Деликатная проблема.

— Билан, какого чёрта ты выхватил у меня трубку и влез в этот разговор? — повысила на меня голос Ляля, как только в трубке послышались гудки. — Так даже пусть полез бы, слова бы подбирал лучше!  — Так я подбирал, — возмутился я, — сказал, что ты беременна…  — Вот именно! — ещё громче продолжила девушка. — Господи, я тут рожу раньше времени от вашей обоюдной тупости. Вот уж подобралась пара… Вот чего она, по-твоему, после таких объяснений должна подумать?  — Что ты обратилась ко мне за медицинской помощью, ведь это моя работа, — предположил я.  — А нихрена, Дим. Хочешь скажу, что она подумала? И теперь она точно не будет с тобой общаться.  — Она сейчас всё обдумает и обязательно поговорит, — стоял на своём я.  — Да-а? — удивлённо вскинула брови Ляля, — на, — она протянула мне свой телефон. — Попробуй-ка ещё разок ей набрать, а я посмотрю на тебя такого умного. Если, конечно, она ещё не добавила в чёрный список и мой номер, вслед за твоим. И я, уверенный в своей правоте, принял её мобильный, набирая номер Поли. Но ничего. Долгое гудки, а потом привычный автоответчик. И так несколько раз. И всё это под пристальным скептическим взглядом моей подруги.  — Разбежалась она всё понимать, брать трубку и тебя слушать, да? — хмыкнула она. — А ведь ты на психолога учился, а элементарщины понять не можешь.  — Так объясни, удиви, госпожа всезнающий дизайнер.  — Да запросто, — девушка поймала губами пластиковую трубочку, сделала очередной глоток молочного коктейля, а после скривилась. — Фу, тёплый. Наверное нагрелся от моего горящего зада по поводу твоей наивности. Ну слушай, бедняжечка, что же ты наделал не так. Точнее, что подумала твоя ненаглядная. А она, я уверена настолько, что клянусь жизнью моего будущего ребёнка, — она положила руки на свой чуть округлившийся животик, — подумала, что я беременна от тебя и сейчас сидит и высчитывает день, когда ты мог ей изменить и зачать мне этого ребёнка.  — Боже, ну не-ет, — схватился за голову я. Потому что это было слишком похоже на мою Полю, которая ревновала меня даже к официанткам в кафе. А тут я своими руками ей подарил такую возможность придумать несуществующую измену.  — Да, Дим, — поддержала мои размышления Ляля. — И я, честно, не знаю, как выкарабкаться вам из этого дерьма, в которое вы сами и залезли. Ни одной мысли в голове. Разве что, положиться на судьбу, если встретитесь, значит суждено вам быть вместе.  — Ладно, спасибо тебе, Ляль, — ответил ей я. — Можешь по-прежнему расчитывать на мою помощь.  — Ага, чтоб в очередной раз разрушить тебе жизнь? — криво усмехнулась она. — Что бы ты там не придумывал, мне это занятие совсем не нравится, оно само как-то выходит, к сожалению.  — Да я тебя и не виню, — постарался по-доброму улыбнуться я. — Только у меня тебе тоже будет один совет, — девушка нахмурилась, ожидая вердикта. — Учись быть более нежной и не такой прямолинейной, ты же будущая мать.  — Когда ваша истеричная пара воссоединится, на что я сердечно надеюсь, и вы наконец произведёте на свет маленького человечка, будь готов, что я закидаю вас советами, — подмигнула мне Ляля. И так, обменявшись ещё парочкой любезностей, мы разошлись. Как бы не старалась Ляля шутить и подбадривать меня, настроение всё равно было ни к чёрту. До дома я полз как черепаха, за что другие водители меня наверняка возненавидели. А мне было плевать что они там думают. Мысленно я был с Пелагеей, которая сейчас неизвестно где выдумывает себе сказки матушки гусыни про меня, Лялю и наши мифические отношения. Зайдя домой, я плюхнулся на диван в гостиной, на всякий случай ещё раз набирая Полю. Как ни крути, а во мне всё ещё теплилась надежда, что она всё обдумала и поняла так, как хотел я, и теперь поговорит со мной, или, ещё лучше — вернётся ко мне и мы заживём как прежде. Но нет, реальность была неутешительной. И только после пятнадцати попыток (да, я упёртый, этого не отнять), я наконец отчаялся и решил обратить внимание на свои пропущенный за день звонки, большинство из которых были от Лены. Да уж, Полю-то я найти пытался, а вот о работе и думать забыл, даже не предупредил никого о том, что сегодня меня не будет. Ну что ж, раз уж я сегодня объясниться не старался, то это дело подождёт и до завтра. А сейчас мне просто нужно притупить разбуянившиеся чувства. Поднявшись с дивана я вышел в прихожую, находя в кармане пальто пачку сигарет. Выудив одну, я закурил прямо в доме, заполняя помещение едким дымом, который и сам, честно говоря, недолюбливал. Но теперь мне было плевать. Кроме меня тут никого больше нет, а самого себя и не жалко. Однако от никотина легче мне не стало и, подозреваю, даже если я искурю всю пачку, ситуация не изменится. А значит, нужно искать какой-то иной способ притупить чувства. Практически не думая, я подошёл к мини-бару, критическим взглядом окидывая его содержимое: две бутылки шампанского, бутылка дорогого красного полусладкого и не менее дорогая бутылка белого сухого. Нет, всё не то, что нужно. О, ирландский виски. Кажется, около года назад мне его подарила одна чрезмерно настойчивая клиентка. Весь мой персонал тогда одарила всяческой экзотикой за то, что мы её беременность успешно контролировали. Муж у неё был каким-то бизнесменом, что ли, лично ездил в эту самую пресловутую Ирландию. И всем ведь разного тогда надарила. Лене, кажется, какой-то сувенир из Индии. Ну да ладно, у богатых, как говорится, свои причуды, а уж у богатых беременных тем более. Больше года эта загадочная ёмкость с не менее загадочным ирландским виски стояла на полочке мини-бара и дожидалась своего часа. Ну что ж, кажется, час настал. Момент, когда от меня сбежала девушка, вторая за всю жизнь, которую я любил больше всего на свете, пожалуй, лучше мгновения, чтобы испробовать этот напиток и не придумать. Я криво усмехнулся. Обеих я встретил как-то абсолютно спонтанно, а не при каких-то особенных обстоятельствах, с обеими забывал обо всём кроме того, что я её люблю. И обе сбежали от меня, тщательно заметая следы. Что ж, у судьбы дурное чувство юмора и за это я её ненавидел, за что в неё и не верил. А она, видимо, не верила в меня, раз губила на корню всё, на что у меня были большие надежды.

***

Голова раскалывалась на кусочки, а звук будильника всё ещё продолжал нещадно бить по мозгам. И первой мыслью при всём этом было: «а может к чёрту это всё?». Не выбираться из-под одеяла, выключить к чертям собачьим этот мерзкий звук и выспаться? Однако память начала услужливо подкидывать мне фрагменты из самого недавнего прошлого, а буквально говоря, ещё из вчерашнего дня, как бы говоря, что я просто обязан пойти на эту осточертевшую работу. И нет, не потому что я вчера вновь пропустил целый рабочий день, хотя и за это тоже совесть грызла меня весьма изрядно, не жалея своих зубов. Но я принял решение выйти на работу просто потому что помнил, что туда в любой момент может заявиться моя любимая беглянка по имени Поля, чтобы забрать оставшуюся у меня медкарту. Поэтому, пересилив себя, я одним рывком встал с кровати. В глазах потемнело. Весело, однако, мне будет весь этот день. Чуть пошатываясь и придерживаясь за стены, чтоб наверняка не упасть, я дошёл до кухни, заваривая себе крепкого чая и надеясь, что хотя бы он вернёт меня к нормальной жизни, ну или хотя бы к какому-то её подобию. Легче мне, конечно же, от чая не стало, но хотя бы теперь у меня было какое-то подобие завтрака, в виде одного скудного бутерброда и этого самого пресловутого чая. Зеркало тоже не преподнесло мне приятного сюрприза: общий вид у меня был потрёпанным и помятым. М-да, в таком состоянии, пожалуй, даже за руль садиться не стоит. А хотя… как иначе? Ехать на такси? Подобным я не занимался уже давным давно, стоит, наверное, вспомнить юность, когда я жил без собственной машины и иногда добирался до университета или работы именно таким способом. Погода тоже была весьма угрюмой. Едва я только вышел из дома, как меня едва ли не снесло потоком ледяного ветра. В воздухе кружило что-то подозрительно похожее на снежинки. Ну, а что, в принципе? Середина октября — вполне подходящее время для первого снега. И всегда первый снег вызывал у меня какие-то радостные эмоции. Всегда, за исключением этого самого случая. Водитель такси так же оказался немногословным и сосредоточенным на дороге. Может быть, был по натуре своей интровертом, а может быть, у него тоже что-то случилось и мы с ним товарищи по несчастью, совершенно случайно оказавшиеся в одной машине. Ну да и ладно, разбираться в этом мне абсолютно не хотелось, а потому, я лишь оплатил дорогу по прибытии и распрощался с этим водителем, с которым, наверное, больше никогда в жизни и не увижусь. В клинике было немноголюдно, потому что сегодня я рассчитал время правильно и пришёл даже несколько раньше, чем обычно, не застрял в пробке на несколько часов. Оно и к лучшему. Сегодня я планировал максимально загрузить себя работой, надеясь, что хотя бы это поможет мне отвлечься от непрерывных мыслей о белокурой блондинке. Где она? Чем занята сейчас? Что думает обо мне? И самое главное — как же мне её найти и какими путями вымаливать своё прощение? Боже мой, ведь она заслуживает куда лучшей судьбы, чем складывается у неё. За что ей это всё: сначала вся эта непонятная ситуация с мужем, потом потеря ребёнка и вот такое, её глазами предательство. И во всём этом замешан я. А может быть, тогда, ещё летом, она была права? Мы не созданы друг для друга и не быть нам вместе? Тогда нам вообще не стоило бы встречаться в этой жизни. И без меня у неё было бы куда меньше проблем. Но раз уж встреча произошла, а наши судьбы переплелись, просто так это оставлять не стоит, нужно бороться за этот шанс и восстанавливать отношения, какими бы то ни было путями. На автомате, ну, или на автопилоте, кому как удобнее выражаться, я добрался до своего кабинета и плюхнулся в кресло, сверля взглядом одну какую-то несчастную точку на стене, а мысленно находясь с Полей рядом. Бедная моя девочка, ведь она так остро переживает все эти неудачи. А есть ли сейчас рядом с ней кто-то, кто поможет это всё пережить? Судя по всему, нет, ведь все знакомые мне её близкие люди понятия не имели: где она и почему. И от этого становилось ещё тревожнее. Однажды она уже чуть не прекратила всю свою жизнедеятельность путём самоубийства, благо, во время одумалась, ну или это я вовремя зашёл, это было некоей загадкой, ответ на которую знала только она сама. И сейчас я просто молился всем существующим и несуществующим богам, начиная от привычных христианских святых и заканчивая древнегреческими и древнеславянскими божествами, чтобы эти суицидальные мысли больше никогда не посещали эту светлую головушку. А ещё я надеялся, что она не любила меня так сильно и отчаянно, как я её. Серьёзно. Это может быть странно, но я правда, впервые в жизни на это надеялся. Потому что в таком случае её душевные терзания куда будут куда слабее всё тех же самых моих, например. На работе сосредоточиться не получилось, мысли о ней всё никак не хотели выветриваться из моей головы. А к этому ещё и очень некстати добавлялась жуткая головная боль, избавиться от которой было конечно в моих силах, но не хотелось. Вот такой вот мазохизм. Почему мне должно быть хорошо, если ей сейчас где-то плохо? Почему я вообще должен быть? Зачем? Кажется, я всем приношу только несчастья. Что у меня есть? Что полезного я сделал за свою жизнь? Выучился на красный диплом? Построил карьеру? А какой ценой? Я совсем один, вечно наедине с собой и своими мыслями, в которых порой промелькивала да и сейчас промелькивает перспектива всё бросить и опустить руки. Что от этого изменится? Ну не будет у меня зарплаты, придётся едва сводить концы с концами, и что? Кроме как мне, больше никому плохо не будет. И в чём тогда вообще смысл моей жизни, если я не приношу абсолютно никакой пользы? Скорее наоборот, для всех я что-то вроде чёрной кошки — приношу несчастья. Внезапно дверь в мой кабинет открылась и в душе на секундочку появилась надежда, что это Поля всё обдумала и решила вернуться, ну, или хотя бы просто по-человечески поговорить, так, как делают взрослые люди, наигравшиеся в прятки ещё в детстве. Но ко мне пришла всего лишь Лена.  — О, слава богу, что ты хоть сегодня на рабочем месте, — прямо с порога начала она. — Дим, я конечно всё понимаю, любовь — это хорошо, но мне порядком поднадоели ваши брачные игры. Ты хотя бы отзванивался хотя бы мне. А то, знаешь ли, выполнять твои обязанности тут, не зная, задерживаешься ли ты, или снова проводишь время со своей драгоценной Полей. Она, конечно, мне очень нравится, чудесная женщина, правда, но нельзя же вообще забывать о работе. У-у, — она, видимо, заметила моё состояние, — а что за повод, Дим, что отмечали? — она хитро прищурилась, — уж неужели…  — Нет, Лена, не неужели, — едва ли не закричал я, отрывая наконец взгляд от несчастной стены и взглянув прямо на сестру. — Лен, ты даже не представляешь куда эти брачные игры зашли, — уже тихо, почти шёпотом продолжил я.  — Боже мой, что стряслось? — тут же забыла обо всех своих претензиях ко мне она. И я рассказал ей всё как есть, без преувеличений, но и ничего не скрывая.  — Ты только Ане, пожалуйста, не рассказывай, — как-то по-глупому добавил я, завершив свой рассказ. — Она мне никогда в жизни не простит, что я поссорился с так понравившейся ей Полей из-за ненавистной ей Ляли.  — Ох, Витя-Витя, — переходя на неофициальное, но привычное ей с детства имя, вздохнула Лена, — не это тебя сейчас должно волновать.  — Да меня и не волнует, просто вспомнилось, — заверил её я. — Просто в крайней степени отчаяния всегда приходят самые глупые мысли. — Лен, Лен, — вдруг озарило меня, — ты ведь с Полей всегда неплохо общалась.  — Ой нет, Дим, я не собираюсь добавлять свою лепту в эту кашу, где вы уже всё перемешали, — сразу же, не давая мне завершить мысль, принялась отнекиваться моя сестра.  — Да это ладно, переживу как-нибудь, — ответил я, пытаясь не выдать своего разочарования. Ну, а хотя, чего я хочу? Лена права, у неё своя семья, свои заботы, с какого это перепуга она вдруг должна строить мою (!) личную жизнь? — Только, — поспешил я, заметив, что Лена уже собралась уходить, — ты ей всё равно позвони как-нибудь, вдали от меня, на всякий случай, узнай, как она там, жива ли…