Марсельеза

Гет
NC-17
Завершён
26
Tanya Nelson бета
Размер:
395 страниц, 63 части
Описание:
Посвящение:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
26 Нравится 3 Отзывы 9 В сборник Скачать

Часть I. «Мятежник». Глава 1. «Девочки и революция»

Настройки текста

Позорит человека лишь то наказание, которое он заслужил. Макций Плавт 

Де Лилю, метнувшемуся в сторону Марселетт, преградили путь другие повстанцы. Арно тем временем благополучно добрался до раненой. Когда он подхватил ее на руки, с рыжих волос девушки свалилась треуголка, а с хрупкого женского плеча соскользнул тяжёлый мушкет. Не тратя времени на упавшие предметы, Арно рванул к лошади одного из гвардейцев, пряча Марселетт от пуль. Хозяин коня запротестовал, но Корде быстро забросил Марселетт на лошадиную спину и сам запрыгнул в седло раньше, чем гвардеец успел что-либо предпринять. Арно придвинул к себе теряющую кровь, а вместе с ней и сознание девушку, убедился в том, что она за него держится, наклонился, став для неё живым щитом, и пришпорил лошадь. Та оказалась быстроногой. Она сорвалась с места и понесла их прочь из этого страшного места. Без сомнения, лошадь и сама была напугана всей этой суетой вокруг и выстрелами, что со свистом пролетали мимо ушей, оттуда и взялась скорость — кони созданы, чтобы убегать. Марселетт всё видела очень смутно. Она не могла разглядеть даже лица своего спасителя и уж тем более узнать его. Ее глаза то и дело закатывались. Девушка старалась не засыпать, потому что понимала, что может никогда больше не проснуться, но сопротивляться было сложно. Арно тем временем пытался не потеряться: он управлял лошадью, придерживал Марселетт, и при этом ему приходилось ещё и отстреливаться. Пистолет быстро разрядился, но к тому времени они уже успели покинуть двор и скакали по мосту, как вдруг огромные цепи заскрипели, и мост стал подниматься. Подкованные копыта заскользили, но лошадь с новой силой рванулась вперёд и приготовилась к прыжку через ров. Арно много безумств успел совершить за свою жизнь, но впервые за двадцать девять лет его накрыло отчаяние. Шанс перепрыгнуть был ничтожен — нужно было поворачивать обратно и помешать тому, кто поднимал мосты, но Корде знал, что каждая потерянная секунда может стоить Марселетт жизни, и выбрал рискнуть своей ради спасения ее. Лошадь пробудет в полёте не больше двух секунд, но за эти две секунды решится больше, чем могло бы решиться за целый месяц: они или упадут в ров и погибнут, или совершат невозможное и взлетят. Как это часто бывает в начале истории, героям несказанно везёт, но такое дозволяется лишь один раз. Оказавшись в воздухе над глубоким и уже почти полностью пересохшим рвом, Арно не успел испугаться — так быстро все произошло. Мгновение — и лошадиные подковы уже стучали о каменную мостовую. Мосты тем временем были подняты окончательно — кто-то из гарнизона Бастилии всё-таки добрался до рычага, к которому их не пускал Арно. Теперь швейцарцам и инвалидам ничего не стоило уничтожить или взять в плен всех повстанцев, теперь запертых на Губернаторском дворе, словно в клетке. Это Арно прекрасно понимал и даже знал о своей вине, но в тот момент волновался только о девушке, истекающей кровью на его руках. О других потерях он задумается потом. Кишащая вокруг толпа повстанцев, оставшихся у рва, мешала лошади скакать. Арно удалось пробиться сквозь людей и даже доскакать до площади, но баррикады у площади, возведённые с целью не дать королевским солдатам проезда, не пустили лошадь дальше. Тогда отчаянный Корде только понял, что понятия не имел, куда направлялся. Куда он вёз раненую девушку? Что он собирался с ней делать? Во всяком случае, теперь ему оставалось лишь спрыгнуть с лошади и, взяв Марселетт на руки, идти пешком в неизвестном направлении. Как найти врача? Где взять человека, который оставит свои дела ради одной только раненой аристократки-революционерки, когда кругом лежат человеческие трупы и ежесекундно совершаются убийства? — Она умирает! — Арно в отчаянии метался по улице, от одного места к другому, мучая беспокойством обессилевшую девушку. — Помогите ей! Помогите! Девушка умирает! Но этими криками Корде заработал лишь сочувствующие взгляды парижан — мятежников и мирных горожан, которые ничем не могли помочь несчастной. Арно замер посреди улицы. Он только начинал осознавать, что желание кого-то спасти не есть способность это сделать. Вот что бывает, когда девочки встречаются с революцией. Нестандартные ситуации решить сложнее обыденных. Шансов у Марселетт Гуффье с каждой секундой становилось все меньше. Ее жизнь утекала сквозь пальцы Арно, словно вода, словно всегда спешащее время. И вдруг белокурая девушка, слышавшая крики Арно и перешёптывания свидетелей его отчаяния, выступила из толпы, чтобы увидеть все собственными глазами, и узнала в раненой девушке свою лучшую подругу: — О, Марселетт, нет! Это была Лола. Она прижала полноватую ладошку к раскрывшемуся от изумления рту, а второй схватилась за сердце, потом перекрестилась, тяжело дыша рванулась к умирающей и собиралась было разразиться горькими слезами, но что-то ее остановило, и лишь сейчас Лола подняла глаза на спасителя Марселетт. Что-то в нем ей о чём-то говорило, но девушка не могла понять, кого этот мятежник ей напоминал. — Плакать будешь на похоронах. А сейчас, чем причитать, лучше позови врача, — ответил он на ее взгляд, и это привело Лолу в чувства. — Мой отец — хирург! — опомнилась она. — Пойдёмте, я отведу Вас к нему! Всё внутри у Моро за одну минуту несколько раз перевернулось с ног на голову и столько же раз кувырком сумбурно возвратилось на свои места. Сначала она испугалась, потом решила, что теряет лучшую подругу, затем растерялась, а после поняла, что может спасти Марселетт и, воодушевленная этой мыслью и взволнованная ответственностью за жизнь Гуффье, Лола вела Арно сквозь толпу к своему небольшому домику на улице Дороги францисканцев, недалеко от Королевской площади, нынешней площади Вогезов.

***

Валентин Моро никак не ожидал такого визита. Это был умудрённый жизненным опытом седовласый мужчина, умевший игнорировать любые беспорядки на улицах. Так и сейчас, он мирно завтракал под звук доносившейся из Бастилии канонады и лениво почитывал «La Gazette», которая, испытывая потребность в сенсациях после окончания Семилетней войны, не столь давно раздувала шумиху вокруг Жеводанского зверя, когда в дом забежала его перепуганная дочь и затараторила: — Папа! Надо спасать. Она может умереть. Она… Негодование Валентина возросло, когда за тяжелодышащей Лолой в комнату проследовал неизвестный темноволосый мужчина с истекающей кровью рыжеволосой девушкой на руках. Взгляд доктора упал на видавшую лучшие годы тупую французскую рапиру за поясом раненой, и Валентин, отказываясь поверить в произошедшее, встал. Это действительно была Марселетт, как и подсказало оружие девушки, доставшееся ей от прадедушки-мушкетёра. — Я велел тебе туда не соваться! — разозлился Валентин и гневно сверкнул глазами на Лолу. Что-то бормоча под нос, доктор носился по комнате, кипятился, бесился и собирал всё, что только могло понадобиться во время операции. Он действительно запретил дочери даже на пушечный выстрел приближаться к Бастилии и вообще предместью Сент-Антуан в то роковое утро, а лучше — совсем никогда. С готовностью согласившись с его мнением, Лола солгала, что отправляется к Сесиль Рено, живущей на площади Дофина, чтобы разделить с подругой радость рождённого братика. — Прости! — молвила Лола виновато. Только теперь она поняла, почему отец не хотел отпускать ее. —  Прости, пожалуйста, прости! Я больше никогда тебя не ослушаюсь! Доктор Моро игнорировал дочь, оскорбленный ее непослушанием. Он делал так каждый раз с целью ещё больше пристыдить ее. Всегда срабатывало. — Отнеси ее в дальнюю комнату! — бросил он Арно через плечо. Тот в ответ кивнул, пусть Валентин его жеста спиной и не видел, и уверенным шагом направился куда ему велели. Плечом толкнув тяжёлую дверь, что тут же заскрипела, Арно занёс Марселетт в комнату и с непривычной для самого себя нежностью уложил раненую на кровать. Девушка предприняла попытку приподняться, но даже как следует осмотреться она не могла: глаза предательски закатывались сами собой. Голова шла кругом, и от большой потери крови мир представал перед ее помутившимся взором сквозь белую пелену, застилавшую глаза. Сознание Марселетт воспринимало лишь формы и цвета: она смутно видела тёмный силуэт Арно, нависшего над ней, но разглядеть не могла даже его лицо, находившееся так близко от ее. Она узнала своего спасителя только когда взгляд девушки наконец сфокусировался на нем. Выдавая сильное волнение мужчины, густые брови Арно выразительно изогнулись, когда девушка поморщилась от очередного приступа боли. Его тёмные глаза выглядели печальнее обычного. — Арно де… — прохрипела Марселетт, но в ответ он поднёс палец к ее бледным губам. Марселетт почувствовала запах железа, свинца и собственной крови, исходивший от его рук. — Тшш, побереги силы, — произнёс Корде заботливо и приложил тыльную сторону ладони к ее лбу, чтобы проверить температуру. Ровно в тот самый момент, подобно вихрю, в комнату залетел доктор, а за ним и Лола. Валентин был строгим человеком и, не намереваясь церемониться, обратился к Арно: — Выйдите. Я должен провести операцию. — Кровь почти чёрная. У неё задета печень, — сообщил он в ответ, поймал удивлённый его познаниями взгляд Лолы, и тут же объяснился: — Я хорошо знаком с биологией. Я точно пригожусь вам здесь. История Арно Корентина де Корде устремляется далеко от Парижа и разрушительных действ революции. Потомок шотландских королей по линии матери, по линии отца он являлся правнуком великого Пьера Корнеля и знал произведения прадеда наизусть, но кроме трактатов Декарта и трагедий, излюбленного им жанра художественной литературы, Арно с раннего возраста почитывал научные труды химиков и биологов. «Opuscules physiques et chimiques» была настольной книгой четырнадцатилетнего Арно. С годами его страсть к естественным наукам только возрастала: все больше и больше своего времени юноша посвящал чтению и все сильнее хотел встретиться с одним из учёных. Его мечте было суждено сбыться. Сложно представить, что когда-то этот замкнутый в себе человек жил в уютном доме со своей семьёй и, пусть и на разговоры не расточался никогда, любил солнце тех бескрайних полей. Свое безбедное, но все же не слишком богатое, — в соотвествии с законом майората, его отец, будучи третьим сыном в семье, не мог расчитывать на наследство — детство Арно вместе с сестрой провёл в Ронсере. Нормандия всегда была его родиной, и он ощущал с ней родство, но в 1781 году уехал в Париж, чтобы выучиться в военной школе. Здесь он и встретил Антуана Лавуазье, которого все мы знаем как основоположника современной химии. Арно заделался к нему в ученики и поразил великого естествоиспытателя своими способностями и тягой к науке. Они познакомились, когда Корде было всего семнадцать и поддерживали тесное общение по сей день: в доме Лавуазье ему всегда были рады. «Дисциплину бы ещё, тогда цены бы тебе не было!» — повторял Антуан каждый день, ругая постоянно отвлекавшегося Арно. Надо сказать, такую фразу он слышал почти от каждого учителя своего учителя. Хвалили его, впрочем, чаще, чем поучали. И всё же, несмотря на безупречное образование, Арно никогда не практиковался на живом человеке. Стоит так же заметить, что ответственности за чужую жизнь он даже боялся, но сейчас, при виде умирающей девушки, возможно, нуждающейся в его помощи, Корде позабыл о всяком страхе — теперь он хотел только быть ей полезным. Его ждало разочарование. — У меня нет на это времени, — отрезал доктор Моро, торопливо протирая инструменты и упрямо не обращая внимания на знания революционера. — Но я действительно могу помочь! — возразил Арно. — Вы уже достаточно помогли, молодой человек, — не глядя ответил Валентин. Голос его звучал несколько пренебрежительно и даже в какой-то степени презренно. Арно вспомнил реакцию доктора на известие о том, где побывала его дочь, и всё понял: Валентин не особенно жаловал якобинцев и не разделял их идей. По-видимому, верил, что проблему можно решить без насилия. Да и кто знает, ошибался ли он? — Она выживет? — задал Арно последний вопрос. — Если врачу не дадут сделать его работу, умрет — это к бабке не ходи, — проворчал Валентин. Запыхавшаяся от волнения Лола тем временем снимала с раненой кровавую одежду. Из уважения к Марселетт, Арно не стал смотреть. Он снова надел свой капюшон и уже выходил за дверь, когда Лола, заканчивавшая со своей работой, подняла глаза и тотчас же узнала в нем человека со стены.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.