Молли. Молли Пруэтт.

Пробуждение было приятным. Мягкая кровать, из которой не хотелось вылезать, полупрозрачный балдахин, защищающий от излишнего света. В общем, все было просто замечательно. Мирослава счастливо зажмурилась и поднялась с постели. А потом вспомнились все вчерашние события. К горлу начала подступать паника. «Только не истерить,» — подумала девушка, крепко-крепко зажмурившись и проглатывая слезы, застывшие в горле. — «Все хорошо, тебе по силам с этим справиться.» Приступ истерики прошел на удивление быстро. Мирослава просто напомнила себе, что попала в мир магии, где возможно все, даже перемещение в будущее. Посидев еще немного, девушка встала и оглянулась. На лицо упал рыжий локон, подтверждая, что она действительно перестала быть русой. А значит, стала Молли Пруэтт, как и говорила Эйлин. Где-то в глубине души Мира все ещё надеялась, что происходящее было сном. Правдоподобным, но нереальным. За окном наступило раннее утро. А комнатка, кстати, оказалась ничего себе. Ходить по холодному полу было приятно. В комнате поддерживалась комфортная температура. Но кое-что в этой идиллии все же смущало. Стены были выкрашены в неприятный, темно-бордовый цвет, пугало обилие золотой лепнины. Слава привыкла жить в гораздо более маленькой, но более светлой комнате. Мира вздохнула и потянулась. Вот если бы ее новую обитель можно было хотя бы немного переделать по собственному усмотрению! Но, впрочем, эта задача не являлась первостепенной. Сейчас ей надо было поискать ванную комнату и дневник. Ну и, пожалуй, переодеться. Слава увидела неприметную дверь и обрадовалась. Похоже, уборная находилась там. Мира проскользнула за дверь и увидела шикарную ванную. Комната была оформлена в красных тонах. Этот цвет начинал раздражать и надоедать. Впечатление сглаживало зеркало в великолепной резной оправе и обилие светлых, отделанных под дерево, аксессуаров. Ванная завораживала. Красиво изогнутые ножки и матовая красная поверхность отлично гармонировали с интерьером. Даже унитаз казался произведением искусства. Раковина была фаянсовой и подвесной. Мире понравились маленькие бронзовые краники. Оформление помещения завершали светло-алый ворсяной ковер и полупрозрачные занавески. Мирослава подошла поближе к зеркалу, чтобы рассмотреть свое отражение. Вернее, отражение человека, чье место она заняла. На нее смотрела красивая рыжеволосая девушка среднего роста. Лицо было широким, с мягкими щечками и милым, вздернутым кверху носиком. На нем выделялись красивые карие глаза с длинными изогнутыми ресницами. Впечатляли также пухлые, не искусанные губы. При взгляде на них Мира с какой-то тоской вспомнила свои: тонкие и обветренные. Телосложение было средним. Эта Молли была ни полной, ни худой. «Почти куколка,» — довольно подумала Мира, вдоволь покрутившись перед зеркалом. Для того, чтобы совершить утренние процедуры, пришлось повозиться. Если с чисткой зубов девушка расправилась быстро, то как наполнять ванную Слава не имела никакого понятия. Мира со всех сторон осмотрела ванную, но краника она так и не нашла. «Тогда как же тут подается вода?» — мысленно вопрошала она. — Хозяйка Мелания, — радостно произнес кто-то за ее спиной. Слава чуть не подпрыгнула на месте от неожиданности. — Долли плохой, Долли напугал хозяйку Меланию, — существо принялось биться головой об стену. Девушка лихорадочно вспоминала, кем оно может быть, пока в голову не пришли воспоминания о домовике Добби из книг про волшебный мир. — Долли, стой, — попросила Слава, успокаиваясь. — Что ты хотел? — Долли показалось, — нервно начал домовик. — Что хозяйке Мелании понадобилась помощь, и Долли пришел. Мира задумалась. С одной стороны ей совсем не хотелось напрягать эльфа, который, если верить фанону, использовал магию волшебника, но с наполнением ванны ей бы помощь точно не помешала. Сама девушка ничего не смыслила в магии. Хорошо, что у нее впереди есть еще немного времени. По крайней мере еще один день. — Долли, не мог бы ты наполнить мне ванну, пожалуйста. Домовик счастливо кивнул и щелкнул пальцами. Вода оказалась теплой, а пена — воздушной и пахнущей клубникой. Мира обрадовалась. «Вот и первая победа,» — радостно подумала она, отметая на задворки сознания мысль, что технически победа была не только ее. Впрочем, скоро ее голову заняли другие идеи — она точно помнила, что Эйлин говорила о каком-то дневнике, его надо было найти, чтобы не попасть впросак. Из ванны она вылезла через двадцать минут, чистая и обновленная. Вытеревшись полотенцем, она накинула на себя чистую ночнушку и халат и выбралась из уборной. «Итак, » — подумала Мирослава. — «Если бы у меня был дневник, то куда бы я его запрятала? Проверю под подушкой и кроватью.» Искать пришлось долго. Под подушкой обнаружилась только книга — какой-то сопливый любовный романчик сомнительного авторства, а под кроватью — ключ от чего-то. После тщательнейшего осмотра постели Мира начала разбираться с содержимым стола. Чего тут только не было: фантики от конфет, пергаменты, залитые чернилами, даже обнаружилось погрызанное перо. Девушка чуть не прослезилась: этот бардак так напоминал ей панораму родного стола. Вот только вместо пергамента у неё были листочки в клеточку, а место погрызенного пера обычно занимал почти уничтоженный кусочек карандаша. Неприметная тонкая тетрадка нашлась в учебниках за четвертый курс. Мира довольно вытащила ее из «Заклинаний» и только собралась засесть ее изучать, снова появился Долли, который пригласил Славу на завтрак. Девушка захотела выругаться. Опаздывать ей не хотелось. Мирослава подскочила к шкафу и распахнула его. Ее внимание привлекло скромное, скорее всего, домашнее платье. Светло-бежевый оттенок подчеркивал белизну кожи и яркий цвет волос. Отсутствие узоров радовало. Облачиться в наряд помог Долли. Без него девушка ни за что не разобралась с этим обилием крючков всевозможных застежек. Впрочем, в гардеробе Молли почти все платья были такими заковыристыми. Мира вышла в коридор и спустилась по лестнице. Найти столовую оказалось легко. Дверь в нее находилась чуть дальше, она была открыта и из нее доносились голоса. Мира вздохнула и вошла в помещение — пришло время знакомиться с новой семьёй. Ее поприветствовали кивком головы и тихим «Здравствуй, дочь». Родители, а сомнений в том, что это были именно они, не возникало, уставились на Мирославу, как на бомбу замедленного действия. В их глазах читались опасение и что-то еще, Мире непонятное. — Здравствуйте, мама, папа, — спокойно произнесла Слава, стараясь не смотреть этим людям в глаза. Ей не нравилось называть чужих людей, как своих отца и мать, но ведь предыдущая Молли наверняка так делала, а Мирослава была подселена в это тело, чтобы исполнять ее роль. Мистер Максимиллиан Пруэтт молча кивнул, а его очаровательная жена Мелисса улыбнулась краешком губ и тоже приглашающе кивнула головой на одно из свободных мест. Всего их было три. «Наверное, для трех детей: Молли, то есть меня, Гидеона и Фабиана,» — подумала Мира. — «Ребята, наверное, сейчас подойдут.» Трапеза все не начиналась, да и тишина установившаяся в столовой, пугала. Слава почувствовала себя очень неловко. Девушка понадеялась, что эти волшебники ничего не знали о ее «попадании», а так реагировали на нее только потому что прежняя хозяйка тела была не совсем корректна со своей семьей. Учитывая то, что по канону Молли сбежала с Артуром Уизли, нарушив волю семьи, такое было вполне ожидаемым. В столовую, весело переговариваясь, ввалились два юноши. Их вполне можно было назвать близнецами, если бы не разная длина и цвет волос. Один паренек мог похвастаться великолепной шевелюрой, доходящей почти до лопаток, а другой — коротким ершиком непонятного цвета. Мира с некоторой завистью подумала про оттенки: если ее природа наградила ярко-рыжими локонами, то длинноволосому новоиспеченному родственнику щедро отсыпала более нейтрального, русо-рыжего оттенка. Но больше всего повезло коротко стриженному магу: приглядевшись, Слава поняла, что его прическа была красивого коньячного цвета. Супружеская пара Пруэтт тоже сверкала огненными макушками: у мужчины темно-рыжие волосы подчеркивали ровный загар, а у дамы, наоборот, светло-рыжие пряди хорошо сочетались со светлой кожей. Гидеон и Фабиан продолжили как ни в чем ни бывало переговариваться, а Мира вновь почувствовала, как подступает истерика. Эта сцена напомнила ей ее собственные разговоры ни о чем с друзьями, которые могли тянуться целый день без перерывов. Выдавать себя за другого человека оказалось очень сложно. Мирослава очень захотела к себе домой. «Только не реветь,» — подумала Слава, натянуто улыбаясь самой себе. — «Размышляем только о хорошем.» Вопреки своим мыслям, Мира немного расфокусировала взгляд и принялась отстранено наблюдать за рыжими макушками своих новых родственников. — Гидеон, Фабиан, — осуждающе произнес мистер Пруэтт, — вы опоздали. Ребята тут же перестали смеяться и с самым серьезнейшим видом уставились на отца. — Простите, папа, — первым заговорил длинноволосый паренек. — Мы с Гидеоном обсуждали новую тактику Уимбурнских Ос в борьбе против Сканторпских стрел и немного увлеклись. «Ага,» — отрешенно подумала Мира. — «Если тот, с ершиком — Гидеон, то второй — Фабиан. Надо запомнить.» — Издавна считается, что лучшая тактика при встрече этих двух команд — кидаться в друг друга осиными ульями, * — холодно сообщил мистер Пруэтт. А потом все также кивнул сыновьям. Братья синхронно улыбнулись и присели рядом со Славой. — Ну-с, начнем. Таких вкусных блюд Мирослава не пробовала никогда. Слава вспомнила самый популярный миф об английском завтраке: по мнению многих он состоял из овсянки да чая с молоком. А на столе в доме у Пруэттов сами собой появились яичница с беконом, фасоль в томатном соусе, колбаски, поджаренные тосты и еще много чего вкусненького. Подумав, Мира взяла яичницу и тосты. Джем находился на другом конце стола и для того, чтобы его заполучить, пришлось просить Фабиана. — Да, конечно, Мелани, — и парень тут же поправился под осуждающим взглядом Гидеона. — То есть, Молли. Извини, пожалуйста. Мира подумала, что сокращение «Мелани» нравится ей гораздо сильнее, чем «Молли». Да к тому же, если ее полное имя «Мелания», то уменьшительное «Мелани» подходило больше. — Да нет, в принципе, можно и Мелани, — задумчиво проговорила Слава, откусывая кусочек тоста с джемом. Гидеон подавился яичницей.

***

Никаких планов у семьи Пруэтт на этот день не было. А это означало, что Мира могла целый день провести в комнате, чем она и занялась. В приоритете был дневник. Тонкая книженция перед завтраком вернулась на своё законное место, а сейчас оказалась в руках у новой хозяйки. «Ну-с, Молли Пруэтт, » — подумала Мира. — «Начнём.» Записи оказались однотипными. Первокурсница описывала своих однокурсников и их поведение. Даже зарисовала маршруты до кабинетов, что Слава одобрила. Пригодится. Подумав, она отрыла на столе чистый пергамент, перо и относительно полную чернильницу. Научиться писать пером следовало, а если она при этом еще и запомнит маршруты до классов, то вообще замечательно. Через полчаса Мирослава дважды прокляла птицу, которая дала это перо. Через сорок пять минут была готова душу продать за простую шариковую ручку. Через час Мира была готова сама отправиться в город за канцелярией. Да-да, прямо так, в домашнем платье. — Правильно сказал кто-то там, — пробормотала она, откладывая перо. — Потеряю — заценю. Хорошо, что не заценю — потеряю. Писать этой адовой штукой не получалось, зато она хотя бы дороги кое-как запомнила. Дальше с записями творилось что-то странное. Они то вообще отсутствовали, то были настолько подробными, что Мира знала цвет туфель проходящей мимо профессора МакГонагалл, урок которой был даже не в этот день. И в этих подробных записях слишком часто фигурировал Артур Уизли. Молодой человек учился на курс старше и явно нравился предыдущей хозяйке дневника. Он описывался весьма подробно. Мира догадывалась, чем волшебник зацепил Молли: высокий, красивый, талантливый, отзывчивый и немного странный. Его странность была принята за загадочность и желание понравиться, заинтриговать. Тетрадь заканчивалась на окончании первого курса. Девочка с сожалением писала, что ей надо возвратиться домой, где ей было невероятно скучно. Упоминались какие-то тетки, которые достали девочку обучением манерам и ведению хозяйства. Зачем эта информация одиннадцатилетнему ребенку Мира не понимала, но решила, что не ей осуждать законы Британского магического общества. Рыжеволосая волшебница вздохнула. Пора было приниматься за поиски второй части бестселлера «Молли Пруэтт и тайны Хогвартса». Прошерстив все учебники, стоявшие на полке, она нашла только один блокнотик. Да и тот был за четвертый курс. Еще полчаса ушли на обыск остальной комнаты. Два пропавших дневника найти не удалось. Это расстраивало, ведь Славе хотелось увидеть полную картину произошедшего с прошлой хозяйкой тела. «Ну ладно,» — решила Мира — «Это все же лучше, чем ничего.» Тетрадь разваливалась на листочки. Записи находились в беспорядке и были невероятно короткими. Мисс Пруэтт кратко отмечала, что с ней происходило, выражая свое отношение к ситуации и людям емкими словами вроде «придурок», «тупо ю», «идиотизм». Слава узнала об отношениях Артура и Молли и очень удивилась. Об Уизли Молли отзывалась исключительно негативно. Он больше не казался ей загадочным и талантливым. Волшебница считала его «повернутым на маглах идиотом» и «бездарем, опозорившим звание мага». Примечательно, что семья девушки тоже была против Артура в роли зятя. Собственно, это и являлось единственной движущей силой «любви». Мирославе стало жалко парня, который и не догадывался о помыслах возлюбленной. Но что могло произойти за два курса? Почему на первом году обучения Уизли был симпатичен Молли, а на четвертом она отзывалась о парне с невероятным пренебрежением, близким к ненависти? Для ответа на этот вопрос нужны были дневники за два предыдущих курса. К концу года Молли стала добрее. Перемены происходили плавно, но заметно. К концу июня она отметила, что Артур начинает ей нравиться. Следующая запись начиналась уж очень необычно и пугающе. Прочитав первую строчку, Мира поперхнулась воздухом и во все глаза уставилась на листочек. «Мне кажется, я умираю. Мое тело абсолютно здорово, но вот только… В последнее время я все чаще замечаю за собой что-то странное. Как будто какое-то ощущение безысходности и конца. Я чувствую себя очень эмоционально измотанной, часто срываюсь и впадаю в истерику. Могу часами сидеть и смотреть в одну точку, не думая ни о чем. Что со мной?» Запись была сделана неделю назад, но не была последней. Перевернув страницу, Мира увидела, что несколько листов были выдраны. От них остались небольшие полоски с рваными краями. Правда, последний кусок бумаги отсутствовал не полностью. Похоже, тот, кто вырывал страницы, торопился и плохо выполнил свою работу, не заметив своего огреха. Мира смогла различить название книги. «Душа и ее свойства», автор — некий Кайл Берк. Неужели Молли догадалась, что с ней происходит? Но вот только кто вырвал листы из дневника и куда они делись? Мира хотела найти книгу и почитать ее. Но также Слава понимала, что для того, чтобы прочитать этот труд, ей придется постигать основы магии. Этот путь обещал быть долгим, но девушка понимала, что ей придется его пройти.