ice flowers

— Выпьем за то, что Чондэ сегодня, наконец, потеряет девственность, — Бэкхён салютует бокалом, залпом выпивает. Чондэ позавидовал бы его выдержке, если бы не знал, что на самом деле там вишневый сок, и стоп… — В смысле? — восклицает он, и Кёнсу тихо посмеивается. Чондэ раздражённо смотрит на него. Он когда-то думал, что иметь отношения, это значит поддерживать друг друга во всём, особенно если дело касается Бэкхёна. — Прости, — Кёнсу всё ещё улыбается, но успокаивающе поглаживает его бедро. Чондэ обиженно отворачивается и набивает мясом рот, но потом его снова озаряет, так, что он едва не выплёвывает всю еду на стол. — Подожди, — говорит он с набитым ртом. — Ты рассказал ему? — Ну… Да? — Кёнсу звучит неуверенно. — Послушай, — Бэкхён перегибается через стол и хлопает Чондэ по плечу, — знать личную жизнь своих друзей нормально. — Нет, это ненормально, — упрямо говорит Чондэ и добавляет с ехидной улыбкой. — Ну, если ты не Бэкхён. Тот нисколько не обижается, только улыбается шире и пожимает плечами. — Не то чтобы я там чего-то не знал и до этого. Чондэ замирает. — Какого?.. — Да ладно, Чондэ. Кёнсу определённо выглядит тем, кто нагибает. Чондэ растерянно открывает рот, и Бэкхён заливисто смеётся. На лице Кёнсу застывает самодовольное выражение, которое видно так редко, что Чондэ только больше злится. — Вы двое, — он скидывает ладонь Кёнсу с колена и порывается встать, но тот крепко обхватывает его за талию, заставляя остаться на месте. Бэкхён поднимает брови и в его глазах читается – я же говорил. Чондэ заедает обиду мясом. — Заткнитесь. * Когда они возвращаются домой, Чондэ устало падает на кровать. Кёнсу заходит следом и присаживается край. Гладит его по волосам. — Ты всё ещё хочешь этого? — его голос звучит удивительно мягко и неуверенно. — Серьёзно? — фыркает Чондэ. — После того, что сказал Бэкхён, ты думал, я откажусь? Кёнсу жмёт плечами. Его улыбка выглядит слегка виноватой, и Чондэ раздражённо вздыхает. Он не может долго злиться, особенно когда Кёнсу выглядит так. — Я всё ещё этого хочу, — уверенно говорит Чондэ и переворачивается на спину. Кёнсу седлает его бёдра, сжимает запястья над головой и наклоняется для поцелуя, но Чондэ отворачивается, мычит. — Сначала в душ. Мне нужно смыть присутствие Бэкхёна с себя. Кёнсу посмеивается и кивает. Облизывает губы. — Вместе? — Ещё бы! Чондэ нравится, когда Кёнсу трёт ему спину, а после скользкими от мыла пальцами прослеживает выступающие позвонки и спускается ниже, медленно растягивая его, заставляя выгибаться сильнее, двигать бёдрами, стараясь насадиться глубже, но сегодня всё по-другому. Они мягко целуются под струями душа, и Кёнсу медленно, но отпускает себя, позволяя Чондэ вести и прижать его к стенке, кусать себя за шею и сминать ягодицы. — Порядок? — спрашивает Чондэ, и Кёнсу кивает. Чондэ определённо нравятся эти мягкие поскуливания, когда он растягивает его сначала одним, а потом двумя пальцами, другой рукой водя по возбуждённому члену. Кёнсу узкий и горячий, и у Чондэ кружится голова от одной мысли, что он будет внутри, что Кёнсу будет также стискивать его член, как сейчас пальцы. — Блять. Кёнсу целует его, прежде чем выключить воду и потянуть его за запястье обратно к кровати. Толкает его в грудь, заставляя упасть на простыни, и забирается сверху. — Почему я снова снизу? — возмущается Чондэ, сжимая его бёдра для устойчивости. Кёнсу ухмыляется и ёрзает. Член Чондэ проходится меж его ягодиц, и они оба стонут от контакта кожи к коже. — Презерватив? — спрашивает Кёнсу. — Нет, — Чондэ судорожно облизывает губы и слегка краснеет. — Я хочу… Почувствовать. — Хорошо, — Кёнсу не насмехается, и узел в груди Чондэ расслабляется. Конечно, Кёнсу всегда заботится о его комфорте. Чондэ прослеживает следы собственных зубов на сильной шее, когда Кёнсу откидывает голову назад, прикрывая глаза и насаживаясь на его член до упора. Чондэ задыхается от того, как сильно он сжимает его. — Чёрт побери. Кёнсу привыкает к ощущению его внутри себя и медленно двигается, упираясь ладонями в грудь Чондэ, наклоняется для поцелуя, проглатывая ругательства с чужих губ. Чондэ кладёт руку на его член и надрачивает, подстраиваясь под ритм, заставляя Кёнсу тихо поклясться. Чондэ о п р е д е л ё н н о нравятся эти мягкие поскуливания, когда Кёнсу кончает и концентрируется на желании Чондэ. — Ты так хорошо справляешься, Чондэ-я, — поощряет он, двигаясь быстрее. — Ну же, Чондэ-я, будь послушным мальчиком. Чондэ хнычет. Грубый шёпот опаляет губы, и Кёнсу такой узкий, и он так хорошо выглядит, сидя на его члене. Чондэ следует за ним почти сразу, громко выдыхая, наполняя собой. — Блять, Кёнсу… Кёнсу кусает губы, когда раздражённые стенки обжигает изнутри. Стонет куда громче, чем Чондэ слышал раньше. — Мой хороший мальчик. Им требуется несколько минут, чтобы перевести дух и привести себя в порядок. Чондэ падает в объятия Кёнсу и довольно потягивается, ластится, как кот, устраивая голову на груди. Кёнсу треплет ему волосы, улыбаясь, слыша чужое мурлыканье. Чондэ сонно чмокает губами. — Было, конечно, хорошо, но почему у меня ощущение, будто трахнули снова меня? Кёнсу смеётся, скользит ладонью по худой спине. — Не говори так, словно тебе это не нравится. В следующий раз заткну твою жадную задницу пробкой. — Мм, мне нравится это «в следующий раз», — Чондэ уже почти готов уснуть, как вдруг вспоминает, резко подняв голову, едва не ударяясь макушкой о подбородок Кёнсу. — Только не рассказывай Бэкхёну!