Something In the Water

— Да чтоб я ещё раз играл с тобой на желание, чертовка! Хоук выходит из-за занавески под одобрительный свист пиратки и гогот остальной дружной братии. Он уже больше, чем уверен, что его сегодняшний проигрыш будет увековечен в одном из рассказов Варрика, дай Создатель, чтобы действующие лица были изменены. — Вот это ножки! — прицокнул языком Андерс, устраивая свою слегка опалённую накидку на спинке колченого стула. «Действительно, ножки он заметил, а отсутствие бороды — нет». Подбородок в самом деле непривычно холодит, как и открытые ноги. Вырез туники открывает аккуратные полосочки на трусах — это у Изабеллы бельё однотонное, а вот он к демонстрации исподнего готов не был. Но карточный долг это дело такое, интимное и основательное — один раз отбрыкнулся от ставки и всё, считай, растерял и статус, и уважение, и последние носки… — Она же отрастёт, правда? — существенное изменение его внешности заметила, только, кажется Мерриль — до такой степени ей нравилось гладить его по бороде, как пушистого кота, что в глазах-блюдцах стояли слёзы. Изабелла, в перерывах на смех, утешала её тем, что маг отрастит себе такую бороду, какую захочет — даром он маг, что ли? Корсет немилосердно жал — и как эта бестия ещё умудряется в нём сражаться? — лишал воздуха, душил, что у Гаррета глаза заслезились сами собой, вслед за эльфийкой. Наверное, именно поэтому Авелин и Фенрис как-то странно двоятся в глазах, но все четверо закрывают ладонью лица в жесте отчаяния. Хоука передёргивает ощутимо, трясёт от неудобства наплечника, от туники, которая кажется ночной рубашкой — он ощущает себя совершенно беззащитным и буквально валится на своё место, с таким же грохотом, как случайно опрокинутый Карвером мешок с картошкой. Протягивая руку за своей кружкой, он даже не видит, как мимолётно качнулась над ней рука ехидно улыбнувшегося гнома — зато все открывают рот, глядя, как остриженные волосы Хоука ниспадают на плечи и лопатки, как выпирает грудь там, где ей выпирать не положено. — За то, чтобы было, что вспомнить! — сквозь смех произносит Варрик, но даже тост пропадает в громком многоголосом хохоте.