ice flowers

Чунмён недоумевает. — Почему нас с Ифанем все считают парой? — спрашивает он. — Разве Корея не против этого? Разве скиншип не нормальное явление между парнями? Минсок имеет совесть выглядеть растерянно. — Я не знаю. Вы это просто... Вы. Чунмён хмурится. Такой ответ ему не по душе. Он хочет знать, разве он просит так много? Первое время он замечал такое только у фанатов и ничего не имел против - как говорится, чем бы дитя не тешилось, но когда это перешло на группу, он напрягся. Тао не стеснялся называть их родителями (особенно когда хотел поклянчить денег), да и остальные изредка называли их мамой и папой, и, что самое странное, даже не в шутку. — Тебя это не напрягает? — Чунмёну отчего-то неловко, особенно под холодным взглядом. — Скоро им надоест. Чунмён задумчиво кивает и жмётся к Ифаню сильнее - потому что холодно! — Такие милые, — пищит Бэкхён и пытается протолкнуться между ними. — Хочу сидеть посерединке. Давайте посмотрим фильм. Хорошо, пап? Чунмён на автомате соглашается и пугается собственной реакции. Потому что ему нравится. Ладонь Ифаня на его плече и Бэкхён под боком успокаивают. Он вздрагивает и поднимается. Хрипит отрывисто 'я сейчас', сбегая. Ифань находит его минут через двадцать в собственном шкафу. Садится перед ним на колени, улыбаясь. — Ну чего ты? Чунмён мотает головой. — Я паникую, отстань. — Эй, я всё-таки твой муж. Успокаивать тебя моя забота. — Это несмешно! Мы не семья! То есть, семья, но не такая семья. Это какая-то неправильная семья. — Боже, ты столько раз сказал слово семья, что теперь меня от него тошнит. Двигайся. Ифань залазит к нему в шкаф не без труда - устроить свои длинные ноги ему гораздо сложнее, и Чунмён злорадствует. — Дылда. Ифань смотрит на него невпечатленно, вздыхает и прижимает к себе, устраивая подбородок на макушке. — Серьезно, если это так тебя напрягает, я могу поговорить с ребятами, и они перестанут. Насчёт фанатов, конечно, не могу пообещать, но... — Нет, всё в порядке. Просто это... Ново для меня. Ну, знаешь, мы оба парни и... Ифань смеётся, и этот звук пускает дрожь по телу. — Я же не заставляю тебя целоваться со мной. Чунмён краснеет и шепчет так, чтобы никто не услышал. — Я и не против. Но Ифань слышит.