Лесбияночки

Все. Сказал. Джихун какое-то время молчал. И Линь думает, что если бы его слова оказались неправдой, то старший бы сразу так и сказал, и все бы обратилось в шутку. Но он так не сделал. Секунды тянулись слишком долго, Линю начало казаться, что в этой наступившей тишине он стал слышать удары своего сердца. Джихун смотрел на младшего таким взглядом, словно произошло то, чего он сильно опасался. Судя по всему, так и есть. - Я... И он снова замолчал, отводя взгляд. - Просто ответь: да или нет. Гуанлинь и сам не заметил, как начал нервно теребить край футболки. Он ужасно не хотел услышать то, что сейчас, возможно, скажет Пак. До жути не хотел. Но лучше уж знать правду, чем мучаться от мыслей. Линь заглянул в глаза напротив и увидел в них нечто похожее на... Сожаление? Словно Джихун извиняется перед младшим за то, что ему придется сказать. - Я... Линь, я не гей... Что? В смысле - не гей? Линь на пару секунд встал в ступор. Он уже приготовился к тому, что Джихун во всем признается, а тут... И как это понимать? И что это тогда такое? Джихун, судя по всему, увидел замешательство Лая и от этого смутился еще сильнее. Если бы Линь только знал, что тут все немного сложнее... - Я... Это сложно объяснить... И вообще не надо было начинать этот разговор, наверное... Пак отвел взгляд и стал нервно блуждать им по комнате, не зная, за что зацепиться. А Линь совсем запутался. Он никак не может понять, к чему клонит его хен. Он же явно хочет что-то сказать... Только вот, что? - Хун... Скажи уже, а то мы так до ночи тут просидим... Китайцу и самому было дико неловко. Такого смущающего разговора у них с Джихуном не было еще никогда. И в комнате снова повисла тишина. Должно быть, Джихун собирается сказать что-то действительно шокирующее, если он никак не может решиться. Пак, видимо, собрал все свое мужество в кулак и, набрав в легких побольше воздуха, выпалил: - У меня стоит только на тебя!... Он сразу же отвел взгляд, словно жалея, что вообще решился начать этот разговор. Гуанлинь находился в самом настоящем ахуе. Он ожидал услышать что угодно (ну или почти), но точно не это... Наступила неловкая пауза. Линь просто не мог придти в себя после такого признания, он не мог подобрать слов. Может, он что-то неправильно понял? Может, его небезупречный корейский дал о себе знать? Может под словом "стоит" Джихун имел ввиду что-то другое? Но, в таком случае, уже получается полнейший бред. Линь не испытывает отвращения. Имея опыт прекрасной дружбы с Джихуном, Лай просто не может испытывать к нему такого рода чувства. Зато появился страх. Страх того, что с этого дня, с этого момента, все уже не будет как прежде. Они вряд ли смогут так же спокойно обниматься, спать друг у друга в кровати... Грустно. - Да... Зря я это сказал... Надо было дальше играть в подружек... Линь поднял взгляд на Джихуна и увидел в его глазах такую грусть и сожаление, что обижаться и злиться на него стало просто невозможным. - Не говори так. Тебе бы пришлось жить с этим каждый день... Лай хотел было успокаивающе приобнять Пака, но... Остановился. - Зато ты был бы в порядке. Джихун опустил голову и запустил пальцы в волосы, закрывая глаза. Он вздохнул, а потом поднялся с кровати. - Линь, я пойду, пожалуй... Гуанлинь смотрел на Пака, и в голове вертелась все та же мысль:" Теперь все изменится". Хун надавил на ручку и открыл дверь. - Хен... Я не злюсь на тебя. Лай посчитал, что он был просто обязан сказать эти слова. Зная Джихуна, он бы не спал всю ночь и думал о том, что он сломал жизнь Линю, что он все испортил, что младший зол на него. После этих слов Пак вряд ли заснет крепким сном, но хоть что-то Лай должен был сказать. Джихун улыбнулся совсем слабо, с грустью, и вышел из комнаты.