***
Рассчитавшись с таксистом, я мысленно порадовалась, что уже совсем скоро я сяду за руль своей собственной машины, уже не пользуясь услугами служб. И тогда я точно буду целиком и полностью зависеть только от самой себя: захочу — навещу маму, захочу — проведаю Диму на работе… На этом подъёме я гордо прошагала к квартире мамы, уверенно нажимая на дверной звонок. — Поля, это ты, — вид женщины был крайне встревоженным. — Заходи скорее. Стоило мне только переступить порог, как она поспешно закрыла за мной дверь. — Мам, ты сама не своя, что-то случилось? — Пройди и сядь, — ответила женщина, и только убедившись, что я последовала её инструкции, сделала свой контрольный выстрел, — Антон был у меня где-то около часа назад. И тут я просто была готова благодарить Билана за его заботу о моём рационе. Ведь я собиралась сразу же поехать к маме, а он настоял на завтраке, задержав меня почти на этот час. Не будь Дима таким внимательным, столкновение было бы неизбежно. — Что ему нужно было? — слабым голосом спросила я. — А то ты не догадываешься. Приехал поговорить, а заодно и выведать у меня: где ты сейчас. — И чего ты ответила? — А чего я могу ответить, если я и на самом деле не знаю твоего точного местонахождения, — хмыкнула мама, — сказала как есть, мол, не знаю ничего. Позвонить тебе просил с моего телефона, но я не позволила и твоё счастье, что он ещё и разрядился. А день-то сегодня рабочий, времени у него особо нет, вот и уехал. — Как он? — почти шёпотом спросила я. — Плохо, Поль. Какой-то помятый, небритый. Говорил, что всё ещё любит тебя и просто хочет поговорить. Похудел как-то, щёки впали… — Всё, мам, хватит. — Действительно, — кивнула она, — у вас там как дела? А я всё никак не могла смириться с услышанным.***
Но с тех пор ничего не изменилось. Номер Антона всё ещё числился в списке заблокированных мною контактов и кроме того, я даже не осмелилась рассказать об этом Диме. Я понимала, что рано или поздно придётся сделать всё: и рассказать Билану и связаться с Антоном, ведь юридически мы всё ещё были мужем и женой. Но я всё откладывала этот момент истины. Сейчас я была просто не готова встретиться со считай уже бывшим мужем. Я просто до сих пор не знала: как смотреть ему в глаза, как разговаривать с ним, как вообще вести себя, после того, что я ему изменила. Но одно я знала точно и на все 100% — я его больше не люблю. От размышлений меня отвлёк звонок в дверь. Интересно, кто это, посреди рабочего дня? Для Димы это было слишком рано… Конечно, быть может, это было слишком неосмотрительно: открывать дверь любому позвонившему, но такая мысль мелькнула в моей голове уже после того, как я щёлкнула замком. На пороге стояла миловидная женщина лет пятидесяти пяти. Как только дверь распахнулась, она тут же вошла в дом. — Здравствуйте, — осторожно начала я, — а вы кто? — Ну здравствуйте, если не шутите, — оглядев меня с ног до головы, сказала она, — могу задать вам аналогичный вопрос? — Я? — я растерялась, совершенно не представляя что ответить, — я Поля. — Ну что ж, Полина, приятно познакомиться, — сняв обувь, выдала она, — я Нина Дмитриевна. — Нет-нет-нет, — как можно сильнее замотала головой я, — моё имя Пелагея. — Хорошо, Пелагея, — зачем-то интонационно выделив моё имя, продолжила женщина, — а что вы делаете в Витином доме? И где он сам? Я растерялась, вообще ничего не понимая. Кажется, она сумасшедшая, которую я по глупости впустила. Боже, Дима, прости пожалуйста. — Ах да, — даже как-то любезно продолжила женщина, всё глядя на меня, — совсем забыла что вы, вероятнее всего знаете его как Диму. Дмитрий Николаевич Билан, так? — она дождалась моего кивка, — так вот, я его мать. Сердце в грудной клетке на секунду замерло. Это — мама Димы. И почему-то он о ней очень мало рассказывал. Всё больше об отце и о своих конфликтах с ним, а о матери… И почему она называет его Виктором? Тысячи вопросов, господи, хоть когда-нибудь они разрешатся? — А вы, Пелагея, кто? — продолжала тем временем свои допросы женщина. — Да что вы, можно на «ты», — осмелилась сказать я. — Ну хорошо, на ты так на ты. Ты работаешь у моего сына? — Нет, — помотала головой я, вообще не понимая как вести себя в такой ситуации, всё ещё надеясь на какое-нибудь чудо. — А кстати, где он сам? Насколько я помню, у него сегодня должен быть выходной, — сама перевела тему женщина, за что я хотела поблагодарить высшие силы. — Нет, он сегодня работает. Как-то давно он брал выходной в рабочий день, а вот сегодня решил восполнить пробел. Нина Дмитриевна как-то странно поджала губы, от чего стало ещё более непонятно: устроила её данная информация, или нет. — Так, а ты кто, красавица? — вроде как по-доброму улыбнулась Нина Дмитриевна и я уже было собралась ответить: честно и прямолинейно, как раздался звонок в дверь. — Сидите, Нина Дмитриевна, я сама открою, — подскочила я с места, сломя голову побежав к двери. И каково же было моё облегчение, когда за дверью я увидела Диму. — Привет, — улыбнулся он, подавшись вперёд и легонечко чмокнув меня в губы, — ты чего такая перепуганная? — Тут мама твоя в гости пришла… — почему-то шёпотом сказала я. Он от чего-то вмиг посерьёзнел. Исчезла улыбка и вся та нежность, которую он источал ещё буквально две минуты назад. — Что ты успела ей рассказать? — с тревогой в голосе, но точно так же шёпотом спросил он. — Пока ничего. — Отлично. — Пелагея, — донеслось с кухни, — ну чего ты там застряла? Кто там? — Я тут, а там никого, — с какой-то чересчур вымученной улыбкой, сообщил он, зайдя в кухню, — привет, мам. Знакомься, это моя девушка Поля. — Приятно, конечно, но мы уже познакомились. Виктор, ну что такое, почему о наличии у тебя девушки я узнаю уже непосредственно от самой девушки? И по её тону было совершенно непонятно: реально ли она возмущена, или просто шутит? А ещё этот Виктор. Я вопросительно взглянула на Билана, но он лишь махнул рукой, то ли говоря «не обращай внимания», то ли «потом объясню». — Так сложилось, мам, долгая история, — отмахнулся он, почему-то садясь не на свободный стул, а поставив табурет между мной и своей матерью. Будто бы хотел отгородить нас друг от друга. — Ну наконец-то, хоть перестал по своей фифе заморской чахнуть, — продолжила Нина Дмитриевна, а Дима поморщился от этих слов. Так, я так понимаю, она сейчас про ту самую её несложившуюся любовь. — И давно вы вот так живёте тут вдвоём? — Около двух недель, — поспешил ответить матери Билан. — Та-ак, а познакомились где? — В клинике, — быстро ответила я, обратив внимание на то, что брюнет от чего-то сильно напрягся. — Так вы тоже врач! — радостно оживилась Нина Дмитриевна, да так, что мне было крайне жаль её расстраивать. А дальше произошло вообще какое-то нечто невообразимое, мы с Биланом заговорили одновременно, но совершенно разные вещи. — Да. — Нет, я пришла в клинику на обследование. Моя подруга порекомендовала мне вашего сына как чудесного доктора и знатока своего дела. — И когда это было? — Давно, — перебил меня Билан, не дав и слова сказать, — мы даже не помним дату, потому что на тот момент Поля была для меня одной из многих пациенток, а я для Поли — всего лишь врачом. Я едва заметно неодобрительно покачала головой. И вот он не так давно убеждал меня в том, что ненавидит врать? И тут вдруг врёт не запинаясь и не краснея своей матери? Что-то тут не чисто. Да и вообще, стоило мне только сказать о пребывании Нины Дмитриевны в этом доме, Дима которого я знала мгновенно испарился и на его месте возник какой-то незнакомый мне человек. Что до самой женщины, та вдруг почему-то нахмурилась. — И по какому же вопросу ты, Пелагея, пришла на приём к моему сыну? Я тяжело вздохнула. Ответить кроме как правду было нечего, но меня уж очень сильно настораживал настрой Димы по отношению к матери. Что-то тут было явно нечисто, а я была явно об этом не предупреждена. — Были некоторые проблемы, — тихо выдохнула я. — Поль, — вдруг каким-то неестественно бодрым голосом обратился ко мне Дима, — а ты сегодня пила свои витамины? — Не-ет, — протянула я, — точно! — Давай, беги, пока не забыла. И я беспрекословно последовала его совету, лишь поднявшись на второй этаж, поняв, к чему всё это было. Он просто деликатно убрал меня с кухни, чтобы что-то сказать своей матери. Озарённая этой идеей, я быстро забрала витамины из комнаты, спустившись вниз. Нина Дмитриевна и Дима разговаривали о чём-то на повышенных тонах и я не рискнула сейчас зайти на кухню, остановившись на углу. — Ничему тебя жизнь не учит, Витька! Как в прошлый раз так и сейчас: вытаращил глаза и всё об одном: люблю, люблю, гараж куплю. Да если она к тебе на приём приходила, значит, не всё с её здоровьем в порядке. А тебе тридцать пять, тебе здоровое потомство нужно. Сердце ухнуло в пятки. Кажется, я только недавно вырыла себе могилу, постаравшись честно рассказать о себе. — Мам, — голос моего любимого звучал как-то устало, но в то же время грозно: со мной он так никогда не разговаривал — наверное, раз я сам веду все её обследования, мне лучше знать: может она родить, не может. И вообще, не тебе с этим жить. Ты правильно сказала, мне тридцать пять, а это значит, я уже давным-давно в праве сам решать: как и с кем мне жить. Я на всякий случай облокотилась на стену. Мысли лихорадочно скакали в голове. Нина Дмитриевна настроена по отношению ко мне крайне негативно, а ещё я, кажется, сама того не желая, поссорила Диму с мамой. Постаравшись сделать, как говорится, лицо попроще, я вышла к ним. Нина Дмитриевна, как будто бы ни с кем и не ругалась, а просто сидела с отрешённым выражением лица, лишь слегка поджав губы. Глаза Димы же метали молнии. — Пелагея, — впервые моё полное имя сильно резануло мне слух, — извините за навязчивость, но, на момент прихода к моему сыну на приём, вы состояли в отношениях? Я растерялась, совершенно не зная что ответить. — Д-да, — тихо выдала наконец я. — Поль, отнеси пожалуйста пакет с документами в мой кабинет, — абсолютно спокойным голосом попросил Дима, — и прямо сейчас, пожалуйста, а то потом забудем ещё, весь день у входа проваляется. Ну что ж, снова устраняет меня куда подальше. Впервые в жизни стены его дома давили на меня. Я больше не чувствовала себя здесь защищённой.***
— Она была с другим мужиком и бросила его ради тебя — вот что я поняла! — услышала я голос Нины Дмитриевны, когда снова вернулась на первый этаж. — Не думаешь, что она может поступить так же с тобой? — Мам… — Что мам? Я вообще-то забочусь о тебе. Пойми, я не желаю тебе зла, всего лишь хочу тебе лучшей доли… — Да что ты говоришь? Всё, что ты сделала для моего дальнейшего будущего — это испортила его, целиком и полностью. Мне надоело. Это твоя жизнь? Что ты сделала чтобы распоряжаться ей налево и направо? — Извертелся ты весь, Витька, — каким-то презрительным тоном выдала Нина Дмитриевна, — это она на тебя что ли так влияет? — Нет, мама! — снова повысил голос Билан, — это ты на меня так влияешь. Спасибо, что испортила мою жизнь в прошлый раз, но учти, сделать это дважды я тебе не дам. А затем раздались торопливые шаги и хлопнула входная дверь.