенки прохода, расслабляя их. Он вновь поднимается к лицу Юнги, мягко улыбается, целуя того, заставляя окончательно расслабиться и растаять под нежными и успокаивающими действиями Тэхёна. — Ох, Тэхён… — Юнги выдыхает, но Тэхён понимает всё по интонации, поэтому он торопливо вытаскивает из Юнги пальцы, а потом придвигается ближе, и входит медленно, давая Мину время привыкнуть к чему-то в его заднице. Господи, ну и ощущения. Юнги давится вздохом, когда Тэхён толкается чуть глубже, придерживая младшего за бедра, а потом входит почти полностью, задевая простату, и это посылает приятную негу по телу Юнги, и тот громко на высоких нотах стонет. Тэхён закусывает губу, старательно пытаясь не кончить просто от вида такого изнеженного, расслабленного и возбужденного Юнги, который с алеющими от жара и смущения щеками смотрит на него полуприкрытыми глазами. Он выглядит красивее любой картины, которую когда-либо видел Тэхён и прекраснее каждой существующей на этой планете модели. Ким толкается ещё глубже, а Юнги прикрывает глаза, откидывая руки вверх на постели, позволяя Тэхёну делать со своим послушным телом всё, что тому вздумается. Мужчина делает ещё несколько медленных толчков, а потом чуть ускоряется, с каждым разом задевая простату, и Юнги просто не мог молчать. Он слишком громко стонет, и забывает даже свое имя, пока выстанывает имя Тэхёна. Кровать сотрясается от каждого агрессивного толчка, и проснувшееся на секунду сознание побоялось за её целостность, но Юнги вцепляется руками в плечи Тэхёна, в отместку за неземное наслаждение вонзаясь короткими ногтями в кожу, а потом Тэхён склоняется над ним, целуя его, продолжая вбиваться в разгоряченное тело под ним, и Юнги отвечает на поцелуй жадно и ненасытно. Ужасно, каким он стал жадным до Тэхёна в одночасье. Он поднимается с каждым ускоренным толчком к изголовью кровати, а когда Тэхён обхватывает его член своей ладонью, мастурбируя ему в такт толчкам, Юнги с громким стоном кончает ему в руку. Он уже не чувствует сильных и грубых толчков Тэхёна в нём, потому что у него перехватывает дыхание где-то в горле и перед глазами белая яркая полоса. Тэхён кончает ещё через несколько мгновений, выходя из Юнги и пачкая смятую простынь. У Юнги плывет всё перед глазами, потому что это был его потрясающий секс за столь долгое время без него, а ещё потому, что Тэхён просто потрясающий любовник. Юнги не уверен, что смог бы получить удовольствие, занимаясь сексом с кем-нибудь ещё. Ладно, возможно, это не слишком справедливо, но Юнги плевать. Юнги пиздецки хорошо так, как давно не было. Он прижимается спиной к разгоряченной груди Тэхёна, а тот устало приобнимает его, утыкаясь носом в затылок Юнги и громко выдыхая в него. — Я тебя люблю, — сквозь побеждающий его сон шепчет Тэхён, думая, что Юнги его уже не слышит. И сам засыпает, так и не заметив, как у Юнги на мгновение замерло сердце.***
Юнги с утра потягивается лениво, а потом ищет будильник и хмурится. Ну, да, утро. Уже час дня. А потом на него мягко обрушиваются лавины воспоминаний о вчерашнем дне, и Юнги чуть-чуть смущается, потому что помнит, каким он был вчера. Тэхёна, кажется, уже нет, и Юнги бормочет что-то о трудоголиках, когда он слышит настойчивый и торопливый стук в дверь. Мин испуганно замирает, потому что он не готов сейчас быть застуканным голым в номере директора. Он торопливо ищет свою одежду и едва умудряется натянуть на себя помятую рубашку, как в комнату влетает Венди. — Т…Юнги? — та быстро прерывается, увидев не начальника, а одного из дизайнеров. — Где Тэхён? — Его…нет? — поднимает брови Юнги. Ему бы самому узнать. — Господи…он уже узнал? — спрашивает убитым тоном Венди так, что у Юнги внутри что-то холодеет. — Что…узнал? Что случилось, Венди? — Ты ещё не видел…? Боже, Юнги! — девушка, кажется, задыхается от всхлипов, и протягивает ему планшет. Мин дрожащей рукой торопливо притягивает к себе планшет и с замиранием сердца смотрит на подсвечивающийся экран. — С ума сойти, я ведь…никто ведь даже не знал…откуда они? Это вообще правда? Откуда они взяли такую информацию? О Боже…что….же…что же делать? У него холодеют кончики пальцев. «Скандал: известный критик в мире моды и креативный директор Ким Тэхён такой же диктатор дома, как и на подиумах высокой моды?» «Ким Тэхён отказался от своей умирающей от рака матери» «Вся правда о скандально известном директоре модного дома Gucci: почему тот игнорирует свою умирающую мать и отца, подкошенного его личным горем?» «Пока Ким Сынван безуспешно проходит курс химиотерапии, её сын, известный в мире высокой моды Ким Тэхён, креативный директор Gucci, наслаждается жизнью в городе всех влюбленных?»