Гравитация с синими глазами

      Проснулся Аллен на удивление рано, чуть ли не впервые за долгое время чувствуя, что он действительно отдохнул. Вообще с этим человеком многое происходило "впервые за это время". И это пугало в той же степени, в которой и радовало. Разве возможно, чтобы незнакомец так повлиял на его эмоциональное состояние за такой крохотный промежуток времени? И неужели это не будет иметь пагубных последствий?       На самом деле сейчас совершенно не хотелось думать о чем-то плохом. Но…       Они вчера так и не зашторили окно, поэтому свет заливал все купе, освещая даже самую мельчайшую деталь.       Было ли англичанину стыдно за вчерашнее?       Возможно немного.       Жалел ли он про это?       Нисколько.       Казалось, что именно это и было целью его спонтанного решения. Что он давно должен был встретиться с этим Кандой и на самом деле они часто проходили мимо друг друга, просто раньше не замечали из-за усталости, поэтому было необходимо вот так столкнуться лицом к лицу.       Конечно Уолкер не был настолько наивным, что бы думать, что все сразу станет прекрасно и они сразу, как сойдут с поезда, пойдут заключать официально произошедшее ночью - что скорее было полнейший бредом. Нет и ещё раз нет. Но, возможно... почему бы им не попытаться стать парой? Вряд ли брюнет стал бы лезть так к любому человеку. И может европейцу просто показалось, но разве они оба не чувствовали нечто вроде притяжения?       Пусть азиат иногда бесил, но Аллен от чего-то был готов преодолевать трудности возможных отношений.       Ладно. Возможно он сам себя накрутил и для брюнета это был лишь способ снять напряжение, но в любом случае стоило дождаться его пробуждения и обо всем поговорить. Уолкер честно скажет, что для него это не был "секс на одну ночь", что азиат ему симпатичен и... кажется близким. Словно они действительно когда-то были вместе. Может, реинкарнация все же существует и...?       Аллен не смог сдержать глупой улыбки. О да. Он чувствовал себя идиотом. Влюблённым идиотом. Хотя будет ли верным назвать это чувство «влюбленностью»? Скорее только ее маленький росток, который приятно грел душу, но в случае необходимости его можно было без особого ущерба удалить из земли.       Вдруг повезет?       Юноша накрыл теплую руку брюнета, которая до сих пор лежала на его животе, переплетая с ним пальцы и чуть сжимая их, как... У него на пальце что, кольцо? Уолкер осторожно высунул руку мужчины из-под одеяла. Да. На безымянном пальце действительно было аккуратное серебряное кольцо с иероглифами.       Англичанин почувствовал, как в солнечном сплетении что-то болезненно сжалось.       Он...       Переспал с женатым?       Седой зажал рот рукой, к горлу подступил горький ком, словно его вот-вот могло вырвать. Студент смотрел перед собой, не понимая, как он вчера мог не заметить и не почувствовать кольцо на руке Канды. Или он не хотел замечать? Хотелось со всей силы отвесить себе подзатыльник.       Он идиот.       Кретин.       Мало того, что им тупо воспользовались... да он сам позволил собой воспользоваться! И ладно это было бы на один раз, так он это сделал с тем, у кого есть "любимый человек". А ведь брюнет просто говорил о поцелуе и если бы Аллен тогда его остановил, ничего не произошло бы.       Европеец тихо выбрался из объятий, желая вырвать тот треклятый росток и просто забыть про этот инцидент. Ведь любой рано или поздно оступается, нужно просто… просто не воспринимать это слишком серьезно.       Наивный идиот.

***

      Седой не помнил, как вышел из купе, из вагона. Он даже не посмотрел в каком городе была остановка и уж тем более не стал смотреть на наименование маршрута, которое высвечивалось аккуратной зеленой надписью старого табло. Уолкер чувствовал себя ужасно. Просто отвратительно. Глаза то и дело неприятно щипало, грозясь обратиться в слезы, но юноша упрямо сдерживал этот детский порыв.       Сам виноват.       На что он рассчитывал, когда вот так легко дал себя затащить в постель?       Переспать с женатым.       Настолько грязным и мерзким Аллен себя ещё не чувствовал.       Отвратительный.       Разбитый.       Звезда, не успев толком засиять, потухла в своей колыбели, потеряв остатки гравитации, пыль начала разлетаться по всему космосу, оставляя после себя лишь обломки льда, способные вспороть брюхо черной материи.       А Аллен просто шёл вперёд.       Ему было настолько плохо, что уже стало все равно. Он не имел права себя жалеть - сам виноват. Ему ничего не обещали, ничего не говорили, он сам все выдумал, да и к тому же послужил трещиной для чей-то семьи. Канда ведь сказал, что едет с командировки... интересно, у них есть дети? Его жена красивая? Наверняка очень. Наверняка они счастливы и, если бы не седой со свои нытьем, брюнет никогда бы не изменил ей.       Или он уже не первый раз ходит "налево"?       Аллен стиснул руки в кулаки, чувствуя как ногти впиваются в ледяные ладони. Юноша рефлекторно засунул руки в карманы, желая достать перчатки, но понял, что они так и остались лежать на столике.       Ну и к черту.       Все к черту.       Перчатки.       Канду.        Его синие глаза с паутинкой складок. Мягкие волосы, которые падали на его кожу каждый раз, как японец наклонялся за поцелуем, словно водопадом закрывая их от жёлтого светильника. Губы, тонкие, немного обветренные. Голос, с хрипотцой, с искрами-смешинками.       И это глупое прозвище "Стручок" - нормальный у него рост! К черту!       Уолкер бежал.       Бежал, чувствуя, как в боку знакомо покалывает, как парка тянет его вниз, как ноги утопают в снегу и грязи.       Наверное, город в котором он вышел был не слишком большим, поскольку он уже бежал по обочине трассы, мимо приносились машины, снег таял так и не коснувшись серой жижи под колёсами автомобилей. Англичанин не знал, сколько бежал, сколько шёл, когда устал от бега. Не знал куда шёл и зачем. Сейчас ему было все равно - главное идти. Просто идти вперед и не оглядываться - не оглядываться на то короткое мгновение когда он почувствовал... когда он почувствовал себя живым.       Аллен чувствовал как после каждого выдоха в альвеолах его легких остается какая-то субстанция, которая по своей консистенции напоминала нефть, казалось, словно со рта вырывается не белый углекислый газ, а ядовитые испарения, что своим жаром превращали чистый белый снег в водянистое вещество. Впрочем, с вдохом становилось не легче – легкие упрямо не хотели расправляться, струны нерв натужно скрипели в попытке расправить тонкий пластик органа, принося еще более противное чувство.       Почему Уолкеру стоило лишь один раз допустить нечто хорошее, лишь один раз выбиться из собственного графика, как он так сильно облажался? Это ведь всего маленький росток. Росток, который мог погибнуть от первого толчка ветра. Так почему… почему ему сейчас настолько паршиво?       Темноту белого снега разрезал синеватый цвет фар.       - Эй, парень, - водительская дверь грузовика открылась, из нее на седого дыхнуло жаром и запахом чипсов, фары заигрывающее мигнули, после чего потухли, дав возможность серым глазам увидеть человека, который там сидел. – Ты что, совсем дурак? – женщина сердито рявкнула, хоть глаза больше не резал так сильно свет, но разглядеть водителя все равно не получалось – лишь неясный темный образ в толстовке и спортивных штанах. – Запрыгивай на соседнее сиденье. Только дверь осторожней открывай, машинка у меня с характером, - человек любовно похлопала по рулю, на что железный зверь отозвался довольным урчанием и надсадным запахом бензина.       Особо не думая над тем, что он сейчас делает, Уолкер потянул на себя массивную железную ручку, чувствуя как ледяные пальцы немного прилипают к гладкой поверхности, после чего запрыгнул на сиденье, что оказалось не такой уж простой задачей – из-за того, что ногу пришлось слишком высоко задрать, молния парки с противным звяком разошлась в разные стороны, так что оставалось лишь надеяться, что сам механизм не пострадал.       В кузове было жарко. Даже скорее душно, так что боковые стекла тут же покрылись тонкой беловатой пленкой, еще и этот стойкий запах картофеля с беконом… Под седым что-то хрустнуло.       - Но-но! Не дави мой ужин, парень, - водитель усмехнулась и не глядя засунула руку куда-то под англичанина, выуживая оттуда открытую пачку с чипсами, закинув в свой рот жменю помятых пластинок. Грузовик весь завибрировал и, совершив несколько рывков, так что беловолосому пришлось вцепиться в ручку, плавно двинулся дальше по снежной трассе.       Только сейчас Аллен почувствовал, насколько сильно замерз. Казалось, сдвинуться сейчас с места было просто непосильной задачей, словно его кровь окончательно затвердела и в случае насильной работы разодрала бы острыми копьями его изнутри.       Водитель некоторое время молчала, внимательно следя за туннелем из снега. В такую погоду легко не заметить крутого поворота и вылететь в кювет. В некоторой степени Уолкер был даже рад этому молчанию, он лишь иногда бросал на женщину взгляд, когда мимо навстречу проезжали машины, освещая лицо того, кто его подобрал. Она не отличалась особой красотой – сальные каштановые волосы завязаны в тугой хвост, так что можно было увидеть почти что болезненное натяжение кожи, серая от усталости кожа, отек и намек на «второй подбородок», тем не менее было в ней что-то, что можно было бы назвать «милым». Почему-то эта женщина больше представлялась где-то на кухне, где витает запах яблочного пирога и жареной утки, в чистом белом переднике, а не среди запаха бензина и в толстовке с черными пятнами.       - Наверняка ты думаешь, «что она делает тут»? – европейка задорно усмехнулась, краем глаза взглянув на стушевавшегося парня, который поспешил отвести взгляд, смущенно бормоча «простите». – Не смущайся ты так. Я тоже себе часто задаю этот вопрос. У меня есть семья, двое детей и муж. Прекрасный человек и поверь, он более чем в состоянии нас содержать. Так что же я делаю тут? – женщина мягко надавила на педаль, неспеша спуская зверя по крутому склону вниз, где виднелось самое настоящее пожарище из огней машин.       - Несколько лет назад мой 15-летний сын сбежал из дома. Как он сказал «Ма, вы меня достали своей опекой!» - водитель прикрыла глаза, так что несмотря на количество света разглядеть какого они цвета было невозможно. – В тот день была метель и температура сильно упала. Его нашли через пару дней замерзшим возле трассы. И ведь ни одна сука не подобрала его, видя как мой мальчик идет! – женщина с силой сжала кожаный руль, останавливая грузовик всего в нескольких сантиметрах от бампера легковой машины. - Ты тоже из тех, кто сбегает из дома? – она взглянула на Аллена и поспешила добавить, видя как тот стушевался. – Не бойся, я тебя не в полицию везу. Я тебя лишь спасла от холодной смерти, моя совесть чиста. В конце-концов, ты должен думать своей головой. Так что?       - Нет, - все же решил подать голос Аллен, сжимая и разжимая руки в кулаки, пытаясь вернуть пальцам хотя бы немного чувствительности. – Я сбежал не из дома…       - А откуда тогда? – впереди образовалась небольшая пробка, так что водитель смогла немного расслабиться, не сжимая так сильно руль, и потянулась к Уолкеру. Англичанин, не понимая, что происходит, вжался в сиденье, теперь, когда ее дыхание касалось его, запах бекона стал лишь более сильным. – Да тише ты! Что же такой пугливый? – со смехом проговорила шатенка, достав из под сидения студента бутылку, наполненную непонятной жижей.       – Будешь? – увидев, что парень замотылял головой, водитель открутила крышку, сделав несколько мощных глотков. За пределами кузова был слышен сигнал сотни машин, который сливался в один гул. Кажется, они тут надолго.       – Так от чего ты тогда бежишь? – человек насмешливо взглянула на седого, рывком сдвигая грузовик на несколько сантиметров, которые освободила впереди стоящая машина.       Аллен взглянул в окно, проводя ладонью по стеклу, чувствуя как вода стекает под парку. Оказалось, что они стояли как раз на каком-то мосту, так что внизу можно было увидеть черное пятно воды, что смогло пробиться сквозь толстый слой льда. Почему-то на секунду подумалось, что если бы он прыгнул в эту тьму, стало бы немного легче. Да и какая разница что вокруг, если внутри него такая же темнота, в которой не осталось даже пыли?       Снег уже не так нещадно ударялся о грузовик и… отвечать совсем не хотелось. Он ведь даже не знает эту женщину. Хотя, впрочем, в поезде его не особо остановило то, что он знал лишь имя Канды. Да и настоящее ли это имя?       - Наверное… от себя, - все же тихо проговорил юноша, опираясь виском о стекло. Он так и не снял капюшон, так что было достаточно мягко. Только почему ему так больно?       Если внутри него только темнота.       Почему. Так. Больно?       Вскоре грузовик опять завибрировал и уже с более тихими гудением тронулся с места, словно не желал разбудить заснувшего парня.