Если доживу

      Евгений Андреевич наконец-то подошел к кабинету, открыл дверь и сел за свое рабочее место.Мне показалось, будто он был чем-то толи озадачен, толи расстроен.Никогда не умела читать людей, но я абсолютно уверена, что вечно веселый и улыбчивый человек сегодня был не таким, как всегда.«Good morning! -отточенным британским произнес он.-Let’s begin.Today…»-он говорил как всегда: четко, красиво, изящно, но немного томно и чуть медленнее.Он рассказал нам про страдательный залог еще пару моментов, обсудил с нами то, что было на прошлом уроке и раздал распечатки с заданиями. На них было 16 предложений с выделенными жирным шрифтом словами, которые должны были стать подлежащим в предложении.Еще одна фраза о том, что they переделывать не стоит, и мы начали переписывать в тетрадь свои мысли.Тема простая, я сделала задание быстро и погрузилась в свои мысли, превращаясь в Евгения Андреевича.Стоит ли говорить о чем я думала? Не удавалось забыть эти прелестные волосы, заплетенные в косу, нежный голос.Словно это было не правдой, а каким-то нелепым сном или видением, потому что я не очень выспалась.Нира сидела рядом, с задумчивым лицом записывала предложения черной ручкой, вырисовывая латинские буквы каллиграфическим почерком.И вроде бы прошло совсем немного времени от начала урока, но прозвенел звонок.Урок окончен.       Мы вышли из класса и направились к стенду, где обычно висело расписание и список замещений–процедура, без которой утро не утро.Замещений не было, я повернулась, тяжело вздохнув, перед нами снова образовалась толпа народа, которая не давала пройти к лестнице.Проталкиваясь сквозь зевак, я несколько раз ударилась об синие стены, испачкала кофту и портфель, но все-таки добралась.На удивление, на лестнице стояло всего двое человек, которые громко обсуждали то, что в нашей школе нет мыла для рук в туалетах.Я закатила глаза максимально сильно, как бы выражая недовольство, но это ничуть не помогло. Нира же просто фыркнула и прошла пафосной походкой прямо мимо двух этих девушек.«Вот как же бесят эти элитные лицеисты, у которых в туалетах и мыло, и бумага, и, наверное, целый фонтан с вином»-, заворчала она, смотря в другую сторону от меня.Но я была согласна с ее словами, потому что лицеисты зачастую раздражали всю нашу школу.Ходят в форме со своей эмблемой «лицей №хрензнаеткакойнокакаяразница», уложенные волосы, пафосная походочка и чуть ли не каждый на машине своих родителей.Неужели эта девушка тоже из этого лицея?       Поднявшись на четвертый этаж, мы пошли в кабинет математики.Нира открыла дверь, поздоровалась с Еленой Витальевной и резко повернулась ко мне, улыбнувшись, сделала шаг в сторону, и мне открылся вид на стол учителя.Прямо возле ЕВ стояла та самая девушка, чуть облокотившись на стол и внимательно выслушивая, что говорит учитель.Что она может обсуждать с нашим классным руководителем… Нира пошла к нашей парте, а я в ступоре стояла, ведь нужно было пройти мимо нее. Медленными шагами я пошла, села и начала готовиться к уроку, поглядывая, словно маньяк, на эту девушку.Внезапно и очень громко моя другая одноклассница сказала: «Лекси, привет! Сколько лет сколько зим тебя не было в школе, как ты?» На этот крик обернулась и источник моих томных вздохов.Она убрала за ухо выбившийся из косы локон и мило улыбнулась уже второй раз.Учитель что-то ей передала и сказала, что та может идти.Девушка подняла черный кожный рюкзачок, скромно поклонилась, будто мы в Японии, еще раз глянула на меня и вышла из класса.Нира была довольно активным человеком, поэтому сразу же спросила про незнакомку, но прозвенел звонок и учитель сказала, что расскажет позже.        На следующих переменах, в отличие от других лицеистов, я не видела больше ее, но в мыслях, почему-то засела очень крепко.После конца последнего урока, мы собрались, оделись, попрощались, и я пошла в сторону своего дома, по обычаю надев правый наушник и поставив на рандом музыку.Первой оказалась песня Сплина «Прочь из моей головы».Снег падал очень медленно, крупными хлопьями, оставался на моих волосах, а потом таял, делая из чистых локонов сосульки, будто я не мылась уже неделю.Пару раз поскользнувшись на непокрытом песком льду и благополучно стукнувшись локтем об металлический забор, я дошла до дома спустя 3 песни, поднялась на этаж и зашла в квартиру.Приятный запах имбиря и выпечки был слышен еще на втором этаже, но не думалось мне, что это из нашей квартиры.Я сняла обувь и куртку и тихими шагами пошла на кухню.Там стояла мама в ярко-красном фартуке в стиле рождества и лепила фигурки в виде человечков и домиков, параллельно иногда слизывая с пальцев глазурь. «Мам? -произнесла я это так, словно увидела не родную маму, а вора-Что ты…» Мама повернулась ко мне с удивлением, наверное, не ожидала меня увидеть, но, взглянув на часы, поняла, что уже закончились уроки.Она поздоровалась со мной, сказала, чтобы я переоделась и пришла помочь ей доделать печенье.       В моей душе появилось странное ощущение.Это что, семейная жизнь? Любовь мать-дочь? Что это? Почему мама готовит имбирное печенье… Я переодела свои школьные брюки на уютные махровые штаны белого цвета с орнаментом в стиле рождества, а серый свитер сменился красной кофтой с мишкой и надписью ‚Merry Christmas‘.Мне было просто интересно, что это за чувство, когда ты готовишь еду с родителями, поэтому собрав всю свою усталость в кулак и отложив на дальнюю полку, я пошла на кухню.Мама доделывала глазурь зеленого цвета и лепила, видимо, веночек.По крайней мере это отдаленно напоминало круг. «Что нужно делать?» -мой голос прозвучал как-то непривычно по-детски, но мама лишь указала на белую глазурь и рядом лежащий краситель с надписью «Red».Она сказала, что нужно сделать красный цвет для шариков, добавить пока не получится нужный оттенок.Так как моя мама работала дизайнером, делать с ней совместную работу, связанную с цветами, было сущим адом, но в этот раз либо я была слишком хороша, либо она слишком добра, но цвет, который получился, ей понравился, и она сказала, чтобы я нарисовала несколько точек на печеньках. Я добавила шарики на елку, сделала красные пуговицы у человечка и на мамин венок добавила несколько.Взглянув на количество печенья, я невольно спросила для чего это все.Мама, вытаскивая противень, посмотрела на меня, улыбнулась, словно говоря ‚ты что дурочка? ‘ и сказала: «Хотела раздать в офисе сотрудникам, чтобы настроение новогоднее поднять.Как-никак, а осталось всего 2 недели.Но и дома, наверное, останется, поешь с утра.» Не знаю от чего, но на моих глазах навернулись слезы.Эта мелкая надежда, что мама наконец-то стала мамой, испарилась для меня всего после одной фразы.Думая, что мы готовим это просто ради забавы, чтобы потом съесть его, я забыла про свои проблемы в школе, обиды и прочее, но сейчас это все наполнило меня с ног до головы.Я положила деревянную ложку, которой мешала глазурь, посмотрела на маму полными отчуждения глазами и ушла в свою комнату.Никогда не было того, чтобы ссоры с мамой были у нас на весь дом, чтобы мы кричали друг на друга или обзывались.Все всегда кончается именно так: я ухожу к себе и просто мы не разговариваем довольно долго.Причем, когда мы ссоримся, никто не извиняется, а мама делает вид, что ничего не произошло.       Я посмотрела на часы, которые показывали 20:13,за окном было очень темно, только тусклый фонарь светил желтым сквозь мои красные шторы, освещая комнату оранжевым цветом. Лежа на кровати, вечным любимым занятием для меня было рассматривание блесток на потолке.Я приклеила их туда еще когда была маленькая.Сейчас это мое средство отстранения от проблем, потому что они, переливаясь на свету фонаря, как будто гипнотизируют и иногда усыпляют. Но перед мои глазами снова начал возникать образ той девушки.Ее улыбка, движение, когда она закладывает прядь за ухо, невозможно было перестать думать о ней.Со мной никогда не случалось, что я не могу выкинуть человека из головы.Даже последние мои отношения с довольно симпатичным парнем было проще забыть, чем избавиться от мыслей, связанных с ней.Я ведь даже имени ее не знаю, ибо учительница так и не рассказала ничего, отнекиваясь, что дел невпроворот, какое-то собрание и прочее.Так я пролежала минут 30,включив музыку и размышляя о незнакомке и завтрашнем дне. *Stage by stage, I tear apart If brokenness is a form of art I must be a poster child prodigy *