Деликатная проблема.

За решением всех этих вопросов с беременностью, мужьями и прочем-прочем-прочем весьма важном, я совершенно забыл о ещё одном и очень серьёзном препятствии, что поджидало нас на нашем пути. И как бы это странно не звучало, данным препятствием была никто иная, как моя мама, о любви к неожиданным незапланированным визитам я вдруг от чего-то совершенно забыл. Я ведь даже никогда и не рассказывал Поле о ней, думая, что рано грузить блондинку моими семейными проблемами. Но как выяснилось, мои семейные проблемы сами загрузили нас. Мама, снова наговорив всякой чуши, ушла. Иногда мне казалось, что от этого она подзаряжается, как солнечная батарея от света. Иначе, как ещё объяснить её любовь к неожиданным скандалам на ровном месте? И мне было очень досадно от того, что их с Полей знакомство началось именно так. Но всё-таки я надеялся, что Пелагея не услышала ни одного нашего разговора. Хотя, на мой взгляд, надежды были тщетны, ведь мы орали кажется так, что слышно было и на втором этаже дома. Кстати, за то время, что я в очередной раз выяснял отношения с родной матерью, можно было уже тысячу раз отнести документы и вернуться обратно. Так где же Поля? Я вышел с кухни и направился на второй этаж. И наверное, я так бы и проходил по всем комнатам в тщетных поисках, если бы не услышал тихий всхлип у себя за спиной Она, бледная как снег, сидела на полу, роняя прозрачные слезинки.  — Поль, ну чего ты? — присел рядом с ней я, прекрасно понимая, что она наверняка слышала все наши разговоры, — прости, что я не предупредил тебя о её сложном характере.  — И-извини, Дим, — громко всхлипнула девушка, спрятав лицо в своих ладонях, — я не хотела поссорить тебя с мамой. Наверное, она права… Прочий бред в том же духе я слушать не стал, легонечко встряхнув её за плечи. Но девушка всё ещё бормотала что-то о том, что она чувствует себя лишней и бла-бла дальше по списку. Извини — мысленно хмыкнул я и резко поцеловал её, врываясь в её рот языком и ощущая на губах солёный привкус слёз.  — Что это было? — ошарашенно спросила блондинка, тут же забыв всю ту ахинею, какую она несла.  — Лягушка какая-то, — пожал плечами я, — мокрая и солёная. Но, надеюсь, после поцелуя лягушка стала царевной?  — Не стала, — тихо буркнула Пелагея, позволяя мне стереть с её щёк солёную жидкость. — Твоя мама меня ненавидит.  — Пф, а кого она любит в этой жизни? — громко фыркнул я.  — Тебя, — тихо прошептала девушка.  — Нет, — горько ухмыльнулся я, — любила бы — не портила бы мне жизнь. Ну да и ладно. Вставай с пола, там всё равно холодно.  — А ты почему раньше с работы пришёл?  — Как чувствовал, что тебе моя поддержка нужна, — уже по-доброму улыбнулся я. — А ты давай не раскисай. Конечно, я тоже перегибаю палку и свою мать вполне себе люблю, как порядочный сын. Но иногда она бывает крайне невыносимой, как сегодня. А ещё, можешь даже не заморачиваться, что ей не понравилась. Она ко всем моим девушкам так относилась. У меня иногда возникает чёткое ощущение, что она получает от этого какое-то особенное мрачное удовольствие. И да, совсем забыл, тебе же нервничать вообще нежелательно, но маме об этом лучше пока вообще не говорить. Давай присядем на диван в гостиной и поговорим о том, как теперь нам с ней себя вести. Потому что, поверь мне, теперь её визиты будут особенно частыми. Девушка молча кивнула и присела на диван.  — Ты никогда не рассказывал о своей матери, — наконец робко выдала она. Об отце — да и много, но о матери ни слова. Я почему-то думала, что она такая душечка-лапотушечка.  — Ага, конечно, — прыснул я, — ты сама видела. А вообще, по сравнению с ней это папа душечка. Единственный его минус в том, что он был категоричен в выборе моей профессии. А не говорил я о матушке, потому что думал, что у нас и без того немалое количество проблем и лучше их разбирать и решать по мере поступления. Я прекрасно понимаю, что на тебя всё ещё давит ситуация с мужем и добавлять сюда мою прекрасную мамулю… ну я же не моральный садист. Теперь я вижу, что просчитался немножко. Вот только, Поль, — я переместился с дивана на пол, положив свой подбородок ей на колени и посмотрев на девушку снизу вверх, — давай не будем превращать этот случай в конец света. Пока я рядом с тобой, я просто не дам ей снова разрушить всю мою жизнь.  — Кстати, — блондинка заметно оживилась, — мы с тобой уже около двух недель живём вместе, а ты так и не посвятил меня в свои секреты.  — Давай рассекречу великие тайны мира, — рассмеялся я, — если тебе это так важно. Что ты хочешь узнать. Она чуть нахмурилась, наверное расставляя вопросы по приоритетам, а затем выпалила:  — Почему твоя мать называет тебя Виктором?  — Потому что она меня так назвала, логично же, — рассмеялся я, мысленно порадовавшись, что она не стала сходу лезть в мои прошлые отношения, или что-то подобное. — Да-да, не смотри на меня так. Родители нарекли меня Виктором, но с наступлением совершеннолетия я взял и сменил имя. В знак своей независимости. Ты же видишь, как мама до сих пор контролирует мою жизнь? А уж тогда… Вся моя жизнь от и до проходила жёсткий контроль с её стороны. И мне очень хотелось хоть что-то сделать ей наперекор. Подчеркнуть, что я вообще от неё не завишу. При чём не разовой выходкой, а надолго. Вот я и сменил имя. На всю жизнь.  — Боже, представляю, какой скандал был потом, — искренне ужаснулась девушка.  — Не угадала, — улыбнулся я, — хоть я и вёл себя как глупый подросток, думать я уже тогда умел. И вот, я взял имя в честь дедушки. Не подумала о том, что мать у меня — Нина Дмитриевна? Так вот, а у мамы и дедушки были очень трепетные отношения, поэтому, всё сгладилось до минимума.  — Ну ты даёшь, — прямо-таки восхищённо отозвалась девушка, — стратег! Так аккуратненько и продумано всё сделал… И почему-то в этой крайней заинтересованности во мне и моей молодости я видел особый шарм. Такой Полю мне ещё видеть не удавалось. Поэтому без предупреждения я подался вперёд, мягко врезаясь в столь манящие губы девушки, что по началу была в сильном шоке, но потом уверенно начала отвечать на мой поцелуй.  — Что…? — только и смогла выдохнуть девушка, когда я наконец оторвался от неё.  — А чего ты такая красивая? — улыбнулся я, заправив её локон за ухо, — я просто не удержался.  — Ну льстец ты, Дима-тире-Витя, — смущённо улыбнулась девушка, а я просто радовался, что отвлёк её от этого неприятного размусоливания жизни и заставил улыбнуться. — Можно ещё задать тебе вопрос?  — Да, конечно- отозвался я, совершенно не зная, что ожидать.  — Извини, конечно, скорее всего, я не должна была этого слышать, да и вообще, может быть, это не моё дело, но почему ты сказал Нине Дмитриевне, что она однажды она уже сломала тебе жизнь? Вот он, вопрос, который мне менее всего хотелось бы освещать. Хоть сейчас, хоть потом.  — Ну, на самом деле, я немножко перегнул палку и это не только мамина вина. Да и вообще, Поль, хочешь ли ты знать истории о моих бывших? Но почему-то, вопреки ожиданиям, при упоминании бывших Пелагея даже не изменилась в лице и более того, уверенно кивнула.  — Ну хорошо, тогда слушай. Это было на самом деле очень давно. Пятнадцать лет назад. Когда мне было всего лишь двадцать и я был совсем ещё молод и глуп. Но уже с именем Дима, — рассмеялся я, отметив эту деталь. — И, как ты наверное уже догадалась, была у меня девушка. Достаточно эффектная и экстравагантная. Художница. Ляля. Как бы вам не казалось, всё это рассказывал я без каких-либо сожалений. Все драмы я уже пережил и сейчас всего лишь запросто пересказывал их, как сюжет средненькой такой книжонки. А Пелагея слушала, едва ли не затаив дыхание.  — Мы познакомились с ней при весьма забавных обстоятельствах: у газетного ларька. Она совершенно случайно выронила монетку и та куда-то укатилась. А у бедной девушки денег было ровно на журнал. Ну и я, конечно же, помог ей решить эту проблему. И позднее мы пересеклись с ней в одном из учебных корпусов университета, где я собственно и выяснил, что она учится на дизайнера, а заодно и поделился тем, что я будущий врач. Она, кстати, как меня увидела, засуетилась так забавно, — я рассмеялся, — а потом наконец подошла ко мне и вернула ту самую несчастную монетку. Ну, логично сказать, что у нас после этого завязалось общение, которое постепенно переросло в нечто большее… Пелагея слушала меня не дыша, хотя меж бровями у неё пролегла какая-то странная морщинка. И было непонятно: спокойно ли она воспринимает эту информацию пятнадцатилетней давности, или же её изнутри грызут противненькие червячки ревности?  — Поля, ау? Всё хорошо? — на всякий случай спросил я, помахав рукой у лица возлюбленной.  — Да-да, рассказывай, очень интересно, — мгновенно кивнула она, одним таким движением убеждая меня в своей искренности.  — Пересекались в жизни мы довольно-таки редко, поэтому ситуации встреч приходилось создавать искусственно. Молодые, глупые были… Хотелось бесконечного общения, а преграды для этого не чувствовались вообще. Думалось, что жизнь прекрасна и проблемы в ней не наступят никогда. Эх, святая наивность… Я начал пропускать пары, вместо них посещая совершенно другие корпуса, где училась Ляля, ну и собственно это всё дошло до моих родителей, которые, как ты понимаешь, были вообще не рады такому раскладу. И бороться с этим каждый из них решил своим способом. Отец просто поговорил со мной, сказав, что девушка — это конечно важно, но и об учёбе забывать не стоит, нужно как-то всё комбинировать, а не заменять одно другим. А мама… решила всячески препятствовать нашим встречам. Только у неё ничего не получалось, — я рассмеялся, вспоминая эти моменты, — спустя год мы с Лялей стали жить вместе. Тогда ещё у меня была своя квартира, а не дом. Ух, что тогда началось… Мама ещё и жутко ревнивая особа. Быть может, её нелюбовь ко ВСЕМ моим девушкам на протяжении жизни, нет, у меня их было не много, — добавил я, заметив, как гневно вспыхнул взгляд Пелагеи, — обусловлена именно нежеланием делить меня с кем-то. Она на самом деле очень гордилась мной. Но, тут она начала настраивать меня против Ляли. О боже, сколько раз в день я слышал о том, что художники — нестабильные и ветреные люди, с которыми невозможно серьёзно общаться… А уж как мамочка любила где-нибудь за столом, в присутствии Ляли рассказывать какие-нибудь истории «из жизни», — я сделал воздушные кавычки, о том, как у какой-то её знакомой дочь-художница сошла с ума, например, или вышла замуж в четвёртый раз и всех детей рожала от разных мужей…  — Боже мой, — покачала головой Пелагея, широко раскрыв глаза. — И чем это всё закончилось?  — Чем-чем… Как видишь, я один. Но нет, не надо придумывать что-то про конфликты между Лялей и мамой. Наши отношения просто во многом пошли под откос. Я начал работать, на тот момент ещё под руководством отца, поступил на психолога, что вызвало новый конфликт с родителями и не только. Кстати, Ляля тоже была против моего второго образования и, может, такими темпами, они с мамой в дальнейшем даже и поладили. Я редко бывал дома, на что она частенько обижалась. Появлялись какие-то недосказанности и я всё никак не мог придумать как всё это разрулить. Мне казалось, что стоит немножко подождать, и всё разрешиться само. Ну что ж, разрешилось… Визиты мамы, ссоры и недомолвки, моё второе образование — всё сложилось воедино и принесло не самый лучший результат. И в один день Ляля просто уехала. И не куда-нибудь, а сразу в Америку, чтоб уж наверняка. А спустя год, она вышла замуж и представляешь, даже меня позвала.  — И ты поехал?  — Нет, Поль, — я снова рассмеялся, — у меня очень удачно на эту неделю выпала сессия и, кажется, на работе тоже было что-то важное. Я просто поздравил её и отправил подарок. И да, ты на удивление проницательна. Парк Горького был нашим любимым местом во всей Москве. И сейчас я безумно рад, что у неё всё хорошо, что она вышла замуж, могу спокойно вспомнить всё хорошее и плохое, что с ней связано без каких-либо сожалений вообще, но стоит мне прийти в парк Горького, так сразу находит какая-то меланхолия. Пелагея молчала, задумавшись о чём-то своём.  — Поля, приём? — позвал я её, — это всё было пятнадцать лет назад, не грузись. Да и мама сейчас стала намного спокойнее, если тебя это беспокоит. Больше скажу, после того, как Ляля исчезла из моей жизни, она даже звонила ей и просила прощение за… за что уж, как бы не соврать-то? Сейчас даже цитату приведу: «прости, если когда-то обидела», что-то в этом роде.  — Всё ясно, — отчаянно выдохнула Пелагея. — Чтобы поладить с твоей мамой, мне нужно исчезнуть из вашей жизни. Потому что по первому знакомству я ей уже не понравилась.  — Прекрати. Да, в прошлый раз мы своими же руками всё угробили: как мама, так и я. Но разрушить мою жизнь второй раз я уже никому не позволю.