Видимо это судьба...

Дальше всё было как в тумане, да и к тому же провалы в памяти от пережитого стресса были гигантские. Тетя Катя забрала Киру к себе, и следующую неделю Ки прожила у неё. Девушка ничего не помнила, кроме того как прощалась с родителями на кладбище. Рядом стояли люди, облаченные все в черное, Кира толком даже не понимала, кто был, да это собственно и не важно. Девушка плакала и, кидаясь на уже забитые гробы, причитала - Зачем, зачем вы меня бросили? Я не хочу быть здесь без вас…- Когда все стали расходиться и Ки осталась одна возле могил родителей, к ней сзади подошла какая- то старая женщина и сказала тихо на ухо: - Они скоро заберут тебя, жди… - Ки повернулся, но рядом не было, ни кого. Кира старалась все забыть как страшный сон, но это слишком реальный сон, и к тому, же боль все еще сверлила её сердце. Спустя полтора недели в квартире раздался звонок. Тетя Катя отрыла дверь, она не ожидала увидеть людей из опеки. -Здравствуйте, Кира Н… проживает здесь? - спросил мужчина из опеки- - Да, здесь, а что? -Мы должны её забрать. -К …к … куда? -В детский дом. -Она потеряла родителей, замкнулась в себе, и её нет дома «нервно произнесла женщина - Но в коридор из соседней комнаты вышла девушка в черной футболке и того же цвета шортах, ее лицо было каменное лишь в красные от слез глаза выдавали боль затаившуюся в её сердце. Она спросила: -Что здесь происходит? Кто эти люди? Женщина стояла в ступоре и не знала что ответить. Все молчали. Эту тишину прервал сотрудник опеки, встречным вопросом: -Ты Кира Н…? -Да!- тихо ответила девушка, понимая кто эти люди - Можно я возьму с собой некоторые вещи?- и, не дожидаясь ответа, зашла обратно в комнату- Холодный и сухой ответ поверг в шок мужчин, стоящих на пороге этой квартиры, они ожидали, ливень слез переходящий в бурю истерики, а оказалось все гораздо проще. Девушка словно ждала и готовилась к их приходу, поэтому, спустя полчаса формальности были улажены, и Ки садилась в их машину. Тетя плакала, казалось, даже сотрудники опеки вот- вот проронят слезу, но лицо Киры оставалось таким, же безразличным ко всему происходящему.