ice flowers

— Мама! — у Чунмёна губа задрожала от обиды, когда он увидел свою пустую тарелку. Взглянул на обжору напротив, смаргивая злые слёзы, тыкнул в него пальцем, когда к ним подбежали родители. — Этот мальчик съел все мясо. — Ким Чонин! — взволнованно воскликнула мама мальчика. Чонин растерянно перевёл взгляд с Чунмёна на маму и обратно. Его щеки смешно топорщились от непрожеванной пищи. — Жадина, — буркнул Чунмён, опуская взгляд в свою тарелку и таская по ней вилкой зеленый салат, пока Чонина отчитывала мама, говоря что-то о том, что нужно делиться. Извинялась перед мамой Чунмёна, а та лишь понятливо улыбнулась в ответ. — Чунмён-а, — тихо, чтобы никто не услышал, сказала мама, наклонившись к нему, похлопала по закрытой от солнца панамкой макушке. — Извинись перед мальчиком. Ты неправильно себя повёл. Не стоит тыкать в людей пальцем, хорошо? Чунмён надулся. Он остался без своей части обеда, и ещё ему извиняться? Но мама всегда говорила, что нужно уметь делиться, поэтому он хмуро кивнул. На самом деле, ему было неприятно видеть искаженное от сдерживаемых слез лицо Чонина, который кусал губы, так и не дожевав остатки мяса. Мамы, поцеловав их в лобик, отправились к остальным родителям, сидящим в беседке недалеко. Чунмён лучше бы остался дома, читая любимую сказку, но это был первый год учебы в школе, и мама сказала, очень важно сблизиться со своими одноклассниками. — Я Ким Чунмён. Прости, что так повёл себя. Это было совсем не по-взрослому, — важно сказал он, протягивая ладошку настороженному Чонину. Тот, поколебавшись, всё-таки протянул свою в ответ и неуверенно улыбнулся. — Прости, что съел твое мясо. Я очень люблю курочку, — виновато сказал Чонин, шмыгнув носом. — Всё хорошо, Чонин. Если хочешь, я могу поделиться с тобой бутербродами, которые мне приготовила мама, — Чунмён потянулся к своему рюкзаку, но Чонин быстро помотал головой. — Спасибо, что так добр ко мне, хён, — смущённо сказал он, и последние остатки обиды пропали. Этот мальчик был слишком милым.