Грязь и чистота

      «Привет, может встретимся? Я так соскучился по твоему огромному члену».       Губы Арсения кривятся в какой-то неестественной усмешке. Поудобнее откинувшись на спинку дивана, он неторопливо печатает ответ:       «Да, и что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал?»       «Хочу, чтобы ты выебал меня, как последнюю суку, пристегнул наручниками к кровати и заставил кончить, не прикасаясь к себе».       Предложение, конечно, весьма заманчиво, но дело в том, что Арс даже не знает, кто ему пишет. Наверняка его очередная жертва, которая, несмотря на просьбу Арсения, так и не удалила его номер из своей записной книжки. Бедняге не хватило одного раза, захотелось ещё, однако, Арс никому не даёт дважды. Ну почти никому…       Присутствует в его жизни один малолетний пацан, который в данный момент сидит на кухне, поедает хлопья с молоком и залипает в экран телевизора. И когда Арсений смотрит на это чудо, в его голове возникает один единственный вопрос: «Какого чёрта?»       Он действительно трахнул этого ребёнка? Два раза. И ему, блять, хочется ещё. Выебать Антона во всех всевозможных позах, и это уже клиника. Арс честно сдерживает себя из последних сил. Прошла уже неделя со дня спора, а он ещё ни разу не домогался до Шастуна, упорно убеждая себя в том, что Антон не привлекает его в физическом плане. Осталось только доказать это своему члену, который дёргается в штанах каждый раз, когда Шастун выходит в одном полотенце из душа или облизывает губы, с нарочитой сексуальностью поедая своё любимое клубничное мороженое в вафельном рожке.       Вот даже сейчас Арсений думает об этом и чувствует, как его мысли отдаются приятной болью в паху. Плотно сжав зубы и сделав глубокий вдох, Арс видит, как на дисплее его айфона высвечивается одно новое сообщение: «Ну и почему ты молчишь? Я уже так сильно возбудился, только лишь думая о тебе».       — Да я, блять, тоже, — еле слышно бурчит себе под нос Арсений, накрывая свободной ладонью своё бедро и чувствуя, как в паху начинает ныть всё сильнее. — Только ты не имеешь к этому абсолютно никакого отношения.       «Это не взаимно» — быстро строчит ответ Арс, но отправить сообщение так и не успевает, потому что рядом с ним приземляется Антон.       — Арс? — робко произносит он, и Арсений переводит на него несколько раздражённый взгляд.       В зелени глаз Шастуна можно заблудиться, серьёзно. И плутать в ней до бесконечности.       — Чего тебе?       — Мне очень нужна твоя помощь, — Антон пододвигается к Арсу ещё ближе, практически касаясь своим коленом его бедра.       Арсений на секунду прикрывает глаза, пытаясь сконцентрироваться на чём-нибудь, кроме такой манящей близости Шаста и своём члене, который всё ещё находится в неспокойном состоянии. И это очень, очень трудно, особенно когда окольцованные пальцы Антона как бы невзначай касаются его плеч, волос, груди, а глаза смотрят с робкой надеждой.       — Ну и в чём она заключается? — Арс нервно сглатывает скопившуюся во рту слюну, надеясь, что Шастун этого не заметит.       — Ну… — Антон неуверенно закусывает нижнюю губу, пока Арсений смотрит на него с неподдельным интересом, неосознанно делая тоже самое, что и он. Зеркалит его, сам того не замечая, — она заключается в том, чтобы… — Шаст делает глубокий вдох, — чтобы ты сходил в школу, притворившись моим дядей.       — Что? — Арс едва не захлёбывается воздухом, расширив глаза до размера двух пятирублёвых монет.       — Да, знаю, что эта просьба на первый взгляд кажется абсурдной, — тараторит Антон, нервно теребя в руке чёрный галстук Арсения, и Арс ощущает, что жёсткая ткань начинает внезапно давить на шею, словно удавка, — но… если завтра в школу не явится кто-нибудь из моих родственников, то классная руководительница сама позвонит родителям, и тогда выяснится, что я не живу с ними. У меня будут проблемы, если ты не поможешь.       — Прости, но какое мне дело до твоих проблем? — голос Арсения звучит грубо; резким движением руки Арсений сдирает с шеи мешающийся галстук и бросает его рядом.       — Арс, ну не будь таким вредным, — Шастун делает глаза как у кота из «Шрека», но Арсений на это лишь устало морщится. — Я уже сказал классухе, что вместо родителей придёт мой дядя, и она согласилась даже на это.       — Ну так попроси своего братца. Пусть он тебе подыграет. Почему сразу я?       — Во-первых, Дима сейчас в командировке, и вернётся только через два дня, а во-вторых, ты — самая оптимальная кандидатура на роль моего дяди. У тебя серьёзный, презентабельный вид и вообще, ты как войдёшь в кабинет, и классуха сразу потечёт, забыв о том, что хотела тебе сказать. Даже не придётся слушать её нудные советы по поводу моего воспитания, — Арсу кажется, что с каждым произнесённым словом Антон становится к нему всё ближе.       Сейчас он уже почти сидит на его коленях, и Арсений даже может почувствовать горячее дыхание Шаста в районе своей шеи. И это, знаете ли, очень сбивает с нужной мысли.       — То есть, ты хочешь, чтобы я её ещё и соблазнил? — хмурит брови Арс. — Неплохо, но я, конечно же, не собираюсь этого делать.       — Ну Арс, — хнычет Антон, уже полностью перебираясь на колени Арсения, словно кот, жаждущий ласки. Одна его ладонь накрывает крепкую грудь Арса, скрытую за тонкой тканью светло-голубой рубашки, а вторая — зарывается в густые, чёрные волосы. Шастун смотрит Арсению прямо в глаза, и, похоже, это полный провал. По всем фронтам. — Это же так просто, — губы Антона находятся в опасной близости от губ Арса, и мужчина невольно сглатывает, прикрывая глаза. Его густые ресницы подрагивают от возбуждения, которое более ощутимо сковывает низ живота, — просто мило улыбайся и строй из себя ответственного человека, классуха не сможет ни в чём тебя заподозрить. Она слишком добра и наивна для этого. И одинока. Понимаешь, к чему я веду?       — И ты не будешь ревновать меня к ней? — в шутку спрашивает Арс; его слегка потемневшие и расширенные зрачки застывают на острых ключицах Шастуна, которые совершенно не скрывает серая футболка с глубоким вырезом.       — К ней — нет, — губы Антона трогает лукавая улыбка. — Чисто между нами — она страшненькая. Но зато у неё очень богатый внутренний мир.       — Тогда точно нет, — Арсу сейчас так жарко. Безумно хочется стянуть с себя эту дурацкую рубашку и открыть все окна, устроив настоящий сквозняк. Может быть хоть он немного поумерит его пыл.       — Ну пожалуйста, помоги, — Арсений даже не успевает заметить, когда жалобный голос Шастуна превращается в более тягучий и сексуальный. Кажется, Антон просёк фишку и в данный момент умело пользуется его состоянием. — А я взамен окажу тебе какую-нибудь услугу. Вот чего ты сейчас хочешь?       «Тебя».       Шастун, закусив губу, начинает в наглую елозить на коленях Арса, в один прекрасный момент задевая своей задницей его напряжённый член, отчего Арсений издаёт еле слышный стон, машинально толкнувшись бёдрами вверх. Он переводит на Антона свой почерневший взгляд, и его глаза сейчас выглядят даже больше и бездоннее, чем прежде, насильно затягивая в свою воронку.       Шастун, кажется, всё прекрасно понимает. Кончик его языка медленно скользит по верхней губе, увлажняя, а глаза, в которых пляшут маленькие черти, больше не кажутся такими уж и невинными.       Арс чувствует, как Антон уже вполне осознанно начинает тереться своей задницей о его полувставший член и приоткрывает рот в немом стоне.       — Хочешь я тебе отсосу? — срывается с губ Шастуна. Антон тяжело дышит, кусая Арса за мочку уха, увлажняя его ушную раковину своим языком. — Можешь даже кончить мне в рот, я проглочу всё до единой капли.       «Что ты, блять, несёшь?» — хочет крикнуть Арсений, но у него хватает сил лишь на то, чтобы обхватить ладонями лицо Антона и заставить их взгляды столкнуться в немом поединке.       Зрачки Шаста расширены, а прохладные пальцы беспорядочно ерошат волосы Арса, слегка оттягивая их, приятно царапают короткими ногтями нежную кожу головы.       — Я не шучу, — эта фраза становится для Арсения последней каплей в океане соблазна.       — Ну тогда тебе придётся очень постараться, — одними губами произносит он, всё же находя силы для своей фирменной усмешки, которая мгновенно сгорает во вспыхнувших глазах напротив.       Довольно облизнувшись, словно кот, наевшийся сметаны, Антон медленно опускается на колени перед Арсом. Уже от этих плавных движений Арсению хочется стонать, но он держится, до боли закусив губу. Шастун же зря времени не теряет, нетерпеливо расстёгивая ремень на чёрных брюках. Металлическая пряжка вызывающе звенит, возбуждая Арсения ещё сильнее. В комнате становится ещё жарче, и Арс торопится стащить с себя рубашку, ощущая, как прохладный воздух приятно остужает разгорячённую кожу.       Арсений слегка приподнимает бёдра, помогая Антону стянуть с себя брюки, и через несколько секунд чёрная ткань падает ему в ноги. Шастун сглатывает, смотря на выпирающий в боксерах член. На них уже выступило пятно от выделяющейся смазки, и Шастун неуверенно припадает к нему губами, вырывая из груди Арса сдавленный вдох. Антон целует напряжённый член через ткань боксеров, неотрывно наблюдая за лицом Арсения. За его подрагивающими ресницами и влажными губами, которые он кусает через каждую секунду.       Когда тёмно-синяя ткань трусов уже насквозь пропитывается смазкой, Шастун отстраняется и тянет оставшийся предмет одежды вниз. Арс снова помогает ему в этом, на секунду приподнимаясь с дивана. Когда уже полностью вставший член оказывается перед лицом Антона, Шастун издаёт еле слышный стон и поднимает глаза на Арсения.       — Только я ещё ни разу этого не делал, так что не ругайся, если я что-нибудь сделаю не так. Хорошо?       — Да, блять, давай уже, — с уст Арса срывается нетерпеливый стон. Безумно хочется схватить Шастуна за волосы и насадить ртом на член по самое основание, но Арсений не настолько изверг. — Только зубы спрячь.       — Хорошо, — слышит он в ответ покорное и плотно сжимает зубы, когда губы Антона обхватывают головку его члена и начинают неуверенно её посасывать.       Арс впивается ногтями в обивку дивана; голубые глаза сами собой закатываются от чистого удовольствия, а с уст срывается тихий стон.       Осмелев, Шастун обхватывает член Арсения ладонью и начинает медленно двигать ей, одновременно лаская головку языком, слизывая выступающую на ней смазку.       Протяжно простонав, Арс хватает Антона за волосы и ласково надавливает головой на свой член, прозрачно намекая Шасту на то, что пора взять глубже. Шастун прикрывает глаза и послушно насаживается ровно наполовину, предварительно спрятав зубы, как ему говорил Арсений.       — Молодец, — хрипло выстанывает Арс, неосознанно сжимая светлые волосы на затылке сильнее. — Хороший мальчик.       Антон в ответ стонет с членом во рту, тем самым создавая приятную вибрацию, от которой Арсений издаёт очередной стон и откидывается затылком на спинку дивана, закатывая глаза.       Привыкнув к ощущениям, Шастун начинает сосать более энергично, расслабляя горло и заглатывая практически до конца. Изредка срабатывает рвотный рефлекс, и он давится, отстраняясь, но через несколько секунд снова впускает член в рот. Антон сосёт его с таким выражением лица словно он — самый сладкий в мире леденец, и от этой картины Арс боится кончить раньше времени. По подбородку Шаста уже текут слюни, но он не собирается отрываться от своего занятия, залезая свободной рукой себе в трусы. С его припухших, розовых губ каждую секунду слетают чмокающие звуки и развратные стоны, которые Антон просто не в силах контролировать.       — Да, детка, я скоро! — громко стонет Арсений и, уже не сдерживаясь, трахает рот Шастуна своим членом, грубо держа Антона за волосы.       Антон задыхается, судорожно дышит через нос, но послушно терпит, зажмуривая глаза. Несмотря на то, что горло уже начинает саднить, изо рта всё равно вылетают приглушённые стоны, а глаза слезятся.       Словив на себе влажный взгляд Шастуна, Арс ослабляет хватку, позволяя Антону, наконец, сделать глубокий вдох. Шаст шмыгает носом и стирает тыльной стороной ладони несколько слезинок, стекающих по щекам. С благодарностью в глазах смотрит на Арсения и заглатывает снова, сразу начиная активно сосать. Его голова движется слишком быстро; Арсений даже не успевает за ней следить, чувствуя, как внизу живота вот-вот взорвётся долгожданный фейерверк. Все мышцы на теле Арса предельно напряжены, а хриплые стоны непрекращающимся потоком слетают с губ.       Тяжело дыша, Арсений бесцеремонно хватает Антона за волосы, делает пару глубоких толчков бёдрами и без предупреждения кончает Шастуну в рот, издав финальный, оглушительный стон. Антон недовольно морщит лицо, но глотает, переводя на Арса удовлетворённый взгляд. Несколько белёсых капель, не попавшие в рот, стекают по его подбородку, и он быстро стирает их рукой.       Арс в это время пытается привести в норму дыхание, плотно закрыв глаза. Пальцы его рук дрожат от столь бурного оргазма, а рот слегка приоткрыт.       Арсений приходит в себя, когда чувствует на своих губах губы Антона, тяжесть его тела и руки, которые обвивают его шею. Даже не задумываясь, он отвечает на поцелуй, проводя кончиком носа по горячей щеке. Кожа Шастуна пахнет цветочным мылом, а губы настолько мягкие и поддатливые, что их хочется целовать вечно.       С каждой секундой поцелуй становится всё более страстным; языки сплетаются воедино, а воздуха в лёких начинает не хватать.       Арсений чувствует, как Антон начинает энергично тереться своим членом об его живот, тихо постанывая ему в губы.       «Про тебя то я и забыл».       Арс ехидно улыбается в поцелуй и сразу же слышит громкий стон Шаста. В порыве страсти Антон прикусывает его нижнюю губу, и Арсений морщится от резкой боли.       Сразу после этого Шастун отстраняется; его лицо и шея покрываются красными пятнами, а сам он стыдливо отводит взгляд.       — Тош, ты чего? — Арс прикусывает губу, понимая, что первый раз произнёс имя Антона в уменьшительно-ласкательной форме.       Он понимает, в чём дело только, когда замечает в области ширинки Шастуна небольшое пятно.       — Ты кончил, да? — Арсений издаёт сдавленный смешок, и Антон утыкается лицом в его плечо, краснея до кончиков ушей. — Это абсолютно нормально, не смущайся.       Мда, и как Шастуну только удаётся из похотливого дьяволёнка так быстро превращаться в невинного ангела? Фантастика, не иначе.       — Ты придёшь завтра в школу? — пытается перевести тему Антон, прижимаясь к Арсу сильнее, щекоча кончиками пальцев его запястье, обводя каждую выступающую венку на нём.       — Приду, — Арсений вздыхает, думая про себя, что ради этого ему придётся пожертвовать обедом. Ведь просто так его с работы никто не отпустит.       — Спасибо.       «И тебе» — язык так и чешется сказать эту фразу, но вместо этого Арс зарывается носом в стветлые волосы Антона, чувствуя знакомый цитрусовый запах.

*~*~*~*

      Антон топчется около кабинета русского языка и литературы, нервно грызя ногти на руках. Прошло уже более получаса, а Арсений всё не выходит. За дверью ни на секунду не затихают приглушённые голоса, из которых Шастун, как ни пытается, не может разобрать ни слова. И почему Надежда Васильевна не позволила ему присутствовать при их беседе, отправив его на урок алгебры? Так ведь не честно. К тому же, Антон всё равно никуда не пошёл: по алгебре сегодня самостоятельная работа, а очередную двойку получать как-то не особо хочется.       Шастун вздрагивает, когда по коридору второго этажа раздаётся звонок с урока, и одновременно с ним открывается дверь кабинета. От неожиданности Антон отступает на шаг, встречаясь взглядом со строгим лицом Арса.       — Ну наконец-то. Я тут почти весь урок торчу. Надеюсь, она ничего не заподозрила?       — А почему ты торчал здесь, а не за партой, решая самостоятельную по алгебре? — от серьёзного тона Арсения по рукам Шаста пробегает стая мурашек. — Ты вообще видел свои оценки? Двойка на двойке, это же пиздец полный.       — Ну и что? Какое твоё дело? — Антон недоумённо хмурит брови, складывая руки на груди в защитном жесте.       Почему Арсений сейчас ведёт себя с ним, как строгий отец? Это шутка такая?       Арс несколько недовольно озирается по сторонам, когда из кабинетов начинаются стремительно вываливаться ученики, и от их гогота в коридоре становится так шумно, что начинает закладывать уши.       — Антон, ты хоть немного думаешь о своём будущем? Чего ты, блять, добиваешься? Хочешь экзамены провалить? — произносит он, вынужденно повышая голос.       — Пфф, да не провалю я их. Все сдают, и я сдам. Эти учителя только пугать и умеют, достали уже мозг ебать своими грёбаными экзаменами.       — Хочешь начистоту? — Арс подходит к Антону ближе, хватая его за запястье. — Я думал, что ты умнее, что в твоём мозгу присутствует что-то ещё, кроме желания смотреть свои дурацкие сериалы и трахаться.       А вот это уже действительно обидно. Шастун чувствует болезненный укол в районе сердца и сердито поджимает губы. Непроизвольно отведя взгляд в сторону, он замечает Иру, которая цокает по коридору в своих длинных, лаковых сапогах. Шпильки на них настолько неустойчивы, и Антон искренне не понимает, как Кузнецова на них ходит, до сих пор не рухнув кому-нибудь в ноги. Их взгляды на секунду встречаются, но Шастун снова переводит внимание на Арса. На его голубые глаза, от которых внутри что-то неприятно сжимается.       — Кто бы говорил, — с напускной небрежностью в голосе бросает Антон, краем глаза замечая, как Ира, ощутимо замедляя шаг, проходит мимо.       Кузнецова словно решает про себя, подойти ли ей к другу прямо сейчас или просто подождать в стороне, пока он не договорит с Арсением. И Шастун мысленно благодарит бога, что она выбирает второе, для отвода глаз уткнувшись в свой айфон. Но ему становится неловко от того, что Ира хоть и незаметно, но всё же наблюдает за их с Арсом перепалкой. Лишние глаза и уши Антону явно сейчас ни к чему, но это же Кузнецова: её любопытство порой просто не знает границ.       — Что, прости?       — Совсем оглох на старости лет? Не строй из себя строгого папочку, у тебя это плохо получается. За своей жизнью лучше следи, которая вот-вот развалится к ебеням, — Антон сам от себя не ожидает этих слов, а уж об Арсении даже и говорить нечего: его лицо бледнеет, а в голубых глазах плескается отчётливая злость.       — У меня всё в порядке с жизнью, — Арсений сжимает запястье Шаста настолько сильно, что Антон морщится от боли, но терпит, руку не вырывает. — А вот ты сегодня весь вечер проведёшь, грызя гранит науки.       — Ну и каким образом ты меня заставишь? — на губах Антона играет дерзкая усмешка. — Отшлёпаешь за непослушание? — и почему именно это ему сейчас пришло в голову?       — Надо будет — отшлёпаю, — ледяным тоном заявляет на это Арс. — Но давай начистоту: если через неделю твои оценки не улучшатся, то классная руководительница позвонит твоим родителям. Тебя устраивает такое положение дел?       — Мне плевать, — огрызается Антон, чувствуя себя более, чем уязвимо.       — Да ладно? Уже плевать? А зачем же ты тогда устроил весь этот цирк?       Шастун в ответ молчит, кусая губы и пронзая Арса недовольным взглядом.       — Ну и чего же ты молчишь? Язык проглотил?       — Отъебись, — Антон резко вырывает своё запястье из цепких пальцев Арсения и спешит скрыться в толпе учеников.       Удивлённая и заинтересованная их ссорой Ира увязывается за ним следом; Шастун отчётливо слышит, как стучат по полу шпильки её сапог.       Мда уж, не ожидал он такого поворота событий. Его уши горят то ли от злости, то ли от стыда, то ли от всего сразу.       «Да какая, блять, муха его укусила?»       Антон останавливается около своего излюбленного подоконника и плюхается на него, сняв с плеча рюкзак и бросив его себе в ноги. Ира следует примеру друга, только вот свою чёрную сумку от любимого дизайнера бережно опускает на стройные колени.       — Ну и что это сейчас было? — спрашивает она, одаривая Антона выпытывающим взглядом.       — Да я сам толком не понял, — Шастун в ответ недоумённо пожимает плечами. — Осудил меня за плохие оценки, сказал, что всё, что я люблю в жизни — это смотреть телевизор и трахаться, — к его горлу подступает противный ком: слова Арса никак не хотят выходить из головы, распространяя по сердцу тупую обиду.       — Я думаю, что у него просто сработал отцовский инстинкт. Вот мой папа тоже ругается, когда я получаю плохие оценки, называет меня глупой и безответственной. Знаешь, как иногда обидно? Но с другой стороны, это своеобразное проявление заботы. Арс заботится о тебе, — Ира натянуто улыбается и по-дружески толкает Антона в плечо, — но почему-то это тебя не радует.       Шастун хочет поверить словам подруги. Но не может. Он не настолько наивен, как может показаться на первый взгляд.       — Да потому-что это нихрена не забота. Я его тупо раздражаю. Он изначально не хотел сюда идти, я его практически заставил это сделать. И вместо того, чтобы потратить своё свободное время на обед, Арс был вынужден выслушивать тупые наставления нашей классухи. Именно это его взбесило, а на мою учёбу, да и на меня тоже, ему абсолютно плевать.       — Ну может и так, — Кузнецова слабо пожимает плечами. — Не буду спорить, что твой вариант тоже имеет место быть.       — А самое паршивое, что я сейчас реально чувствую себя каким-то бесполезным телом, которое ни на что не способно, — угнетать самого себя Антон, конечно же, любит.       Но, однако, роль жертвы ему совершенно не идёт.       — Ну тогда я тоже бесполезное тело, как и ты, — Ира улыбается и обнимает друга за плечи, дотрагиваясь кончиком носа до его щеки. — Ты не одинок в этом мире.       Шастун выдавливает из себя что-то наподобие улыбки, мужественно терпя запах новых духов Кузнецовой: слишком приторные, с отчётливым нотами ванили. Ему ужасно не нравятся такие ароматы, у него от них постоянно першит в носу. Другое дело — парфюм Арса, от которого Антон просто сходит с ума.       И как только Шастун об этом думает, в толпе учеников показывается Арсений. Арс замечает его сразу, а Антон даже и не думает отводить взгляд. Не дождётся.       — Пойдём сегодня в кино? — Ира словно и не замечает, на кого так неотрывно сейчас смотрит Шастун, обнимая друга ещё сильнее, щекоча его щёку своим горячим дыханием.       Арсений усмехается чему-то и останавливается буквально в четырёх шагах от Антона. На рядом сидящую Ирину он не обращает ровно никакого внимания. Его взгляд уже не кажется раздражённым; буря в голубых глазах утихла, сменяясь покоем и даже редкими лучами солнца.       — Лови, — Арс достаёт из кармана связку из трёх ключей и бросает Шасту. Антон ловит их с присущей ему неловкостью. — Сегодня ушёл раньше меня, а ключи забыл. Скажи спасибо, что я их заметил, иначе пришлось бы тебе куковать около подъезда до вечера.       — Спасибо, — не без сарказма в голосе отвечает Антон, чувствуя, как по всему телу распространяется приятное тепло.       Может быть, Ира всё же права, и Арсений действительно о нём заботится?       — И не надо на меня обижаться, — губы Арса трогает лёгкая улыбка, — тебе это не идёт.       После этих слов Арсений уходит, и не видит, как Антон улыбается в ответ. С души словно спадает тяжёлый груз. Это ведь можно считать примирением, и ссорились ли они вообще?       — Ну так что? Мы идём сегодня в кино или как? — Шастун вздрагивает от голоса Иры и переводит на подругу задумчивый взгляд.       — Нет, сегодня не получится. Мне нужно исправлять оценки.       — Понятно, — голос Кузнецовой раздражающе-скрипучий, и Антон мысленно закатывает глаза.       — Что тебе понятно?       — Что на Арсения ты уже не злишься. Тобой так легко манипулировать, если честно.       — Только не надо обижаться, умоляю.       — Я не обижаюсь. Пошли на урок, — Ира резко спрыгивает с подоконника, и Антон следует её примеру.       Он просто не хочет идти с Кузнецовой в кино, и оценки тут совершенно ни при чём. Ему кажется, что они постепенно отдаляются друг от друга, Антону уже не так интересно проводить с Ирой время. Но это однозначно не её вина. Просто он сейчас слишком погружён в свои чувства к Арсу и не замечает, как они медленно тянут его на дно.

*~*~*~*

      Антон почему-то с дрожью в коленях ожидает, когда Арс вернётся с работы. Он сидит на диване и держит в руках учебник по алгебре, однако не прочитал в нём ещё даже строчки. Да и какой смысл пялиться в него, если всё равно ничего не понимаешь? Остаётся лишь гипнотизировать взглядом минутную стрелку на настенных часах. И когда она показывает без пяти восемь, входная дверь негромко хлопает. Вздрогнув, Шастун сразу же утыкается глазами в учебник.       Ссориться с Арсением совсем не хочется. Он итак чувствует себя паршиво после сегодняшнего, и усложнять всё ещё сильнее нет абсолютно никакого желания. Поэтому лучше просто подчиниться, к тому же, ему действительно нужно срочно исправить эти грёбаные двойки.       — Занимаешься? — Арс проходит в гостиную, и Антон даже не удосуживается поднять на него взгляд, коротко угукнув в ответ.       — Только задания нужно решать, а не тупо на них пялиться, — с этими словами Арсений вырывает учебник из рук Шастуна и кладёт его на письменный стол, который неприметно стоит в углу.       — Эй, — Антон в ответ возмущённо поджимает губы.       Вот опять он начинает. Специально что ли?       — Иди и садись за стол, — спокойно отвечает Арс и, раздражённо закатив глаза, Шастун всё же делает так, как он говорит.       Стул оказывается ужасно неудобным, и Антон недовольно на нём ёрзает, мечтая сломать его к чёртовой матери.       — Доволен?       — Слушай, я же для тебя стараюсь, — с губ Арсения срывается короткий вздох; он устало потирает пальцами свои виски. — Если ты в ближайшее время не исправишь оценки, то погрязнешь в проблемах. Тебе это надо?       — Нет, — Антон тяжело вздыхает.       — Ну тогда сделай над собой усилие.       — Разве классуха не дала мне никаких заданий? — резко переводит тему Шастун, состроив такое невинное выражение лица, на которое только способен.       Арс на несколько секунд зависает на лице Шаста, словно пытаясь вникнуть в смысл сказанной им фразы, и, наконец, до него доходит:       — Бля, точно, — он достаёт из кармана брюк сложенный листок и протягивает его Антону. — Тут всё написано.       Шастун разворачивает его и мысленно охуевает от количества заданий, которые ему нужно выполнить. Ему внезапно хочется впасть в кому на неопределённый срок, а лучше просто сдохнуть.       — Зачем я вообще заикнулся про эти грёбаные задания? — бубнит он себе под нос.       Но делать нечего, придётся решать. ~*~*~*~*       Где-то через час непрерывных дум мозг Антона начинает стремительно закипать. Все цифры в учебнике сливаются в одну, а в голову всё чаще лезут посторонние мысли, отвлекая от главного. Оперев ладонью щёку, Шастун начинает бездумно выводить на полях незамысловатые символы, невольно прислушиваясь к звукам, которые раздаются из кухни. Арсений мельтешит на ней, шумно мешает чайной ложкой кофе, аромат которого уже успел заполнить и гостиную.       Где-то через минуту до ушей Антона доносится знакомый рингтон айфона. Арс незамедлительно отвечает на звонок и уже по одному приветствию Шастун понимает, что на другом конце трубки никто иной, как Серёжа.       — Ну да, в десять встречаемся у «Устрицы»*, как и договаривались, — услышав знакомое название клуба, Антон невольно навостряет уши. А, может быть, это вовсе не клуб, а просто ресторан с индентичным названием? Да нет, вряд ли. Куда ещё Арс может пойти в десять вечера, если не на поиски алкоголя и шлюх? — И только попробуй слиться в этот раз. Всё, давай, — на этом разговор заканчивается.       Настроение Шастуна ухудшилось ещё больше, хотя какую-то минуту назад Антон думал, что ухудшаться ему уже просто некуда. Сейчас Арсений поедет в клуб, будет бухать и сосаться с каким-нибудь смазливым парнем, может быть, он ему даже отсосёт, а Шастун останется решать эти грёбаные задания. Отлично. Просто прекрасно.       Арс, блять, только его. И ему абсолютно плевать, что сам Арсений так не думает.       Антон сам не замечает, как сжимает ручку до боли в пальцах, да ещё и Арс так не кстати появляется в гостиной, сражая Антона наповал своим внешним видом.       «Сука, ну почему ты такой охуенный?» — эта мысль безумным вихрем врывается в голову Шаста, наполняя душу восхищением в перемешку с тупой досадой.       Арсений одет во всё чёрное: чёрные, узкие джинсы, чёрная рубашка, чёрный пиджак, который сидит на нём просто идеально, и кожаные чёрные туфли. Похоже, чёрный цвет — это теперь главный фетиш Антона. Арс сейчас выглядит как безумно сексуальный дьявол, особенно с этой ехидной усмешкой на губах, чёрными, как смоль, волосами, уложенные в беспорядочной причёске, и яркими, голубыми глазами, которые пронзают насквозь, не оставляя шансов на спасение.       Антон уже представляет, как к Арсу в клубе будут липнуть парни, улыбаться ему, шептать на ухо всякие непристойности. В одиночестве он в этот вечер точно не останется, и Шастуна это ужасно бесит.        — Ну и куда ты собрался? В клуб, да? Набухаешься и трахнешь первого попавшегося парня? — Антон не в силах контролировать поток слов, который сам по себе срывается с его непослушных губ.       — Да, а ты что-то имеешь против? — усмехается Арсений и выпросительно выгибает левую бровь.       — Я просто думал, что ты поможешь мне с алгеброй, — Шастун смотрит на Арса взглядом побитого щенка. — Я ничего в ней не понимаю.       — Малыш, ты меня, по-моему, с кем-то путаешь, — данные уловки, видимо, совсем не действуют на Арсения. По крайней мере, не сейчас, когда он собирается расслабиться с лучшим другом в клубе первый раз за эту долгую неделю. — Если тебе так нужна помощь, то можешь позвать кого-нибудь из своего класса, я не против. У вас ведь есть в классе отличники?       Антон отрицательно мотает головой.        — Да не гони, в каждом классе есть хоть один отличник, ну или просто умник.       — Да, но они предпочитают не связываться с такими тупицами, как я. У них там свой занудный круг общения.       — В таком случае, решай всё сам, — Арсений равнодушно пожимает плечами, мол, что ты от меня то хочешь?       — Ну, блять, помоги мне. Ты ведь умный.       — Не настолько, как ты думаешь.       Антон утыкается взглядом в тетрадь, надувшись, словно мыльный пузырь. Он вот-вот лопнет от обиды, и это будет на совести Арсения, если она, конечно, вообще у него есть.       — Да просто для тебя гораздо важнее набухаться и потрахаться с кем-нибудь в клубе, нежели остаться дома и помочь мне, — Шастун чувствует, словно в его душе копошаться скользкие, противные черви, пожирая его изнутри.       Теперь Антон ясно понимает, что он для Арсения абсолютное ничто. Даже не никто, а именно НИЧТО.       — Да, это так, — спокойный тон Арса режет уши, сердце в груди неприятно сжимается. — И не нужно делать из этого трагедию. Я тебе и так уже достаточно помог, на сегодня с меня хватит. В конце концов, я не мать Тереза, а всего лишь Арсений Попов. Алкоголь и шлюхи уже ждут меня, прости.       Ну да, конечно. Что и следовало ожидать.       — Ну и вали тогда, — рычит Шастун, сам от себя не ожидая такой злости.       Антон ещё никогда в жизни не чувствовал себя таким. Озлобленным зверем, у которого отнимают добычу. Что это, если не ревность? Эта коварная сука, которая заставляет совершать тебя необдуманные поступки, уничтожает твои нервные клетки, лишает покоя.       — А вот рычать на меня не надо, — лицо Арсения принимает более серьёзный вид. — Я, кажется, пропустил тот момент, когда мы объявили себя парой.       Шастун не знает, что на это ответить. В голове больше нет слов. Осталась лишь обида, стальными цепями сковавшая всё тело. Да, Арс не его. Не его, чёрт возьми! Но от осознания этого не становится легче. От слова, совсем.       — И запомни самое главное: я тебе ничего не должен, впрочем, как и ты мне, — на этой неприятной ноте разговор обрывается.       Антон молчит, остервенело черкая ручкой в тетради. Это немного успокаивает нервы, хотя сейчас они натянуты, словно струна. Ужасно хочется плакать, но слёз нет.       Действительно. Кто он ему такой, чтобы о чём-то просить? Да никто! Никто, сука. Ну вот пусть и валит к своим шлюхам, трахает их до потери сознания, он ведь не может без этого жить.       «Да чтоб у тебя член в штанах отвалился!»       Пока Антон проклинает Арса, тот спокойно допивает кофе, брызгает на себя туалетной водой, при этом провоняв всю квартиру, и идёт в прихожую. Шастун недовольно морщится, наблюдая за тем, как он напяливает на себя пальто и дохуя сколько времени стоит возле зеркала, приводя в порядок причёску.       «Грёбаный нарцисс».       — Даже не смей приводить сюда своих шлюх! — кричит Антон Арсу, когда тот уже переступает порог дома.       Единственное, что Шастун слышит в ответ — это звук хлопающей двери.       Антон со вздохом падает лицом на сложенные руки и пытается привести в порядок мысли. Виски сдавливает мёртвая тишина, а нос щекочет запах парфюма, который оставил за собой Арсений.       — Плевать тебе на меня, да? Тогда мне тоже на тебя плевать, понятно? — Арс ушёл, значит пришло время выплеснуть чувства наружу. — Кого ты вообще из себя возомнил? Грёбаное совершенство? Ха, да таких как ты тысячи, и даже лучше есть в сто раз. И хуй я больше буду по тебе страдать, ты этого не стоишь.       Шастун с напускным спокойствием принимает прежнее положение на стуле, переворачивает страницу в тетради и, пододвигая к себе учебник по алгебре, начинает внимательно вчитываться в правило. Только в голове всё равно стоит клуб, танцующий на танцполе Арс и чужие руки, обнимающие его. Всё, это уже клиника, серьёзно.       — Ну неужели он совсем ничего ко мне не испытывает? — где-то через десять минут мучений Антон сдаётся, отрывая взгляд от правила, которое так нихрена и не понял.       Голова разрывается от мыслей, Шастун уже просто не может тупо сидеть на одном месте. В крови бушует какое-то странное чувство: хочется пойти в клуб и просто, блять, напиться. До такой степени, что даже не будет сил доползти до дома. А что? Арсу можно, а ему — нет? Он тоже хочет веселиться, а не тухнуть здесь, решая дурацкие задания.       Антон зол, возбуждён и обижен. Хочется на кого-нибудь наорать, выплеснуть весь гнев, который накопился внутри. Иначе Шастун просто взорвётся. Сидеть в четырёх стенах становится всё более невыносимым.       — А вот возьму и тоже пойду в клуб. И пусть Арс сосёт хуй.       Антон уже представляет эту картину. Как он будет целоваться с каким-нибудь парнем, а Арсений со злостью на них смотреть, до боли сжимая кулаки. Но уже поздно, Арс. Раньше нужно было думать, а теперь мучайся и кусай локти.