Хорошо устроилась, Нюточка))). А что как снег на голову? Неожиданно? Или в Германии так принято: в Россию без предупреждения вламываться? 10:38
— Дим, а рассказать мне ничего не хочешь? — услышал я возмущённый голос. — Кто такая эта Анюта? — Ревнуешь что ли опять? — рассмеялся я. — Боже, Поля, с тобой насчёт этого надо попрактиковать парочку психологических методик. Ну написано же всё. Это Анька, сестра моя. — Ты мне никогда о ней не говорил. — Да брось, — рассмеялся я. — Вы с ней даже лично пересекались. — В смысле, когда? — удивилась Поля. — А помнишь, в далёком апреле ты спрашивала у меня, почему в моей клинике только Николаевны и Николаевичи работают? Что тебя натолкнуло на такую мысль, такой вопрос? — Ну, я вроде бы с девушкой какой-то столкнулась, с отчеством Николаевна… — неуверенно пробормотала девушка. — С молоденькой такой, я даже удивилась, что она там делала. И у неё на бейджике было сказано, что она, если мне память не изменяет, Анна Николаевна. Погоди, — я не мог не улыбнуться, наблюдая за тем, как Пелагею озаряет «гениальное» умозаключение, — так это и есть твоя сестра Аня? — Браво, профессор, — улыбнулся я, похлопав в ладоши, — очень точный вывод. Это с Леной мы погодки, а вот Аня значительно младше. У нас с ней разница в четырнадцать с половиной лет. — Ого, — только и смогла прокомментировать Пелагея. — Представляю, как весело тебе было в четырнадцать. Ещё и возраст такой, когда хочется только гулять. — А вот и нет, — улыбнулся я, вспоминая наши с Аней отношения. — Не угадала. Я считаю, что у нас с ней самая лучшая разница в возрасте. Я уже осознавал, что сам — довольно взрослый человек, что уже много что могу делать самостоятельно. А она — только что явившийся в этот мир маленький человечек, которому только предстоит всему этому научиться. А потому я не видел в ней конкурента в борьбе за родительское внимание, да и это внимание в четырнадцать лет как-то не особо и нужно. А ещё между нами с первых дней возникла какая-то связь. Во мне пробудились родительские чувства, что ли. Я понимал, что перед нами сейчас буквально чистый лист, и что я могу вложить в неё какие-то свои знания, вкусы, открыть ей хоть кусочек незнакомого для неё самой нового мира. А потому я проводил с ней достаточно много времени: менял подгузники, по просьбе мамы мог съездить на молочную кухню, читал ей сказки на ночь и пел колыбельные… — я улыбнулся, вспоминая, как по вечерам ходил с Аней на руках и просто с ней разговаривал, рассказывал где чья комната, говорил ей, что она тут главная хозяйка и по вечерам мы вдвоём просто обязаны обойти весь дом и проверить своим хозяйским взглядом каждый закуточек. А она слушала меня, хлопала своими глазёнками и молчала, — иногда приходилось совмещать общение с сестрой и школу, а потому иногда ей, месяца в три-четыре, приходилось слушать стихи российских поэтов, пересказы великих произведений, биографии деятелей культуры и пересказы параграфов по истории. — Боже, Дима, это так мило, я и не ожидала, — грустно улыбнулась Пелагея. — Вот только не начинай свою шарманку, а? — легонечко щёлкнул её по носу я. — У нас будут дети. Обязательно. И не один. Мы ещё однажды устанем с ними возиться и зададимся вопросом, почему нам спокойно без них не жилось. Я вот прямо чувствую. А мои предчувствия меня редко обманывают. Пелагея на время замолчала, обдумывая услышанное, а затем вновь спросила: — А почему Аня в Германии? Что она там делала? — О, ну так она тоже медик. И решила попрактиковаться за рубежом, неважно где. А тут очень удачно я вспомнил об одной своей давней подруге и одногруппнице — Насте. Она, едва ли не сразу после получения диплома уехала за границу, продолжила обучение там, потому что, как бы грустно это не было, в Европе российское образование не в почёте, вышла замуж, родила ребёнка и продолжила дальше работать на благо немецкого здравоохранения. Ну, так я, видя, что Анька едва ли не бредит практикой за границей, написал Насте в одной из соцсетей, она с радостью согласилась помочь, за что ей безмерное спасибо, ну, проводил сестричку, а буквально через пару дней началась вся эта катавасия с нашими необычными отношениями, в которых всё шло шиворот-навыворот и с немыслимой скоростью. — Погоди, так когда она уехала-то, ещё в апреле что ли? — Да нет же, — ответил я, понимая, что несколько неправильно сформулировал временной промежуток и думая, как бы сказать это мягко и не задевая болезненную для девушки тему. — Незадолго до того, как ты переехала жить ко мне. — А-а, — задумчиво протянула блондинка. — Слушай, а ведь Аня так и не написала, во сколько она прилетает-то. — Точно! — вспомнил я, снова открывая сообщения и набирая текст:Анют, а во сколько прилетаешь-то? Или мне сидеть караулить тебя в аэропорту весь день, аа? 10:50
Ответ в виде торопливо набранного текста с несколькими опечатками не заставил себя ждать. Анюта: Ну так часа черещ три и встречай))). Я уже проходу регистрацию на самолёт, не отвлекай, подалуйста 10:50 — Не, ну ты посмотри, какая молодец, а? За три часа до своего прилёта оповещает. А у меня, может, планы какие были, в которые она не вписывалась? — Ну так на такси бы поехала, Дим., -спокойно ответила Пелагея. — Что ты привязался к девчонке, она сюрприз хотела сделать и тебе, и родителям, видимо. — Ну всё понятно, — фыркнул я. — Вы подружитесь, однозначно. О-о, слушай, — озарила меня, как мне казалось, гениальная мысль, — вам всё равно познакомиться придётся. Как смотришь на то, чтобы поехать встречать Аню со мной? — Даже не знаю, — растерянно пробормотала блондинка. — Она, наверняка, хочет повидаться с братом, с родителями. Зачем какой-то левой бабе вмешиваться в её планы? — Я тебе сейчас за «левую даму» по лбу тресну, — буркнул я. — У Аньки есть своя квартира, но она в ней жить не любит. Дай бог вещи там какие-то оставляет. А живёт то у меня, то у родителей. Иногда у Лены, помогает ей с Алисой. Кстати, с моей племянницей ты тоже не знакома, надо как-нибудь исправлять ситуацию. Так вот, может, увидев, что я не один, она решит нам не мешать. — Ах, такой вот ты хороший старший брат, да? — Поль, ей двадцать один уже, пора учиться самостоятельности. Да и Аня в доме, при всей моей любви к ней — это беда. Точнее говоря, когда она живёт у меня, я будто на круглосуточном концерте. Она любит петь, танцевать, корчить из себя актрису, всё что угодно, только не быть серьёзной. Говорит, что это помогает ей оставлять всю дурь дома. И это правда, потому что когда она берётся за какое-нибудь дело, она мега-серьёзна и ответственна. И, кстати, свой день рождения она провела не в плясках и гуляньях, а за серьёзными делами в Германии. — Ты её хоть поздравил? — спросила блондинка. — Обижаешь, — фыркнул я. — А вот подарок я ей так и не купил, просто деньги на карту перевёл. Нехорошо получается, обычно я что-то памятное дарю, а в этот раз совсем из головы вылетело, боже. Поэтому у нас с тобой каких-то уже неполных три часа, чтоб позавтракать, собраться, выбрать Ане подарок и встретить её. — Ты вот сейчас издеваешься, Билан? — возмутилась блондинка. — Да мы с тобой ничего не успеем. — Если постараемся, то успеем всё, — отрезал я, вставая с кровати и направляясь на кухню и прекрасно слыша, как Поля плетётся за мной. Она без лишних слов помогла мне приготовить завтрак, который, кстати, ограничился сегодня лишь бутербродами, с молниеносной скоростью собралась, так, что когда я вернулся с кухни, где помыл всего лишь два бокала и одну тарелку, она уже докрашивала ресницы. — Ну ведь и так красивая, а? — тепло улыбнулся я, не отказав себе в удовольствии подойти к ней и обнять со спины. — Зачем всё это? — Ну вдруг Аня подумает, что я за собой не слежу, что я — не та, кто должен быть с её братом? — Ты зря волнуешься, кстати, — заметил я. — Аня очень проста в общении. А тебе удалось с Леной хорошие отношения наладить, которая в принципе куда менее контактная. Я прекрасно знаю тебя, Аню знаю ещё лучше, вы понравитесь друг-другу. — Всё равно. Так я чувствую себя увереннее, ты как психолог должен это понимать. — Да понимаю я всё, — ответил я, наконец уже подходя к шкафу и доставая из него джинсы и свитер. За окном дождь так и не прекратился, а наоборот, только усилился, от чего выходить из дома не хотелось категорически, пусть даже и только до машины. Однако, мысль о том, что сестра в таком случае останется в аэропорту одна, будет вынуждена сама носить свои чемоданы, ездить в такси, была сильнее любой лени и непогоды. — Дим, а чем Аня интересуется? — спросила Пелагея, расчесав свои волосы и положив расческу у зеркала. — Ой, много чем. Думаю, она тебе сама скоро всё расскажет. — Да нет же, блин, Дима, — всплеснула руками Пелагея. — Это нам с тобой сейчас надо. Или ты уже передумал поддерживать традицию дарить ей что-то памятное, и ограничиться денежным переводом? — Ну, она любит различный декор для дома, вазы, фигурки, картины, необычные пледы и ковры. Коллекционирует книги. Но не все подряд, а какие-нибудь редкие, коллекционные или подарочные издания. Она ещё студентка и очень любит всякую красивую канцелярию: блокноты, ручки, тетради, это всё. Периодически её саму прорывает на порисовать, но это ненадолго. Но из-за её порывов у неё теперь есть какая-то супер дорогая акварель, масло и мольберт. О, вспомнил. В её квартире есть пустой угол у окна и она как-то говорила, что хотела бы поставить туда горшок с каким-нибудь цветком. А хотя, это не вариант. Цветок потребует долгой возни с ним: пересадку, поливку, и всё такое. А Аня наверняка осядет в собственной квартире только спустя дня два-три, когда погостит у меня, у родителей, у Лены, у каких-нибудь подруг. Так что, лучше что-нибудь попроще. — Тогда поехали выбирать ей какое-нибудь подарочное издание книги, которой у неё ещё нет, — запросто решила Пелагея. Можем даже подписать её, или выбрать какую-нибудь миленькую открытку, раз ей всё это нравится. А цветок можно будет и через неделю, и через две подарить. — Вполне рационально, — согласился я, решив заправить кровать, пока Поля переодевается. И, кажется, ни меня, ни её ничего не смущало. Больше не было визгов о том, что мне следует выйти, да и мне не хотелось провоцировать её на эти визги. Наверное, вот он, новый уровень отношений, новый уровень доверия, новая ступень любви. Мы уже однозначно одно целое, одна семья. — Знаешь, Дим, о чём я мечтала раньше? — спросила Пелагея, когда мы наконец покончили со всеми этими сборами и вышли из дома. Девушка слегка ёжилась от капель дождя и прохладного ветра, однако выглядела абсолютно счастливой. — Вот только не надо сейчас этой сопливой цитаты про поцелуи под дождём, — поморщился я. — Я за здоровую романтику, иди в машину, там сухо, тепло и практически нет риска простудиться. — Какие ещё поцелуи под дождём? — опешила блондинка. — Стоп, а ты разве не об этом? — поморщился я, наконец закрыв дверь и вместе с блондинкой направившись к нашему средству передвижения. — Да я вообще понятия не имею о чём ты. — Это одна из любимых Анькиных цитат, выцепленная ею то ли из какого-то фильма, то ли из книги. — Тьфу ты, — фыркнула Пелагея. — Я думала, что-то интереснее. Ладно, поехали уже, мы ж во времени ограничены.***
В аэропорту было на редкость мало людей. Неужели в середине сентября, в такую дождливую погоду никто никуда не улетает и не прилетает? Кстати, за данный промежуток времени мы успели сделать всё задуманное и даже прикупили тортик, ибо каким-то шестым чувством я предвидел: Аня обязательно заскочет к нам на пару часов. Уж слишком она была любопытной девчонкой для того, чтобы упустить такую возможность познакомиться с моей девушкой, с которой всё было так серьёзно. К тому же, таких отношений за мою жизнь было немного. А Лялю в своё время она чисто по-детски не любила за то, что та не хотела шить для её кукол платья, рисовать с ней красками в новом альбоме и запрещала трогать свою косметику. Улыбнувшись своим воспоминаниям, я навострил уши, ибо приятный женский голос сообщал нам рейс, которым, собственно говоря, и прилетала моя сестра. — Дим, мне страшно, — вдруг внезапно прошептала Поля, хватая меня за рукав и вынуждая улыбнуться ещё шире. — Не надо было всё-таки брать меня с собой, пусть бы лучше просто в гости к нам как-нибудь твоя Аня заглянула. — Да не съест она тебя, не волнуйся, рассмеялся я, прижимая девушку к себе. — Съесть тебя могу только я, и то, уже сколько месяцев держу себя в руках. — А вот сейчас стало действительно страшно, — чуть нервно рассмеялась блондинка. И я её прекрасно понимал. Потому что мне и самому было не по себе, когда мы ехали знакомиться со Светланой Геннадьевной. И тогда я не знал, как справиться с этим волнением. Несмотря на то, что я психолог. А уж как сейчас успокоить Пелагею было для меня и вовсе загадкой. — Ничего не бойся, я с тобой, — ответил я, взяв обе её ладони в свои и слегка сжав их, выражая таким образом свою поддержку. — Поль, посмотри на меня. И когда она подняла на меня свой запуганный взгляд, я не смог удержаться и мягко поцеловал её в губы, надеясь хоть так её несколько успокоить и расслабить. И, видимо, с успокоением мы несколько увлеклись, ибо, в скором времени я услышал тактичное покашливание со стороны. Также мягко прервав поцелуй, я решил взглянуть на того, кому же мы помешали. Несколько помятая, будто бы невыспавшаяся, кутаясь в тёплый свитер, передо мной стояла родная сестра. — Ну привет, Димка, — хихикнула она. — И вам тоже добрейшего денёчка, — перевела она взгляд в сторону Пелагеи. — Привет, — ответил я, тут же ориентируясь. — Знакомься, это Поля, моя девушка. А это… — Аня, — перебила меня девушка, — сестра этого оболтуса, — она кивнула в мою сторону. — Ну что, Поля, будем знакомы? — улыбнулась Анюта и раскинула руки в стороны, приглашая таким жестом обняться в честь знакомства. И Пелагея последовала её примеру. Ну что ж, кажется, знакомство и впрямь удалось. — Какая ты красотка, а? — тут же сделала моя сестра комплимент Пелагее. — Я очень рада знакомству и мне не терпится узнать, как же вы докатились до такой жизни. — А меня обнять не хочешь? — поинтересовался я. — Вроде как около трёх месяцев не виделись. — Ну ладно уж, так и быть, — ответила Аня, обхватывая руками мои плечи, а после передавая мне свой чемодан. — Тебя куда везти? — поинтересовался я. — К тебе, к нам, или к родителям. — Хм, дай-ка подумать, — театрально вздохнула Аня, — надо бы домой, конечно, чемодан бросить, душ принять, выспаться как следует… Да и вам мешать не хотелось бы, хоть этот вариант и ближе мне. — Так давай ты вещи у себя оставишь, а потом к нам, а? — неожиданно даже для меня, предложила Пелагея. — Дим, ты ведь можешь так, завезти Аню к себе на пять минут, а потом к нам. — Я? Да я всё могу, — хмыкнул я, открывая багажник и укладывая туда Анин чемодан. — Слушай, ты наверное по брату соскучилась, да? — тем временем начала выходить на контакт Пелагея. — Садись впереди, с ним, а я сзади посижу. — Ой, нет, — отмахнулась от неё Аня, — я лучше сзади, там места больше, даже прилечь поспать можно, а вы уж воркуйте там впереди, я даже клятвенно обещаю, что подслушивать не буду. — Ань, тебе не кажется, что ты слишком большой акцент делаешь на нашу с Полей жизнь? — Да я просто радуюсь, что у моего брата она наладилась. Тем более, с таким прелестным человеком. — Действительно, Дим, что привязался к девчонке? — поддержала её Поля, — мы с тобой совершенно неожиданно приехали её встречать вдвоём, а теперь ты удивляешься, — блондинка подмигнула брюнетке, а та улыбнулась ей в ответ. Ну, что и требовалось доказать, контакт уже налажен. Стоило мне только сесть за руль, как началось вполне ожидаемое. — Не хочу показаться любопытной, невежливой, или нетактичной, но мне очень интересно, как же вы познакомились, — сразу же активизировалась Аня. — Хочешь удивлю? — спросил я. — С Полей даже ты как-то сталкивалась. — Да не, — ответила девушка, — я бы такое сразу запомнила. — Нет, правда, — поддержала меня Пелагея. — мы с тобой пересекались когда-то очень давно в стенах вашей семейной клиники. Но тогда, вроде бы, мы с Димой ещё даже нормально общаться не начали. — Слушай, Ань, — озарило внезапно меня, — ты у меня ночевать планируешь, или как? — Ну-у… — сестра многозначительно посмотрела на меня через зеркало, приподняв брови и загадочно улыбнувшись, — думаю, что всё-таки у себя. Может, хоть себя так заставлю вещи разложить, или в квартире убраться. — Так я это к чему, — продолжил оглашать свою идею я, — может не будем через твою квартиру проезжать? Какая разница: где ты оставишь свой чемодан, если он всё равно простоит весь день неразобранным. А вечером я тебя отвезу и заодно и чемодан твой. — Отлично, — отозвалась моя сестрица. — И уж извините за некорректный вопрос, но с моей мамулей вам познакомиться довелось? — Да, — ответил за двоих я, готовый буквально пришибить сейчас Аню. Знает же, что тему этого сложного человека лучше не затрагивать, и всё равно лезет. Лучше б потом у меня спросила. — Сочувствую, — понимающе хмыкнула она. — Может не ко времени, но скажу, что человек она сложный. Но с ней можно справиться. На все её упрёки лучше не отвечать и делать вид что тебе вот вообще по боку все её слова, даже если это и не так. Ну, а ещё с ней нельзя спорить. Она упёртая, как баран. Ей будешь говорить, что лист бумаги белый, но она упрётся и до последнего будет твердить, что он чёрный, обвиняя всех вокруг, что мы из неё дурочку делаем. Тут лучше с ней согласиться, но сделать не как она говорит, а по своему. У меня за двадцать один год всегда выходило. — Спасибо за совет, Ань, — улыбнулась Пелагея. А дальше свершилось невероятное. Девушка замолчала, прикрыла глаза, откинулась на спинку и замолчала. Видимо, и правда устала за перелёт, ибо заставить Аню замолчать — то ещё занятие. — Дим, — почти шёпотом позвала меня Пелагея, когда я уже въехал на территорию своего дома, — а Аня-то уснула походу. И правда, моя сестра размеренно сопела там, на заднем сидении, не зря, видимо, туда просилась. — И вот что мне с ней делать? — вздохнул я, — всё равно будить придётся. — Не на-адо, — жалобно попросила Поля. — Дай девчонке поспать. Вспомни, какие сонные мы в Москву прилетели. — И что, мне её в машине что ли оставлять спать? — возмутился я. — Да господи Боже мой! — закатила глаза Пелагея. — Ты сегодня сильно тормозишь, или прикидываешься тупым, а? Отнеси её в дом аккуратненько, пусть поспит немного, мы как раз с тобой и еду закажем, и стол украсим к её пробуждению. — Спасибо, Поль, — неожиданно зевнула Аня, распахнув сонные глаза, — только я уже не собираюсь спать, — постаралась убедить нас девушка, однако её сонные глаза говорили об обратном. — Ну тогда добро пожаловать к нам, — ответил я, доставая из багажника торт и подарок, который мы купили для Ани. И что-то обсуждая, Поля и Аня направились к дому, что не могло не радовать. Всё же были у меня сомнения, что некоторая гиперактивность моей сестры придётся не по вкусу Пелагее, однако, они оказались, судя по всему, напрасными. Как только мы зашли в дом, я решил дать девушкам возможность пообщаться и узнать друг-друга, взяв обязанности по заказу еды и оформлению стола на себя. Конечно же, Пелагея с этим примириться не могла и мы в очередной раз едва ли не поругались из-за этого пустяка, впрочем, всё как обычно. Но, благо, вовремя вспомнили, что дома мы не одни и Ане хотя и интересно наблюдать за нашими разборками, но так глубоко залезать в нашу частную жизнь всё-таки не стоит. — Эй, я к вам только информацию от вас получить приехала, с корыстными целями, можно сказать, а вы тут пир на весь мир закатить собираетесь, — встряла Аня, видимо тоже поняв, что ни к чему хорошему наши споры не приведут, и решив при этом самостоятельно исправить ситуацию. — Ну Ань, у тебя же день рождения за границей прошёл, хоть как-то же надо компенсировать, — пожал плечами я. — Мой день рождения прошёл за работой в очень классной немецкой больнице, о таком я мечтала несколько лет! — настаивала Аня. — Кстати, Дим, ты всё из машины взял, — решила как бы намекнуть мне Пелагея. — Да, конечно, Анют, вот, смотри, — это тебе, — я протянул ей свёрток, замотанный в подарочную бумагу. Как мы с Полей его оформляли, сидя в машине и понимая, что до чьего-то прилёта остаётся совсем немного — это отдельная история, о которой можно было бы написать целую книгу, а не рассказать в двух словах. — О-ой, красота какая, — сначала быстро растаяла Аня, но потом быстро собралась, — вы с ума сошли так со мной возиться. — Ну, а что, если мы теперь практически одна семья? — улыбнулась Пелагея. — А члены семьи никогда не должны забывать друг о друге, помогать и заботиться. — Спасибо-спасибо-спасибо, — быстро затараторила Аня, обняв сначала Полю, а затем меня. — Поль, ты очень красиво оформляешь подарки, мне такой красоты ещё никогда не дарили. — А с чего ты взяла, что это я, а не Дима? — спросила Пелагея. — Да потому что его мама криворуким родила, — она звонко рассмеялась, заставив меня вспомнить многочисленные ситуации из детства. Аня очень любила яблоки, но мама не разрешала ей есть их с кожурой, аргументируя это тем, что неизвестно чем их там обрабатывают. Ну, а кто проводил с Аней больше всего времени? Конечно же я! И вот, когда я старательно и аккуратно чистил ей эти злосчастные яблоки, она стояла рядом и бесконечно спрашивала, почему так долго. И вот однажды чёрт дёрнул меня ляпнуть, что я просто криворукий. С тех пор и начались новомодные её капризы в стиле: «мама тебя криворукого родила». Как видите, продолжаются они до сих пор. Но сейчас Аня была права. Я никогда не умел красиво упаковывать подарки. — Всё, все пряморукие идут отдыхать, а криворукий я заказываю еду.***
Мы сидели до позднего вечера. Пили чай и болтали, вспоминая детство, обсуждая планы на будущее, обмениваясь событиями настоящего. И в этой обстановке не было никакого напряжения, никакой недосказанности. Всем было легко и комфортно, это я чувствовал. — Так поздно уже, Ань, может у нас останешься? — в очередной раз предложила Пелагея. — Не-не-не, — активно замотала головой девушка. — Я к себе. Мало ли, вам тут некомфортно со мной будет, — загадочно улыбнулась она, — а я не в коем случае не хочу помешать… Ну, я такси пожалуй вызову. — Нет, — резко ответил я. — Я что, зря весь день в честь твоего возвращения крепче чая ничего не пил? Пойдём, отвезу. — А Поле не будет тут страшно одной? — недоверчиво переспросила Аня. — Ой, господи, я одинокий дом в лесу собиралась построить и жить в нём, — отмахнулась блондинка. — Вот серьёзно, прямо лес и один дом, и больше ничего. А тут цивилизация! Так что какой-то час побуду одна, ничего не случится. И, поцеловав Пелагею в щёку и дождавшись, когда Аня на прощание наобнимается с ней, мы с сестрой вышли из дома. Было видно, что Аню просто распирает от какой-то идеи, но она хочет озвучить её несколько позже. — Боже, какая она классная, — наконец выдала моя сестрица, когда мы выехали на дорогу. — Кто? — сначала не понял я. — Да Поля твоя. Дим, серьёзно. Лучше у тебя не было и никогда не будет. И, кстати, думаю что Поля пятнадцать лет назад запросто бы шила со мной платья моим куклам, а не посылала меня куда подальше. — О, комплексы детства заговорили, — фыркнул я. — Но если серьёзно, Ань, я рад, что ты это заметила. Она невероятная какая-то. — Вы вместе невероятные, — выдала девушка. — Вот серьёзно, ни одной такой гармоничной пары я за всю жизнь не видела. Вы прям светитесь, когда вместе. — Ну хоть кто-то одобряет мой выбор, рассмеялся я. — Я его всегда одобряла! — возмутилась Аня, — вспомни, кто тебя первым из семьи Димой называть стал, а не Витей. — Ой, да тебе было-то три с половиной, когда я имя сменил, тебе переучиваться практически не нужно было, — фыркнул я. Но на самом деле, Аня была единственным членом нашей семьи, который практически не называл меня Витей. Родители величали меня исключительно по имени от рождения, Лена на работе звала Димой, за пределами же я оставался для неё Витей. — Неважно, сколько мне было. Важно, что мне твоя Поля понравилась. Смотри, Дим, обидишь её — я тебя пришибу. И слышать такие речи от двадцатиоднолетней сестры было очень странно с одной стороны, а с другой меня захлёстывала невероятная радость за то, что Поля и Аня нашли общий язык.