***
— Постарайся не бояться, Лорен, — проворчала Кэндис. Девушка стояла в окружении группки местных школьных снобов, которые сразу выделили ее после первого дня, проведенного в школе, узнав, кем именно является ее отец. И в итоге ей почти сразу предложили стать частью этого маленького сборища местных мажоров. Лорен была удивлена и немного напугана, узнав, что они хотят общаться с ней, так как хоть у нее и были деньги, но никогда не было друзей. Но был подвох, он всегда был. Они сказали ей, что она должна унизить другую девочку — ее звали Тамсин Скарстен. Лорен раздумывала над тем, чтобы соврать им, лишь притворившись, что ей нравится эта идея, но они сразу же начали разбирать подробности этой операции — решив, что сами назначат не только время и место, но и будут присутствовать при этом лично. — Почему именно это? Иначе разве нельзя? — спросила Лорен, доставая одну из долларовых купюр, которые они собирались засунуть в шкафчик Тамсин. Кэндис же в ответ закатила глаза. — Лорен, не тупи. Эта школа является престижной. Только лучшие из лучших должны учиться здесь, верно? Все наши отцы много работали, чтобы накопить достаточно денег и отправить нас сюда, но здесь все еще остаются несколько мразей, которые пролезли сюда лишь за то, что умеют играть в баскетбол или что-то в этом роде. Как будто это поможет этой лесбухе найти мужа, — Кэндис и несколько девчонок рассмеялись и этот смех прозвучал довольно противно. — Ну да, она одна из наших лучших игроков, также как и во всем штате, и мы не сможем больше выигрывать, если ее… — Лорен, заткнись, — рыкнула Кэндис. Одна из девчонок как раз закончила просовывать купюры в шкафчик, когда прозвенел звонок. — Готова? — выжидающе посмотрела на девушку Кэндис, заставив ту нервно сглотнуть. — Эм… да, но… — Хорошо. Помнишь, что говорить? — Да… — Увидимся позже, — попрощалась Кэндис и вместе с остальными девчонками вышла из раздевалки. Лорен же осталась сидеть возле шкафчика Тамсин и не двигалась до того момента, пока другие девушки не стали заходить в комнату. Она почувствовала, как ее начинает охватывать паника, когда Тамсин показалась в дверях, бросив на нее веселый взгляд. — Разве ты должна сейчас быть здесь? — спросила она, но Лорен не смогла заставить себя ответить. Она лишь помнила слова, которые ей сказала произнести Кэндис, а все остальное вылетело у нее из головы из-за нервозности или из-за чувства вины. — Ладно… — Тамсин закатила глаза, не услышав ответа, и направилась в сторону своего шкафчика. Однодолларовые купюры посыпались из него, когда она дернула на себя ручку и Лорен сразу поднялась со своего места, готовясь сказать то, что должна была сказать. Тамсин же выглядела совершенно растерянной, глядя на то, как деньги сыпятся ей под ноги, а остальные находящиеся в этот момент девушки не спускали с нее глаз. Тамсин перевела взгляд на Лорен. — Ты сделала это? — спросила она. — Д…да. — Зачем? — Тамсин непонимающе вскинула бровь. — Мы все знаем, как сильно тебе нужны деньги, — громко произнесла Лорен. Глаза Тамсин расширились при этих словах, а на щеках выступил стыдливый румянец. Лорен же почувствовала, что ее все больше тошнит от происходящего — настолько, что она едва заставила себя продолжить. — Так что теперь у тебя есть собственные деньги, чтобы платить за обучение, и ты можешь перестать сосать деньги у этой школы, пиявка, — Лорен закончила и по комнате разнеслось громкое «Оооу» со стороны остальных девчонок. Девушка видела, как Тамсин отвернулась от нее, и на мгновение ей показалось, что на этом все и закончится, но не тут-то было — Тамсин быстро развернулась обратно и ее кулак стремительно прилетел прямо в нос Лорен. Льюис с размаху впечаталась спиной в шкафчики и опустилась на пол, чувствуя, как нос наполняется теплой жидкостью, которая начала просачиваться сквозь ее пальцы. Несколько девушек начали скандировать имя Тамсин, подначивая ее продолжить, но девушка лишь стояла на месте, с наполненными болью глазами.***
Лорен и Тамсин сидели в кабинете директора в полной тишине. Тамсин потирала свой кулак, а Лорен зажимала платком нос, который все еще кровоточил и, похоже, был сломан. Их школьный директор, мистер Гордон, закончил что-то писать на листке бумаги, перед тем как вновь посмотреть на двух девушек. — Тамсин, ты знаешь, что физическое насилие недопустимо в этой школе. У нас нет снисхождения к подобным проступкам. Ты не только ударила Лорен, но ты еще и сломала ей нос и в придачу еще и к этому, ее кровь запачкала ей форму. Разве так должны себя вести те, кто планирует играть в НБА? — спросил он, глядя на нее, но Тамсин не подняла взгляда от пола. — Тамсин? — снова спросил он. — Нет, не так, — ответила она. — Именно. Я боюсь, что я вынужден исключить тебя из близящегося баскетбольного сезона… — Что?! Нет, Вы не можете этого сделать! Если я не буду играть, я не смогу… — Я знаю, Тамсин. И мне жаль, — извинился он. Лорен не могла поверить в услышанное. Из-за ее действий эту девушку фактически исключат из школы? И ради чего? Ради тех самых новых друзей? Едва ли после такого она сможет заставить себя назвать Кэндис и ее группу поддержки друзьями. Это было неправильно, и Лорен прекрасно это понимала. Она убрала платок от лица и вмешалась в разговор. — Подождите, — сказала она. — Что Лорен? — мистер Гордон перевел на нее взгляд. — Дибектор, это боя бина, — призналась Лорен, закатив глаза от того, как идиотски прозвучал ее голос из-за поврежденного носа. — Твоя вина? — переспросил директор. — Да. Я саба спробоциробала Табсин. — По-моему в это трудно поверить. — Кэнбис Джейбс и ее побруги уговобили беня бделать это. Я не бнаю, почебу я собласилась. Я была дубой. С этой бочки збения, этого никобда бы не случилось, если бы я не обскорбила Табсин. Я несу побную обтветсвенность, — закончила Лорен, вновь закрывая нос платком. Краем глаза она заметила, что Тамсин была в полном шоке от ее признания и явно не ожидала, что она так поступит. — Что ж, ты не можешь взять на себя полную ответственность, так как Тамсин все же напала на тебя. Но это очень взрослый поступок, Лорен. Я уверен, что Тамсин будет очень благодарна тебе за это признание, — сказал он, и Тамсин согласно кивнула в ответ. — Что ж, в таком случае… Тамсин, я не буду исключать тебя из команды, но вы с Лорен будете отбывать наказание каждый день на протяжении следующей недели. И еще я прошу тебя выплатить Лорен шестьдесят долларов за испорченную рубашку и свитер. — А бто насчет Кэндис? — спросила Лорен. — Кэндис Джеймс тоже получит свое, я обещаю. А теперь, раз мы все прояснили… остались ли у вас еще вопросы? — спросил он, а затем протянул им два листка бумаги, после того как девушки покачали головами в ответ. — Хорошо, это ваши бланки, в которых вы будете отмечаться, проходя наказание, — закончил он. Лорен и Тамсин вышли в пустой холл вместе, направившись в сторону классов, сохраняя неловкую тишину. — Спасибо тебе, — пробормотала Тамсин. — Тебе не нубно этого гоборить. В любом случае это боя бина. Я избиняюсь, что бела себя как дуба, — извинилась Лорен. — Извинения приняты. А я извиняюсь за то, что сломала твой нос, — усмехнулась Тамсин. — Избинения приняты, — ответила ей Лорен. — Наказание это отстой. Я опоздаю на метро, если буду задерживаться еще на два часа в школе, — вздохнула Тамсин, разглядывая розовый листок с бланком. — Я богу подвести тебя. Это беньшее, что я болжна бделать. Я же бтянула тебя бо бсе это, — предложила Лорен. — Ты не обязана этого делать. — Это нобмально, пбавда. Бне не сложно.***
Тамсин прошла в больничную палату и прикрыла за собой дверь. Сейчас здесь находилась только она и спящая Лорен. До этого приезжала Бо, но она уехала примерно полчаса назад с Итаном и Сэмом. Даниэль же вернулась во Францию, чтобы разобраться с переездом в Нью-Йорк и успеть подготовить все до начала учебного года, так что ребята оказались под присмотром Бо. Эвони же регулярно задерживалась по вечерам, работая за Лорен, так что сейчас Тамсин могла побыть наедине с лучшей подругой. Она присела рядом с ней — Лорен лежала на другом боку, мирно посапывая во сне. Она все чаще и чаще открывала глаза, взгляд которых становился все более осмысленным, однако Тамсин не всегда была рядом, чтобы видеть весь ее прогресс. Она приходила сюда каждый день в семь тридцать вечера, за час до того, как заканчивались визиты для некровных родственников, и проводила время с Лорен, когда вокруг уже не было такой толпы и можно было спокойно сделать или сказать что-нибудь сентиментальное. Она не могла сидеть, облокотившись на ее колени как Сэм или же целовать ее в губы и гладить волосы как Бо… да и просто сидеть, держа ее за руку и шептать что-нибудь ей на ухо, как делали ее родственники у Тамсин тоже не получалось. Лорен в любом случае не требовала бы от нее этого, ведь она знала Тамсин. Будучи лучшими подругами двадцать три года, они давно научились понимать, чего стоит ожидать друг от друга. Тамсин была одним из немногих людей в мире, которые и правда заботились о Лорен и которая могла при необходимости дать ей хорошего пинка. Так что она, конечно, взялась с Эвони и Лахланом за детоксикацию, когда они решили попытаться провести Лорен через это. Она всегда присматривала за жизнью Лорен, за ее благополучием и видела, что ее подруга ступила на темную дорожку и знала, что обязана помочь ей. Она знала, что обязана вмешаться. Но от этого не становилось легче. Она часто ловила себя на мысли, что молится всем богам о том, чтобы они вырвали из ее воспоминаний тот момент, когда она держала почти что мертвую Лорен в своих руках. И она бы отдала все, чтобы первым тогда ее нашел кто-нибудь другой. Потому что тогда она успела подумать, что Лорен уже мертва. И ничего не исправить. Что она никогда больше не улыбнется, никогда больше не рассмеется и не поговорит с ней снова. Кто она без лучшей подруги? У Тамсин были другие… знакомые, но Лорен всегда была с ней и для Тамсин она всегда стояла на порядок выше других. И если бы девушка опоздала хотя бы на минуту, то все было бы кончено. Перед тем, что произошло с Лорен, она никогда особо не плакала. Ее отец был ветераном Вьетнама и всегда кричал на нее, если видел слезы в ее глазах, а мама ушла, когда ей было всего восемь, и она не помнила, чтобы плакала даже тогда. Но когда Лорен оказалась в больнице, Тамсин вдруг поняла, что с тех самых пор плачет каждый день. Прямо как сейчас. Она быстро вытерла слезы с лица и громко шмыгнула носом в платок, который она теперь носила с собой постоянно. Видимо этот звук оказался слишком громким, так как Лорен вдруг зашевелилась в своей кровати. — Прости, Лор, — извинилась Тамсин, гляда на то, как Лорен повернулась на своей кровати и посмотрела на блондинку немного сонным взглядом. Тамсин же смотрела на нее в ответ до тех пор, пока на губах Лорен не проскользнула ухмылка. — Что? — спросила Тамсин. Она не ожидала, что Лорен ответит ей, для этого было слишком рано. Но Лорен продолжала улыбаться, глядя на нее. — Из-за чего ты улыбаешься? Из-за этого? — спросила она, жестом показывая на свои глаза и слезы, бегущие по щекам. Лорен в ответ издала негромкий звук, слегка смахивающий на хрюканье. — Да, конечно… эти слезы из-за тебя, маленькая засранка. Ты меня до смерти напугала тогда, знаешь ведь? — ухмыльнулась Тамсин. Лорен еще раз шмыгнула носом в ответ перед тем, как закрыть глаза и снова заснуть.***
Флэшбэк
— Эвони? — тихий голос раздался со стороны двери у ее комнаты. Эвони остановила свои сборы и оглянулась, выискивая взглядом свою младшую сестру. Лорен выглядела взволнованной и топталась возле входа, теребя рукав кофты. — Заходи, Лорен, — пригласила ее Эвони, отодвигая в сторону часть вещей, чтобы девушка могла присесть. — Мама с папой уже уехали? — поинтересовалась Эвони. — Да, они выехали минут десять назад, — ответила Лорен, хотя, судя по ее голосу, ее мысли в этот момент были заняты совсем не этим. — Отлично. Ты не хочешь мне помочь приодеться для этой вечеринки? — глаза Лорен округлились при этих словах. — Ты собираешься закатить вечеринку, в то время когда наши родители уехали на выходные? Можно ли найти еще большее клише? — воскликнула она. — Успокойся, малышка. Я просто собираюсь отпраздновать мой отъезд в университет и это идеальный момент. Мама с папой уехали, Лахлан в походе со своими друзьями, так что никто из них не вернется до понедельника, а значит, удастся нормально повеселиться до моего отправления в Принстон, — объяснила Эвони. — Через два дня ты уедешь, — вздохнула Лорен. Эвони с грустью посмотрела на нее в ответ и села рядышком. — Ты говоришь это так, словно я собираюсь отправиться в кругосветное путешествие и никогда не вернусь обратно. Отсюда всего час езды. Так что буду регулярно заглядывать, когда будет свободное время, — заверила ее Эвони. — Я знаю, просто… знаешь, забудь. Это глупо, — вздохнула Лорен и попыталась встать, глядя в сторону двери, но Эвони быстро пресекла эту попытку, остановив ее. — Чтобы ты не сказала, это не глупо, если это тебя беспокоит. Просто скажи мне, Лорен. Все нормально… — Это не нормально! Это может разрушить мою жизнь! — выкрикнула в ответ Лорен. — Нет, этого не бу…. О чем ты вообще говоришь?! Ты под чем-то, что ли? Или ты разбила свой БМВ? Если это так, то… — Я думаю, что я лесбиянка! — прокричала Лорен, обнимая руками своим плечи. — И?! — Что значит «И?» — переспросила Лорен. — Я только что сказала тебе, что я лесбиянка и это все, что ты можешь на это ответить? — в ее голосе звучало явное непонимание. — А что ты ожидала от меня услышать? — возразила Эвони. — Я не знаю. Я думала, ты почувствуешь отвращение, возненавидишь меня или расскажешь маме с папой, — ответила Лорен поникшим голосом. — Лорен, ты моя сестра. Я никогда не возненавижу тебя. Было время, когда я была близка к этому — в те дни, когда ты начинала краситься и мои вещи стали иногда исчезать, из-за чего я не могла однажды целую неделю найти свою любимую помаду. Но я даже не подумаю ненавидеть тебя за то, кто ты есть. И если ты предпочитаешь девушек… что ж, меня это совершенно не напрягает. Если ты это сделает тебя счастливой, — улыбнулась Эвони перед тем как обнять сестру. Закончив обниматься, она наклонилась и поцеловала ее в лоб. — А что насчет мамы и папы? Что насчет Лахлана? — забеспокоилась Лорен. — Я думаю, что ты сможешь им об этом сказать, когда почувствуешь себя готовой. Это тебе решать, а не мне. Но если с мамой и папой начнутся проблемы, то я напомню им, что сейчас тысяча девятьсот девяностый, а не девятнадцатый век. И Лахлан воспримет это вполне нормально, я думаю. В конце концов, он чпокнул одного парня в конце весны, — ответила Эвони. — Лахлан тоже гей?! — изумилась Лорен. — Что? Не… Он натурал, в этом я не сомневаюсь. Просто у него было одно небольшое приключение весной в том году. Ему не понравилось, так что на этом историю можно и закончить. Но если хочешь, можешь сама его расспросить об этом. Он сам все тебе расскажет, — объяснила Эвони. — Правда? Спасибо. — Да без проблем. Думаю, лучше мне отменить эту вечеринку, — добавила Эвони. — Почему? — удивленно спросила ее Лорен. — Ну, я думаю, что у нас с тобой получится отдохнуть намного веселее, чем в окружении пьяных, потных тинэйджеров, так что… спускайся вниз и поищи какой-нибудь интересный фильм, а я пока уберу все вещи, а потом посмотрю его вместе с тобой. Выполняй! — приказала Эвони, взмахнув руками, словно фокусник палочкой. Лорен притворно закатила глаза, а затем направилась в сторону двери. Но не дойдя до нее пары шагов, она развернулась обратно и посмотрела на сестру. — Эвони, спасибо тебе еще раз, — улыбнулась Лорен. — Ага, только запомни, что мы не будем смотреть «Клуб Завтрак», «Девушку в розовом» или «Шестнадцать свечей» в тысячный раз. Хотя твое признание полностью объясняет твою одержимость Молли Рингвальд, — пробормотала она себе под нос.***
— Ага… да… конечно, — Эвони закончила телефонный разговор и подошла к кровати Лорен. Прошло уже почти две недели с тех пор, как младшая из Льюисов начала открывать глаза и сейчас она могла сидеть самостоятельно и плюс еще несколько вещей. Она все еще плохо говорила, с трудом сжимала предметы, но доктор Мартин подтвердил, что она уже в полном сознании и окончательно вышла из комы. — Мама с папой передают привет из Мумбаи, — проворчала Эвони. Она села рядом с сестрой и начала наблюдать за тем, как та пытается зачерпнуть ложкой немного овсяной каши, у которой почти не было запаха. И девушка испытывала при этом явные трудности. — Тебе нужна помощь? — спросила ее Эвони, но увидев, что Лорен не реагирует на ее слова, она все же решила вмешаться. — Н…нет, — выдавила из себя Лорен, пытаясь продолжить свои бесплодные попытки поесть самостоятельно. Эвони же закатала рукава и забрала у нее ложку с миской. Засунув ложку в мутную овсянку, девушка зачерпнула немного каши. Через секунду ложка замерла в нескольких сантиметрах ото рта Лорен. — Открой рот, — приказала Эвони, но Лорен протестующе покачала головой в ответ. — Не будь упертой, Лорен. Открой свой рот и ешь эту гребанную кашу, — Эвони начала терять терпение от бесконечных попыток Лорен продемонстрировать свою независимость. Серьезно, всего две недели назад она даже дышать не могла самостоятельно, а сейчас уже хочет делать все вещи, на которые попросту еще физически не способна. Лорен фыркнула носом и упрямо покачала головой, окончательно выведя Эвони из себя. Девушка с силой швырнула ложку обратно в миску, заставив сестру вздрогнуть от неожиданности. — ПРОКЛЯТЬЕ, ЛОРЕН! ДАЙ МНЕ СДЕЛАТЬ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ! — закричала она. Шокированная ее вспышкой Лорен изумленно наблюдала за тем, как Эвони вскочила со своего места и принялась ходить вдоль кровати. — Это полностью моя вина и я просто хочу помочь! Я всегда заботилась о тебе! ВСЕГДА! Ты знаешь, насколько это тяжело — просто сидеть на стуле, пока ты лежишь как овощ и надеяться, что все будет хорошо?! Надеется, что эти доктора смогут спасти тебя после того, как я облажалась! И вот ты пришла в себя и это единственное, что я могу сделать, чтобы помочь тебе, а ты даже не позволяешь мне хотя бы этого! — прокричала Эвони. Она рухнула обратно на стул и прикрыла глаза, сдерживая слезы. — Эв…ни? — слабый голос Лорен неожиданно прервал повисшую в воздухе тишину. Девушка умоляюще посмотрела на сестру: — Помощь? Эвони поднялась со стула и вновь взяла в руки ложку с миской. Зачерпнув кашу, она поднесла ее ко рту Лорен. — Ты хочешь, чтобы я каждый раз говорила чух-чух или есть другие пожелания? — фыркнула Эвони. Лорен закатила глаза в ответ, но все же открыла рот, милостиво соглашаясь проглотить горячую и достаточно мягкую кашу.***
— Ох! — охнул тринадцатилетний Лахлан, принимая в грудь удар прилетевших в него пятидесяти фунтов, которым было уже семь лет от роду. Он наклонился, чтобы включить настольную лампу, при свете которой увидел, как на него внимательно смотрят большие карие глаза. — Что случилось, Лорен? — спросил он, усаживая девочку к себе на колени. — Я что-то слышала в своей комнате, — объяснила Лорен, прижимаясь к старшему брату. — Что, по-твоему, ты услышала? — Монстра. Может их два… может три…. — прошептала девочка. — Целых три монстра? Да быть не может, — подыграл ей Лахлан. — Нет, может. Я слышала… их много. Я не могу вернуться обратно. Они съедят меня заживо, Лахлан, — взмолилась Лорен. — А что если я их прогоню? — предложил он. — А как ты их прогонишь? Монстры ведь боятся только мамочек и папочек, разве нет? — спросила она, глядя на Лахлана карими глазами полными любопытства. Ее брат бросил взгляд на часы — время только одиннадцать, а родители все еще на благотворительном вечере и они вряд ли вернутся раньше часа ночи. — Это неправда, — возразил Лахлан, подняв Лорен и вместе с нею, направившись к входной двери. — Они также боятся и больших братьев. Жди здесь, — распорядился он. Лорен кивнула и сжала одну из подушек Лахлана, которую прихватила с собой. Он исчез в холе на несколько минут, «пугать» монстров и «прогонять» их прочь. На самом деле он сходил попить и проверить Эвони, после чего вернулся в комнату, чтобы уложить Лорен спать. — Лорен, монстры ушли… — позвал он сестру, заходя обратно, но сразу замолчал, когда услышал тихое сопение, раздающееся со стороны его кровати. Лорен уже уснула, закутавшись в одеяло, и ее брату не оставалось ничего, кроме как улыбнуться и лечь рядом с ней, потушив свет.***
В больничной палате Лорен было абсолютно темно. Она уже начала спать совершенно нормально и ей больше не требовался тусклый, приглушенный свет как раньше. Это значило, что теперь Лахлан был вынужден сидеть рядом с ней по ночам в полной темноте по несколько часов, но его этого устраивало, раз Лорен чувствовала себя комфортно. Он часто засыпал, слушая спокойное дыхание сестры — давным-давно это было для него обычным делом, но он точно не ожидал, что ему вновь предстоит привыкнуть к этому. Мужчина быстро вскочил со стула, когда сквозь дрему он услышал, что дыхание Лорен стало быстрым и сбивчивым. Подбежав к стене, он включил свет и обнаружил, что Лорен сидит на постели с широко открытыми глазами, а по ее щекам бегут слезы. — Лорен, что случилось? — спросил он. Прошло три недели с тех пор, как Лорен очнулась, и вновь начала говорить, однако ей каждый раз приходилось тратить некоторое время на то, чтобы соединить слова в предложения. Но все же они с каждым днем становились все более ясными и длинными. — Там было… эм… так много в…воды… не могла дышать, — попыталась она объяснить. Лахлан сразу понял, что именно она пытается ему сказать. — Я думаю, что ты начинаешь вспоминать, что тогда произошло, Лорен, — вздохнул Лахлан и сел обратно на стул. — Вспоминать? — испуганно повторила она за ним. — Да, доктор говорил, что это может случиться. Он не был уверен точно, но сказал, что возможно ты непроизвольно будешь вспоминать, как именно все произошло, — объяснил он. — Я… я не хочу вспоминать, — голос Лорен сломался. Лахлан же не знал, что делать — перед ним была его сестра, такая растерянная… напуганная и он не знал, как именно себя вести. — Лорен, извини, но я не знаю, что мне сделать, чтобы ты почувствовала себя лучше, — извинился он. Лорен секунду молча смотрела на него, а потом вдруг подвинулась на кровати, похлопав ладонью на пустое место рядом с собой. Лахлан усмехнулся. — Ты хочешь, чтобы я сел рядом с тобой? Лорен кивнула. — Тебе будет тесно, — заметил он. Лорен лишь пожала плечами в ответ. — Ты понимаешь, что мне уже… почти сорок шесть лет, а? — усмехнулся он вновь и, потушив свет, забрался на больничную койку. Лорен еще раз шевельнула плечами и Лахлан, приобняв ее за них, вместе с ней опустился на кровать. Прошло меньше пяти минут до того, как дыхание Лорен вновь стало спокойным, и она тихо заснула.