Мира понимала, что выглядит очень глупо. Зажав в руке учебник Заклинаний, девушка вдохновенно помахивала огрызком карандаша. Все бы ничего, но при этом она стояла на расстеленной постели, спиной к двери. Карандаш заменял ей палочку, которую она не нашла. Вообще, в комнате царил невообразимый бардак. Вещи валялись повсюду. От любимого домашнего кавардака этот отличался тем, что в нем ничего нельзя было найти. Это уже начинало раздражать.
Со стороны дверного проема раздалось легкое покашливание. Мира с опозданием поняла, что не закрыла окна и дверь. Девушка хотела устроить небольшой сквознячок, так как в комнате было душно, но явно перестаралась. Хлопнула створка окна. Слава быстро бросила книгу на кровать, надеясь, что пришедший не успел приметить характерный темно-зеленый цвет учебника Заклинаний. Мира обернулась и увидела, что пришла миссис Пруэтт. Мама Молли.
— Здравствуй, мама, — называть матерью незнакомую женщину было дико, но ведь она теперь должна это делать, чтобы не попасться. Развернувшись к женщине, Мира попыталась прикрыть пледом беспорядок на кровати. Не вышло.
— Здравствуй, дочь, — холодно произнесла Мелисса Пруэтт. — Можно войти?
— Да-да, конечно, — ответила Слава, оставив попытки разобраться с бардаком. В конце концов, остался же маленький шанс, что миссис Пруэтт подумает, что все идет по плану.
Женщина поправила рукава старинного домашнего платья и уверенно вошла в обитель дочери. В воздухе ощущались неловкость и напряжение. Мира чувствовала себя очень неуютно, ей хотелось бы сказать хоть что-нибудь, лишь бы прервать молчание.
— Садись, — предложила она, резво подскакивая к столу, рядом с которым стоял стул. Перетащив его поближе к кровати, девушка отошла. Мелисса Пруэтт ободряюще кивнула девушке и изящно расположилась на предложенном месте. Мира присела на краешек постели, все еще чувствуя себя не в своей тарелке. Это чувство не проходило с самого ее появления в этом теле, но сейчас усилилось.
Некоторое время они провели в тишине. Слава пыталась скрыть беспокойство, переходящее в панику, а миссис Пруэтт… Сложно понять, что она чувствовала в этот момент, внимательно разглядывая повзрослевшую дочь.
— Милая, — неожиданно мягко произнесла волшебница. — Что тебя беспокоит? Тебя кто-то обидел? Что-то не так?
Мира почувствовала, что начала краснеть. Ее раскрыли, и это конец? Господибоже, а что же будет дальше? Славу выкинут из дома Пруэттов, и она останется на улице без средств к существованию непонятно где? Да уж, она, пожалуй, самая неудачливая попаданка из всех. Но надо же узнать, где Мирослава прокололась.
— Почему ты так решила? — стараясь выглядеть как можно более непринужденно, спросила девушка.
— Просто ты отказалась от этого глупого имени Молли и за завтраком вела себя доброжелательней, что ли. А всю предыдущую неделю ходила грустной. Твой папа думает, что я перестраховываюсь, но все-таки. Это как-то связано с Уизли? Он тебя обидел?
Мира думала, что покраснеть больше она уже не может. Ошибалась, наивная. Ей стало невероятно стыдно за то, что она заняла место прежней юной Пруэтт. Ведь именно к ней, к прошлой Молли, пришла эта женщина. И именно с ней хотела поговорить. Во рту пересохло. Но что-то ответить следовало.
— Я не хочу об этом говорить, — выдавила Мира, старательно разглядывая стену за спиной у миссис Пруэтт. «Смотреть куда угодно, но не в глаза,» — решила Мира.
— Ладно, — просто ответила ей Мелисса Пруэтт. И даже не стала выяснять, почему дочь не хочет делиться своими проблемами. «Молли повезло с мамой,» — подумала Слава. — «Мои предки тоже были такими.» Воспоминание о родителях расстроило. Они, как и друзья, остались в прошлой жизни. Понимающие, любимые и родные. А миссис Пруэтт тем временем продолжила. — У нас к тебе есть предложение. Мы с папой уезжаем по делам бизнеса, а за тобой будет присматривать Игнатиус Пруэтт, твой дядя. Ты же не против? Только тебе придется поехать к нему в дом.
— Я-то не против, — согласилась Мира. — Но как же Фабиан и Гидеон? Когда вы вернетесь?
Мелисса тепло улыбнулась. Похоже, согласие дочери ее обрадовало.
— Мы уезжаем на некоторое время, две-три недельки. Обещаем вернуться как можно скорее. А Фабиан и Гидеон месяц погостят у своих друзей, а потом вернутся домой.
— Да, хорошо, — кивнула Мирослава. «Ладно,» — подумала она. — «Пускай будет так.»
***
Мирно потрескивал огонь в камине, причудливо играя тенями на дорогих шелковых обоях и красиво отражаясь от потолка. Мужчина словно застыл в своем кресле, наблюдая за ним. Человек опустил голову на пальцы, сложенные «домиком». В неравномерном свете его лицо казалось гротескным и неживым. Перед волшебником стояла початая бутылка виски и стакан с янтарной жидкостью.
— Ты уверен, что мы поступаем правильно, Макс? — спросила женщина. Она подошла неслышно, как и всегда. Даже в полутьме дама выглядела моложе своего возраста.
Маг повернулся — в темно-рыжих волосах сверкнули редкие седые нити.
— Выбора у нас все равно нет, Лисса. С Молли что-то не так, это понятно. Возможно, какое-то зелье или проклятье. Мы оба знаем, что никто не разбирается в этом лучше Лукреции. Тебе напомнить, чем она заинтересовала моего брата?
Мелисса Пруэтт усмехнулась и присела на подлокотник кресла.
— Да уж, — сказала женщина, — залепить в него Летучемышиным сглазом было не лучшей, но действенной идеей.
Волшебники переглянулись и дружно рассмеялись.
***
Первое воспоминание пришло ночью. Это было неожиданно. Ее как будто ударили обухом по голове. И пока ошарашенная Мира бессильно раскрывала и закрывала рот, как будто выброшенная на берег рыба, перед ее глазами возникло видение. Это не было похоже на погружение в Омут Памяти, описанное в книге и показанное в фильме. Слава как будто смотрела кино: видела только то, что ей позволено видеть и ничего больше. Впрочем, этот фильм был снят неплохо: яркие цвета, реалистичная картинка, хороший звук.
Она видела распределение первокурсников. Очаровательные ребята сбились в кучку и с каким-то священным благоговением, переходящим в страх, взирали на потрепанного вида шляпу. "Камера" показала Большой Зал. Слава увидела братьев Пруэтт. Они выглядели одинаково,
пока еще одинаково и радостно махали рукой младшей сестренке. Ребята сидели за столом Гриффиндора.
Началось распределение. Андромеда Блэк отправилась на Слизерин, стоило Шляпе коснуться ее головы. Туда же неторопливо и размеренно направился Крис Берк. Томас Карр радостно побежал к столу Пуффендуя. Оливер Кертис отправился под крылышко к воронам. И вот только Мира хотела задремать, она услышала фамилию, прозвучавшую, как гром среди ясного неба.
- Долохов, Йен, - продекламировала мадам МакГонагалл.
- Ян, вообще-то, - раздался недовольный голос из толпы. Вперед вышел взъерошенный, чем-то похожий на воробушка, худощавый паренек. Брезгливо оглядев Шляпу и пробормотав на русском что-то вроде "Чокнутые англичане, как я это на голову надену?!", юный волшебник все-таки позволил натянуть на свою голову Распределяющую Шляпу. К столу Слизерина он прошествовал вальяжно, лениво.
Слава ликовала. Русскоговорящий в Хогвартсе! Там, где есть родная речь, она точно будет чувствовать себя, как дома.
За последующим распределением она следила менее внимательно. Лишь изредка поднимала голову, заслышав знакомые фамилии. Когда Миранда Уилкинс отправилась на Гриффиндор, видение прервалось. Как будто телевизор выключили. Мирослава сглотнула и прижалась затылком к стене. Спать не хотелось.
Светало, хотя она точно помнила, что проснулась где-то ночью. Тоже близко к рассвету, но гораздо дальше, чем сейчас.
- Я выпала из реальности на час или даже несколько часов, - прошептала Мира, прижав ладони к лицу.- А что если такое случится днем? Тут и до психушки недалеко. Так. Это надо научиться контролировать, а иначе...
Все будет очень плохо.
