Сердце свыкнется, хуй поймет

      Едва отдышавшись после, казалось бы, сотого оргазма за ночь, Мирон довольно зажмурился и начал хвалить новоиспеченного любовника:       — Должен признать, ты даже слишком хорош в…       — Годы тренировок, — пошло облизнувшись, перебил его Олег, прижался гладковыбритой щекой к руке мужчины и заинтересованно принялся лапать чужие бицепсы.       Ведь импровизированная подушка оказалась чересчур мускулистой для среднестатистического адвоката, поэтому, чуть подобравшись, Олег поднял глаза на любовника и спросил:       — Ты чем-то занимаешься? Ну, я про спорт.       — Если секс не считается физическим упражнением, то мне придётся напомнить тебе первое правило «Бойцовского клуба»*.       — Ну, — обиженно промычал Олег, наклоняясь к лицу Мирона ближе, — я же серьёзно.       Длинные руки парня в это время шаловливо прошлись по хорошо сложенному телу мужчины, поднялись к шее и несильно ее сжали. Пульс под тонкими пальцами мгновенно участился, что и дало Олегу карт-бланш на дальнейшие действия. Парень поспешил перекинуть через расслабленное тело ногу и усесться сверху, продолжая держать правую руку на чужом горле. Мирон же усмехнулся привычной напористости Олега и продолжил молча дожидаться его следующего шага. Такая покорность парня лишь раззадорила, поэтому он, сверкнув хищным взглядом, чуть изогнулся и снял с предварительно убранных волос жесткую резинку; тогда его темные локоны изящно обрамили худое, но круглое лицо и создали именно тот образ, от которого Мирон тащился больше всего.       — Милый, — одновременно ласково и властно начал Олег, — уходить от вопроса — неприлично.       Мирон уже сгенерировал «тереться голым задом о мой член — вот, что неприлично», но вслух свою мысль так и не произнёс, поймав предостерегающий взгляд Олега. Что ж, кажется, эта игра пришлась по вкусу им двоим.       — А знаешь, что еще неприлично? — произнёс Олег и склонился к заинтересованному лицу Мирона, щекоча чужие скулы своими волосами. — Быть таким ахуительно ебабельным и не давать в зад.       — У, — скривился Мирон, теряя былую игривость, — не интересует.       Предложение поменяться ролями ему не понравилось ещё в тот первый раз, когда возбужденный Олег впервые озвучил его в промежутке между часом ночи и четырьмя часами утра (если быть честным, он смутно помнит, чем вообще они занимались, когда не трахались). А потом и во второй раз, когда Олег, в очередной раз кончив, на выдохе произнёс: «Я сейчас представлял тебя подо мной». И уж в этот раз Мирон точно удостоверился в том, что подобная настырность парня абсолютно не красила, хоть и была ему столь свойственна.       — Слезай, — неосознанно грубо кинул ему Мирон, — на сегодня достаточно.

—xxx—

      Слава продолжил отправлять своему адвокату бессмысленные сообщения почти на каждом уроке, ну, кроме физкультуры, во время которой он не мог этого сделать чисто физически. Зато после, оставшись в мужской раздевалке проебывать геометрию, он уже быстро строчил мужчине о бесполезности школьного радио.       «и ничего не спасает ситуацию?» — спросил у него как-то адвокат после очередного упрёка в сторону радиоведущих.       «Один раз включили рэп. Но их потом наказали за» «Сейчас» Юноша, так и не сумев вспомнить точную формулировку, залез в социальные сети. Кажется, он когда-то переписывался с девочкой из школьного совета на этот счёт. И, найдя их историю сообщений, Слава поспешил добавить: «ЗА НЕСОБЛЮДЕНИЕ ШКОЛЬНОГО УСТАВА И ЗА РАЗЛОЖЕНИЕ КУЛЬТУРНОГО ВОСПИТАНИЯ МЛАДШЕКЛАССНИКОВ»       «че?» «кто это ляпнул» «звучит максимально предвзято и, кажется, абсолютно неадекватно.» «что включали хоть?»       «Shokka»       «schokk’а?»       «ДА!»       «а я ведь знаю его»       «ЧТО?» — Слава удивленно уставился в телефон, дожидаясь ответа от собеседника. Пусть он никогда особо и не заслушивался треками Хинтера, но имя этого мужика нередко оказывалось на слуху, тем более в последнее время (кажется, он выпустил какой-то бомбический альбом). И столь бурная эмоциональная реакция была объяснима, ведь, казалось бы, простая осведомленность Мирона Яновича уже вызывала у Славы вопросы, что уж говорить о его личном знакомстве с кем-то из андеграундной рэп-тусовки.       «слышал историю о полученных им лещах?»       «ДА»       «а про суд после?»       «ДА НУ? ЭТО ВЫ ЖИГАНА ЗАСУДИЛИ???»       «было время»

—xxx—

      Когда Мирон зашёл в квартиру, то сразу понял: Калигула обиделся. Ласковое животное обычно встречало его возле входной двери, мурлыча, терлось об ноги, пока хозяин пытался раздеться, не задев при этом кота, а потом составляло компанию в поедании завтрака, обеда или ужина. Но, если по его неоспоримо важному и влиятельному мнению, Мирон Янович косячил, он не мог найти Калигулу до тех пор, пока обидчивый кот сам этого не захочет.       Мирон позвал питомца три раза, в итоге оставшись проигнорированным, и направился в сторону кухни. Там он обнаружил, что миска Калигулы, кажется, уже давно была пуста: ни воды, ни еды. И тогда ему стала понятна причина обиды. С максимально виноватым видом мужчина до краев наполнил миску водой и кормом и направился в туалет.       После бурной ночи спать парадоксально не хотелось, зато безмерно хотелось в ванную, в которой и нашёлся его усатый сожитель. Заметив хозяина, кот вальяжно потянулся, понуро чихнул и поспешил уйти прочь.       — Засранец, — резюмировал Мирон, провожая гордеца взглядом. Моментально, с уходом Калигулы, в холодной ванной стало как-то чересчур одиноко, и тогда Мирон начал жалеть о принятом ранее решении покинуть квартиру своего информатора. И где-то между «надо вернуться к нему» и «кот бы точно не простил» его телефон раздался привычно звонкой мелодией.       «МИРОН ЯНОВИЧ! Вы любили географию?» — вслух прочитал мужчина, голосом выделяя собственное имя. Задумался. Поругал себя за излишнюю эмоциональность и послал сообщение в ответ.       Все-таки этот юноша оказался слишком интересным, и внутренний «псевдопсихолог» (как когда-то точно подметил Слава) не давал ему общаться с клиентом только по делу. Да и если этот мальчишка решил закидывать его своими сообщениями, наверное, это значило, что ему это зачем-то было нужно. От этих мыслей упрямое любопытство заставляло Мирона стремиться к поиску ответа.       Так он и провёл своё утро: сначала в ванной, потом в постели с простившим его мурлыкающим Калигулой под боком, общаясь с внебрачным сыном вице-мэра и задаваясь вопросом «какого хуя?»