ice flowers

Сехун игнорирует смешки себе в спину. На душе противно, гадко, а ещё очень обидно. Он достаёт свой обед из рюкзака и садится за свободный стол, не опуская голову. Смотрит прямо и с вызовом на когда-то бывшего друга. Мун теперь во главе за столом, ухмыляется и выглядит победителем. Хотя, он и есть победитель. — Эй, — Бэкхён появляется со спины, хлопает по плечу и садится напротив, закрывая обзор. — Как ты? Как нога? — В порядке, — Сехун кивает и опускает взгляд. Наконец-то не нужно строить из себя сильного и независимого. — Ты ведь знаешь, что от тебя это не зависело, — Бэкхён касается его ладони, едва улыбаясь. — Каждый мог оступиться. — Но оступился я. И проиграл я, — Сехун осторожно высвобождает свою руку и поднимается, пододвигая обед Бэкхёну. — Прости, я не голоден. Он снова игнорирует все взгляды и шепотки, когда идёт на выход. Особенно тошно становится, почему-то, от сочувствующего друга. • — Это очень крутой клуб, — щебечет Бэкхён и подталкивает Чунмёна плечом. Тот зло смотрит на него, но быстро берёт себя в руки и согласно кивает. — Там всякая элита собирается с разных школ. Звёзды своего танцкласса. Они устраивают баттлы, и если ты хорошо себя покажешь, то можешь получить нужные связи. Чунмён улыбается, сжимая его предплечье. Сехун хочет вырваться, но друзья с двух сторон ведут его за собой. Его мутит от всего этого. Он просто хотел остаться дома, смотреть сериалы, кушать всякие гадости – ведь смысла поддерживать питание теперь нет – и умирать от жалости к себе. Вылететь из группы на второй год обучения, это нужно было постараться. Так сказал его старший брат, и Сехун даже сейчас чувствует этот комок, готовый прямо здесь, на улице, начать истерику. Они останавливаются у неприметного здания, но вышибала здесь есть. Огромный такой шкаф, в дизайнерской футболке и очками рэй-бан. Сехун скептично поднимает брови. — Хён, ну зачем? — он оборачивается к Чунмёну. Тот наверняка много денег выкинул сюда, лишь бы он лучше себя чувствовал. Сехун шмыгает носом и обнимает его. — Спасибо, — и разворачивается. — А теперь домой. — Ну уж нет, — Бэкхён перекрывает ему путь, воинственно уперев руки в бока. — Ты, блять, пойдёшь сюда, потому что мы, — Чунмён скрывает смешок за кашлем, но Бэкхён его игнорирует, — выкинули дохрена денег, чтобы твоя задница почувствовала себя лучше. — Ладно-ладно, — Сехун повержено поднимает руки и ухмыляется. — Не кипятись, кипяточек. Чунмён хохочет и подталкивает взъерошенного Бэкхёна ко входу. • Сехун знает, что он хорошо танцует, но, видя уровень ребят здесь, чувствует себя ничтожеством. Он не рискует встать с диванчика и катает по языку сладкий лёд. Нога до сих пор немного ноет, а опозориться ещё раз почему-то не хочется. Он до сих пор помнит разочарованные взгляды родителей и взволнованные – друзей. — Ты так и будешь сидеть здесь? — интересуется Чунмён, мягко улыбаясь, и Сехун кивает. — Сехун… — Ты сам сказал, здесь звёзды танцклассов. — Но ты тоже звезда, — возмущается Чунмён. Сехун жмёт плечами и смотрит на коктейль в своей руке. Может, напиться? Чунмён, словно прочитав его мысли, забирает бокал. — Ты же знаешь, Сехун, я люблю тебя, но прекрати утопать в жалости к себе. Все мы ошибаемся. Все мы поднимаемся снова. — Хорошо, сэнсэй, — кривится Сехун и поднимается. — Я станцую, только давай без мотивационных речей. — Идёт. Сехун пробирается вглубь танцпола, прорываясь через извивающиеся тела. Ему нужно ближе к центру, куда люди приходят не только отдохнуть, но и показать себя. Его несколько раз случайно бьют локтями в бок, выбивая воздух. Он сжимает зубы и всё-таки добирается до нужного места, где уже толпа зевак собралась вокруг парня, который лениво двигался под включенный бит. Он стоит полуоборотом, и в розовых флуоресцентных лампах его лица практически не видно. Сехун внимательно рассматривает узкие плечи и длинные ноги, и, когда лампы меняют свой свет на оранжевый, он замечает блестящие глаза и заводную ухмылку, пока его руки выписывают идеальный круг. Парень знает своё дело, и в какой-то мере Сехун завидует. Да, он неплохо двигается, но он никогда не сможет почувствовать музыку так. — Он хорош, да? — Бэкхён как всегда вырастает из-за спины, становясь рядом и не сводя взгляда с танцора. — Ага, — Сехун облизывает пересохшие губы. Музыка заканчивается, и парень расслабленно улыбается, подмигивая публике. Под громкие аплодисменты он кланяется и машет, а потом подходит к стойке неподалёку и хватает воду. Глупо было бы тягаться с таким, но если его хёны хотят, чтобы он опозорился, то почему бы не сделать это с треском. Он прикусывает язык, жадно глядя, как двигается кадык под тонкой кожей, когда танцор глотает воду. — Я буду с ним. — Что? Ты с ума сошёл? — Бэкхён шокировано смотрит на него, но, замечая упрямый взгляд, машет рукой. — Делай что хочешь. Бэкхён собирается развернуться и уйти, но Сехун ловит его под локоть и тащит с собой «для поддержки». Бэкхён оскорблённо вырывает руку и идёт сам. — Привет, — танцор, заприметив их, улыбается. — Привет, — Бэкхён выталкивает Сехуна вперёд. — Этот парень хочет с тобой посостязаться. Только ты не обижай его сильно, ладно? Сехун задыхается от возмущения и оборачивается, но Бэкхёна и след простыл. Он смущённо трёт переносицу. Парень осматривает его с ног до головы и, словно что-то решив, довольно хмыкает. Сехун складывает руки на груди, закрываясь. Под внимательным взглядом его не оставляет чувство, будто его раздевают. — Чонин, — танцор вытягивает ладонь вперёд, и Сехун, представляясь и пожимая её, не вовремя думает, какая у него приятная на ощупь кожа. — Покажешь, что можешь? Чонин как щеночек склоняет голову к плечу и улыбается. В отсвете ламп бара его волосы отливают розовым, а кожа блестит от испарины. Вся уверенность куда-то испаряется, но Сехун кивает. • — А ты хорош, — они сидят за одним из столиков, стараясь отдышаться. Сехун, конечно, с треском продул, но он не ожидал услышать столько поддержки в свою сторону помимо Чунмёна и Бэкхёна. Чонин не насмехается, смотрит по-доброму. — Мне понравилось работать с тобой. — Мне тоже, — Сехун искренне улыбается, наверное, за долгое время. Чонин прикусывает губу, выглядя неуверенным. Видно, что он хочет что-то спросить, но не решается. — Знаешь… — Ты был великолепен, сын мой, — Сехун разочарованно стонет. Конечно, за его спиной Бэкхён, он на буксире тащит упирающегося Чунмёна, который, заметив взгляд Сехуна, виновато разводит руками. — Спасибо, — Сехун правда благодарен за то, что друзья вытащили его сюда, но сейчас они были так некстати, что он и пытался донести, выпучив глаза и незаметно мотая головой в сторону Чонина. — Я горжусь тобой, — Чунмён обнимает его, наклоняясь к уху. — Не прошляпь момент. Сехун дёргает плечом от щекотки, но благодарно улыбается хёну. — Буду должен, — одними губами говорит он Чунмёну, когда тот тащит верещащего Бэкхёна в сторону выхода. — Твои друзья… милые, — Чонин неловко натягивает рукава кофты на ладони, и это так отличается от уверенного Чонина на сцене, что у Сехуна сердце удар пропускает. — Придурки они, — говорит он, и они смеются. — Я хотел спросить… Ну, знаешь… Мы неплохо сработались в паре, и я хотел бы узнать, не хочешь ли ты… Ну, иногда… Хотя можешь не соглашаться, я пойму. Сехун накрывает его ладони своей и улыбается. — Я не против танцевать с тобой, Чонин, расслабься. • Сехун старается не выглядеть особенно самодовольным перед Муном, когда его приглашают в один из престижных университетов, но он не может удержаться и показывает ему средний палец, когда после учёбы его забирает Чонин на своём байке. Надевая шлем и садясь позади него, он обнимает его за талию и целует в плечо, игнорируя Бэкхёна, который патетично возводит руки к небу: — Господи, за что? Почему наш примерный мальчик на голову свою влюбился в плохого парня?