ice flowers

Чонин не знает, как оказался здесь. Хорошо, в один момент они разговаривали с Чондэ в клубе, где не было шумно, потому что они оба те ещё ботаники и находились в шахматном клубе, а в другой Чен прижимает его к стене в своём доме и привстаёт на носочки, чтобы дотянуться до губ. — Я… Я думал… — Чонин не может нормально формулировать мысли, когда язык брата его друга проходится по линии челюсти. Он ведь пришёл за интересной книгой, про которую Чондэ ему все уши прожужжал, а не за интересной жизнью. Чен кусает его за мочку. — Поменьше думай, сладкий. Его колено находится как раз между ног Чонина, и тот яростно краснеет, когда он давит на вставший член сильнее, ухмыляется по-кошачьи. — Веселишься? — Чонин вздрагивает, слыша голос Чондэ, и смотрит поверх головы Чена умоляющим взглядом. Чондэ выглядит совсем по-другому без своих очков в толстой оправе и растянутыми серыми трениками, так… По-домашнему? — Да, он и правда милый, как ты и рассказывал. Чен хитро облизывается, и Чонин беспомощно вздыхает. — Перестаньте говорить так, будто меня здесь нет. — Прости, сладкий. Тебе недостаточно внимания? — Чен издевательски медленно ведёт коленом, и Чонин стонет, откидывая голову назад и ударяясь о стену. Боль стреляет в макушку, но он концентрируется на тяжести внизу и на проворных руках Чена, что пролезли под резинку его трусов. Чондэ подходит ближе и смотрит на них с любопытством. Розовый оттенок на щеках Чонина становится глубже, он прикрывает глаза, только чтобы не видеть своего друга, который смотрит на них, как на интересный экспонат. Серьёзно, Чонин сам видел, как Чондэ в музее рассматривал статую точно так же. Чен с нажимом проводит по его члену, и мысли вылетают из головы. Ему уже плевать, что его зажали в коридоре, как какую-то школьницу, потому что для этого были предпосылки. Чонин не маленький мальчик и знал, что значат эти взгляды, которые кидал ему Чен, когда он приходил к Чондэ, или как он пялился на его задницу в школе, если они пересекались в столовой. — Хочешь присоединиться? — спрашивает Чен, и Чонин протестующе хнычет, когда тот отпускает его член. — Мне нужно… Изучить, — Чондэ мягко улыбается, когда Чонин открывает глаза. Он подходит ближе, глядя на его губы. Спрашивает осторожно, поглаживая его по щеке. — Ты в порядке с этим, Чонин-а? Мягкие прикосновения Чондэ почему-то заводят даже больше, чем резкие Чена, и он кивает, судорожно сглатывая. Чондэ улыбается сильнее и аккуратно целует его, словно пробуя, его рука мягко перебирает волосы на затылке, и сознание Чонина плывёт. Блять. Он никогда не думал, что хочет поцеловать своего друга так сильно. — Такой хороший мальчик, — вдруг с придыханием говорит Чен, и Чонин вздрагивает. Он совсем забыл о нём, но теперь Чен напоминает о себе прикосновениями. Жадные руки скользят под рубашку и вниз к расстёгнутым брюкам. — Такой послушный. Чонин своим ушам не верит, когда с его собственных губ срывается жалобное: — Пожалуйста… — Тшш, — Чондэ мягко тянет его за запястье в сторону своей комнаты. Останавливается у двери, оборачиваясь с ожиданием, наклоняя голову к плечу и улыбаясь всё той же понимающей улыбкой. — Мы поможем тебе чувствовать себя хорошо. — Да, — шепчет ему Чен на ухо, обнимая со спины, жар его груди ощущается даже через слои одежды. Они не подталкивают его, хотя горячие ладони Чена на его прессе не дают сконцентрироваться на своих мыслях, но зато помогают концентрироваться на желаниях. Они предоставляют ему выбор, и Чонин делает шаг вперёд за порог чужой комнаты, прежде чем Чондэ втянет его в новый поцелуй, более развязный, чем предыдущий, а Чен полностью стянет с него брюки и встанет на колени, глядя снизу-вверх с самодовольной улыбкой на губах.