Владыка Черных Песков 2. Расколотые небеса

      - Ияи! - Вцепившись передними копытцами в бархатистую органическую ткань ковра, Сабира широко распахнув глаза тянула то за правый передний уголок, то за левый, тем самым изменяя направление движения и регулируя высоту, время от времени восторженно взвизгивая.       - Ты уверен, что это безопасно? - Астрал, немигающим взглядом следя за необычным летательным биомеханизмом, обратилась ко мне негромким шепотом.       - Уверен настолько, насколько это вообще возможно. - Отвечаю так же негромко, все же готовясь в случае нужды подхватить дочь телекинезом. - Тоби, а ты полетать не хочешь?       Черно-белый зеброжек состроил умилительно-сосредоточенную мордашку, а затем решительно изрек:       - Нет.       В данный момент мы находились на втором подземном уровне бункера расположенного под "Городом мастеров", в центральном зале потолок которого был достаточно высок для полетов. Из-за навалившихся дел, несмотря на присутствие в Блэксэндии сразу двух моих марионеток, мне почти не удавалось выделять время для общения со своими жеребятами и кобылами, что вызывало уже их недовольство.       "Можно было бы временно забрать из Кантерлота свою посольскую тушку, но ведь и для нее найдется более срочное задание".       В связи с тем что двое Магистров отправились с "визитом вежливости" к нашим двурогим соседям, еще один сейчас недееспособен, (тело Жоана дозревает в колбе), часть их обязанностей пришлось перераспределить между оставшимися членами совета. На "Безымянных" работу тоже не скинуть, так как еще трое из них готовятся выдвигаться в Народную Федерацию, а остальные и без этого загружены проектами, которые должны были быть завершены "еще вчера".       Тантра сейчас инспектирует одну из баз подготовки молодого поколения будущих боевых магов, так что наша маленькая семья не в полном составе, (если бы Астрал не исполняла роль моей помощницы, то и ее скорее всего выловить не удалось бы). Когда зеброжка вернется, нас ожидает еще одно важное дело, в котором участие жеребят не предусмотрено, а это значит...       - Ложись! - Крик черно-белой зеброжки резанул по ушам заставляя пригнуться. - Простите, я не специально!       Пронесшаяся над нашими головами Сабира, потянув красный ковер за передние края резко сбросила скорость и заложив вираж, начала снижаться. Опустившись на пол, она шумно выдохнула, но вставать на дрожащие ноги не спешила.       - Наигралась? - Зебра, одетая в свободный черный комбинезон, изобразив на мордочке деланно суровое выражение направилась к дочери.       - Уверен, что не хочешь прокатиться? - Изогнув брови в вопросительном жесте, обращаюсь к сыну.       - Угу. - Категорично отозвался Тобирама.       Волевым решением отложив все сегодняшние дела, я заглянул в одну из лабораторий, где хранятся интересные изобретения не имеющие шанса на массовое производство и взяв ковер-самолет, отправился на поиски жеребят. Признаюсь честно: этот биомеханизм, способный парить в воздухе, планировать на потоках ветра, а так же превращаться в подобие живого скафандра, создавался исключительно в хулиганских целях, (если уж у какого-то бродяги из моей первой осознанной жизни был подобный артефакт, то чем я хуже?).       В результате многолетних экспериментов, которые велись в свободное время в целях отвлечения внимания от по настоящему важных дел, на свет появилась необычная химера, внешне похожая на красный ковер шириной в метр и длинной в два метра. В толщину "Коврик Второй" достигает почти сантиметра, что обусловлено наличием мышечных волокон способных сокращаться в трех плоскостях, а так же нервной ткани равномерно распределенной по всей площади летательного аппарата.       Первые прототипы "Коврика Второго" лишь ползали по полу, тратя на это действие уйму энергии и времени, при этом практически не ориентируясь в пространстве, (ближайшим "родственником" этой химеры является живой ковер, способный питаться мелким мусором и пылью, при достаточном освещении перерабатывая углекислый газ в свежий воздух). Попытки заставить свое детище летать, обычно оканчивались бездарными неудачами, так как телекинез основанный на психической энергии требовал неоправданно больших затрат в плане питания, магический же аналог левитации не работал без концентратора и структуры заклинания.       В результате проб и ошибок мне пришлось признать, что самым простым и одновременно эффективным способом заставить химеру летать, является подселение младшего духа воздуха, предварительно опутанного паутиной контрактов запрещающих причинять вред хозяину. Благодаря нервным узлам, равномерно распределенным по всему телу "Коврика Второго", химера получила возможность мыслить на уровне собаки, ну а встроенные механизмы позволяют менять свою форму, (для чего требуется хорошее питание, или же подпитка жизненной энергией).       Чем питается этот биомеханизм? Для него одинаково хорошо подходят хлебные крошки, мелкие насекомые, выпавшие из шкуры зони шерстинки...       - Пап! - Возбужденно сверкая глазами, Сабира едва ли не подпрыгивала на месте. - Можно его оставить? Ну пожа-алуйста.       Скашиваю взгляд на Астрал, которая страдальчески вздохнув едва заметно кивнула головой.       - Ладно. - Улыбнувшись кобылке, правым передним копытом треплю ее гриву.       - Спасибо-спасибо-спасибо! - Черно-белая зеброжка встала на задние копытца и передними ногами обхватила мою шею, сжимая изо-всех сил, будто хотела задушить, (что было не так).       - Но если я узнаю, что ты высоко взлетала, или улетала от дома... - Изображаю на морде суровое выражение.       - Ты - лучший папа в мире. - Чмокнув меня в щеку и сделав вид что не услышала последние слова, молодая кобылка схватила брата за левую переднюю ногу и потащила к "Коврику Второму". - Пошли, Тоби, хватит уже строить из себя такого буку...                   ***                   (Отступление).       - Стихия земли: "земляное погребение". - Ладони Тавра легли на влажную почву, поток чакры устремился во все стороны от фигуры диверсанта.       Пять колесных танков, возглавляющих колонну тяжелой техники двигающейся в сторону побережья, неожиданно для экипажей машин провалились в раскрывшийся зев ямы, края которой тут же сомкнулись поверх активированных магических щитов. С брони машин ехавших в центре колонны начали спрыгивать "железные гвардейцы" тут же занимающие круговую оборону, водя стволами крупнокалиберных пулеметов из стороны в сторону.       - "Взрыв". - Перекрестив указательные пальцы рук, "Седьмой" активировал заложенные под дорогу взрывные печати.       Колесные танки находившиеся в конце колонны подлетели вверх, будучи подброшенными мощной взрывной волной разбросавшей землю и камни в разные стороны, оставляя на месте детонации глубокую воронку.       Прожектора уцелевших машин начали шарить по окрестностям, пытаясь обнаружить врага, металлические истуканы постепенно все расширяли свой круг, небольшими группами расходясь в разные стороны. Кто-то из живых солдат, покинув безопасное нутро бронированного транспорта, вооружившись лопатой стал пытаться откопать соратников попавших в земляную ловушку.       "Безымянный" мог бы продолжить нападение и уменьшить количество бойцов противника, но задача перед ним стояла иная. Раздражение же за собственную неудачу с устранением главы Синдиката он уже сбросил...       Погрузившись под землю и использовав технику "подземного плавания", тавр отдалился от места засады на пару сотен метров, затем выбрался на поверхность и наложив на себя визуальную маскировку, отправился к следующей цели. Много ли вреда может нанести один диверсант? Если он является сильным боевым магом, то ответ "да", (только вот заставить его заниматься подобной работой очень непросто).       До наступления рассвета следующего дня после своей "смерти", успевший возродиться из клубня, находящегося в "Пещере чудес" как раз на такой случай "Седьмой", успел обрушить два моста, ведущие через реки, а так же разгромил небольшой завод, в котором выпустил из свитка хранения "порождение смерти". Попутно, делая промежутки в десять-пятнадцать километров, "Безымянный" призывал сравнительно небольших "бурильщиков", (червей метровой длины за два-три дня при хорошем питании, способных достичь взрослого возраста). Эти химеры, чьи размеры порой достигают двух десятков метров в длину и двух метров в толщину, после откладывания яиц займутся свободной охотой.       "И все равно, как-то это не серьезно. Слишком маленький масштаб".                   ***       Трехколесные самоходки, в грузовом отделении которых были установлены не пушки а двухствольные крупнокалиберные пулеметы с разрывными и зажигательными патронами, обойдя армию химер с фланга, начали вести огонь на подавление, заставляя монстров прижиматься к земле и не давая пространства для маневра. С противоположной стороны на чешуйчатых собак надвигались колесные танки, с воздуха обстрел вели легкие, (с одной кабиной и двумя крыльями), а так же тяжелые винтокрылы, (с двумя полусферами кабин, соединенными между собой цилиндрическим отсеком, и двумя парами крыльев с пропеллерами). Напор сил Народной Федерации подкреплялся залпами самоходных мобильных артиллерийских платформ, бьющих по площадям ориентируясь на указания пилотов летательных аппаратов.       Шагающие танки, благодаря которым армия химер все еще не была разбита, вместе с частью чешуйчатых монстров попытались перебраться на противоположный берег реки, к берегу которой их прижали минотавры и "железные гвардейцы", но на противоположной стороне преграды обнаружились новые трехколесные самоходки, на этот раз оснащенные более привычным оружием, (мелкокалиберными пушками и металлическими щитами).       Окончательный разгром этой группировки оставался вопросом времени, что впрочем не позволяло расслабиться, так как враг все еще пытался организовать прорыв через кольцо окружения.       А тем временем, у зоны ранее являвшейся местом обитания одной из общин земных пони, где те выращивали продукты для внутреннего рынка Народной Федерации, а ныне представляющей из себя изрытую воронками взрывов голую пустошь, постепенно скапливалось все больше войск. Кроме колесных танков, орудийных платформ и грузовиков с припасами, здесь находились тысячи "железных гвардейцев" вооруженных огнеметами, а в рассветных небесах летали дирижабли, поливающие мертвую территорию химикатами убивающими даже сильных химер.       Сажать что-либо живое в этом месте, после столь качественной обработки будет нельзя еще много лет, но "маршала", командующего данной операцией, плодородие почвы заботило мало.       Наконец, когда распыление отравы завершилось, отряды состоящие каждый из двух пятерок огнеметчиков и пулеметчиков, выдвинулись к муравейнику находящемуся в середине круга радиусом в двадцать пять километров.       Любое подозрительное шевеление вызывало на себя залпы из ручных орудий, струи жидкого пламени и взрывы гранат. Механические солдаты старались не пропустить ни единой норки, в которой могли спрятаться прожорливые муравьи.       В один момент, когда отряды механических воинов преодолели половину пути до горы из мусора, являющейся огромным муравейником, из-под земли полезли насекомые, размеры которых колебались от нескольких сантиметров до полуметра. Все они в едином порыве накинулись на двуногих противников, стараясь разорвать лапками или разгрызть желваками.       На побережье же непрерывно бушевал шторм, то слегка утихающий, то вновь набирающий силу, (с последним ему помогали зони). Обороняющиеся ожидали подкрепления из глубины материка, атакующие лишь изображали попытки прорыва, так что установившееся равновесие выглядело устойчивым и обещало продержаться еще долго. Однако, вскоре после рассвета, (красоту которого из-за скрывших небосвод туч могли оценить только обладатели крыльев), к летунам Блэксэндии прибыло подкрепление: десятки огромных морских змеев и кальмаров с щупальцами по двадцать-тридцать метров. Кроме огромных чудовищ, волны стали приносить к берегу медуз, выпускающих в воздух облака едкого газа.                   ***       Жизель медленно и неохотно выплывала из сна, на этот раз доставившего лани искреннее удовольствие, а так же причинившего новую душевную боль. Ей привиделось, будто в гробницу, созданную для непокорной "княгини леса" ее несостоявшимся женихом, сумел пробраться представитель младшей расы, владеющий одновременно и магией жизни, и магией смерти, а так же умеющий использовать силу духа.       Во сне олениха предложила жеребцу, (в принципе не такому уж и неприятному на вид), стать его равноправной супругой, в обмен на освобождение и новое тело. Полукровка двух младших рас, который должен был радоваться столь великой чести, самым наглым образом взял время для раздумий, что одновременно вызывало недоумение, возмущение и капельку уважения.       "А еще, в моем сне вся моя раса оказалась уничтожена. Вот ведь бредовая фантазия!".       И все же, Жизель было грустно от того, что все увиденное было лишь сном: она даже согласилась бы связать свою жизнь с тем однорогим полосатым жеребцом, ради одной только возможности вновь увидеть солнце, ощутить прохладный ветер треплющий шерстку, пройтись своими ногами по свежей зеленой траве, (то что она погрузилась в изучение некромагии, вовсе не означало отсутствие любви к проявлениям жизни). Главным доказательством искренности намерений лани было то, что она добровольно согласилась на ритуал равноправного брака, после которого избранник остался бы единственным желанным партнером, а все остальные самцы в лучшем случае вызывали бы легкий интерес...       "Нет смысла жалеть о том, чего попросту не может случиться. Но этот сон я запомню и буду просматривать в те моменты, когда тоска и одиночество снова овладеют душой".       Когда-то давно "княгиня леса" была гордой, (горделивой), упрямой и непреклонной. Смерть была для нее предпочтительнее служения, а перспектива стать женой самолюбивого самца, вызывала лишь презрительную улыбку. Даже во время своего непродолжительного правления, с рогоносцами она делила ложе лишь ради укрепления своего влияния, для удовольствия же предпочитая звать в свои покои учениц.       "Еще одна ошибка: следовало заключить равноправный брак с одним из соседей и тогда... Уже не важно".       Наморщив лоб, лань прислушалась к какому-то необычному звуку.       Тук-тук, тук-тук...       "Что это? Кто-то стучит? Неужели я снова сошла с ума?".       Сразу после своего заточения в колбе, Жизель обещала жестоко отомстить своим врагам и предателям, посмевшим сперва присягнуть ей, а затем ударить в спину. Она представляла, как своими копытцами вырвет глаза несчастному дураку, который придет к ней искать силу и знания. Ненависть была столь велика, что туманила мысли...       Шли годы, десятилетия, столетия, (возможно даже тысячелетия, все же в темной комнате без источников света и даже примитивного хронометра, течение времени отслеживать сложно). На смену злости пришло отчаяние и жалость к себе, так что олениха была бы только рада, если бы кто-нибудь предложил ей освобождение в обмен на ученичество. В какой-то момент, даже судьба стать младшей женой, или вообще бесправной наложницей, перестала казаться столь уж ужасной.       После третьего по счету сумасшествия, которое было исцелено при помощи блокировки эмоций и погружения в воспоминания о самых счастливых днях, Жизель вдруг осознала, что ее более не пугает ничто: ни вечность в заточении, ни рабство, разве что окончательная смерть по прежнему вызывала тревогу.       Тук-тук, тук-тук...       "Какой раздражающий звук. Неужели на самом деле кто-то стучится? Наверное это какое-то животное, которое не догадалось воспользоваться нормальным входом".       Время от времени олениха ощущала желание покончить со своим существованием: для этого нужно было только подвинуть свою колбу, тем самым нарушая магическую конструкцию созданную магами жизни и смерти. Однако, до настоящего момента, это желание получалось подавлять и отгонять, напоминая себе о том, что смерть - это легкий и неправильный путь.       "Сказала некромаг, черпающая силу из смерти. Лицемерно звучит".       Тук-тук, тук-тук...       Хмуро сведя бровки, Жизель распахнула глаза и застыла. Она находилась вовсе не в своей гробнице, знакомой до последней трещинки в каменной кладке, а в совершенно незнакомой маленькой комнатке с белыми стенами, полом и потолком, которые густо усеивали знаки неизвестного языка, в которых при желании можно было ощутить густую и непокорную силу. От удивления лань дернулась и снова замерла, пораженная ощущениями тела, о которых за время нахождения в виде отрубленной головы успела позабыть.       "Сон... Не сон. Не сон!".       Несколько раз конвульсивно вздрогнув, Жизель ощутила как от задних ног по спине в направлении головы, словно разряд молнии распространяется безумное наслаждение. На какое-то время она потеряла связь с реальностью, целиком погрузившись в обследование себя, испытывая при этом нечто сравнимое с экстазом.       Хваленый самоконтроль, нарабатываемый в течении сотен, (если не тысяч), лет, помахал копытцем и улетел в далекие дали, оставляя свою хозяйку в потоке бурных эмоций, снова и снова подкрепляемых ощущениями молодого, сильного и крайне чувствительного тела.       Немного придя в себя, лань начала по новому изучать окружающую обстановку. Первое что ей удалось понять это то, что она снова находится в колбе, только на этот раз куда более вместительной и заполненной зеленоватым полупрозрачным веществом. Передние и задние ноги были обтянуты эластичными жгутами, во время пробуждения не позволившими кобыле себе навредить.       "Хорошо что... Мозенрат? Хорошо что Мозенрат меня не видел, пока я была не в себе. Было бы очень неловко предстать перед своим мужем в столь неприглядном виде".       Улыбнувшись, олениха глубоко вдохнула теплый воздух, поступающий к ее мордочке через маску, от которой к поверхности жидкости тянулась гибкая трубка. Дышать было приятно, так что это даже пьянило голову. Шум же, который еще недавно так раздражал, оказался звуком биения сердца...       "Скоро я увижу небо и солнце".       По детски счастливая улыбка заиграла на губах лани. В эти минуты она была готова любить весь мир и позволять любить себя в ответ. Ей даже показалось, будто бы брачный ритуал уже был проведен, но тогда бы где-то рядом ощущался второй, столь же влюбленный разум.                   (Конец отступления).